<<
>>

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ

В последние десятилетия значительно возросло число исследований, посвященных разработке научных основ психотерапии и, в частности, психотерапевтического кон­такта как одного из важнейших, а по мнению многих авторов, основного лечебного фактора, от которого зави­сит успех психотерапии в целом.

Вопросы взаимоотношений врача и больного в процессе психотерапии представляют собой один из аспектов более общей проблемы взаимоотношений врача и больного в ходе лечения, являющейся разделом врачебной этики и медицинской деонтологии. Основы формирования этих дисциплин заложены в работах выдающихся врачей древ­ности Гиппократа, Галена, Парацельса, а в отечественной медицине в трудах ее основоположников — М. Я. Мудро- ва, С. П. Боткина, В. А. Манассеина и др.

Выдвинутый последними принцип «лечить не болезнь, а больного», опирающийся на концепцию невризма, опре­делил пути разработки научных основ врачебной этики и медицинской деонтологии и формирования психотерапев­тического подхода врача к больному (а также обращения врача с больным) при различных заболеваниях.

В многочисленных, в том числе монографических, ис­следованиях советских авторов [Телешевская М. Э., Погибко Н. И., 1978; Морозов Г. В., Царегородцев Г. И., 1983; Ташлыков В. А., 1984, и др.] подчеркивается зависи­мость основных принципов и содержания медицинской деонтологии (в том числе ее раздела, касающегося взаимо­отношений врача и больного) от общественного сознания, этических норм общества. Подлинно гуманистический характер медицинская деонтология приобретает лишь в условиях социалистического здравоохранения с его бес­платной медицинской помощью, отсутствием материаль­ной заинтересованности в отношениях врача к больному.

В ряде работ [Кассирский И. А., 1970; Эльштейн Н. В., 1986] подчеркивается возрастающее значение проблемы взаимоотношений врача и больного в связи с усиливаю­щейся технической, инструментальной вооруженностью медицины, тенденцией к дальнейшей дифференциации и специализации медицинских наук, чреватых опасностью «потери больного» при чрезмерной концентрации внима­ния врача на пораженных органах и системах.

Клиниче­ская практика требует научной разработки проблемы взаимоотношений врача и больного с позиций современной медицинской и социальной психологии.

Вопросы контакта между врачом и больным приобрета­ют в психотерапии особое значение. Работами В. М. Бехте­рева, И. П. Павлова дано клинико-психологическое и фи­зиологическое обоснование одного из важнейших принци­пов советской психотерапии — активной позиции врача и больного в процессе их взаимодействия в ходе лечения. Содержание этого принципа ярко раскрывает в своей книге «Опыт практической психотерапии» (1959) один из виднейших советских психотерапевтов С. И. Консторум:

1) врач должен завоевать полное доверие больного, полу­чить в его глазах наивысшую оценку во всех отношениях;

2) убедить больного в том, что между врачом и больным нет никакой принципиальной разницы; 3) «безжалостно» требовать от больного активного сотрудничества.

В работах советских психотерапевтов затрагивается ряд актуальных вопросов, касающихся взаимоотношений врача и больного в процессе психотерапии: проблема этической ответственности врача, передающего больному в ходе психотерапии систему своих взглядов на жизнь, роль его как воспитателя и авторитетного лица в вопросах морального плана; формы социально-ролевого поведения врача, выступающего в качестве учителя, руководителя, друга; степень директивности врача, зависимость ее от этапов психотерапии; вопрос о необходимости соблюдения «психологической дистанции» между врачом и больным в процессе психотерапии и др.

Иными путями развиваются взаимоотношения врача и больного в процессе психотерапии в странах Западной Европы и Америки. На характер и содержание этих взаимоотношений большое влияние оказали распростра­ненные концепции фрейдизма, экзистенциализма и бихе­виоризма.

В дофрейдовский период взаимоотношения врача и больного специально изучали Р. ОиЬо15 (1911) и Л. Оезеппе (1912). В «рациональной психотерапии» первого из авторов внимание к этой проблеме было обусловлено уже тем, что сам процесс психотерапии практически отождествляется с обучением.

Если для Р. ОиЬо15 эффективность психотерапии определялась системой логических воздействий на больного, то Л. Ое]еппе, акцентируя внимание в своей системе на эмоциальной сфере больного, в большей мере подчерки­вал значение фактора доверия больного к врачу в их контакте.

