I. Общие имущества СУПРУГОВ

Ввиду возражений, и теперь повторяющихся, относительно нашего воззрения на общие имущества супругов, считаем необходимым дополнитьизложенное в тексте книги нижеследующими соображениями.

Что касается до приданого, то, по-видимому, не существует сомненияо принадлежности его обоим супругам.

Но прежде рассмотрения прав жены на наследование купленных вотчин, считаем необходимым привести несколько фактов относительнообщих прав супругов на имущества при существовании брака. Законы обэтом молчат, а потому нам предстоит лишь анализировать юридическиефакты; берем самое незначительное число их, ибо важно не количествофактов, а надлежащее понимание их.

В 1680 г. поп Стефан Феофилактов и тяглец Сретенской сотни Сила Петров Гребенщиков продают в качестве душеприказчиков: «Сила — по приказу и по духовной Александра Григорьева сына колокольника, а поп Стефан — по приказу дочери своей духовной его Александровой жены — вдовы

Матроны Васильевой дочери, — двор их, который двор он Александр приказал отдать и в духовной написал, а после его Александра приказала отдатьна церковное строение жена его Александрова Матрона к церкви СергияРадунежского».

В 1691 г. думный дворянин Извольский продает двор свой в Москве стольнику «Толстово и жене его и детям». «А взял я... Извольский у него стольника... Толстово и у жены его и у детей за тот... двор... тысячю пять сот рублевденег. А будет у него и у жены его и у детей его в тот мой двор учнет кто покаким крепостям вступатца — и мне думному дворянину и жене моей и детямего Ивана и жену его и детей ото всяких крепостей очищать... А будет я... неочищу, и ему Ивану и жене его и детям взять на мне... и на жене моей и на детяхте свои даные денги тысячю пять сот рублев все сполна и тому двору очисткаи убытки» (Там же., XXI). Какие права могла иметь жена покупщика на получение цены вещи, очистки и убытков, если имущество куплено мужем, а неею? Очевидно, включение жены нельзя признать формой: оно опирается наположение обычного права, что купленное имущество принадлежит женетак же, как и мужу. С другой стороны, на чем основана обязанность женыпродавца очищать проданное имущество и платить убытки? Если бы посмерти продавца был предъявлен подобный иск об убытках к жене его, то,по точному смыслу акта, она должна отвечать. Это уже не пустая форма.

Интересно, что форма, в которой выражаются обычные оговоркинасчет твердости купчих или меновых, повторяется даже в конце XVII в.:«Не устою, и ему, Василью, взять на мне, Алексее, и на жене моей и на детях,,по сей записи, те свои данные денги за перехожие четверти...» (1684 г.).«И впредь мне, Григорью Мизгиреву, и жене моей и детям... о променнойземли дела нет и не вступатца никоторыми делы... А буде я, Григорей Миз-гирев, в чем-нибудь в малом против сей записи не устою..., и на мне, Гри-горье Мизгиреве, и на жене моей и на детех взять ему, Алексею, и жене егои детям по сей записи за неустойку двести рублев денег, а ся запись и впредьв запись» (1698 г.

В 1526 г. митрополит Даниил покупает «три полосы земли Жабинские,Завражицу, да половину трети земли Жабинское, Никитинское, Федорова сына Жабина» у подьячего Григория Каликина и у его жены у Олены,«что они те земли купили у Ивана у Терентиева сына Жабина, да у Иванаж,да у Филипа, да у Андрея у Федоровых детей Жабина, да у Сидора у Федорова сына Жабина их отчину»... «А два жеребья той же деревни Жабинскиеяз Олена Никитинская жена Жабина, чем меня благословил муж мой первый Никита Федоров сын и своих детей Данила и Ивана и Василья опо-сле своего живота своею отчиною, — и яз те два жеребья земли даю в домпричистой Богородицы... Данилу митрополиту... по своем муже по первомпо Никите и по своих детях: Даниле: по Иване и по Василье» (Ак., отн. доюр. быта, № 149, X). Факт, свидетельствующий о том, что купля имуществадействительно (реально) совершалась обоими супругами. В 1696 г. Пушеч-никовы меняются с Страховыми поместьями и прибавляют, что, если досрока расписки в приказе кто-либо из меновщиков умрет, то «теми поме-стьи на тот срок, росписатца с женами их или с детьми». (Ак., отн. до юр.быта, № 156, XXVI). Факт, указывающий на то, что и в самом конце XVIIв.акт отчужденья недвижимых имуществ, начатый мужем, может и долженбыть закончен по смерти его женой.

