Часть 3

В нерепрессивной педагогике существует в качестве девиза представление о миссиональности человека. Что такое миссия знает каждый, но не все серьёзно к этому относятся. На самом деле, то, о чём мы сейчас будем говорить является чрезвычайно сложной темой.

Я удивляюсь, почему советские педагоги не носили военную форму? По стилю отношения преподавателей к маленьким детям и по отношению друг к другу это была бы их абсолютно естественная униформа. Малыши попадают в школу и сталкиваются с необходимостью сопротивления новым людям. Почему нельзя так, так и так? Ужас заключается в том, что родители и педагоги заодно. Ребёнку просто некуда бежать. Наконец, он попадает на улицу. В нем вся эта гадость копится, складируется, варится в собственном соку. Ведь он раздражался, обижался, ссорился, гневался, злился. В результате перед нами кладезь психологических проблем. На улице такие же невротизированные дети. В итоге у них возникает ритуальная система, местная воровская мафия. Стоит ли теперь недоумевать по поводу того, где наш ребёнок научился браниться, гавкаться, ругаться. Самое обидное, что у малыша не остается сил на развитие своего ростка. Нет энергии, нет желания, нет интереса, нет того задора, который был в более раннем возрасте. При нормальном развитии человек должен становится с каждым годом все более сумасшедшим. Он должен чувствовать себя все моложе и моложе, а вовсе не тусклее и солиднее. Как ни странно, но развитие индивидуума по линии своей миссиональной реализации на самом деле добавляет ему жизненных сил. Потому единственный способ сделать детей счастливыми – это успокоить родителей, приструнить педагогов. Как следствие, изменится третий фактор – наши дети станут здоровее, спокойнее, добрее.

Энергетизм в нерепрессивной педагогике – это очень важный аспект. Мы очень редко рассматриваем педагогику, общение с энергетической точки зрения. А. Ц. Гармаев в своих лекциях говорил, что при зачатии человек получает 70% миссиональной энергии, во время беременности – 25%, а в процессе родов – всего 5% этой энергии. Обратите внимание какой фантастической значимостью обладает процесс зачатия и вынашивания.

Приведу пример. Когда мама при зачатии и беременности очень мало заботилась о будущем своего ребёнка, то последний на злобу отвечает злобой. У него нет сил терпеть, нет сил разотождествиться с раздражением. Он реагирует чисто механически. Когда мы хамим другому, мы, тем самым, разрушаем собственный организм. Потому что те нервные процессы и те психопептиды, которые выделяются при раздражении и злобе просто отравляют нас. Таким образом, если мать не зарядила малыша энергией, то ему ничего не остается, как на злобу отвечать такой же деструктивной реакцией. В том случае, если мама немного больше заботилась о маленьком человеке, то ребёнок, имея запас миссиональной энергии, на негативные проявления извне отвечает терпением. Когда же родительница вкладывает в дитя ещё больше сил, малыш отвечает прощением. Ну, а если мама по всем канонам эзотерической психологии воспитала своего кроху до рождения и звала его при зачатии, то ребёнок на злобу отвечает любовью. Ибо у него много сил. Как ни странно, нравственность штука энергетическая. Вы, наверно, замечали, как люди оправдывают своё раздражение: «У меня нет сил себя контролировать!» Мы сами повторяем эту фразу, эту банальную истину эзотерической психологии и ненасильственной педагогики: «Для того, чтобы быть нравственным, надо иметь запас сил». Хотя бы не тратить их на ненужные вещи. А мы, к сожалению, чаще всего рассеиваем нашу бесценную энергию совершенно бездумно. Дело даже не в нас, взрослых, мы учим наших детей так же неразумно растрачивать личные силы.

Что касается педагогических метафор, то, со своей стороны, хочу обратить Ваше внимание на основные символические образы, связанные с отношением к ребёнку.

Все, что мы говорим о детях, имеет самое непосредственное отношение к нам лично. И, в принципе, невозможно стать нерепрессивным преподавателем, педагогом, наставником, пока человек сам для себя не разрешит свои мытарства, терзания и неудовлетворенности. 99% усилий и в изучении астрологии, и в ознакомлении с психотехнологиями, и во внедрении в жизнь принципов нерепрессивной педагогики прежде всего имеют отношение к нам самим. Потому что мы – самый близкий к себе объект, самый доступный для влияния человек. Мы лучше всех себя знаем и ближе всех к себе находимся. Именно поэтому метафоры касаются прежде всего нашей личности, нашей индивидуальности. Мы редко задумываемся над тем, что насилие направляется нами прежде всего на самих себя, а, уж, затем – на других людей.

