3. ПОИСКИ СИСТЕМЫ

Теоретическая ценность «Системы трансцендентального идеализма» состоит в том, что эта работа впервые ввела историзм в теорию познания. У Канта были только намеки, Фихте декларировал идею, а здесь не только сказано: «Философия является историей самосознания, проходящего различные эпохи» , но и показано, как это возможно. Показано за семь лет до выхода в свет «Феноменологии духа», которую обычно вспоминают в первую очередь, когда заходит речь об историческом взгляде на мышление. «Одиссеей духа» называют гегелевскую «Феноменологию», забывая отметить, что выражение это — цитата из «Системы трансцендентального идеализма». Шеллинг видит «одиссею духа» в том пути, который проделало развитие сознания от первоначального до высшего тождества объекта и субъекта.

Этапы («эпохи»), которые проходит сознание, суть следующие: от первоначального ощущения до продуктивного созерцания; от продуктивного созерцания до рефлексии; от рефлексии до акта воли — на этом завершается теоретическая философия.

Историзм в теории познания ведет к установлению иерархии познавательных форм. «Трансцендентальная философия является не чем иным, как постоянным возведением Я во все новые и новые стенени; вся усвоенная ею методика состоит в том, чтобы Я переводить с одной степени самосозерцания на другую». И как необходимее след-ствие возникает у Шеллинга мысль о том, что категории соотнесены друг с другом и соподчинены. «Бросающимся в глаза свойством так называемых динамических категорий... является то, что все они коррелятивны» .

Шеллинг (вслед за Фихте) говорит о философском конструировании. Уже у Канта речь шла о понятийном конструировании. Сконструировать понятие, по Канту, значит создать для него соответствующее наглядное представление. Возможно это только в математике: я конструирую треугольник, рисуя на бумаге фигуру, соответствую-щую данному понятию. Общее изображается в конкретном, частном. Поскольку философия всегда рассматривает частное в общем, всегда абстрактно, то философское конструирование, по Канту, невозможно.

Фихте указал на возможность философского обобщения, неведомого Канту, где общее оказывается тождественным особенному. Шеллинг в статье «О конструкции в философии» развивает эту мысль. Речь идет об установлении необходимой связи между понятиями, когда одно становится понятным через другое, через необходимую связь с ним, через место данного понятия во всей конструкции. К этой мысли он неоднократно возвращается. «Допустив А, я не знаю, что мне делать с ним без В, и поэтому я должен допустить также и В» . В другом месте Шеллинг выражает свою мысль еще яснее: «Каждое понятие занимает в системе свое место, для которого оно только и назначено и которое определяет его значение и границы применения» 46. Принцип построения системы — воспроизведение ее возникновения. «Всякая подлинная конструкция до-лжна быть генетической» 47 Конструкция при этом получает тройственную структуру: тезису противопоставляется антитезис, сливающийся с ним в синтезе.

Гегель не отрицал известной зависимости своих идей от Шеллинга, хотя высказывался по этому поводу довольно резко: называя шеллингианство формализмом, он признавал, что Шеллинг «тоже завладел троичностью и придержи-вался ее пустой схемы; поверхностность, скандальность и пустота современного философского так называемого конструирования, состоящего не в чем ином, как в том, чтобы повсюду наклеивать эту формальную схему без понятия и имманентного определения и пользоваться ею для расположения материала во внешнем порядке, сделали указанную форму скучной и создали ей дурную славу. Но из-за безвкусицы этого употребления она не может потерять своей внутренней ценности, и все же нужно высоко ценить то, что на первых порах был найден хотя и не достигнутый в понятиях облик разумного» .

В «Системе трансцендентального идеализма» Шеллинг пишет: система завершена, когда она возвращается к своему исходному пункту, но именно это с нами и случилось. Ибо в произведении искусства полностью освобождаются субъективности, объективируется до конца та первоначальная основа всякой гармонии объективного и субъективного, которая в своей изначальной тождественности может быть дана лишь в интеллектуальном созерцании. «...Таким образом, мы постепенно довели наш объект, само Я, до той точки, в которой мы находились, когда приступили к философствованию» .

