ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ
В последние десятилетия значительно возросло число исследований, посвященных разработке научных основ психотерапии и, в частности, психотерапевтического контакта как одного из важнейших, а по мнению многих авторов, основного лечебного фактора, от которого зависит успех психотерапии в целом.
Вопросы взаимоотношений врача и больного в процессе психотерапии представляют собой один из аспектов более общей проблемы взаимоотношений врача и больного в ходе лечения, являющейся разделом врачебной этики и медицинской деонтологии. Основы формирования этих дисциплин заложены в работах выдающихся врачей древности Гиппократа, Галена, Парацельса, а в отечественной медицине в трудах ее основоположников — М. Я. Мудро- ва, С. П. Боткина, В. А. Манассеина и др.
Выдвинутый последними принцип «лечить не болезнь, а больного», опирающийся на концепцию невризма, определил пути разработки научных основ врачебной этики и медицинской деонтологии и формирования психотерапевтического подхода врача к больному (а также обращения врача с больным) при различных заболеваниях.
В многочисленных, в том числе монографических, исследованиях советских авторов [Телешевская М. Э., Погибко Н. И., 1978; Морозов Г. В., Царегородцев Г. И., 1983; Ташлыков В. А., 1984, и др.] подчеркивается зависимость основных принципов и содержания медицинской деонтологии (в том числе ее раздела, касающегося взаимоотношений врача и больного) от общественного сознания, этических норм общества. Подлинно гуманистический характер медицинская деонтология приобретает лишь в условиях социалистического здравоохранения с его бесплатной медицинской помощью, отсутствием материальной заинтересованности в отношениях врача к больному.
В ряде работ [Кассирский И. А., 1970; Эльштейн Н. В., 1986] подчеркивается возрастающее значение проблемы взаимоотношений врача и больного в связи с усиливающейся технической, инструментальной вооруженностью медицины, тенденцией к дальнейшей дифференциации и специализации медицинских наук, чреватых опасностью «потери больного» при чрезмерной концентрации внимания врача на пораженных органах и системах.
Клиническая практика требует научной разработки проблемы взаимоотношений врача и больного с позиций современной медицинской и социальной психологии.Вопросы контакта между врачом и больным приобретают в психотерапии особое значение. Работами В. М. Бехтерева, И. П. Павлова дано клинико-психологическое и физиологическое обоснование одного из важнейших принципов советской психотерапии — активной позиции врача и больного в процессе их взаимодействия в ходе лечения. Содержание этого принципа ярко раскрывает в своей книге «Опыт практической психотерапии» (1959) один из виднейших советских психотерапевтов С. И. Консторум:
1) врач должен завоевать полное доверие больного, получить в его глазах наивысшую оценку во всех отношениях;
2) убедить больного в том, что между врачом и больным нет никакой принципиальной разницы; 3) «безжалостно» требовать от больного активного сотрудничества.
В работах советских психотерапевтов затрагивается ряд актуальных вопросов, касающихся взаимоотношений врача и больного в процессе психотерапии: проблема этической ответственности врача, передающего больному в ходе психотерапии систему своих взглядов на жизнь, роль его как воспитателя и авторитетного лица в вопросах морального плана; формы социально-ролевого поведения врача, выступающего в качестве учителя, руководителя, друга; степень директивности врача, зависимость ее от этапов психотерапии; вопрос о необходимости соблюдения «психологической дистанции» между врачом и больным в процессе психотерапии и др.
Иными путями развиваются взаимоотношения врача и больного в процессе психотерапии в странах Западной Европы и Америки. На характер и содержание этих взаимоотношений большое влияние оказали распространенные концепции фрейдизма, экзистенциализма и бихевиоризма.
В дофрейдовский период взаимоотношения врача и больного специально изучали Р. ОиЬо15 (1911) и Л. Оезеппе (1912). В «рациональной психотерапии» первого из авторов внимание к этой проблеме было обусловлено уже тем, что сам процесс психотерапии практически отождествляется с обучением.