Нерепрессивная педагогика вовсе не является привитием слабости, как это может показаться недальновидному «умнику». На самом деле, любовь и ненасилие дают человеку гораздо большую силу и значительно большее количество энергии для того, чтобы справляться с жизненными трудностями, достойно выходить из всевозможных тупиков, кризисов и застоев. Очень часто мы возвышенно – нежно растим своих детей, но при этом не учим их свободе. Здесь будет уместным сказать, что ненасилие – это лишь одна сторона воспитания, но есть ещё и другая.

Мы не в состоянии предоставить независимость ребёнку потому, что сами боимся свободы. Родители не обладают ею сами. У взрослых сложилось убеждение, что свобода – это обязательно разгул стихии страстей. Мы никак не можем понять – независимый человек достаточно уравновешен и гармоничен. Будучи сам свободным, он признает её за другими. Люди преисполненные самостоятельности, воспитанные в атмосфере ответственности, держания ответа за самого себя, очень серьёзно взвешивают свои поступки. Они никогда не лезут на рожон, предварительно не взвесив личные силы и возможности. Не ввязываются в идиотские ситуации и драчливые потасовки. Но в то же время, если это и приходится делать, такой человек идет до конца, зная, что кроме себя рассчитывать не на кого. Повторяю, я не считаю ненасильственную педагогику воспитанием слабости. Более того, ребёнок, взращенный по нерепрессивным канонам, становится не только более сильным, но приобретает органическую интуитивность. Интуиция представляет собой очень точное восприятие всей информации о среде, о людях. В свою очередь, тонкая психологическая наблюдательность позволит ему быть грамотным терапевтом других. Малыш, пребывающий в атмосфере принуждения, постоянного давления, живет на сплошных стереотипах. Он не склонен пересматривать навязанные ему шаблоны и клише. И вот, когда приходит неожиданная ситуация, запрограммированный ребёнок не в состоянии спланировать новый образ действия. Он не знает, как спроектировать модель поведения, адекватную данной ситуации. Дитя, растущее без окриков, табу, приказов и ограничений, опирается на собственное разумение, творческое начало и интуитивный дар. Оно без труда ориентируется в конкретном событии именно таким образом, который будет наиболее эффективен и действенен.

Сущность ненасильственной педагогики не в тиражировании слабых. Я специально произвожу разницу между воспитанием в гармонии, свободе, силе и неуклюжими попытками создать чисто оранжерейные условия для ребёнка. Ни о каком попустительстве, потакательстве и выпестывании речи не идет. Человек должен уметь отвечать за свои помыслы, деяния, поступки. Детей следует обучать искусству укоренения в собственном разуме и индивидуальных силах. Это касается как школьных ситуаций, так и жизни вне стен школы. Нельзя воспитывать ребёнка идеальным. Когда родители начинают растить оранжерейное существо – коктейль из убеждений и представлений двух взрослых «мечтателей», тогда на поверку оказывается, что вылепленный образ представляет собой неестественную, искусственную форму с опустошенным душевным миром. Существует японское искусство бонсай – выращивание маленьких деревцев. Последнее является наиярчайшей метафорой выращивания идеального малыша. Я не подхожу к ребёнку до тех пор, пока он не нуждается во мне. Я знаю, у него есть своя логика развития. Он имеет наблюдательность, замечательный аппарат мозга, великолепное тело, которые успешно использует для того, чтобы ориентироваться в жизни. Малыш уже является человеком. В нем все есть. И это все на своем месте. Взрослые же проектируют незрелых детей, объясняя самим себе, что они ещё не выросли, не сформировались, ничего не умеют. И если мы не «ваяем» идеалы по образу своему и подобию, в угоду своим прихотям и иллюзорным ожиданиям, а помогаем ребёнку как персиковому дереву вырастать самому, генетическая программа, заложенная в нем, его естественная мудрость, Святой Дух, который, по определению, есть в каждом человеке, выводит малыша по жизненной стезе на тот уровень, который называется счастьем. Могу привести пример из Михаила Жванецкого: «Ты не учи меня танцевать, отойди, не мешай, у меня ноги сами в пляс пойдут». Как ни странно, человеческая жизнь может осуществляться двумя путями: стереотипным и спонтанным. Спонтанность – это творчество, неожиданность, изобретение новизны. Новизна, со своей стороны, есть соответствие ситуации. Так вот, к сожалению, дети в большинстве случаев нами машинизируются. В новых ситуациях они оказываются неэффективными. Есть и другой путь – как можно меньше запихивать в них шаблонов, навешивать ярлыков, впечатывать клише. Вместо этого следует почаще оставлять за ними право выбора той или иной модели поведения и помогать им осваивать новые алгоритмы реагирования в условиях изменившейся ситуации. Таким образом, мы помогаем становлению достаточно автономной психодуховной единицы, которая в состоянии перепрограммировать себя, пересмотрев свои взгляды. Родители должны говорить не как надо, а как лучше в данном контексте. Взрослые, напротив, передают детям чрезвычайно большое количество формальных догматов, установок, убеждений. Малыши их впитывают и пытаются по ним жить. Это представляет собой очень серьёзную проблему, учитывая тот негативный багаж жизненного опыта, с которым «умудренные» дяди и тети носятся как дурак с писанной торбой, и только им и живы.