Вот небольшое количество фактов, взятых наудачу только из одногосборника актов, но совершенно достаточное для того, чтобы убедитьсяв следующих положениях:

а) Жена включается в акты отчуждения имуществ и приобретения ихне ради простой формы: на ней лежит ответственность за правильностьосуществления сделки; с другой стороны, ей принадлежит право иска против другой стороны, т. е. стороны продавца.

б) Самая сделка отчуждения может и должна быть закончена женойв случае смерти мужа.

в) Подобный взгляд на дело продолжается до самого конца XVIIв.

Имея в виду эти положения, мы можем судить правильнее о происхождении права наследования купленных вотчин женой.

Закон, как мы знаем, дает безусловное положение: «...купленная вотчина жене; нет до нее никому дела».

Люди, придерживающиеся старых воззрений, думают подвергнутьсомнению решительный смысл закона тем, что о купленных вотчинах естьи дальнейшие другие постановления в той же главе Уложения.

Несомненно, что, по обычному праву, купленные вотчины принадлежаттой жене, при которой совершалась купля, а равным образом и наследовали это имущество только ее дети. Закон Уложения составляет лишь исключение из этого правила, вызванное тем особенным обстоятельством, что,кроме купленных вотчин, умерший не оставил никакого другого имущества, которым можно было бы обеспечить детей от прочих жен. В доказательство этого можно сослаться на такие факты, в которых рассматриваются сложные вопросы о правах наследства вдовы и других преемников.Например, в 1692 г.

Так обстоит дело относительно жены при повторительных браках.Относительно второго (или 3-го) мужа вопрос уясняется следующимипримерами. В 1613 г. торговый человек с Лубяницы (Новгорода Великого) Василий Афанасьевич Вышеславцев «продал Михаилу Исакову сынуСуконнику с Нутной в саду на Городище, и в вогороде, в конюшем местеи в полоске свою и жены свой Катерины треть... А та была треть садку и ого-роду и полоска за Плакушою-Яблоником, прежним мужом жоны своей. А взялесмя Василей с своею женою Катериною у Михайла за тое треть садку и заогород и за полоску за свою треть денег пятнадцать рублев Московскую.А нет у нас тое трети... ни у кого в закладе... А кто выищетца на тот садок...с какою крепостью ни буди, или наши сродники мои Васильевы и женымоей учнуть у Михайла в тот садок... вступатца, и нам мне Василью та своятреть... очищати» (Ак., отн. до юр. быта, № 148, XIV). Итак, продавец,называя имущество своим и жениным, указывает и основание своих правна продаваемое имущество, а именно оно принадлежало первому мужужены продавца — некоему Плакуше.

Полагаем, что второй муж ео ipsoвступает в имущественные правапервого мужа. Положение мужа, как главы семьи, существенно изменяетдело, т. е. тот порядок, который мы наблюдали в отношении к жене. Дляподтверждения приведем еще один акт.

В 1668 г. 1 декабря состоялась продажа вотчины от Петра Аврамова Лопухина Давыду Исакову Племянникову и жене его и детям. Покупщик вскореумер, не успев укрепить куплю в приказе, а жена его вторично вышла замужза стольника Микиту Иванова Акинфова.

И это не единственное исключение в пользу прав мужа: первый мужможет распорядиться, что выход вдовы во 2-й брак сокращает право женына благоприобретенные имущества, право мужа в этом отношении имеетнекоторые основания, ибо купленная вотчина принадлежит и ему столькоже, как и жене. Поэтому понятие о купленной вотчине, как общем имуществе супругов при жизни их, не стоит в противоречии с тем постановлением Уложения (XVII, 7), что муж может завещать купленную вотчину женев пожизненное владение или до вступления в монашество; право же собст-венности на нее передать родственникам своим. Но Уложение идет далеев своих новшествах и постановляет, что муж может отстранить в своемзавещании бездетную жену от права на купленные вотчины в случае выхо-да ее во 2-й брак. Все это, однако, касается судьбы купленных вотчин поразрушении брака, если есть налицо воля умершего супруга. Закон же и по пре-кращении брака стоит безусловно на принципе усвоения купленной вотчины жене, практика (обычай) распространяет бывшую общность прав навторого мужа, как показывают приведенные сейчас примеры.

