О том, что мы увидели бы, если бы воздух был абсолютно прозрачным, и о плачевном положении, в которое нас повергла бы столь совершенная прозрачность воздуха
Чтобы окончательно убедить в этом В.
В., предположим, что воздух абсолютно прозрачен и подобен эфиру, который, как мы знаем, проводит все лучи светил, не задерживая ни единого, и не содержит частиц, которые освещались бы лучами (вспомним, что такая частица может быть освещена, только если перехватит некоторое количество падающих на нее лучей). Если бы воздух обладал такими же свойствами, как эфир, все лучи Солнца проходили бы через него свободно, и воздух не посылал бы в наши глаза никакого света: мы не получали бы никаких лучей, кроме тех, что идут непосредственно от Солнца. Поэтому все небо, за исключением того места, где находится Солнце, казалось бы нам совершенно темным — вместо прекрасной сияющей голубизны мы, посмотрев вверх, не увидели бы ничего, кроме самой густой черноты и темной ночи. Е Прилагаемый здесь чертеж изображаетСолнце; точка О — наблюдатель, глаз которого не получает сверху никаких лучей, кроме как от Солнца, так что весь свет сосредоточен в небольшом углеEOF.Переведя свой взгляд на какой-нибудь другой участок неба, например в М, наблюдатель не получит оттуда никаких лучей, и все будет выглядеть так, как если бы он смотрел в полную темноту; ибо то, что не посылает лучей света, — черно. Я не принимал в расчет звезды, которыми усеяно небо, — ибо, если направить взгляд в сторону М, ничто не помешало бы лучам звезд, находящихся в этом участке неба, попасть в глаз; более того, эти лучи обладали бы тем большей силой, что они не претерпели никакого ослабления в атмосфере, о котором я писал выше.
Все звезды были бы видны среди бела дня, столь же хорошо, как и самою темною ночью; однако нужно помнить, что весь этот «белый день» будет сосредоточен в пределах одного только небольшого углаEOF,а все остальное небо будет таким же темным, как ночью.Однако звезды, находящиеся в непосредственной близости от Солнца, будут для нас невидимы; и мы не увидим, например, звездуN,поскольку, глядя на нее, наш глаз будет получать одновременно лучи Солнца, которые окажут на него столь сильное воздействие, что слабый свет звезды не сможет вызвать в глазу каких-либо ощущений. Я не говорю здесь о том, что невозможно держать глаза открытыми, глядя в направленииN;это вполне ясно и подразумевается само собой. Однако, прикрыв Солнце каким-нибудь непрозрачным предметом, который перехватывал бы его лучи, мы тотчас же увидели бы звездуN,сколь бы близко к Солнцу она ни находилась.
В. В. понимает, конечно, в каком печальном положении мы оказались бы; соседство ослепительного сверкания и самой кромешной тьмы ранило бы наше зрение, так что мы тут же бы ослепли. Об этом можно судить по тем неприятным ощущениям, которые мы испытываем, когда быстро переходим из темноты в ярко освещенное место.
Вот от каких неприятностей оберегает нас сама природа воздуха, состоящего из не вполне прозрачных частиц, которые могут освещаться лучами. Как только Солнце поднимется над горизонтом, и даже несколько раньше, вся атмосфера освещается им и являет нам прекрасную голубизну, о которой я имел честь говорить В. В.; так что наш взгляд, в какую бы сторону мы ни обратили его, получает некоторое количество лучей, порожденное вышеупо-мянутыми частицами. Поэтому если мы подобно наблюдателю на нашем чертеже посмотрим в сторону М, то увидим яркое сияние — сверкающую синеву неба.
Именно это сияние мешает нам видеть звезды днем; причина здесь очевидна: сияющее небо во много раз превосходит яркостью звезды и более слабое тонет
в значительно сильнейшем, так как нервы сетчатки глаза, возбужденные ярким светом, не могут почувствовать слабое воздействие света звезд.
В. В. вспомнит, что даже яркость полной Луны в 300 000 раз меньше яркости Солнца.1 Это убедит В. В. в том, что свет, приходящий к нам от звезд, — ничто по сравнению со сверканием Солнца. Свет одного только дневного неба сам по себе настолько ярок, что, даже если Солнце закрыто облаками, этот свет все же во много тысяч раз превосходит сияние полной Луны. У В. В., наверное, был случай заметить, что даже ночью, если на небе полная Луна, звезды кажутся значительно менее яркими, и тогда мы видим только самые крупные, особенно в соседстве с Луной; ибо более сильный свет всегда подавляет более слабый.Поэтому то, что наша атмосфера начинает освещаться Солнцем еще раньше, чем оно встанет, дает нам большие преимущества, ибо это подготавливает нас к тому, чтобы выдержать его сверканье, которое было бы непереносимым, если бы переход от ночи к дню был внезапным. Время, в течение которого атмосфера светлеет перед восходом Солнца и остается светлой после его захода, называется сумерками. Поскольку обсуждение этой темы заслуживает некоторого внимания, я предполагаю побеседовать о ней с В. В. более подробно.
Так одна физическая проблема приводит нас к рассмотрению последующих.
15 мая 1762 г.