ИЗДАНИЯ «ПИСЕМ К НЕМЕЦКОЙ ПРИНЦЕССЕ» И ИХ ОЦЕНКА

Уже говорилось о том, что первое издание «Писем» вышло в Петербурге, сначала на французском, а затем на русском языке, причем первый том на обоих языках почти одновременно, в 1768 г. На титульном листе первого издания не стояло имени автора, хотя оно было всем хорошо известно. Вскоре французский текст первого тома перепечатали в Митаве и Лейпциге (1770), затем в Берне и Лондоне (1775). Первое парижское издание «Писем» было осуществлено в 1787—1789 гг. (3 тома).

Первый немецкий перевод «Писем» вышел в Лейпциге (1769), и вскоре за ним последовало новое издание (1773) и еще одно (1784), все в трех томах. В Лейдене в 1785 г. был издан голландский перевод «Писем». В Швеции книга вышла по-шведски в 1786 г. В Италии перевод на итальянский язык издал со своими дополнениями аббат Оронцо Карнавале (Неаполь, 1787). Датский перевод появился в Копенгагене в 1792 г.

Английский перевод с примечаниями и словарем иностранных слов и научных терминов издал в 1795 г. Г. Гантер.

В 1798 г. вышел перевод «Писем к немецкой принцессе» на испанский язык (Т. 1).

В дальнейшем выходили в свет как стереотипные издания первоначального текста, так и издания, содержавшие различные примечания, вводные статьи, дополнения, изменения, а также издания только тех писем, которые относились ; физике, или только тех, которые были связаны с философией. Остановимся ia некоторых изданиях «Писем».

Издание «Писем к немецкой принцессе», вышедшее в Лондоне в 1775 г., в точности повторяло петербургское французское издание 1768—1772 гг.

Парижское издание 1787 г. в трех томах содержало Предисловие, написанное, по-видимому, Кондорсе и де Лакруа, «Похвальное слово» Эйлеру, про- читанное непременным секретарем Парижской Академии наук Кондорсе в заседании Академии (с небольшими сокращениями), аннотацию перед титульным листом, в качестве которой был приведен фрагмент из «Похвального слова», начинавшийся словами: «Госпожа принцесса Ангальт-Дессау, племянница прусского короля...» и заканчивавшийся словами: «эти элементарные научные подробности приобретают некое величие благодаря их сближению со славой и гением человека, который их начертал». Кроме того, имелись подстрочные примечания, написанные Кондорсе и де Лакруа и касавшиеся главным образом добавлений к сказанному Эйлером, вызванных успехами наук за годы, прошедшие с момента написания «Писем к немецкой принцессе». Кондорсе намеревался напечатать в качестве четвертого тома этого издания свой труд «Элементы теории вероятностей» (об этом было объявлено в конце первого тома «Писем»), но, видимо, не успел его закончить, так как в третьем томе перед титульным листом появилась заметка о том, что «этот том завершает новое издание „Писем" великого Эйлера о физике и философии. Четвертый том, обещанный как продолжение, будучи целиком [сочинением] г-на маркиза Кондорсе, будет продаваться отдельно, когда у автора найдется время его за-кончить, на что публика может надеяться, так как половина тома уже была прочитана на заседаниях в Лицее».

В начале предисловия говорилось, что «„Письма г. Эйлера к немецкой принцессе" приобрели в Европе ту репугацию, какую должны были приобрести благодаря имени автора, ясности объяснений и выбору сюжетов. Их сочли произведением, чтение которого должно составлять часть общего образования. Это сочинение требует (от читателя) лишь самых элементарных знаний, дает правильное представление о многих предметах, важных самих по себе или способных вызвать любопытство; оно может внушить вкус к наукам и к философии, которая опирается на них и никогда не теряет их из вида».

Характер примечаний можно понять из нескольких примеров. На с. 61 т. 1 имеется примечание относительно слов Эйлера, что на самых высоких горах незаметен ветер. Издатели пишут: «Это кажется неточным. Должен существовать постоянный ветер с востока на запад в силу вращения Земли, как это сле- дует из теории ветров г. Д' Аламбера. К тому же притяжение Луны, способное повышать уровень воды на земном шаре, без сомнения, сообщает некоторое движение атмосфере. Отсюда и течения на высоте. Аэростаты, будучи усовершенствованы, позволят нам получить достаточные знания об этом вопросе метеорологии».