Если для Р. ОиЬо15 эффективность психотерапии определялась системой логических воздействий на больного, то Л. Ое]еппе, акцентируя внимание в своей системе на эмоциальной сфере больного, в большей мере подчеркивал значение фактора доверия больного к врачу в их контакте.Будучи в принципе верными, хотя и односторонними, идеи указанных психотерапевтов уступили свое место более активному психоаналитическому направлению в психотерапии, с первых же своих шагов подчеркнувшему терапевтическую ценность непосредственного общения врача с больным в качестве основного средства глубокого проникновения в психику больного человека.
В плане взаимоотношений между врачом и больным в психоанализе Фрейда существенное значение приобрели два понятия: сопротивление и перенесение. Смысл первого — бессознательное препятствие больного всяким попыткам восстановления в его сознании вытесненного комплекса, второго — возрождение в процессе психотерапии инфантильных чувств любви или ненависти, когда-то проявленных по отношению к родителям и перенесенных на врача, причем пол, возраст и поведение последнего не играют при этом никакой роли. Согласно утверждению 5. Ргеис!, «перенесение» — это путь к трансформации невроза, с которым больной обратился к врачу, на другую, облегченную его форму, в виде «инфантильного невроза», процесс переработки которого приводит больного к выздоровлению.
Не останавливаясь подробно на критике этих важнейших положений психоанализа, хотелось бы только привести высказывание крупнейшего советского психотерапевта В. Н. Мясищева (1973): «Процесс психотерапии для своей успешности требует формирования соответствующего отношения к нему больного. Оно выражается прежде всего привязанностью и уважением к врачу. Психоаналитические легенды о переносе и сопротивлении нами решительно отвергаются. Что и на кого больной переносит: свою озлобленность, недоверие или боязнь? Больной, естественно, стыдится обнажать тело перед врачом... он, как и всякий здоровый, не склонен посвящать постороннего в свои интимные дела; морально обнажаться перед врачом еще труднее, чем физически».
Отказ многих представителей психоанализа от его догматов, признание под влиянием реальной практики роли социального фактора в генезе психогенных заболеваний человека способствовали росту внимания в неофрейдизме к социальному аспекту проблемы взаимоотношений врача и больного.
Показательным в этом отношении является рассмотрение указанных взаимоотношений в концепциях двух известных представителей неофрейдизма — Н. 5. ЗиШуап (1953) и К. Ногпеу (1966). Н. 5. ЗиШуап исходит из необходимости постоянного анализа врачом своего отношения к больному в процессе психотерапии и своих представлений об отношении к нему больного; взаимоотношения между врачом и больным выступают у него как отношения в рамках партнерства. В то же время по существу он не выходит за рамки фрейдовской концепции «перенесения», так как существенным моментом в содержании отношения больного к врачу, по Н. 5. ЗиШуап, являются «замена» врача воображаемым лицом и присвоение врачу качеств этого лица, связанного с прошлой историей жизни больного. Материал этого своеобразного «перенесения» и становится предметом анализа в процессе психотерапии, преследующей цель устранить это искажение в интерперсональных отношениях врача и его пациента.
Подобное же влияние концепции фрейдовского «перенесения» на рассмотрение проблемы взаимоотношений врача и больного видно у К. Ногпеу, хотя она и отказалась от понимания «перенесения» как проявления эдипова комплекса. Для автора ведущим во взаимоотношениях врача и больного является активизация подавленных импульсов и защитных механизмов. Враждебность к врачу — это прежде всего тенденция к «укреплению» этих самых защитных механизмов. Опасность вскрытия этой враждебности, осуждения со стороны врача выступает в виде чрезвычайно значимой для больного жизненной угрозы, так как психотерапия является для него одним из важных путей реализации своего стремления к совершенству.
Важное место в психоанализе наряду с понятием «перенесение» занимает феномен «идентификации» [Ргеид 5., 1912; Регепс21 5., 1925, и др.].