Будучи в принципе верными, хотя и односторонними, идеи указанных психотерапевтов уступили свое место более активному психоаналитическому направлению в психотерапии, с первых же своих шагов подчеркнувше­му терапевтическую ценность непосредственного общения врача с больным в качестве основного средства глубоко­го проникновения в психику больного человека.

В плане взаимоотношений между врачом и больным в психоанализе Фрейда существенное значение приобре­ли два понятия: сопротивление и перенесение. Смысл первого — бессознательное препятствие больного всяким попыткам восстановления в его сознании вытесненного комплекса, второго — возрождение в процессе психотера­пии инфантильных чувств любви или ненависти, когда-то проявленных по отношению к родителям и перенесенных на врача, причем пол, возраст и поведение последнего не играют при этом никакой роли. Согласно утверждению 5. Ргеис!, «перенесение» — это путь к трансформации невроза, с которым больной обратился к врачу, на дру­гую, облегченную его форму, в виде «инфантильного невроза», процесс переработки которого приводит боль­ного к выздоровлению.

Не останавливаясь подробно на критике этих важней­ших положений психоанализа, хотелось бы только приве­сти высказывание крупнейшего советского психотерапев­та В. Н. Мясищева (1973): «Процесс психотерапии для своей успешности требует формирования соответствую­щего отношения к нему больного. Оно выражается прежде всего привязанностью и уважением к врачу. Психоаналитические легенды о переносе и сопротивлении нами решительно отвергаются. Что и на кого больной переносит: свою озлобленность, недоверие или боязнь? Больной, естественно, стыдится обнажать тело перед врачом... он, как и всякий здоровый, не склонен посвя­щать постороннего в свои интимные дела; морально обнажаться перед врачом еще труднее, чем физически».

Отказ многих представителей психоанализа от его догматов, признание под влиянием реальной практики роли социального фактора в генезе психогенных заболе­ваний человека способствовали росту внимания в нео­фрейдизме к социальному аспекту проблемы взаимоотно­шений врача и больного.

Показательным в этом отношении является рассмот­рение указанных взаимоотношений в концепциях двух известных представителей неофрейдизма — Н. 5. ЗиШуап (1953) и К. Ногпеу (1966). Н. 5. ЗиШуап исходит из необходимости постоянного анализа врачом своего отно­шения к больному в процессе психотерапии и своих представлений об отношении к нему больного; взаимоот­ношения между врачом и больным выступают у него как отношения в рамках партнерства. В то же время по существу он не выходит за рамки фрейдовской концепции «перенесения», так как существенным моментом в содер­жании отношения больного к врачу, по Н. 5. ЗиШуап, являются «замена» врача воображаемым лицом и при­своение врачу качеств этого лица, связанного с прошлой историей жизни больного. Материал этого своеобразного «перенесения» и становится предметом анализа в процес­се психотерапии, преследующей цель устранить это искажение в интерперсональных отношениях врача и его пациента.

Подобное же влияние концепции фрейдовского «пере­несения» на рассмотрение проблемы взаимоотношений врача и больного видно у К. Ногпеу, хотя она и отказа­лась от понимания «перенесения» как проявления эдипо­ва комплекса. Для автора ведущим во взаимоотношениях врача и больного является активизация подавленных импульсов и защитных механизмов. Враждебность к врачу — это прежде всего тенденция к «укреплению» этих самых защитных механизмов. Опасность вскрытия этой враждебности, осуждения со стороны врача выступа­ет в виде чрезвычайно значимой для больного жизненной угрозы, так как психотерапия является для него одним из важных путей реализации своего стремления к совер­шенству.

Важное место в психоанализе наряду с понятием «перенесение» занимает феномен «идентификации» [Ргеид 5., 1912; Регепс21 5., 1925, и др.].

Врач становит­ся в процессе психотерапии объектом, с которым больной стремится себя отождествить, идентифицировать. Не ка­саясь позиций отдельных авторов, необходимо подчерк­нуть, что больной в условиях психотерапии действительно может рассматривать своего лечащего врача как опреде­ленный идеал для себя, образец для подражания, может стремиться к реализации в своей жизни отдельных взглядов, позиций врача, однако нельзя согласиться с пониманием этого процесса психоаналитиками в виде «интроекции», т. е. механистического вложения чужих черт в личность.

