III. Еврейский вопрос как причина причин.

Хождение в народ, игра в народный гнев, инсценирование всех ужасов смуты давно входили в политическую программу нашей болезненноэкзальтированной интеллигенции, молившейся «неведомым богам», Но от этого протеста, нередко обличённого в боевую, террористическую форму, до страшной картины распада государственных начал, перед которой мы стоим, целая пропасть, дающая повод теряться в самых неразрешимых догадках, откуда вдруг вспыхнуло испепеляющее нас пламя?

Сами по себе русские революционеры в большинстве – идеалисты, являющиеся орудием в чужих руках. Ничего грандиозно задуманного они не выполняли, да, повидимому, и выполнить не могут. «Русский бунт бессмысленный и беспощадный, по определению великого поэта, остаётся в начале XX века тем же, чем был при Тушинском «воре» и Заруцком, при Разине и Пугачёве. Даже декабристы при всей их талантливости, а отчасти и уме, не вдохнули в доставившее им славу движение ничего нового, животворящего. Унылая, безбрежная равнина нашей действительности всё та же. Мы – вечно обманывающаяся в своём фактически призрачном величии, глубоко несчастная нация.

«На Западе это раньше других поняли не менее нас суетные и безмерно испытанные историческими несчастиями поляки, рядом поколений накопляющие огромный запас культурных сил для возрождения отчизны. На Востоке нас раньше всех разглядели, оценили и покорили демонически одаренные японцы.

Нам только что пришлось встретиться и долго говорить с одним американцем (неиудеем), прекрасно осведомлённым о том, что думают финансисты за океаном и в Западной Европе. По его мнению, для России сейчас исход один: «смириться перед блеском иудейского капитала, призвать иудеев на место варягов, т.е. дать евреям равноправность и ждать, что тогда немедленно, по мановению таинственного жезла, русская революция стихнет, уползёт в высылающие её логовища».

Доводы американца, весьма непосредственно взирающего на положение вещей, не представляют ничего неожиданного, но наводят на очень простые вопросы: жизнеспособно ли окажется государство, которому искусственно разжигаемой смутой и политическими убийствами за материальные блага навяжут при помощи угроз извне осуществление еврейского равноправия?..

Сейчас евреи говорят открыто:

«Жалкий народ! Революция – это мы, это наше детище, наше создание... Мы тебя просветили анархической пропагандой, мы в твоих скудоумных учебных заведениях убили дисциплину и знание, мы подняли твою чернь на забастовки и «иллюминации», мы ей дали оружие и бомбы, чтобы смести всякие преграды на путях к нашему торжеству... Дело за малым. Убедившись в нашем победном могуществе и в области предприимчивости на всех поприщах, и в области революционных успехов, твои вожди теперь должны сказать иудеям: «придите и володейте нами, сделайте из нас первоклассную и богатейшую державу, верните нам развенчанное значение в мире, одним словом, пощадите и спасите нас!»

При такой постановке вопроса правительству надо придти к окончательным решениям, всё взвесив и уяснив себе вполне, примут ли их те миллионы, пока ещё апатичных, скорее всего нейтральных при нынешнем террористическом поединке подданных, которые считаются ядром государства: встанут ли они ураганом против власти, дающей равноправие иудеям, или нет? Способно ли еврейство само сейчас совладать с революцией, в которой оно считает себя авангардом? Не поздно ли от стремительного решения еврейского вопроса ждать конца ужасам и смутам?..

Вот какими указаниями даже мудрейшие из мудрых могли бы отвечать, но едва ли, в данную минуту осветили бы истинное положение, переживаемое Россией.

Нам же сдаётся, что правительство, которое своим «либеральным» попустительством довело дело до возможности такого позорного ультиматума или хотя бы только до возможности возникновения слуха о таковом унизительном предложении, как о чём то правдоподобном, никогда не будет иметь мужества обратиться за разрешением этого вопроса к настоящему Русскому Народу, который, без сомнения, скажет, что сама постановка вопроса есть уже оскорбление народной гордости. Поэтому народный голос должен грозно раздаться и предупредить правительство, что Русский Народ не согласен идти в иудейскую кабалу и требует, чтобы правительство уважало само и других заставляло уважать русскую народную гордость».