Врач становится в процессе психотерапии объектом, с которым больной стремится себя отождествить, идентифицировать. Не касаясь позиций отдельных авторов, необходимо подчеркнуть, что больной в условиях психотерапии действительно может рассматривать своего лечащего врача как определенный идеал для себя, образец для подражания, может стремиться к реализации в своей жизни отдельных взглядов, позиций врача, однако нельзя согласиться с пониманием этого процесса психоаналитиками в виде «интроекции», т. е. механистического вложения чужих черт в личность.Положение о «перенесении» в последний период было дополнено в психоанализе понятием «контрперенесения», в основе которого в отличие от первого лежит «перенесение» врачом своих чувств на больного. Это привело по существу к отказу от позиции безучастности врача, его нейтралитета в психотерапии, к требованию постоянного контроля врачом своих чувств, своего эмоционального отношения к больному. И в данном случае правильное положение о необходимости при осуществлении такой специфической формы лечения, как психотерапия, определенного анализа и контроля врачом своего отношения к пациенту вступает в противоречие с попытками психоаналитиков видеть основным в содержании эмоциональных реакций врача «активизацию чувств его раннего детского опыта».
Психоаналитические догматы, касающиеся различных сторон проблемы взаимоотношений врача и больного в психотерапии, все чаще подвергаются критике со стороны самих же адептов этой концепции. Совершенно правильно подвергается сомнению требование к больному откровенно высказывать все свои мысли и чувства, что может его унижать и мало соответствует недирективности психоанализа; сопротивление больного рассматривается часто не как страх проникновения в бессознательное, а как затруднения, возникающие при коррекции неадаптивного поведения; подчеркивается необходимость более активной позиции врача, отказа от обвинения больного в пассивности и перекладывания на него всех трудностей, возникающих в ходе психотерапии; активность позиции врача, в частности, должна заключаться в даче больному при необходимости рекомендаций для решения тех или иных возникающих перед ним проблем.
Ряд психотерапевтов психоаналитического направления требуют также пересмотра запрета на использование психотропных средств при психоанализе, полагая, что в части случаев психотерапия без фармакотерапии становится слишком мучительной для больного.В центре экзистенциальной психотерапии [Лазрегз К., 1923; Ргапк! V. Е., 1956, 1987], противопоставляющей себя психоанализу, находятся «экзистенциальная коммуникация» между врачом и пациентом, «взаимопроникновение» сознания одного и другого на основе интуитивного видения в процессе их непосредственного контакта. Психотерапевт должен прояснить «экзистенциальную отчужденность» больного, вернуть доверие больного к иррациональной сфере «духовного» как высшему уровню личности, противопоставленному интеллекту; врач не должен стремиться навязать больному свою собственную позицию.
Среди психотерапевтических систем, находящихся вне психоанализа, выделяется «центрированная на клиенте» психотерапия по С. К. Кодегз (1951). Это недирективная по своему характеру психотерапия, в которой врач лишь создает доброжелательную обстановку, больной же сам формулирует свои проблемы и ищет выход из ситуации. Существенным звеном в психотерапии этого типа является развитие потребности больного в независимости. Врачебные интерпретации исключаются. Концепция
С. К. Ко^егз, подчеркивающая полную ответственность человека за свое собственное благополучие, вполне соответствует социальным нормам современного западного общества с лежащим в их основе духом индивидуализма.
Особое место в зарубежной психотерапии занимает поведенческая психотерапия. Сторонники этой психотерапии игнорируют «интрапсихическую динамику», внутренний мир больного и основное внимание сосредотачивают на обучении его новым, более адекватным формам поведения. В этом случае врач занимает активную позицию — позицию одобрения или неодобрения поведения больного, однако факторам общения, индивидуальным его особенностям отводится относительно малая роль. В большей мере это относится к психотерапевтам «узкого профиля». Те из них, которые причисляют себя к психотерапевтам «широкого профиля», придают большее значение тесному контакту между врачом и больным.
В ряде исследований взаимоотношений врача и больного, в том числе экспериментальных, зарубежные авторы рассматривают различные аспекты этой проблемы: формы врачебного ролевого поведения — психотерапевт выступает как особый тип учителя, эксперт, советник, друг, отмечается значение эмпатического (сопереживающего) отношения психотерапевта к больному, роль укрепления врачом положительных ожиданий больного для оптимизации психотерапии [Ко^егз С. К., 1951;
Ргапк Л. О., 1971; А1екзап(1го\\ас2 Л., 1972, и др.].
В отечественной литературе мы не встретили исследований взаимоотношений врача и больного при неврозах экспериментального характера, хотя на необходимость разработки концепции контакта между врачом и больным указывают многие авторы.