Положение о «перенесении» в последний период было дополнено в психоанализе понятием «контрперенесения», в основе которого в отличие от первого лежит «перенесе­ние» врачом своих чувств на больного. Это привело по существу к отказу от позиции безучастности врача, его нейтралитета в психотерапии, к требованию постоянного контроля врачом своих чувств, своего эмоционального отношения к больному. И в данном случае правильное положение о необходимости при осуществлении такой специфической формы лечения, как психотерапия, опре­деленного анализа и контроля врачом своего отношения к пациенту вступает в противоречие с попытками психо­аналитиков видеть основным в содержании эмоциональ­ных реакций врача «активизацию чувств его раннего детского опыта».

Психоаналитические догматы, касающиеся различных сторон проблемы взаимоотношений врача и больного в психотерапии, все чаще подвергаются критике со сторо­ны самих же адептов этой концепции. Совершенно правильно подвергается сомнению требование к больному откровенно высказывать все свои мысли и чувства, что может его унижать и мало соответствует недирективно­сти психоанализа; сопротивление больного рассматрива­ется часто не как страх проникновения в бессознательное, а как затруднения, возникающие при коррекции неадап­тивного поведения; подчеркивается необходимость более активной позиции врача, отказа от обвинения больного в пассивности и перекладывания на него всех трудностей, возникающих в ходе психотерапии; активность позиции врача, в частности, должна заключаться в даче больному при необходимости рекомендаций для решения тех или иных возникающих перед ним проблем.

Ряд психотера­певтов психоаналитического направления требуют также пересмотра запрета на использование психотропных средств при психоанализе, полагая, что в части случаев психотерапия без фармакотерапии становится слишком мучительной для больного.

В центре экзистенциальной психотерапии [Лазрегз К., 1923; Ргапк! V. Е., 1956, 1987], противопоставляющей себя психоанализу, находятся «экзистенциальная комму­никация» между врачом и пациентом, «взаимопроникно­вение» сознания одного и другого на основе интуитивного видения в процессе их непосредственного контакта. Психотерапевт должен прояснить «экзистенциальную отчужденность» больного, вернуть доверие больного к иррациональной сфере «духовного» как высшему уровню личности, противопоставленному интеллекту; врач не должен стремиться навязать больному свою собственную позицию.

Среди психотерапевтических систем, находящихся вне психоанализа, выделяется «центрированная на клиенте» психотерапия по С. К. Кодегз (1951). Это недирективная по своему характеру психотерапия, в которой врач лишь создает доброжелательную обстановку, больной же сам формулирует свои проблемы и ищет выход из ситуации. Существенным звеном в психотерапии этого типа являет­ся развитие потребности больного в независимости. Врачебные интерпретации исключаются. Концепция

С. К. Ко^егз, подчеркивающая полную ответственность человека за свое собственное благополучие, вполне соответствует социальным нормам современного западно­го общества с лежащим в их основе духом индивидуа­лизма.

Особое место в зарубежной психотерапии занимает поведенческая психотерапия. Сторонники этой психотера­пии игнорируют «интрапсихическую динамику», внутрен­ний мир больного и основное внимание сосредотачивают на обучении его новым, более адекватным формам поведения. В этом случае врач занимает активную позицию — позицию одобрения или неодобрения поведе­ния больного, однако факторам общения, индивидуаль­ным его особенностям отводится относительно малая роль. В большей мере это относится к психотерапевтам «узкого профиля». Те из них, которые причисляют себя к психотерапевтам «широкого профиля», придают боль­шее значение тесному контакту между врачом и больным.

В ряде исследований взаимоотношений врача и боль­ного, в том числе экспериментальных, зарубежные авторы рассматривают различные аспекты этой пробле­мы: формы врачебного ролевого поведения — психотера­певт выступает как особый тип учителя, эксперт, советник, друг, отмечается значение эмпатического (сопереживаю­щего) отношения психотерапевта к больному, роль укрепления врачом положительных ожиданий больного для оптимизации психотерапии [Ко^егз С. К., 1951;

Ргапк Л. О., 1971; А1екзап(1го\\ас2 Л., 1972, и др.].

В отечественной литературе мы не встретили исследо­ваний взаимоотношений врача и больного при неврозах экспериментального характера, хотя на необходимость разработки концепции контакта между врачом и больным указывают многие авторы.

