В. АНИМУС И АНИМА

ского менталитета это различные психические факторы, которые и действуют явно по-разно- му, хотя изначально они суть одно в «едином, действующем и истинном существе», однако в «жилище творения» их двое. «Анимус — в небесном сердце, днем он обитает в глазах (т.е. в сознании), всю ночь напролет грезит о сокровенном». Он — то, что «мы получили от великой пустоты, что с началом всех начал обрело облик». Анима же есть «сила тяжести и мрака», привязанная к телесному, плотскому сердцу. Ее деятельность состоит в «наслаждениях и гневных побуждениях». «Тот, кто при пробуждении мрачен и погружен в себя, скован Анимой».

Прежде чем Вильхельм познакомил меня с этим текстом, я уже многие годы пользовался понятием «Анима» — способом, совершенно аналогичным его китайскому определению и, разумеется, без какой бы то ни было метафизической презумпции. Для психолога Анима — отнюдь не трансцендентальное, а вполне познаваемое существо, да и китайское определение ясно указывает на это: аффективные состояния суть непосредственные переживания.

Насколько я должен признать верным перевод Вильхельмом «кип» как Анимус, насколько же принципиальны для меня причины передавать мужской дух, просветленность его сознания и разумность не термином «Анимус», который в ином случае прекрасно соответство- вал бы ему, а выражением «Логос». Перед китайским философом стояли те же определенные трудности, какие осложняют решение задачи, с которой имеет дело европейский психолог. Китайская философия, как и всякая духовная активность в древности, была исключительной прерогативой мужского мира. Ее понятия никогда не истолковывались психологически, а потому никогда и не исследовались на предмет того, насколько они приложимы и к женской психике.

Имея в виду эти психологический факты, выражение «Анимус» я оставил исключительно за женским началом, поскольку«mulier поп habet animam, sed animum» .Ведь психология женщины зеркльно противоположна Аниме у мужчины, — она изначально не имеет аффективной природы, а является квазиинтеллектуальным образованием, которое лучше всего ха-рактеризуется словом «предрассудок». Созна-тельной стороне женщины соответствует эмо-циональная природа мужчины, а вовсе не «дух». Дух — это, скорее, «душа», а еще точнее — Анимус женщины. И так же как Анима мужчины состоит прежде всего из неполноценной аффективной ангажированности, так и Анимус женщины состоит из неполноценного суждения., или, лучше, мнения.

Меня уже часто упрекали в том, что я как бы аналогичным мифологии образом персо-нифицирую Анимуса и Аниму. Однако этот упрек был бы справедлив лишь в том случае, если бы было доказано, что я мифологически конкретизирую эти понятия и в сфере психо-логии. Должен раз и навсегда заявить, что пер-сонификация — не мое изобретение, а есть нечто имманентное сущности соответствующих явлений. Было бы противно духу науки игнорировать тот факт, что Анима — психическая и, значит, личностная подсистема. Любой из упрекавших меня в этом без всяких раздумий скажет: «Мне снился господин Икс», а ведь на самом деле ему снилось лишь его представление о господине Икс. Анима есть не что иное как представление личностной природы авто-номной подсистемы, о которой идет речь. А является ли эта подсистема транценденталь- ной, т.е. лежащей по ту сторону границ позна-ния, нам не дано знать.

Я дал и общее определение Анимы как персонификации бессознательного и потому раскрыл ее содержание еще и в качестве моста к бессознательному, как функции отношения к бессознательному.

Здесь вновь обнаруживается огромное различие между буддизмом и нашей западной манерой мышления — и притом вновь в опасной форме мнимого согласия. Йога отвергает все фантастические содержания. Мы поступает так же. Но Восток делает это на совершенно иой основе, нежели мы. Там господствуют воззре-ния и доктрины, в огромной степени являю-щиеся выражением творческой фантазии. Там приходится даже защищаться от преизбытка фантазии. Мы же относимся к фантазии как к жалкому визионерству субъективного плана.