Сам закон делает еще одно отступление от начала усвоения вдовою купленных вотчин, а именно по отношению к вотчинам, купленным мужем изсвоих же поместий; в таком случае жене, по смерти мужа, принадлежит лишьправо владения пожизненного или до выхода во 2-й брак, или до пострижения (XVII, 8). И это вполне понятно, ибо куплей поместий вообще не достигались права собственности и боковые родственники умершего покупщикане пользуются правами наследования на такие вотчины; они только могутбыть даны им государем: «...кому государь укажет по рассмотрению».

Наконец, есть еще мнимый случай исключения вдовы от прав на купленные вотчины, а именно когда муж купил вотчину родовую или выслуженную у родственников своих (Там же.). Как известно, купля родовых имуществ (и сравненных с ними выслуженных) у родственников не создавалапонятия благоприобретенного имущества («купли»), вотчина оставаласьродовой. Словом, это не «купленные вотчины».

заменяет в сделках отца без особой легитимации; а при полной дряхлостиотца и все права заведования имуществом могут перейти к сыну (см. вышеоб избрании большака из сыновей при живом отце).

За этими оговорками значение актов отчуждения от имени отца и детейостается в полной силе. Мы можем лишь поставить в ясность показанияактов, приведя большее количество примеров, которые должны бы бытьизвестны исследователям, но на истинный смысл которых мало обращается внимания. Так, в XV в. не только сделка купли-продажи, но и отвод купленной вотчины совершается от имени продавцов — родителей и детей: «Се яз Некидко, Ефросиньин ключник Ивановой жены Андреевича,в государыни своей место в Ефросиньино да в сына ее место, в Генадьево,отвел есмь село Спаское игумину Леонтью митрополичю земли и воды,и селище и пустоши...» (1453 г. Ак., отн. до юр. б., 147, I). Эквивалент запродажное имущество получают как родители, так и дети: «Се яз митро-поличь дворецкой Феодор Феодорович Сурмин купил есмь в дом преч.Богородицы. у Ивана у Близнеца, у Иванова сына у Ларионова и его детейу Кости, у Ширяя, да у Матфея их отчину деревню Усохи... А дал есмь имна той деревне... тридцать рублев, да овцу пополнка. А купил есмь у них тудеревню и селицо впрок без выкупа...» (1506-1509 гг., ib., VI). Дети даютпозволение отцу на продажу вотчины: «Се яз Феодор Никитич Бутурлинкупил есмь у Игнатья у Михаилова сына у Чертова, да у его детей — у Степана да у Михаила их вотчину село Хлябово...» (ок. 1511 г., Там же., VIII);к этой купчей следует приписка: «Се аз Донило Клобуков что купил ФедорБутурлин у Игнатья у Чертова, у моего тестя село Хлябово, и тому селу Хля-бову жена моя и дети мои отчичи, и мы то село Феодору ослободили купити,а нам до того села дела нет». Дочь, при братьях и притом вышедшая замуж,тем не менее считает себя очтичкой. Смысл общности имуществ в особенности ясен, когда дело идет о матери и ее детях: «Се яз Русин Феодоровсын Фомичя купил есмь в дом преч. Богородицы. у Онтониды у Порошин-ские жены Елдегина и у ее детей: у Ивана, у Сувора да у Афанасья у Буруна, да у Григорья у Мосла, да у Фрола, да у Герасима у Шестака, да у Феодора их вотчину треть сельца Степановского Елдегина...» (1526 г., Там же.,XVI). — «Се яз Русин Феодорович купил есмь в дом пречист. Богородицы...у Феодосии у Остафьевны дочери Глебова у Мясоедовские жены Шумовасына Елдегина и у ее детей: у Еремея у первого, да у Степана, да у Лаврен-тиа у Третьяка их отчину деревеньку Жабинскую, чем ее благословил мужее Мясоед Шумов сын Елдегина и своих детей опосле своего живота...»(1526; Там же., XIX). Таким образом вотчина после смерти мужа переходитв общую собственность жены и детей. Покупщики называют купленнуюими вотчину общей вотчиной продавца — отца и его детей (1525-1526): «Сеяз архимандрит Гирасим Пречистые Симанова монастыря... купили есмяв Пречистые дом у Матфея у Тимофеева сына Воеводина, да у его детей,у Василья, да у Гаврила, Федора, да у Коняя, да у Петруши, да у Федора дау Микулы их вотчину, деревню Овсяниково» (Углицк. акты, с. 102; см. такжеАк., отн. до юр. быта, 147, XX, XXII и др.).