На с. 62 — замечание, касающееся постоянного холода на высоте примерно мили от поверхности Земли. Издатели делают примечание: «Г. Шарль в своем воздушном путешествии первого декабря 1783 г. ощутил это изменение температуры самым чувствительным образом: так как на поверхности Земли термометр показывал +7°, а через десять минут подъема (на воздушном шаре. — Е. О.) он опустился до -5°».

Примечание на с. 87, т. 1 говорит о том, что Эйлер не изучил случаев, когда свет (излучение) исходит из нескольких источников, а звук — с разных сторон одновременно.

Примечание на с. 215 развивает слова Эйлера об опыте, проделанном в Перу парижскими академиками: академики, посланные в Перу в 1735 г. для измерения градуса меридиана, наблюдали отклонение отвеса их квадранта, вызванное притяжением соседней горы.

На с. 231 Эйлер говорит о шести планетах Солнечной системы. Издатели дают примечание: «К этому перечню надо добавить планету, открытую в Бате 17 марта 1781 г. г. Гершелем и принятую сначала за комету. Она более удалена от Солнца, чем Сатурн, и ее орбиту следует представить седьмым кругом, охватывающим все остальные.

Время обращения ее примерно 83 года. Составлены таблицы ее движения, которые уже представляют наблюдения с точностью, свидетельствующей о совершенстве инструментов и методов. Выяснилось, что эта звезда уже наблюдалась в сентябре 1756 г. г. Майером из Гёттипгена, но этот астроном принял ее за неподвижную звезду и, так как наблюдал ее лишь однажды, не смог узнать ее движения; ее определение совпадает с местом, которое таблицы указывают для планеты г. Гершеля, соответствующей этому времени. Она носит имя того, кто ее открыл.

Средние расстояния планет от Солнца могут быть выражены соответственно таким образом: расстояние Меркурия 4, Венеры 7, Земли 10, Марса 15, Юпитера 52, Сатурна 95, наконец этой планеты Гершеля 191"».

Заметим, что новую планету позднее назвали «звездой Георга», а потом Ураном.

В 1843 г. вышло в свет французское издание «Писем» в одном томе с предисловием и примечаниями Э. Сессе и с «Похвальным словом» Кондорсе. Издание содержало также перечень предыдущих французских изданий «Писем», в нем были примечания, касающиеся физических вопросов, в основном указывающие на те изменения в науке, которые произошли со времени предыдущего издания «Писем».

Эмиль Сессе был профессором философии в Нормальной школе Парижа, поэтому особое внимание он обратил на философские проблемы, содержавшиеся в «Письмах». Сессе считал своим долгом показать Эйлера как философа, но не соглашался с его утверждениями и критикой положений Г. В. Лейбница. Он считал, что Эйлер извращает те доктрины, которые хочет опровергнуть. Таким было издание 1843 г.

Во многих последующих переизданиях «Писем» другие издатели нередко наряду с дополнениями о новых открытиях в науке не постеснялись поставить свое имя рядом с именем Эйлера. Так, например, учитель гимназии в Готе Фридрих Криз изложил свои дополнения о новых открытиях в науке в форме писем, навязав таким образом свое соавторство великому ученому. Следует отметить, что и над переводом писем Эйлера Криз не потрудился, заимствовав перевод философа-просветителя Жапа Антуана де Кондорсе (Jean Antoine Condorcet de, 1743—1794) и математика Сильвестра Франсуа Лакруа (Silvestre Frangoit La Croix, 1765—1843). Немецкие издания 1847—1848 и 1853 гг., под-готовленные Поганом Мюллером, также исказили замысел Л. Эйлера. Мюллер выбросил философские письма автора (№ 80—132), добавив свои комментарии и дополнения и поставив рядом с Л. Эйлером свое имя.