В. А. Ташлыков (1974, 1984) в нашей клинике изучал взаимоотношения врача и больного в процессе психоте­рапии неврозов с позиций патогенетической концепции и лежащей в ее основе «психологии отношений». С помо­щью специально разработанной экспериментально-психо­логической методики обследованы 131 больной, а также 11 лечащих врачей-психотерапевтов отделения неврозов. На первом этапе изучали содержание и структуру образа врача, его генетический аспект, ролевую оценку и взаимо­связь с лечебными ожиданиями. На основании представ-

Эталон врача-мужчины Эталон врача-женщины

У всех больных (131)

- „сопереживающий недирективный" ккННГчЗ - „сопереживающий директивный**

ИИ111И11111 - „эмоционально-нейтральный директивный*4 I 1 - „эмоционально-нейтральный недирективный**

Рис. 17. Распределение основных типов эмоционального реагирования в эталоне врача.

лений больных об образе «идеального» врача по степени выраженности черт сопереживания выделены два образа врача — «сопереживающий» (при доминировании харак­теристик, отражающих эмпатическое отношение врача к больному) и «эмоционально-нейтральный» (при умеренной выраженности данной характеристики). Учет преимущественно волевых характеристик позволил выде­лить два дополнительных образа врача: «директивный» (при чрезмерно активной позиции врача и пассивности больного) и «недирективный» (при достаточно активной позиции в лечении и врача, и больного) (рис. 17). «Сопереживающего» врача предпочитают больные исте­рией, по-видимому, в связи с повышенной потребностью в понимании и признании их окружающими вследствие свойственного им эгоцентризма. «Сопереживающего» и одновременно «директивного» врача чаще предпочита­ют больные неврозом навязчивых состояний, что соответ­ствует потребности этих больных в управлении ими и отражает надежду избавиться от нерешительности с помощью доброжелательной и сильной личности врача. «Эмоционально-нейтральный» врач больше импонирует больным неврастений, возможно, вследствие повышенной потребности их в приобретении прежде всего такого личностного качества, как самообладание.

Рассмотрение данных о значении пола и возраста в характеристиках «идеальных» врачей показало, что эти признаки для большинства больных являются второ­степенными по сравнению с представлениями о личности врача. Отмечалась лишь некоторая тенденция к выбору врача своего пола и более старшего по возрасту. Выбор врача своего пола многими больными рассматривался как фактор, облегчающий общение. Общий для всех больных образ врача включал в себя следующие 10 черт (с наибольшими частотами выбора в процентах к общему числу больных): ум — 78, увлеченность работой — 57, внимательность — 56, чувство долга — 48, терпели­вость — 47, чуткость — 47, интуиция — 41, серьезность — 40, доброта — 38, чувство юмора — 38.

При исследовании генеза образа врача было установ­лено, что у большинства больных в нем обобщается личный опыт взаимодействия с рядом авторитетных лиц в различные периоды жизни, при этом образ учителя наиболее близок «идеальному» врачу. С учетом характе­ристик реальных лиц ближайшего окружения многие больные сближают образ «идеального» врача прежде всего с лечащим врачом, матерью и любимым учителем. Сравнение больных истерией и неврастенией показало, что первые чаще отмечают сходство с «идеальным» врачом лиц из раннего периода жизни (мать, любимый учитель), а вторые — более позднего (руководитель на производстве, коллега). Это может быть связано с часто встречающимся у больных истерией психическим инфан­тилизмом, с фиксацией их на прошлом жизненном опыте по сравнению с относительно большей социальной зрелостью больных неврастенией.

Анализ ожидания больных в отношении предстоящего лечения выявил ряд преимущественных установок, каждая из которых преобладает в той или иной группе больных с соответствующим ей образом врача (ожидание информации о своей болезни — у больных с «эмоцио- нально-нейтральным», установка на сочувствие и под­держку — «сопереживающим» и ожидание магического устранения болезни — у больных с «директивным» образом врача). Знание и учет врачом лечебных ожида­ний, отражающих мотивацию больных в отношении лечения, способствует выбору оптимальной психотерапев­тической тактики (при индивидуализации лечебных мето­дов, повышении его доверия и активности).

В. А. Ташлыковым было исследовано также влияние особенностей восприятия врачом и больным друг друга на формирование психотерапевтического контакта. Выде­лены 3 основные формы эмоционально-ролевого взаимо­действия (психотерапевтического контакта) между ними: руководство, партнерство и руководство-партнерство.