Прямое выражение участия сыновей в сделках по недвижимым имуществам неоднократно и непререкаемо является в актах. В 1509 г. менялисьземлями митрополит и Климентей Афанасьев Тутолмин с своими детьми — с Микитою да с Алексеем Скрябою да с Иваном Образцом да с Тимофеем; митрополичий волостель выменял митрополиту у Климентея и у егодетей их отчину — деревню Ивакино на реке на Мал. Киржаче; а променялКлиментию и его детям деревню Зубцово — митрополичью домовую: «А язКлиментей с своими детми променяли есмя свою отчину, а приняли есмяк той деревне к Зубцову пятдесят рублев». Затем, за послухами следует подпись: «По сей меновой грамоте яз Никита с своим отцом с Климентьем и с своею братьею с митрополичим волостелем... землями меняли и деньги приняли пятдесят рублев к своей деревне к Ивакину потому, как в сей в меновойграмоте писано, а подписал яз Никита на сей грамоте своею рукою» (Ак.,отн. до юр. быта, № 156, XIV). Реальное участие детей доказывается такжеследующими актами: «Се яз Михайло Колупаев сын Приклонского купилесми у Самойла у Федорова сына Кутарина, да у его жены у Марьи у Баташе-вы дочери Лопатина, да у их сына у Евсевья их отчину... деревню Брудец...А дал есми Самойлу, да его жене Марье, да их сыну Евсевью к той деревне... сто рублев и полсемидесят рублев... А у меня у Самойла и у моей женыу Марьи у сына нашего у Евсевья та отчина не продана, ни променена... А гдена ту деревню... явится купчая или меновная... и нам Самойлу и жене моейи сыну нашему Овсевью ту деревню... очищати... А что Михайлу в той деревне и в лугу учинится убытка, и нам Самойлу, и моей жене и нашему сыну теубытки Михайлу и его детем платить все сполна; «кой нас продавцов, в лицах,на том убытки и очищенье» (1560-1561гг. Там же., XXII). На обороте купчейнаписано: «К сей купчей яз Самойло руку приложил и в жены своее и в сынасвоего место». «С аз Иван Степанов сын Урусов с сыном своим Иваном продали есми впрок... в дом преч. Богородицы... вотчину свою купленную...селцо Степановское... А взяли мы я Иван Урусов с сыном своим Иваном за тусвою вотчину... две тысячи рублев денег. А та наша вотчина... иному никомуне продана... От каких крепостей тое своей вотчины не очистим, и на мнеИване и на сыне моем взяти... две тысячи рублев»... А внизу у подлинникакупчей написано: «К сей купчей Иван Урусов вотчину свою продал и деньгивсе сполна взял и руку приложил. К сей купчей Иван Иванов сын вотчину своюпродал и руку приложил» (1643; Там же., XXVI). В первом случае отец заключа-ет сделку за себя и за сына; во втором — оба покупщика, отец и сын, расписы-ваются каждый за себя. Такое же значение имеют и следующие акты. В делеШарапа Баскакова с Троицким Махрищским монастырем 1534 г. приведенамежду прочим закладная кабала упомянутого Шарапа 1522 г. такого рода:«Се яз Микита Шарап Семенов сын Гаврилова с своими детми, с Иваном дас Мишою, заняли есмя у Троицкого у Махарищъского монастыря у казначея у Осафа монастырских денег казенных сорок рублев денег московскихходячих от Петрова заговенья до Рождества Христова, а рост наш ему датипо розчету как идет в людех на пять шестой; а поляжет сребро по сроце,и нам ему дати рост по томуж розчету: а в сребре есмя и в росту все три —один человек; кой нас в лицах, на том сребро и рост. А в том есми серебреи в росту заложили свое селцо Полосино да деревню Глинково со всем с тем,что к тому селцу и к деревне истари потягло... А опричь мне Миките и моимдетем игумена Ионы с братьею, будет нам не до земли, и нам не продати,ни заложити никому, ни по душе не дати, никоторою хитростию не ухит-рити. А не заплачю яз Микита денег на срок и мои дети, и — но ся кабалаи купчая грамота» (Акты, отн. до юр. быта, № 52, IV). Если