Идея замкнутой системы, движущейся, но приходящей в итоге к своему начальному пункту, также сближает Шел-линга с Гегелем, делает Шеллинга его предтечей. Отметим еще одну общую для них проблему — реализацию идеала. Кант ввел понятие идеала для обозначения недосягаемого образца — истины, добра, красоты. Ф. Шиллер и В. Гумбольдт поставили вопрос о реализации идеала в искусстве. Шеллинг заговорил о реализации идеала в истории. Идеал никогда не может быть осуществлен индивидом, но обязательно требует для своего выполнения совокупных усилий рода Социальный идеал Шеллинга — всеобщий правопорядок, союз народов и мировое государство.

На этом, пожалуй, кончается сходство между двумя мыслителями. Гегель — последовательный рационалист, ианлогист, все сущее для него — развитие логической идеи; логика открывает его систему, логикой (философией) она завершается. Шеллинг (вслед за Фихте) считает главным инструментом познания интеллектуальную интуицию, продуктивное созерцание, которое одновременно и познает объект, и производит его. Поэтому высшая духовная форма для Шеллинга — искусство. «Система трансцендентального идеализма» завершается изложением шеллинговской эстетики. И еще одно важное отличие — у Шеллинга диалектические идеи только намечены, Гегель развернул их панораму, углубил, обосновал, проследил тончайшие оттенки и взаимные переходы категорий.

За усовершенствование диалектики Гегель заплатил утратой ее «земных корней», которые еще заметны в «Системе трансцендентального идеализма», хотя и тракту-ющей иные проблемы, чем шеллинговская натурфилософия, но непосредственно с последней связанной. В разделе теоретической философии, посвященном «второй эпохе» развития сознания, ставятся такие вопросы: 1. Чем объясняется неизбежность органической природы? 2. Чем объясняется необходимость восхождения по ступеням органической природы? 3. Откуда возникает различие между одушевленной и неодушевленной организациями? В гегелевской «Науке логики» таких проблем нет, как нет и разговора о ценности эмпирического знания, который ведется на страницах «Системы трансцендентального идеализма». Априори, говорит Шеллинг, нам дан механизм незнання, работать он начинает только в общении с природой. Гегель третировал природу, Шеллинг боготворил ее. К природе возвращается интеллигенция (духовность), завершив круг самопознания. «Второй природой» называет Шеллинг разумные человеческие установления, прежде всего правовой порядок. Над первой природой должна воздвигаться вторая и как бы высшая, в которой царит закон природы, существующий ради свободы .

В 1801 г.

Такой же фрагментарный характер носит и следующее его произведение — «Бруно, или О божественном и при-родном начале вещей». Открывается оно рассуждениями о единстве истины и красоты. Это важно и для философии, и для поэзии, ибо к чему стремится первая, как не к той вечной истине, которая едина с красотой, вторая же — к той нерукотворной и бессмертной красоте, которая едина с истиной . Различие между искусством и философией состоит в их предназначении. Искусство предназначено для всех, а философия но природе своей эзотерична.

Высшая философская тайна — природа сущего. В своем диалоге Шеллинг по очереди дает слово представителям различных философских школ. Первым излагает свою концепцию материалист (Александр), на своей правоте он не настаивает. Второе слово принадлежит «интеллектуалисту», излагающему концепцию Лейбница (Ансельмо). Фихтевский идеализм отстаивает Луциан, устами Бруно глаголет сам Шеллинг. Бруно разъясняет Луциану суть философии тождества, а тот только соглашается с ним.

Наиболее полное и последовательное изложение шеллинговской системы того времени мы находим в лекционном курсе, прочитанном в 1804 г. в Вюрцбурге и изданном посмертно. Курс разделен на три части: «всеобщая философия», натурфилософия и «конструкция идеального мира». Не трудно увидеть здесь предвосхищение структуры гегелевской «Энциклопедии философских наук». Во вводной общефилософской части речь идет о принципе тождества идеального и реального.