Нерепрессивная педагогика, привнося в жизнь малышей Дух свободы, заменяет скованность и пассивность на удивительную адаптивность. А главное – сила маленького человека теперь заключается в том, что у него есть дар свободы. И он его никому не отдаст. Выросший в атмосфере независимости и воли, будет драться с любым, кто попытается сделать его невольным. И при этом будет всегда достигать победы. Единственный способ сделать детей счастливыми – это посеять в них зерна независимости, подарить ощущение полной свободы. Нас приучили воспринимать волю в образе дикого казака или пьяного матроса с пулеметной лентой через плечо, поющего: «Цыпленок жареный, цыпленок вареный, цыпленок тоже хочет жить…». Единственная партия, которую по-настоящему боялись большевики было движение анархистов. Ни одно политическое течение не было так оболгано. Киноиндустрия и псевдоисторические описания впечатывали в подсознание людей фигуру буйнопомешанного матроса, олицетворяющего собой символ анархического мировосприятия. Хотя, на самом деле, мое знакомство с Василием Васильевичем Налимовым и трудами анархистов, оставило во мне неизгладимое ощущение насколько это здоровое и серьёзное отношение к жизни. Кстати, современная европейская экономика и культура фактически получили развитие по сценариям Бакунина, Кропоткина, т.е. по проектам анархистов. Многое лучшее в западном мире создано исходя из идей анархизма – то, что мы называем свободной рыночной экономикой, автономией независимости человека… Большевики очень опасались этого политического течения, потому что свободные люди не могут стать рабами, ими нельзя управлять. Независимый человек самостоятелен в своих суждениях, он совестлив в высшем смысле этого слова. Вольный поступает так, как он считает нужным, а не так, как ему пытаются диктовать. Свободный человек не может быть ни безголосым винтиком, ни пушечным мясом, ибо он непостижимо силен и непокорен. Поэтому первым, что попытались всерьёз уничтожить, был анархизм. Хотя идеи его основоположников весьма серьёзные и мудрые. Они не касаются необходимости свержения государственных институтов, как нам объясняли. Я был просто поражен, когда познакомился с настоящим учением анархистов. Воззрения этих свободомыслящих людей сводятся к тому, что источник творчества, а значит, жизни, счастья, здоровья сокрыт в свободе. И единственная возможность сделать человека счастливым, жизнеспособным, оптимистичным, независимым – это одарить его свободой. Первый и последний дар, который мы можем принести другому, есть дар свободы, воля.

В том случае, когда речь идет о криминальных подростках, которые уже изнасиловали троих и двоих убили, конечно, глупо выпускать их из решеток. Ибо человек должен нести ответ за то, что он сделал. Анархия вовсе не исключает необходимость наказания по заслугам. Если ребёнок лезет к огню, то не надо ему кричать, что он обожжется. Родитель обладает возможностью управления поведением малыша без прямого насилия, физического или речевого. Но дело не в этом. Человек, изначально воспитываемый в свободе, становится непобедимым, во всяком случае, в своем Духе. Независимость – это наркотик. Вкусивший единожды свободу, будет всю свою жизнь тосковать по ней и предпринимать все возможное и невозможное, чтобы иметь её и в профессии, и в творчестве, и в личных отношениях, и в политических пристрастиях. Современный мир свободы, в основном, боится. Однако, западная цивилизация пришла к выводу, что без неё уже никуда. Механическое общество исчерпало себя и дальше существовать не может.