* * *

г). Еврейство само по себе не могло бы, однако, создать того положения, в котором находится Россия. Оно не имело бы возможности достигнуть таких результатов даже при условии, что Нессельроде и Гирс успели в значительной степени заразить иудаизмом и само министерство иностранных дел.

Источники японской войны ближе всего определяются походом в Китай. Но для него совсем не было надобности, а если не удалось избежать его, то главным образом, кажется, благодаря нашему же посланнику, еврею Гирсу – одному из сыновей министра. Живя добрыми соседями издавна, мы, в глазах китайцев, не относились к тем «рыжим варварам», которые ограбили Поднебесную Империю в 1859 году, навязали ей опиум и эксплуатировали всячески, а в заключение, извели её назойливостью, интригами и торговой недобросовестностью своих миссионеров. Заправляемое китайской императрицей, восстание «Больших Кулаков» могло быть отклонено от нападения на русскую миссию, но это, разумеется, не входило в комбинацию международного еврейства, масонов и Англии, которыми, повидимому, заранее изготовлялось то, что мы переживаем ныне.

В то же время очень темно и всё, что касается роли бывшего русским послом в Париже, еврея Моренгейма, – как среди панамской эпопеи, так и на пути столь важного для Англии дела, каким является пересмотр процесса Дрейфуса. Тем не менее, достаточно поверхностного знакомства с иудаизмом и дальновидностью Альбиона, чтобы не сомневаться в симпатиях нашего посла. Настанет, быть может, время, и раскроются тайны, пред которыми померкнет дутая «слава» того же Моренгейма по «заключению франкорусского союза».

Так или иначе, но, будучи логическим развитием инцидента с Фашодой, бурская война строго подсказала Англии неотложность договора с Японией, а война в Манчжурии принесла жатву, посеянную нами же самими в Китае. Верховный мастер английских масонов, став Эдуардом VII, не изменился. Политика Великобритании в психологический момент была представлена в Париже племянницей Чамберлена, вслед за прибытием которой заварилась та каша и поднялась та кутерьма, которые известны под именем пересмотра Дрейфуса. Довольно упомянуть о лихорадочном бреде обоих полушарий под влиянием еврейскомасонских телеграмм, чтобы составить себе понятие о горе Франции, растерзываемой наёмными сторонниками «невинного страдальца».

Весьма поучительно, но долго было бы говорить о метаморфозе того предательства, которое, невзирая на подвиги её сынов – Монтеля, Мореса и Маршана, привело Францию к унижению пред Англией в Фашоде... И кто знает, возникла ли бы ещё японская война, если бы дипломатия наша была поменьше иудаизированна и своевременно поддержала бы Францию?!.. Во всяком случае несомненно, что лишь дешёвое торжество в Фашоде придало Англии смелость начать и трансвальский разбой. Победа же над бурами, добытая безнаказанно среди весьма опасных условий, и общее негодование, вызванное «просвещёнными мореплавателями», особенно в России, в связи с невежеством русской дипломатии, оттолкнувшей руку дружбы, протянутую Японией, достаточно мотивируют всё дальнейшее.

Тем не менее, и раньше маньчжурского позора никакие жертвы не могли быть велики для избежания нами войны.

Утверждая это, не следует, разумеется, закрывать глаз и на другие причины беспримерного срама, нас запятнавшего. Не говоря уже ни о чём другом, если бы половина кредита на департамент полиции была даже в 1903 году переведена в Японию, то мы поняли бы, что нам здесь готовится, и не доводили бы дело разрыва. Впрочем, не выходя за пределы означенного департамента, можно объяснить, почему он не ведал и того, что, казалось, был обязан знать. Клеточкины, Зубатовы и Гапоны уже довольно примелькались, а вот поляки, евреи и масоны остаются в тени, хотя их «благосклонное участие» в заботах департамента, едва ли, составляет государственную тайну...