В. А. Ташлыков (1974, 1984) в нашей клинике изучал взаимоотношения врача и больного в процессе психотерапии неврозов с позиций патогенетической концепции и лежащей в ее основе «психологии отношений». С помощью специально разработанной экспериментально-психологической методики обследованы 131 больной, а также 11 лечащих врачей-психотерапевтов отделения неврозов. На первом этапе изучали содержание и структуру образа врача, его генетический аспект, ролевую оценку и взаимосвязь с лечебными ожиданиями. На основании представ-
Эталон врача-мужчины Эталон врача-женщины У всех больных (131) |
- „сопереживающий недирективный" ккННГчЗ - „сопереживающий директивный**
ИИ111И11111 - „эмоционально-нейтральный директивный*4 I 1 - „эмоционально-нейтральный недирективный**
Рис. 17. Распределение основных типов эмоционального реагирования в эталоне врача.
лений больных об образе «идеального» врача по степени выраженности черт сопереживания выделены два образа врача — «сопереживающий» (при доминировании характеристик, отражающих эмпатическое отношение врача к больному) и «эмоционально-нейтральный» (при умеренной выраженности данной характеристики). Учет преимущественно волевых характеристик позволил выделить два дополнительных образа врача: «директивный» (при чрезмерно активной позиции врача и пассивности больного) и «недирективный» (при достаточно активной позиции в лечении и врача, и больного) (рис. 17). «Сопереживающего» врача предпочитают больные истерией, по-видимому, в связи с повышенной потребностью в понимании и признании их окружающими вследствие свойственного им эгоцентризма. «Сопереживающего» и одновременно «директивного» врача чаще предпочитают больные неврозом навязчивых состояний, что соответствует потребности этих больных в управлении ими и отражает надежду избавиться от нерешительности с помощью доброжелательной и сильной личности врача. «Эмоционально-нейтральный» врач больше импонирует больным неврастений, возможно, вследствие повышенной потребности их в приобретении прежде всего такого личностного качества, как самообладание.
Рассмотрение данных о значении пола и возраста в характеристиках «идеальных» врачей показало, что эти признаки для большинства больных являются второстепенными по сравнению с представлениями о личности врача. Отмечалась лишь некоторая тенденция к выбору врача своего пола и более старшего по возрасту. Выбор врача своего пола многими больными рассматривался как фактор, облегчающий общение. Общий для всех больных образ врача включал в себя следующие 10 черт (с наибольшими частотами выбора в процентах к общему числу больных): ум — 78, увлеченность работой — 57, внимательность — 56, чувство долга — 48, терпеливость — 47, чуткость — 47, интуиция — 41, серьезность — 40, доброта — 38, чувство юмора — 38.
При исследовании генеза образа врача было установлено, что у большинства больных в нем обобщается личный опыт взаимодействия с рядом авторитетных лиц в различные периоды жизни, при этом образ учителя наиболее близок «идеальному» врачу. С учетом характеристик реальных лиц ближайшего окружения многие больные сближают образ «идеального» врача прежде всего с лечащим врачом, матерью и любимым учителем. Сравнение больных истерией и неврастенией показало, что первые чаще отмечают сходство с «идеальным» врачом лиц из раннего периода жизни (мать, любимый учитель), а вторые — более позднего (руководитель на производстве, коллега). Это может быть связано с часто встречающимся у больных истерией психическим инфантилизмом, с фиксацией их на прошлом жизненном опыте по сравнению с относительно большей социальной зрелостью больных неврастенией.
Анализ ожидания больных в отношении предстоящего лечения выявил ряд преимущественных установок, каждая из которых преобладает в той или иной группе больных с соответствующим ей образом врача (ожидание информации о своей болезни — у больных с «эмоцио- нально-нейтральным», установка на сочувствие и поддержку — «сопереживающим» и ожидание магического устранения болезни — у больных с «директивным» образом врача). Знание и учет врачом лечебных ожиданий, отражающих мотивацию больных в отношении лечения, способствует выбору оптимальной психотерапевтической тактики (при индивидуализации лечебных методов, повышении его доверия и активности).
В. А. Ташлыковым было исследовано также влияние особенностей восприятия врачом и больным друг друга на формирование психотерапевтического контакта. Выделены 3 основные формы эмоционально-ролевого взаимодействия (психотерапевтического контакта) между ними: руководство, партнерство и руководство-партнерство.