При психотерапевтическом руководстве врач занимает ведущую активную позицию, а больной остается сравни­тельно малоактивным. Нередко при этом врач наделяется «магическими» качествами, и больные особенно воспри­имчивы к его суггестивным влияниям. Руководство с «эмоционально-нейтральным» отношением обычно встречается при решении врачом задач симптоматической психотерапии, при слабости лечебной мотивации больно­го, пассивной установке и невысоком его интеллектуаль­ном уровне. Недостатком его является низкая психотера­певтическая активность больного. Психотерапевтическое руководство с «сопереживающим» отношением наблюда­ется у больных с достаточно высоким интеллектуальным уровнем, но обычно социально незрелых, нередко с пси­хическим инфантилизмом. При этой форме контакта врач решает задачи личностно-ориентированной (реконструк­тивной) психотерапии. Преимущества этой формы заключаются в лучшем усвоении больными позиций врача, что позволяет выработать у больных более адек­ватные установки и формы поведения. В качестве недостатков отмечаются малая активность и ответствен­ность больного, а также нередко зависимость его от врача при завершении лечения. Для формы психотера­певтического партнерства характерно стремление врача к развитию активности и ответственности больного за исход терапии. При данной форме взаимодействия врач ставит задачи личностно-ориентированной (реконструк­тивной) психотерапии, а больные нередко имеют доста­точную лечебную мотивацию и готовность к сотрудниче­ству. Преимущества этой формы — в наличии более глубокого контакта, а также активности больного при завершении лечения. Форма взаимодействия врача и больного в виде психотерапевтического руководства- партнерства характеризуется тем, что в процессе психоте­рапии характер взаимодействий изменяется от руковод­ства к партнерству вследствие того, что больной становится активным участником психотерапевтического процесса. Эта форма контакта встречается обычно у больных с неопределенной лечебной мотивацией, с недостаточной готовностью к активной роли в лечении. Преимущество ее состоит в последовательном развитии психотерапевтической активности больного.

Каждая из форм контакта имеет свои преимущества в зависимости от психотерапевтических целей, особенно­стей лечебной мотивации и активности больного.

В зависимости от степени соответствия (конгруэнтно­сти) эмоционально-ролевого поведения врача и больного, а также взаимной оценки ими этого поведения были выделены 3 варианта: конгруэнтный, неустойчиво-конгру- энтный и неконгруэнтный. Конгруэнтность контакта определялась степенью совместимости врача и больного, находилась в прямой зависимости от отношения больного к особенностям эмоционально-ролевого поведения врача, от понимания лечащим врачом установки больного в от­ношении врача и учета им этого в ходе психотерапии.

Специальному экспериментальному исследованию под­вергнуты основные показатели, характеризующие опти­мальность складывающихся в процессе психотерапии взаимоотношений между врачом и больным. Первым показателем оптимальности контакта явилась степень принятия больным формы эмоционально-ролевого взаи­модействия с учетом имевшегося у него образа врача. Высокая степень контакта наблюдалась чаще при партнерстве с «сопереживающим» отношением, чем при руководстве с «эмоционально-нейтральным» отношением. Низкая степень контакта у больных истерией встречалась чаще, чем у больных неврастенией. Последнее обстоя­тельство обусловлено тем, что для большинства больных истерией характерна установка на «сопереживающего» врача, а «эмоционально-нейтральный» врач (наиболее частое поведение психотерапевта) вызывал у этих боль­ных, как правило, отрицательную реакцию. Второй показатель оптимальности психотерапевтического контак­та — степень принятия больным психотерапевтических за­дач врача, которые нередко не совпадали с лечебными ожиданиями больного, с его лечебной мотивацией. Незна­ние и игнорирование лечащим врачом определенных и устойчивых лечебных установок больного всегда сопро­вождались напряженностью в контакте и отсутствием эффективного сотрудничества. В ряде случаев напря­женность преодолевалась частичным принятием вра­чом в начальной фазе лечения ожиданий больного с последующей переориентацией его в соответствии с психо­терапевтическими задачами. Высоким этот показатель чаще бывает при контакте в форме руководства-партнер­ства и партнерства с «сопереживающим» отношением.