Унизительно и печально растравлять те ужасы, которыми терзается русское сердце и гнетётся дух русского человека, когда он вглядывается в причины, которыми обусловилось портсмутское торжество Великобритании – нашего лютого врага.

В области явлений внутренней жизни России мы, как и раньше, не станем себя мучить. Избегая бередить раны, покаемся просто, что мы же сами и только мы одни во всём виноваты. Даже такие социальные микробы, как иудаизм и масонство, не привели бы наше отечество на край гибели, если бы для них не было заготовленной почвы.

Sapienti sat!..

д). С другой стороны нельзя не отдать справедливости и государственным людям Англии. Величие своей родины они созидали бесчестно, но с необыкновенным талантом. Владычество на морях и 350.000.000 подданных его британского величества явились не в один день, а сохранять и расширять этот единственный истории государственный организм не только без всеобщей, но и без какойлибо воинской повинности совсем не так просто, как может показаться.

1. Ещё в XVI столетии англичане уразумели то, чего мы не сознаём доныне, а именно, что военный флот немыслим без коммерческого, и что торговое мореплавание – вернейшая гарантия благоденствия и самой будущности страны. Португалец Себастьян Каббот стал первым адмиралом Британии, но и последним иностранцем на этом посту. Навигационные же акты королев Марии и Елизаветы положили действительное основание гегемонии Англии в океанах.

С тех пор началось то мировое величие гордого и коварного Альбиона, которому равного не знает история.

Если оно превратилось в колоссальный и безнаказанный морской разбой, то, без сомнения, его виновницей является международная иудеомасонская «свобода».

Два флота были одинаково грозны для английского: голландский и французский, а счастливые очертания берегов древней Батании и прекрасной Галлии вместе с доблестным населением природных моряков навсегда, казалось, обеспечивали им, по крайней мере, то, что уже было приобретено в колониях. Но англичане верили в свою звезду и для сокрушения голландского флота не задумались отдать собственный престол штатгальтеру Вильгельму Оранскому, французский же флот развратили революцией, а затем уничтожили под Абукиром и Трафальгаром.

«С 1676 по 1782 год, – свидетельствует Оскар Гавард, – английский флот имел 21 морское сражение, из которых проиграл только 3. Накануне революции у Франции было: 82 корабля первого ранга, 74 фрегата и бесчисленное количество судов 3го ранга. Арсеналы, порты, доки, экипажи, главный морской штаб, словом всё, находилось в превосходном состоянии. Ни одна страна в мире не обладала таким же составом морских офицеров. Это были представители лучших фамилий, потомки целых поколений моряков, преданные своему делу, несравненные в подготовке, любившие больше всего родину и её славу».

И всё это рухнуло! Как же это случилось?..

Объяснением являются письма графа Мальмесбюри, английского посланника в Голландии, к Питту. В них он излагает образ действий, какого следует держаться, – «в тени и с наибольшими предосторожностями», чтобы низвести Голландию «до состояния полного ничтожества». Вильяму Питту не надо было повторять; Голландия нередко являлась союзницей Франции, а в отношении этой последней страны, пародируя Катона, сам Питт никогда не забывал провозглашать в палате общин: «Delenda est Carthago!..»

Не мешает также отметить и письмо лорда Гранвиля к графу Стадиону, где значиться: «для устройства полезных отвлечений у британского правительства в обычае подстрекать и поддерживать на французской территории внутренние беспорядки». Наконец, разве не лорд Мансфильд с чисто английской бесцеремонностью заявил в парламенте, что «деньги, затраченные на то, чтобы подогревать мятежи во Франции, израсходованы прекрасно!..»

Согласно с этим рисует и Гавард картину падения своего родного флота в конце XVIII века. Начавшееся с 1787 года, «освободительное движение» имело гибельное влияние на судьбу французских эскадр. Уже с 1789 года смута проникает в военные порты. Под влиянием агитации темных элементов, опиравшихся, однако, на идеи «равенства и братства», дисциплина среди моряков ослабевает, чувство долга теряется; вместо матроса, охотно подчиняющегося начальству, с которым он разделял славу былых побед, на сцену выступает гражданин, заявляющий о своих правах; возникают протесты, неудовольствия, отказы от работы и повиновения; обиды наносятся когдато любимым начальникам. Дело доходит, наконец, до открытых мятежей и вооружённых бунтов.