Так Шеллинг переходит к заключительной части своей системы — «идеальному миру». Первая потенция здесь — знание, вторая — поведение, третья — искусство. Религия (наряду с моралью) рассматривается в разделе поведения, искусство выступает как синтез знания и поступка. Венчает систему нечто выходящее за пределы потенций: объективно это государство, а субъективно — философия, «не наука философии, а сама философия как гармоническое наслаждение и участие в полноте добра и красоты общественной жизни»

Следующее изложение системы относится к 1810 г. Это так называемые «Штутгартские беседы». И здесь Шеллинг пытается обосновать принцип тождества как своеобычный, никогда не имевший места в истории философии, отличающийся от всех известных в прошлом позиций. Здесь Шеллинг трактует проблему бога. Бог для него — единство противоположностей: и личность, и весь мир. В боге слиты две «первосилы» — эгоизм и любовь. Эгоизм — реальное начало, любовь — идеальное. Любовь есть преодоление эго-изма; божественная любовь, преодолевая божественный эгоизм, создает свое другое — мир. «Материя есть не что иное, как бессознательная часть бога» . Бог Шеллинга изначально бессознателен, сознание существует в нем лишь как возможность, которая актуализируется в процессе саморазвития, восхождения к самопознанию. Перед нами идеалистический вариант пантеизма. В «Штутгартских беседах» внимание Шеллинга вновь привлекает идея развития. Одна из бесед названа «О превращении природы в духовную жизнь», открывается она фразой: «Величайшая цель и тенденция целого состоит в том, чтобы природа перешла в духовное» .

Раздел о духовной жизни открывают рассуждения, посвященные государству. В 1804 г. государство рассматривалось Шеллингом как одно из высших творений духа, теперь оно является для него свидетельством духовной беспомощности человека, преобладания в нем природного, материального начала. Выше государства Шеллинг ставит церковь. Говоря о духовных потенциях человека, Шеллинг называет три: нрав, дух, душа. Нрав — это бессознательная часть психики: влечения и чувства. Дух подчинен сознанию, здесь сфера рассудка. Высшая потенция — душа, сюда относятся искусство, философия, мораль, религия. В системе 1804 г. невнятно говорилось об индивидуальном бессмертии (в работе «Философия и религия», опубликованной в том же году, таковое вообще отрицается), а теперь философ признает вечность не только души, но и ...тела. «Смерть не приводит к полному отрыву духовного от физи-ческого, последнее уходит вместе с первым, поскольку оно сформировано самим человеком. Следовательно, бессмертен весь человек» Далее следуют рассуждения о «небе и аде», сатане, который должен стать «господином природы», Страшном суде и воскресении мертвых — вот тогда бог будет «всё во всём», наступит «полнейший иантеизм».

Отныне религия постепенно занимает доминирующее место в системе Шеллинга. Многое будет меняться — в деталях и в существенных моментах, но религиозные устремления останутся неизменными. В 1827 г. в курсе, получившем затем название «История новейшей философии», Шеллинг впервые заговорит о необходимости коренной перестройки всей философии, создания принципи-ально новой, «позитивной» философии. В 1832 г. он прочтет курс «Основы позитивной философии», где обстоятельно изложит свои новые идеи. Вместе с тем курс этот окажется лишь преддверием системы. За ним последуют «Философия мифологии» и затем «Философия откровения» .

Все предшествующие учения, по Шеллингу, были «не-гативными» в том смысле, что они стремились к объяснению существующего мира исходя из логических взаимосвязей. Логическая философия выводит со строгой последовательностью одно из другого, строит необходимые структуры. «Позитивная философия» (Шеллинг называет ее также «исторической») не исключает логического знания, но добавляет к нему момент времени, некоего непредсказу- емого изменения. Сумма углов треугольника равна двум прямым, ничего другого быть не может, это знание логическое, а человек может быть здоровым или больным; сегодня мой друг здоров — это знание историческое. Логическое знание строится на необходимости, а историческое включает момент свободы. «Позитивная философия» объясняет личность. Она, по мысли Шеллинга, должна утвердить идеал. Сегодня те проблемы, к которым обращается Шеллинг в своей «позитивной философии», рассматривает теория ценностей.

«Негативная философия,— писал Шеллинг, — это только philosophia ascendens (поднимающаяся снизу)... позитивная философия — philosophia descendens (спускающаяся сверху). Лишь обе вместе они завершают полный круг философии» . Шеллингу не удалось прочертить этот круг, он наметил пунктиром лишь некоторые его участки. Не изложив «позитивную философию», он стал в последние годы разрабатывать «негативную» (прочитав заново курс натурфилософии, упоминавшийся выше). Шеллинг скончался, оставив после себя подробно выписанные, но всего лишь отдельные фрагменты системы. Его могучий интеллект, философская культура, чувство меры и вкуса не позволяли ему удовлетвориться паллиативом, псевдорешением, а подлинное решение проблемы всеобъемлющей систематизации философского знания на идеалистической основе было невозможно.