признать солидарность обязательства результатом добровольного соглашения, то общность вещных прав отца и детей остается вне всякого сомнения: все онивместе закладывают одно общее имущество. — «Се яз Савелей Сергеев сынКолачник углечанин посадский человек, да с своими детми с Федором, дас Петром, да с Терентьем, дали есми в дом Пречистой Богородицы и преподобному чюдотворцу Кирилу Белозерскому... двор свой на посаде». По формуле Неволина, участие детей дарителя есть фикция тем более, что даритель говорит далее от своего единичного лица: «дал есми». Но на оборотедарственной есть подписи, а именно первая следующая: «Священник Карпк сей даной в детей своих место духовных Савелья Сергиева сына и его детейФедора, да Петра, да Терентия руку приложил». Это уже не фикция, а участиеживых людей в сделке. Акт датируется 1568-1569 гг.; вот другой акт — околотого же времени (1576): «Се яз Федор Григорьев сын Юхнова с своими детмис Ураком, а молитвенное имя Федор, да с Яковом дали есмя в дом Живона-чальной Тройце... вотчину свою старинную в Угличском уезде... А похочеткоторый нас постричись, и им пожаловати нас постричи... А Бог нас пошлетпо душе, и нас положити у Живоначальные Троицы... и написати нас в вечной сенаник. А будет нам, мне Федору и моим детем Ураку да Якову и женамих и детем до тое вотчины дело, и нам дати... за тою вотчину сто рублев денег,чем душа наша поминати. А тою вотчиною нам владати по старине». На обо-роте подписи: «К сей даной яз Урак в оца своего место Федорово и в свое рукуприложил. К сей даной яз Яков руку приложил». Здесь нет признаков фик-ции даже во внешних формах выражений: все трое являются совладельцами вотчины и отчуждают ее все, распространяя право семейной общности на жен и детей своих (непоименованных. С.Шумакова: «Угличскиеакты», № XXXVII и XL). Если пойдем в глубь старины, то найдем, что тамчерты семейной (и родовой) общности прав на имущества еще яснее, тверже и обширнее: например, в купчей 1520 г. читаем: «Се яз Иван Осюнинсын Сущова, да яз Иван Ортемьв сын Сющова купили есми у братьи и у своих племяников: у Остафия у Осюнина сына, да у его детей — Ивана, да у Якова,да у Левонтея у Осюнина сына, да у его сына у Давыда да у Нечая, у Онцифорау Степанова сына, да у Микиты у Ортемьева сына у Сущовых, их выти деревню Митяево да деревню Козлино». Среди подписей послухов находим следующую подпись продавца: «По сей купъчой грамоте яз Иван (с) своим отцоми своими дядьями и своею братьею землю продал и руку свою приложил» (Тамже. № LIII). Если бы человек, напитанный индивидуалистическими понятиями нынешнего вещного права, возразил, что продавец действует, какповеренный, то доверяющими являются не только отец его, но и «братья»(родной и двоюродные), т. е. также сыновья при отцах. В Акт., изд. Федо-товым-Чеховским (№ 10), находим судебное дело, в котором ответчикомявляется «Гридка Афонасьев и в отца своего место»; он заявляет, что истецУшак, намеревавшийся искать земли и пожен «на моем отци... да и на мне, наГридке, не явился к суду». «А то, господине (говорит ответчик), земли отцамоего Офонасьева, да и мои». Князь «присудил те земли и пожни Офонасьюи его сыну Гриде и велел дати Гриде и его отцу Офонасью грамоту правуюбессудную». Представляемые примеры берем не по выбору из многочисленных ныне изданий актов, а из первого подручного собрания их и могли быувеличить их adlibitum. Но полагаем, что для беспристрастного наблюдателя их достаточно: дело не в количестве, а в смысле их. Думаем, что если быНеволину можно было располагать такими же материалами, какими обладаем мы ныне, то и он, несмотря на свое постоянное подчинение понятиямдействующего Свода, не решился бы настаивать на своей теории.