Выраженная степень принятия больным задач врача наиболее характерна для больных неврозом навязчивых состояний; возможно, это объясняется тем, что они особенно остро чувствуют «странность» своего заболева­ния и охотно воспринимают психологические задачи психотерапии. Низкая степень этого показателя обычно наблюдается у больных неврозами с ипохондрическим синдромом. Степень психотерапевтической активности больного в лечебном процессе — третий показатель опти­мальности контакта — варьировала от сопротивления (резистентности к психотерапии) до активного сотруд­ничества. Сопротивление обычно проявлялось % недо­вольстве со стороны больного врачом, неудовлетворенно­сти лечением, негативных реакциях на те или иные требования врача и т. д. Среди причин появления сопро­тивления наиболее частыми были несовместимость установок больного и психотерапевтического стиля поведения врача, явное игнорирование врачом устойчи­вых лечебных ожиданий больного, преждевременное разъяснение причин невроза, поспешные требования откровенности или активности от больного, скрытая отрицательная эмоциональная реакция врача в отноше­нии больного и т. д. Преодоление сопротивления, возни­кавшего, например, при конфронтации, т. е. при обсуждении неправильных позиций больного, приводило к значительному углублению контакта и повышению психотерапевтической активности больного.

Высокая степень оптимальности контакта встречалась наиболее часто при партнерстве с «сопереживающим» отношением и руководстве-партнерстве также с «сопере­живающим» отношением, а низкая степень — при руко­водстве с «эмоционально-нейтральным» отношением. Психотерапевтическая активность больного была более выраженной при контакте в форме партнерства, чем руководства. При психотерапевтическом контакте в форме руководства речевая активность врача в беседах с боль­ным обычно доминировала, а при партнерстве врач строил беседу таким образом, чтобы больной говорил больше, чем он сам.

Высокая и средняя степень контакта чаще определя­лась у больных неврастенией и неврозом навязчивых состояний, низкая — у больных истерией.

При сопоставлении показателей эффективности психо­терапии и форм психотерапевтического контакта низкая степень эффективности психотерапии чаще отмечалась при контакте в форме руководства с «эмоционально­нейтральным» отношением. Эта форма контакта, отра­жающая наибольшую эмоциональную дистанцию между врачом и больным, была самой непродуктивной в плане лечебного сотрудничества. Наиболее эффективной фор­мой контакта наряду с партнерством с «сопереживающим» отношением явилось руководство-партнерство с «сопере­живающим» отношением. Низкой степени контакта во всех случаях соответствовала низкая степень эффектив­ности психотерапии.

Приведенные результаты исследований В. А. Ташлы- кова, основанные на тщательном анализе клинических и экспериментальных материалов, представляют несом­ненную ценность для врача-психотерапевта. Знание и учет лечащим врачом установок больного в отношении врача и лечения могут содействовать обоснованному и оптимальному выбору психотерапевтического стиля поведения с больными неврозами. Управление врачом процессом повышения совместимости во взаимоотноше­ниях с больным приводит к развитию конгруэнтного психотерапевтического контакта, являющегося основой эффективности психотерапии.

<< | >>
Источник: Б.Д. Карвасарский. НЕВРОЗЫ. 1990

Еще по теме ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ:

  1. Глава 7. Истерия, невроз и гипноз
  2. Психотерапия в акушерской практике
  3. 2.4. Значение взглядов Г. Селье, И.П. Павлова, З. Фрейда на этиопатогенез и терапию неврозов.
  4. 7.2. Психотерапия неврозов.
  5. 8.1. Общая схема поэтапной психотерапии неврозов.
  6. Глава 10ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ КОНСУЛЬТИРОВАНИЕ, ПСИХОКОРРЕКЦИЯ И ОСНОВЫ ПСИХОТЕРАПИИ
  7. 3.2. СУГГЕСТИВНАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ
  8. Определение психотерапии и содержание основных понятий.
  9. Динамическое направление в психотерапии.
  10. Экзистенциально-гуманистическое направление в психотерапии.
  11. Суггестивная психотерапия.
  12. Психотерапия и фармакотерапия.
  13. Роль врача-психотерапевта в системе оказания медицинской помощи.
  14. Обучение в области психотерапии.
  15. Глава 6. Психотерапия наркологических больных И.В.Белокрылое, И.Д.Даренский, И.Н.Ровенских
  16. ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ОСОЗНАВАЕМЫХ И НЕОСОЗНАВАЕМЫХ ФОРМ ПСИХИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ЛИЧНОСТНО-ОРИЕНТИРОВАННОЙ (РЕКОНСТРУКТИВНОЙ! ПСИХОТЕРАПИИ
  17. ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ВРАЧА И БОЛЬНОГО В ПРОЦЕССЕ ПСИХОТЕРАПИИ НЕВРОЗОВ