В августе 1793 года французскому флоту предстояла битва с равносильным английским. Вдруг, матросы взбунтовались. С криками «в Брест, в Брест, нас предали!» они заставили своих корабельных командиров и адмирала Моррара де Галля бежать от английской эскадры.

И этих позорных беглецов, этих то негодяев «нация» при каждом удобном случае брала под своё покровительство. Якобинцы возбуждали народ против представителей армии и флота. Начались бессмысленные, зверские убийства офицеров и адмиралов.

Лучшие элементы стали уходить из флота. Якобинцы же радовались и вопили: «Франция очищается!» Но она не очищалась, а погибала.

Среди таких «освободительных» условий разложение флота шло быстро и завершилось полным его уничтожением... Результатом был Трафальгар, а конечными выводами – Москва и Ватерлоо!

2. Какое поразительное сходство с тем, что происходит у нас.

Вспомните ещё недавние факты. Надо, как можно, скорее отправлять эскадры на Дальний Восток, а на судостроительных заводах самые нелепые, самые дикие и предательские стачки рабочих сменяют одна другую. Стадные «политические» забастовки, разорившие потом Россию, обрушиваются прежде всего на флот. Затем в угоду нашим врагам поднимаются железнодорожные забастовки и прекращают как доставку войск, так и военных грузов на маньчжурский театр войны.

А когда русские эскадры, наконец, двинулись в Тихий океан, то каких только невзгод и препятствий не создавалось им на пути!.. К какому ядовитому унижению привела свирепая английская комедия суда над Россией в Париже?.. Издеваясь над правдой, не нас ли заставили «вознаградить» английских «рыбаков»предателей за злостное укрывательство ими на «Собачьей отмели» японских «змейминоносцев»!?..

В то же время разгорались новые бунты и опять главным образом во флоте, после балтийского – в черноморском, едва пронёсся слух, что броненосцы с юга могут быть направлены к ПортАртуру.

В апофеозе проделывается «феерия» Шмидта, а сам он «освободительной» прессой возводится в «герои и мученики»...

А чтобы мы поняли, наконец, до какой степени евреи безжалостны, уже после заключения мира всё ещё совершаются зверские убийства офицеров на балтийском флоте, а затем и вооружённые бунты, даже с участием артиллерии, в крепостях Свеаборге и Кронштадте...

В столь осквернительном движении начинают исчезать последние остатки флота и сама надежда, что он когдалибо может возродиться.

Пятьдесят лет тому назад, главным образом через французов англичане достигли уничтожения наших эскадр под Севастополем, а в 1905 году истребили их вновь через японцев.

Какими же средствами добываются подобные результаты?.. Прежде всего подкупом.

Знаменитый Баррэр слышит звон английского золота в карманах Камилла Дюмулена и у членов якобинских клубов. Известный писатель того же злодейского времени Ривароль утверждает, что пресловутые дни первой революции, память о которых ещё недавно так льстила «национальному самолюбию» французов, взятие Бастилии, клятва в зале для игры в мяч, восстание 6 октября и проч. стоили Англии двадцать четыре миллиона!..

Точно также и в сундуках у наших мятежных матросов находили крупные суммы денег. Недаром пели гимны еврейской свободе и восторгались её маузерами и бомбами целые шайки «освободительных» газет.

Не бесплатно же, в самом деле, «передовая» пресса с таким неподражаемым цинизмом добивались и скорейшего заключения мира...

3. Если Англии удалось сокрушить голландский и французский флоты, и если сама французская революция была делом английской политики, то не следует предполагать, что счёты Альбиона с Галлией были этим ликвидированы или же, что у них не было предисловия. Даже не уходя в глубь веков, мы в ОстИндии нашли бы достаточные для сего указания хотя бы в юридическом убийстве французского генералгубернатора Лолли Толендаля и в речах Борка, Фокса и Шеридана по единственному в своём роде процессу английского генералгубернатора УарренаГастингса, а с другой стороны – в биографии Лафайета и анналах североамериканской войны за независимость.