В настоящее время господствуют принципы холизма, целостного мировосприятия, ощущения тотальной, неразрывной, синтетической связи всего со всем, взаимовлияния. А это и есть принципы анархизма, которые были разработаны ещё в XIX веке. Человек представляет собой неделимую частицу мира. Несчастлив ты – бедствует весь мир. Если в тебе агрессия, то вокруг тебя будет беспокойное окружение. Ты исправился – изменилось все. Как я уже отмечал, западный мир пришел к необходимости воспитания в свободе, приобщения к свободе, становления в поле предоставления возможности самостоятельного выбора, укоренения в личной ответственности. Я уже говорил о том, что родители не считают ребёнка способным решать, они не предоставляют ему возможности свободного выбора. Взрослые убеждены, что обладают монопольным правом на принятие решений. Пожалуйста, обратите внимание на основной педагогический стереотип: родитель умнее, опытнее, весомее, он более зрелый, у него больше житейской мудрости, поэтому он обязан программировать малыша на те или иные стереотипы поведения. Я же, например, глубоко убежден, что в каждом человеке заложена изначальное знание, природная мудрость. Поэтому первоочередная задача взрослых заключается не в оказывании давления, не в наказывании, а в выпалывании сорняков. Метафора садовничества одна из наиболее естественных для педагогики.

Существует две фундаментальных образа в понимании мира и событий в жизни людей. Когда начинаешь очень глубоко исследовать человека и его мировосприятие, оказывается, что большинству из нас окружающий мир и человеческая судьба представляются будильником. Речь идет о простейшем механическом устройстве, которое можно разобрать, собрать, завести, поставить на определенное время, сверить по радио, и оно будет работать. Наше отношение ко многим вещам напоминает взаимодействие человека с механическими часами. Сломался, надо починить; прекратился завод, надо завести. Метафора будильника находит свою аналогию ещё в образе гончара. Последний вывел Алан Уотс. Во многих мифологиях упоминается о том, что Бог слепил мир. Был такой дядька, который взял глину и сваял все существование как кувшин. Потом вдохнул туда нечто, все ожило и начало бегать. Взрослые к малышам относятся примерно так же. Есть родитель и есть глина, что захочу, то и вылеплю.

Есть вторая метафора – символ дерева. Мы не можем, если только нам не посчастливилось заниматься искусством бонсай, приказать древу расти определенным образом. Мы также не в силах расти за него, не в состоянии защищать его от влияния влаги, света, воздуха. Кроме того, какая-то часть этого Божьего создания будет укоренена в темноте земли. И здесь мы бессильны что-либо изменить. Дерево из года в год растет по одному ему ведомой логике, тянется к небу так, как ему того угодно. Что мы можем предпринять, так это посодействовать удобрением, влагой, бережно подвязать, в случае если в этом возникла необходимость. Педагогика – то же взращивание. Это чистейшей воды садовничество. Я не представляю себе садовника, который чтобы розы быстрее подросли, дергает их за нежные бутоны, дабы они были чуточку длиннее. К растениям мы относимся довольно-таки заботливо, зная, что у них своя ритмика развития, свои сроки созревания. Отдавая себе отчет в том, что если посадить помидоры, то огурцы из этого не вырастут, люди вывели достаточно терпимую философию огородничества. Но вот как только мы переходим к детям, автоматически включается метафора будильника. Родители знают, в чём их чадо перво-наперво испытывает необходимость, при этом у ребёнка об его нуждах, запросах, потребностях позабыли поинтересоваться. Взрослые, в своем большинстве, подразумевают под воспитанием вкладывание определенных коробочек в голову. А уж, что заложить, мы всегда найдем, благо в нас разнообразного хлама полным полно. Почему бы и не поделиться? Правда, процесс сваливания психологического мусора у взрослых именуется «научить жить». В то время, как на самом деле это не более чем программирование ряда механических ответов на жизненные ситуации плюс тщательная дрессировка. Потом мы удивляемся тому, что наши дети, сталкиваясь с житейскими перипетиями, которые формально-логически не передаются, ибо они всегда несут в себе новизну, не могут с ними справиться, не в силах разрешить мало-мальские проблемы. Ко всему прочему, родители закидывают в малышей и собственную глупость, так как искренне веруют в то, что внутренних затруднений у них нет и быть не может. Многие скандируют, что проблемы их миновали, часть отмалчивается. Но и те, и другие бессознательно транслируют в детей свою необоснованную беспечность. Отсутствие психологических проблем – это нонсенс. Потому что человек всегда развивается, растет, изменяется день ото дня. Где-то он догоняет среду, где-то отстает, но всегда имеется внутренний материал для самоанализа. Если мы считаем, что у нас напрочь отсутствуют жизненные трудности, хотя мы их всего лишь не осознаем или не желаем видеть, то мы просто-напросто шпигуем ими ребёнка. Последний этим напитывается, а спустя некоторое время у нас возникает масса вопросов касательно того, что с ним творится. Мы то помним, что вербально учили его правильному образу действования. А то, что нами демонстрировалось невербально, нам и невдомек. Так что дети счастливыми становятся, как правило, не благодаря нашему воспитанию, а часто ему вопреки.