Само собой разумеется, что общность вещных прав родителей и детейимеет, подобно общности супружеских имущественных прав, свои пределы. Обозначим один из них: отец при жизни своей допускает выдел детейи берет часть на прожиток; этою частью он распоряжается один; отсюдаявляется ряд таких актов, в которых отец, отчуждая вотчину, между прочимгарантирует неприкосновенность сделки и от детей своих. Другой случай:взрослый сын получает при жизни отца поместье в отвод и там заводит своеотдельное хозяйство, между тем родовые вотчины остаются под управлением отца; возникают отдельные имущества у невыделенного сына и отдельные сделки обеих сторон. Вопрос, мог ли неотделенный сын иметь собственное имущество, разрешается в утвердительном смысле уже с древних времен: так, имущество умершей матери уже по Русской Правде принадлежитдетям, хотя и состоит в управлении вдового отца. Кроме наследства, детимогли получить со стороны специальный дар. Но других источников приобретения особенного имущества неотделенными детьми предположитьнельзя: все приобретаемое детьми путем возмездных сделок и труда составляло общую семейную собственность (Неволин, предполагая с древнейшихвремен безусловное право и отделенных и неотделенных детей на отдельную собственность, между прочим говорит: «Между родителями и детьмимогли быть и тяжбы об имуществе», и ссылается на выражение устава Владимира: «Братья или дети тяжються о задницю». Но это выражение означает:братья или дети умершего будут тягаться о наследстве между собой). Подобно тому, как общность имущественных прав супругов постепенно разрушается в XVII в., и общность прав родителей и детей ослабляетсязаконами 80-х годов этого века (см. текст). Но мы говорим «ослабляется»,ибо разрушить столь прочное, вековое создание народного обычного правабыло нелегко. Поэтому оно совершенно ясно выступает даже в самом концеXVII в., особенно, когда речь идет о правах вдовы-матери и ее детей. Приведем пример: «Се яз вдова Огрофена Прокофьева дочь Яковлева жена Вель-яшева з детми своими с Иваном болшим, да с Иваном меншим Яковлевымидетьми Вельяшева... что применяла я Ографена с детми своими игуменуИоне с братиею... из поместья своего в Углицком уезде... пустошь Шишки-но... а против того выменила я вдова Огрофена с детми своими у него игумена Ионы... из монастыръской их вотчины в пустоши Теренине четверик пашни... И к допросу стать сыну моему Ивану большому в поместномприказе, а мне, Ографене с сыном же своим Иваном же меншим, к допросустать на Углече... И впредь мне... и детям моим и женам их и детям до тойнашей променной пустоши... дела нет и тою променною пустошью нам невладеть. А буде мы... хотя в малом в чем не устоим, и на мне, вдове Ографене,и на детях моих... и на женах их и на детях взять... за неустойку 100 рублейденег». На обороте подписи такие: «К сей меновной записи села Воскресенского Воскресенъской поп Диомид Иванов вместо дочери своей духовной —вдовы Агрепены Прокопьевы дочери Яковлевские жены Вельяшева, по (ее)веленью, руку приложил. К сей меновой записи Алексей Варанчеев вместоИвана большево да Ивана меньшево Вельяшева, по их веленью, руку приложил» (С.А.Шумаков: «Угличские акты», № LXXVIII, 1692 г. надо читать7200; см. акт 97). Кто же был собственником имения: вдова или два ее сына?Если вдова, то зачем сыновья не только участвуют в сделке, но действуютот своего лица при ее подписи и утверждении? Лишь тогда, когда наступает семейный раздел, члены семьи получают личные права на части общего имущества (Там же. № XCVII, о тех же лицах). Отцы семейств в концеXVII в. пишут уже всегда только от своего лица.

Одно последнее замечание: зачем мы настаиваем так на восстановленииотживших порядков общесемейных институтов, столь далеких от ныне действующего права? Разумеется, они и сами по себе дороги для нас, как историческая истина. Но отжили ли они? Несравненно большая масса жителейРоссии и теперь подчиняется не началам Свода, а тем нормам, которыемы иногда отказываемся допустить даже в седой старине. Эти «древностиправа» суть весьма живая новость. Быть может, они заключают в себе какие-нибудь достоинства, кроме своей долговечности; но если научное правоведение будет их игнорировать, то практика подавно обречет их на гибель.