Наполеон I видел ясно, что действительными угрозами французскому гению, а с ним и будущему Европы, являются не русские казаки, а талмудизм и масонство как орудия великобританской тирании. На всём пути истории только три монарха не изменяли своего взгляда на евреев и принимали против них меры неуклонно: Навуходоноссор, АнтиохЕпифан и Ричард Львиное Сердце. Но не им суждено было оставить глубокие следы в мировой борьбе арийцев с семитами. Здесь мы встречаемся лишь с двумя воистину государственными умами. Таковы – Катон Древний и Наполеон I. Но вот что поразительно, у Катона не было ни одного солдата; Наполеон же повелевал армиями. Тем не менее, по указанию Катона, исчез Карфаген, а Наполеон, всю жизнь стремившийся уничтожить Карфаген – Англию, сам умер её пленником на острове св. Елены...

Причиной служит факт, что Катона поняли и послушали, а с Наполеоном на английские же деньги воевала, увы, и сама Россия. Классический же образец блистательной победы, Аустерлиц, не оберёг ни Европы, ни России от Ватерлоо, да ещё триумфу Веллингтона должен был у нас предшествовать 1812 год!

От Наполеона Великого лучший переход к Наполеону Маленькому. Совершив кровавый переворот и став императором французов на еврейские деньги, Наполеон III был верным слугой масонов, т.е. Англии, а когда посмел забыться, то бомба Орсини не замедлила вернуть его к «исполнению долга».

Крымская война и единство Италии явились засим теми ходами в мировой шахматной игре коварного Альбиона, которыми подготовлялись одновременно шах и мат России и папскому престолу, но опять ничего, кроме вреда, не приносили Франции. Столь забавно воспетые Иоганном Шерром эпоха 1848 года и мексиканская экспедиция представляются новыми гамбитами английской шахматной партии. Страсбург, Мец, Седан и Париж в войну 16701671 годов, а за ними Франкфуртский мир с участием Альфонса и Натаниэля Ротшильдов, равно как и их бывшего приказчика Блейхрёдёра, ещё раз свидетельствуют об искусстве британских шахматистов. Это станет ещё яснее, когда мы вспомним, что уже в 1757 году французские масоны праздновали разгром армии герцога Субиза под Росбахом, и сопоставим это с таинственной эпопеей измены Базэна. Фридрих Великий был масон и агент британской политики. Странная судьба спасла его в ту минуту, когда столь своевременно для интересов Англии умерла в России императрица Елизавета, да ещё при условии, что заменить её должен Пётр III, принимавший за особую для себя честь стоять на часах у портрета того же Фридриха.

Подготовляя германскую империю как противовес католической Австрии и как memento mori нам, Англия не оставляла без своего покровительства его преемников, а самого Фридриха поставила во главе континентальных масонов, которыми он и управлял пожизненно. Лишь после его смерти звание гроссмейстера было передано его родственнику – герцогу Брауншвейгскому при благосклонном участии знаменитого виртуоза иллюминатов Адама Вейсгаупта, давшего новую теорию дрессировки человеческих стад по принципу perinde ас cadaver!..

«В коварстве и шайтанстве – несравненный, в искушениях и морочении людей – второй дьявол, король Пруссии умер», – говорит о Фридрихе В. турецкий историограф Васыфэффенди.

Если именно со времён Фридриха ведёт своё начало величие нынешней Германии, то с этого же периода открывается и денационализация русской политики. За исключением, быть может, условным, царствования Николая I, при котором, впрочем, Нессельроде подарил нам крымскую войну, дипломатия России, говорят, вдохновляется масонами. Доказать или хотя бы разъяснить это нельзя уже потому, что масонство не было бы грозным и тайным сообществом, если бы его влияние могло быть воочию раскрыто или даже подозреваемо. Тем не менее, условия в которых теперь заключена Россия, заставляют призадуматься...