Оценка «Писем к немецкой принцессе» не была однозначной. Непременный секретарь Парижской Академии наук Ж. А. Кондорсе писал: «Эти лекции опубликованы под названием „Письма к немецкой принцессе", сочинение, ценное своей особой ясностью, с которой он изложил важнейшие истины механики, физической астрономии, оптики и теории звука, и остроумными рассуждениями, менее философскими, но более научными, чем те, которые позволили „Множественности миров" Фонтенеля пережить систему вихрей». Кондорсе также считал, что «...имя Эйлера, столь великое в науках, благоприятное впечатление, которое мы составили о его сочинениях, предназначенных для того, чтобы развить наиболее трудные и наиболее абстрактные разделы анализа, придает этим письмам, столь простым и попятным, особую прелесть: те, кто не изучал математики, удивленные, возможно польщенные тем, что могут понять труд Эйлера, будут ему благодарны за то, что он дал им такую возможность».

Таким образом, Кондорсе считал главным достоинством «Писем» их ясность и доступность при изложении важнейших положений физико-матема- тических наук.

Э. Сессе в предисловии к первому тому издания 1859 г. писал: «„Письма к немецкой принцессе"... составляют лишь незначительную часть в трудах, на которых покоится слава Эйлера (он был автором 30 больших трактатов и более 700 статей), и могут лишь весьма непрямым и несовершенным образом позволить оценить в нем гениального физика и великого геометра; хотя мы видим, как сверкает в них в самой высшей степени удивительная ясность, секрет которой принадлежит только выдающимся людям... эта редкостная и высочайшая ясность „Писем к немецкой принцессе" не составляет их главного достоинства... нет сомнения также и в том, что она не объясняет той продол-жительной популярности, которая, несмотря на стремительное движение фи-зических наук за эти 80 лет (с 1768 по 1859 г.), позволила этим простым лекциям пережить столько более глубоких сочинений и даже теорий, ныне уже забытых, следы которых часто заметны в этом сочинении... Большинство его крупных трудов, посвященных исключительно математическому анализу, показывает нам его только как геометра... „Письма" открывают [в нем] философа. Именно эту сторону трудов Эйлера... мы хотели бы показать».

По мнению Сессе, «Письма» представляют собой живую картину философских споров того времени. Эйлер показал себя здесь врагом вольфианцев, причем его авторитет вызвал предубеждение против философской системы X. Вольфа и Г. В. Лейбница [Предисловие, с. IV—V].

Вскоре после первой публикации «Писем» они привлекли к себе внимание Ж. Л. Д'Аламбера и Ж. Л. Лагранжа. 2 июня 1769 г. Лагранж писал Д'Аламберу: «Сочинения, которые г. Эйлер публикует в Петербурге, были написаны задолго до того и оставались в рукописном виде лишь потому, что не было издателя, который пожелал бы этим заняться; среди них есть одно, которого, ради его чести, не следовало бы печатать. Это — „Письма к немецкой принцессе". Не знаю, известны ли они Вам; если Вас это интересует, я могу прислать Вам экземпляр с первой же оказией».

Д'Аламбер ответил 16 июня 1769 г.: «Я с нетерпением ожидаю из Петербурга „Интегральное исчисление" этого последнего и даже не прочь увидеть его „Письма к немецкой принцессе". Судя по тому, что Вы мне о них говорите, это его Комментарий к Апокалипсису. Наш друг — великий аналитик, но довольно плохой философ».

В письме от 15 июля 1769 г. Лагранж обещает при случае послать «Мемуары» Берлинской Академии паук и присоединить к ним экземпляр «Писем к немецкой принцессе» Эйлера, «которые Вы хотели видеть и которые развлекут

Вас, быть может, выходками против мудрых мужей». 2 августа того же года Лагранж извиняется, что еще не послал «Письма» — отложил до другой оказии, «тем более что у них нет других достоинств, кроме того, что они вышли из-под пера великого геометра». Д'Аламбер отвечает 7 августа 1760 г.: «Что касается „Писем Эйлера к немецкой принцессе", то посылать их мне незачем, если только они уже не отправлены: в этом случае я уступлю свой экземпляр какому-ни- будь приятелю и верну Вам стоимость Вашего экземпляра.