При психотерапевтическом руководстве врач занимает ведущую активную позицию, а больной остается сравнительно малоактивным. Нередко при этом врач наделяется «магическими» качествами, и больные особенно восприимчивы к его суггестивным влияниям. Руководство с «эмоционально-нейтральным» отношением обычно встречается при решении врачом задач симптоматической психотерапии, при слабости лечебной мотивации больного, пассивной установке и невысоком его интеллектуальном уровне. Недостатком его является низкая психотерапевтическая активность больного. Психотерапевтическое руководство с «сопереживающим» отношением наблюдается у больных с достаточно высоким интеллектуальным уровнем, но обычно социально незрелых, нередко с психическим инфантилизмом. При этой форме контакта врач решает задачи личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии. Преимущества этой формы заключаются в лучшем усвоении больными позиций врача, что позволяет выработать у больных более адекватные установки и формы поведения. В качестве недостатков отмечаются малая активность и ответственность больного, а также нередко зависимость его от врача при завершении лечения. Для формы психотерапевтического партнерства характерно стремление врача к развитию активности и ответственности больного за исход терапии. При данной форме взаимодействия врач ставит задачи личностно-ориентированной (реконструктивной) психотерапии, а больные нередко имеют достаточную лечебную мотивацию и готовность к сотрудничеству. Преимущества этой формы — в наличии более глубокого контакта, а также активности больного при завершении лечения. Форма взаимодействия врача и больного в виде психотерапевтического руководства- партнерства характеризуется тем, что в процессе психотерапии характер взаимодействий изменяется от руководства к партнерству вследствие того, что больной становится активным участником психотерапевтического процесса. Эта форма контакта встречается обычно у больных с неопределенной лечебной мотивацией, с недостаточной готовностью к активной роли в лечении. Преимущество ее состоит в последовательном развитии психотерапевтической активности больного.
Каждая из форм контакта имеет свои преимущества в зависимости от психотерапевтических целей, особенностей лечебной мотивации и активности больного.
В зависимости от степени соответствия (конгруэнтности) эмоционально-ролевого поведения врача и больного, а также взаимной оценки ими этого поведения были выделены 3 варианта: конгруэнтный, неустойчиво-конгру- энтный и неконгруэнтный. Конгруэнтность контакта определялась степенью совместимости врача и больного, находилась в прямой зависимости от отношения больного к особенностям эмоционально-ролевого поведения врача, от понимания лечащим врачом установки больного в отношении врача и учета им этого в ходе психотерапии.
Специальному экспериментальному исследованию подвергнуты основные показатели, характеризующие оптимальность складывающихся в процессе психотерапии взаимоотношений между врачом и больным. Первым показателем оптимальности контакта явилась степень принятия больным формы эмоционально-ролевого взаимодействия с учетом имевшегося у него образа врача. Высокая степень контакта наблюдалась чаще при партнерстве с «сопереживающим» отношением, чем при руководстве с «эмоционально-нейтральным» отношением. Низкая степень контакта у больных истерией встречалась чаще, чем у больных неврастенией. Последнее обстоятельство обусловлено тем, что для большинства больных истерией характерна установка на «сопереживающего» врача, а «эмоционально-нейтральный» врач (наиболее частое поведение психотерапевта) вызывал у этих больных, как правило, отрицательную реакцию. Второй показатель оптимальности психотерапевтического контакта — степень принятия больным психотерапевтических задач врача, которые нередко не совпадали с лечебными ожиданиями больного, с его лечебной мотивацией. Незнание и игнорирование лечащим врачом определенных и устойчивых лечебных установок больного всегда сопровождались напряженностью в контакте и отсутствием эффективного сотрудничества. В ряде случаев напряженность преодолевалась частичным принятием врачом в начальной фазе лечения ожиданий больного с последующей переориентацией его в соответствии с психотерапевтическими задачами. Высоким этот показатель чаще бывает при контакте в форме руководства-партнерства и партнерства с «сопереживающим» отношением.