е). «Я видел Вашингтона и Наполеона, – сказал Шатобриан, – никакое лицо не увидит меня!» Однако, в СевероАмериканских Соединённых Штатах масонство появилось почти тогда же, как и в Европе, т.е. в 30х годах XVIII столетия и, разумеется, точно также – из Англии.

Уже спустя короткое время, оно разделилось на две системы – английскую, во главе которой стала бостонская ложа, и так называемую «систему высоких степеней», с главным управлением в Чарльстоуне. Основателями последней системы были евреи Морин, Гэй, Франкен д’Акоста и Коген, но самым видным деятелем явился великий мастер чарльстоунской ложи, тоже еврей – Исаак Лон г.

Так как за время английского управления масонство представляло своего рода «храм без божества», то Лонг в 1795 году отправился в Европу, где после шестилетнего странствия добыл и в 1801 году привёз в Чарльстоун идола «Бафомета», которому, по преданию, поклонялись и «рыцари Храма», писанный устав их религиозного культа и череп казнённого при Филиппе Красивом Бургиньона да Моллэ. Эти «священные останки» были получены Лонгом в Шотландии, причём «сам Бог, клянясь в их подлинности», обещал ему сделать их залогом победы над католичеством. Отсюда и новый религиозный обряд, усвоенный чарльстоунскими масонами, получил наименование «шотландского старинного и воспринятого» (rite eccossais ancien et adopte), а сама чарльстоунская ложа стала называться «верховным советом». Постепенно из Чарльстоуна такие «верховные советы» начали распространяться и в других местах: с 1804 года – во Франции, с 1805 года – в Италии, с 1811 года – в Испании, с 1817 года – в Бельгии, с 1826 года – в Ирландии, с 1846 года – в Шотландии и Англии и так далее.

Но не следует забывать, что франкмасонство ведёт себя, как нам известно, из весьма разнообразных источников. Мы здесь встречаем: гимнософистов Индии, жрецов Мемфиса и Гелиополиса, таинства Элевзиса и Самофракии, сооружение храма Соломонова, культ Доброй Богини у сирийцев и римлян, коллегию строителей, учреждённую в 715 году до Р.Х. Нумой Помпилием и проникшую с Юлием Цезарем в Британию; религию друидов, рыцарские мечты крестоносцев, учреждения тайных судилищ Германии в XIII и XIV столетиях, квакерский мистицизм Кромвеля и его партизан, «надеявшихся на Бога, но державших свой порох сухим»; заговор английских роялистов – врагов великого протектора, и, наконец, – тамплиеров, раньше и после уничтожения их ордена.

Начинаясь с 3х символических степеней в культе «древних и свободных масонов» разных наименований (17171783 гг. ), практикуемой 0,9 мирового масонства, переходя в 7 степеней «Великого Востока» Франции (1786 г. ) и в 10 степеней ложи «Трёх Глобусов» (1798 г. ), масонство «Верховных Советов» поднимается до 33 степеней (1804 г. ) и заканчивается 92 степенями в толке «Мемфиса» (1839 г. ).

«Одно масонство, – говорил учёный член «Великого Востока» Риш Гардон в 1859 году, – обладает тем духовным и всемирным единством, которое образуется внутренней гармонией прикладных и философских наук, растворённых в лоне естественной и положительной религии. Люди всех исповеданий приходят наслаждаться этим верховным благодеянием. Только здесь они могут достигнуть просветления и полноты земной жизни, восхваления Бога и счастья всех в предсознании жизни вечной».

«Не станем забывать никогда, – поучал другой выдающийся масон Бальйоль ещё в 1847 году, – что наши таинства должны быть вверяемы только избранным умам, и что даже самыми возвышенными дарованиями они могут быть постигаемы и применяемы не иначе, как путём неустанного изучения и практики... Станем же достойными преемниками того почтенного учреждения, которое было испытываемо в целом ряде веков от дней таинственного посланничества нашего божественного Платона».