Вы имеете основание говорить, что он не должен был печатать это сочинение ради своей чести. Невероятно, чтобы ум, столь великий, как он, в геометрии и анализе, в метафизике был слабее самого маленького школьника, если не сказать — столь плоским и столь абсурдным, и это позволяет сказать: „Non omnia eidem Dei dedere" («Боги не все дают одному». — Е. О.)». 16 октября 1769 г. Д'Аламбер последний раз упомянул о «Письмах»: «Я прочел „Письма Эйлера к немецкой принцессе" и сообщил Вам, что я о них думаю».

В «Сборнике для астрономов», издававшемся в Берлине Иоганном III Бер- нулли, петербургское издание «Писем к немецкой принцессе» Л. Эйлера (СПб., 3 т., in 8°) было названо «интересным сочинением... великого геометра», которое «не должно быть упущено в пашем сборнике. Оно содержит много астро-номических вопросов и делает эту науку привлекательной для тех, кого пред-шествующие труды могли бы испугать. Оно также должно быть переведено на немецкий язык». По-видимому, автором этих слов был сам И. Бернулли.

Швейцарский ученый-энциклопедист Шарль Бонне (Bonnet Charles, 1720— 1795) 5 февраля 1772 г. писал Эйлеру: «Позволю себе побеседовать с Вами о Ваших „Письмах к принцессе". Не могу выразить, какое удовольствие я испытал при чтении. Я их действительно перечитал второй раз и буду перечитывать часто, и не знаю, чему больше я должен был удивляться: глубине, замаскированной под самую большую простоту, или изумительной ясности, сверкающей повсюду. Как бы я хотел, чтобы Ваши основные занятия позволили Вам продолжить этот замечательный труд. Как бы я поспешил раздобыть и проглотить его! Самое большое удовлетворение я получил от того, что Вы все время стараетесь возвысить душу читателя к высоким материям, которыми мы обычно не зани-маемся и призвать ум и сердце к открытию благости, в нас сокрытой. О, если бы пример и наставления великого Эйлера могли когда-нибудь повлиять на тех варваров-писателей, которые обращают свою славу к разрушению всего и отни-мают у человечества его самый сладостный опыт!».

Приведем еще мнение о «Письмах» немецкого философа Артура Шопенгауэра (Schopenhauer Artur, 1788—1860) из его труда «Мир как воля и представление»: «Многие истины остаются нераскрытыми только потому, что никто не имеет мужества охватить взором всю проблему и „разделаться" с ней. У выдающихся умов, напротив, четкость мышления и ясность представлений приводит к тому, что в их изложении даже известные истины обретают новый свет или, по крайней мере, особую привлекательность. Когда их слушаешь или читаешь, то испытываешь такое ощущение, будто плохой телескоп заменили хорошим... именно таково чтение... эйлеровских „Писем к принцессе"... На них основано замечание Дидро в „Племяннике Рамо", что только подлинные мастера способны по-настоящему хорошо излагать первоосновы науки, ибо лишь они действительно понимают суть дела и у них слова никогда не вытесняют мысль. Нужно глубоко проникнуть в искусство или науку, чтобы овладеть их основами. Классические творения могут быть по-настоящему написаны только теми, кто поседел в трудах...». Далее Шопенгауэр ссылается на вопрос, с которым племянник выдающегося французского композитора Жана Филиппа Рамо (Rameau Jean Philippe, 1683—1764) обратился к Дидро: «...Спросите Вашего друга Д'Аламбера, корифея математической науки, сможет ли он изложить ее основные начала? Мой дядя (Ж. Ф. Рамо. — Е. О.) только после тридцати или сорока лет занятий проник в глубины теории музыки...».

Список изданий «Писем к немецкой принцессе» был составлен под редакцией Андреаса Шпайзера (Speiser Andreas, 1885—1970), профессора математики университетов в Базеле и Цюрихе, главного редактора Полного собрания сочинений Леонарда Эйлера («Leonardi Euleri Opera Omnia»), которое было опубликовано Международной комиссией по изданию всех сочинений Л. Эйлера, находящейся в Базеле.

Надпись на титульном листе гласит: «Леонарда Эйлера „Письма к немецкой принцессе" с присоединением во спасение Божественного Откровения похвального слова Эйлеру маркиза де Кондорсе. Том первый. Издан Андреасом Шпайзером, под эгидой и на средства Швейцарского общества естественных паук. Цюрих, 1960. Продажу осуществляет „Orel! Fiissli", Цюрих».