Выраженная степень принятия больным задач врача наиболее характерна для больных неврозом навязчивых состояний; возможно, это объясняется тем, что они особенно остро чувствуют «странность» своего заболевания и охотно воспринимают психологические задачи психотерапии. Низкая степень этого показателя обычно наблюдается у больных неврозами с ипохондрическим синдромом. Степень психотерапевтической активности больного в лечебном процессе — третий показатель оптимальности контакта — варьировала от сопротивления (резистентности к психотерапии) до активного сотрудничества. Сопротивление обычно проявлялось % недовольстве со стороны больного врачом, неудовлетворенности лечением, негативных реакциях на те или иные требования врача и т. д. Среди причин появления сопротивления наиболее частыми были несовместимость установок больного и психотерапевтического стиля поведения врача, явное игнорирование врачом устойчивых лечебных ожиданий больного, преждевременное разъяснение причин невроза, поспешные требования откровенности или активности от больного, скрытая отрицательная эмоциональная реакция врача в отношении больного и т. д. Преодоление сопротивления, возникавшего, например, при конфронтации, т. е. при обсуждении неправильных позиций больного, приводило к значительному углублению контакта и повышению психотерапевтической активности больного.
Высокая степень оптимальности контакта встречалась наиболее часто при партнерстве с «сопереживающим» отношением и руководстве-партнерстве также с «сопереживающим» отношением, а низкая степень — при руководстве с «эмоционально-нейтральным» отношением. Психотерапевтическая активность больного была более выраженной при контакте в форме партнерства, чем руководства. При психотерапевтическом контакте в форме руководства речевая активность врача в беседах с больным обычно доминировала, а при партнерстве врач строил беседу таким образом, чтобы больной говорил больше, чем он сам.
Высокая и средняя степень контакта чаще определялась у больных неврастенией и неврозом навязчивых состояний, низкая — у больных истерией.
При сопоставлении показателей эффективности психотерапии и форм психотерапевтического контакта низкая степень эффективности психотерапии чаще отмечалась при контакте в форме руководства с «эмоциональнонейтральным» отношением. Эта форма контакта, отражающая наибольшую эмоциональную дистанцию между врачом и больным, была самой непродуктивной в плане лечебного сотрудничества. Наиболее эффективной формой контакта наряду с партнерством с «сопереживающим» отношением явилось руководство-партнерство с «сопереживающим» отношением. Низкой степени контакта во всех случаях соответствовала низкая степень эффективности психотерапии.
Приведенные результаты исследований В. А. Ташлы- кова, основанные на тщательном анализе клинических и экспериментальных материалов, представляют несомненную ценность для врача-психотерапевта. Знание и учет лечащим врачом установок больного в отношении врача и лечения могут содействовать обоснованному и оптимальному выбору психотерапевтического стиля поведения с больными неврозами. Управление врачом процессом повышения совместимости во взаимоотношениях с больным приводит к развитию конгруэнтного психотерапевтического контакта, являющегося основой эффективности психотерапии.
Еще по теме ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ:
- Глава 7. Истерия, невроз и гипноз
- Психотерапия в акушерской практике
- 2.4. Значение взглядов Г. Селье, И.П. Павлова, З. Фрейда на этиопатогенез и терапию неврозов.
- 7.2. Психотерапия неврозов.
- 8.1. Общая схема поэтапной психотерапии неврозов.
- Глава 10ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ, ПСИХОКОРРЕКЦИЯ И ОСНОВЫ ПСИХОТЕРАПИИ
- 3.2. СУГГЕСТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ
- Определение психотерапии и содержание основных понятий.
- Динамическое направление в психотерапии.
- Экзистенциально-гуманистическое направление в психотерапии.
- Суггестивная психотерапия.
- Психотерапия и фармакотерапия.
- Роль врача-психотерапевта в системе оказания медицинской помощи.
- Обучение в области психотерапии.
- Глава 6. Психотерапия наркологических больных И.В.Белокрылое, И.Д.Даренский, И.Н.Ровенских
- ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ОСОЗНАВАЕМЫХ И НЕОСОЗНАВАЕМЫХ ФОРМ ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ЛИЧНОСТНО-ОРИЕНТИРОВАННОЙ (РЕКОНСТРУКТИВНОЙ! ПСИХОТЕРАПИИ
- ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