Увы, как мало всё это имеет сходства с действительностью масонских ложь – эротическим и своекорыстным винегретом из обрывков, взятых у Архимеда, Эпикура и Меркурия?.. Haeret lateri lethalis arundo!..

1. Еврей Элия Ашмоль наставлял уже Бекона Веруламского в «Новой Атлантиде», а Мартинец Пасквалис, основатель в 1646 г. первой ложи в Англии, еврей, в свою очередь положил начало той иудизации масонства, которая достаточно обнаруживается хотя бы фактом, что и кафедра талмуда в Кэмбридже существует на капитал, внесённый Монтефиорэ и Ротшильдами. Правда, ещё в начале XIX столетия евреев во многие ложи не допускали вовсе, как правда и то, что лишь в 1816 году внимание императора Александра I было обращено на пользование масонами еврейством. Но это не исключает такого положения вещей, при котором иудаизм должен быть непременным ингредиентом масонских ложь. Рассеяние евреев по лицу земли и очевидность выгод для них через масонские ложи по революционным и торговым гешефтам уже достаточно мотивируют проникновение еврейства в среду масонов. Таким образом каббала, иллюминизм и гильотина резюмируют все течения в масонстве.

Но если иудаизация масонских толков представляется неизбежной, то отсюда не следует, что еврейство растворяется или изменяет себе в масонской среде. Наоборот, в самой Англии и, как мы знаем, в Гамбурге, да и в Берлине, а теперь, конечно, и в Париже существуют исключительно еврейские ложи, куда все прочие масоны не допускаются, безусловно. И именно в этих еврейских ложах и таятся верховные судьбы масонства, т.е. анархии.

Вот что 6 марта 1848 года значилось в адресе временному французскому правительству:

«Распределяясь почти в 500 мастерских и представляя лишь одно сердце и одни разум, 40.000 «свободных каменщиков» обещают вам единодушную поддержку в деле возрождения, с такой славой предпринятом...».

Ответ же временного правительства через еврея Адольфа Кремье был таков:

«Республика заключается в франкмасонстве. Вот почему во все времена как в счастье, так и в невзгодах братья каменщики встречали соратников на всем пространстве земного шара!..».

Что, распространяясь из Англии как гнезда революции по другим странам Европы для разложения их государственного бытия и обращения в шахматные фигуры британской политики, масонство не может оставаться лишь в мистических областях каббалы и оккультизма – это очевидно. Но история даёт и другие факты, против которых спорить нельзя. Перед большим собранием 16 марта 1898 года в Вене известный иезуит Абель сделал следующее разоблачение:

«В 1784 году на чрезвычайном собрании «Великой Эклектической Ложи» во ФранкфуртенаМайне, по предложению одного из членов, были подвергнуты голосованию и постановлены смертные приговоры Людовику XVI, королю Франции, и Густаву III, королю Швеции. Предложивший голосование этих приговоров назывался Абель. Он был мой родной дед».

Людовик ещё оставался в живых, когда в 1792 году Густав III уже был убит на маскарадном балу, в момент, когда он должен был принять командование над армией союзников против революции во Франции. С другой стороны, кому же неизвестно, что Франкфурт – немецкий Бердичев...

Революции 1830 и 1848 годов были подготовлены масонами. И та, и другая возникли, когда префектами полиции в Париже были также масоны. Но только в 1848 году масонские обманы и предательство дали, наконец, большинство временного правительства из состава ложь. Лишь три члена этого правительства – Соль, Дюпон деЛор и Ламартин не были масонами, остальные же десять оказались именно таковыми: Араго, Ледрю Роллэн, Марри, Гарнье Пажес, Кремье, Луи Блан, Флокон, Арман, Марраст и Альберт.

2. Устроив японскую войну, Англия, как и следовало ожидать, подарила нас и революцией. Этого мало. Именно в самый разгар неистовств Думы открылись в Лондоне социалистические конгрессы, куда были приглашены и такие «избранники» русского народа, как Аладьин и Аникин. На днях же мы сподобились и следующей телеграммы:

* * *