Мы пытаемся, сами толком не разобравшись, установить отношения малыша с Богом. Мы предпринимаем неуклюжие попытки привить ему заботу о собственном здоровье. Мы пробуем объяснить ребёнку феномен смерти, либо замалчиваем его. Мы берем на себя смелость, не обладая культурой сексуальных взаимоотношений, учить подростков азам эротики. Получается любопытная картина – для того, чтобы поведать что-либо другому человеку, особенно подрастающему, рассказать так, чтобы он доверился нам, ощутил, что мы говорим правду, необходимо это пережить, прожить, прочувствовать лично. А значит, предлагая совет и помощь, мы должны, в первую очередь, разрешить свои собственные проблемы. Каждый из нас сам должен стать Человеком в самом широком, глубоком, высоком смысле этого слова! Мы должны стать Буддами! Но тайна, загадка Бытия заключается в том, что мы ими уже являемся. Правда, это озарение необходимо пережить. Очень часто люди осуждают себя за то, что три года назад они вели себя таким образом, который представляется совершенно недопустимым с позиций сегодняшнего дня. Например, человек мучается по поводу развода. В том далеком прошлом он был таким и действовал одним образом. Это была логика развития целостной ситуации, это было вполне нормально. Сегодня он иной и его поступки носят другой характер. Для настоящего момента времени ненормально расстраиваться о жизненных коллизиях трехлетней давности.

У меня нет никакой модели правильной жизни, в моей голове её просто не существует. Я каждый день удивляюсь очередной глупости, которую сам же выкидываю. Но я настолько привык к этим дуростям, глупостям, к этой спонтанной творческой активности, в том числе касающейся собственного поведения, что уже устал удивляться. Мне не ведомо «правильно» и «неправильно». И в этом есть определенная прелесть – так как я не знаю, как правильно, то не могу осуждать себя за неправильное. Может быть кому-то я и кажусь взбалмошным, а кому-то покажусь дурным или нескромным, но мое мироощущение позволяет мне сказать: «Я – совершенный человек!» Когда мы подходим к ребёнку с таким настроением, и малыш видит, что у папы лицо сияет от счастья, он хочет быть похожим на своего отца. Он спрашивает: «Папа, а чего ты такой радостный?» У меня нет причин плакать, ныть, горевать, убиваться, но это не значит, что у меня нет проблем. Ребёнок заражается здоровьем оптимизма, он заражается этой «наглой» физиономией. Сейчас решается философский вопрос, однако это не уровень умствования и не моделирование ситуаций. Я пытаюсь честно, открыто, искренне поделиться тем, как мною понимается нерепрессивная педагогика. В результате происходит очень интересная вещь – Вам становится интересно жить, а Ваш малыш постоянно приносит проблемы. Почему? Он знает, что у Вас нет готового, правильного или неправильного, образа жизни. А потому маленький человек поделиться с Вами любым затруднением. И Вы уже не втихомолку, каждый в своем углу, будете мучиться с возникшими проблемами, а станете вместе, сообща, приложив к уму сердце, их встречать, разбирать и спокойно отпускать. Смею Вас уверить, от такого альянса выигрывают и взрослые, и дети.