ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНО-ГУМАНИСТИЧЕСКАЯ ГРУППОВАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ.

Представители экзистенциально-гуманистического направления (третьей ведущей силы, наряду с психоанализом и бихевиоризмом, в западной психологии и психотерапии) оказали весьма существенное влияние на развитие групповой психотерапии за рубежом.

Не вдаваясь в подробный критический анализ теоретических взглядов представителей данного направления (см. например, Л.А. Петровская, 1982), отметим лишь наиболее существенный недостаток, характеризующий подход к психотерапевтической практике большинства из них—зачастую полный отход от клинических позиций, рассмотрение нервно-психических расстройств как способов бытия-в-мире, форм неудачной самореализации, а не заболеваний, представление о психотерапии как фасилитации личностного роста, а не лечении (в том числе и эндогенных болезней).

Экзистенциальная групповая психотерапия.

Средствами решения психотерапевтических задач являются аутентичное участие пациента в спонтанной групповой коммуникации, вербальное и невербальное выражение непосредственно возникающих чувств, осознание смысла коммуникативных актов (своих и других членов), экзистенциальный анализ «здесь-и-сейчас-бытия» пациентов, интерпретация сновидений и т. п.

В процессе групповой психотерапии предполагается, что каждый пациент должен пройти следующие три фазы: самооткрытия, самопонимания и преодоления защитных мотивов, или фазы принятия тревоги, возникающей в результате отказа от привычных форм защитной, неполноценной коммуникации с другими людьми.

Следует отметить, что представители экзистенциальной групповой психотерапии (Т. Нога, W.Dussen, H. Holt) фокусируют фактически все свое внимание на диадическом взаимодействии в группе, оставляя вне внимания специфические групповые динамические процессы, а также такие факторы, как сплоченность группы, постановка и решение общих целей и задач.

«Группы встреч». Параллельное распространение в США идей гуманистической психологии, с одной стороны, и практики так называемых Т-групп (групп тренировки человеческих отношений, явившихся практическим приложением теоретических и экспериментальных разработок последователей психологической школы групповой динамики К. Zewin), с другой, привело к образованию движения encounter groups (групп встреч). Хотя первоначально в деятельности этих групп терапевтические задачи в строгом смысле и не ставились, поскольку они предназначались для обучения здоровых людей навыкам эффективного интерперсонального взаимодействия и рассматривались как средство для гуманистического роста личности, со временем теория и практика encounter groups оказали большое влияние на развитие групповой психотерапии — многие зарубежные психотерапевты стали широко использовать многие элементы «групп встреч» в работе ссамым различным контингентом нервно-психически больных (Truax, Yalom, Kratochvil и даже представители психоаналитического направления, например, A.Rachman, 1979).

Этому способствовал, по-видимому, еще тот факт, что одним из основоположников этого движения был известный американский психотерапевт экзистенциально- гуманистической ориентации С. Rogers, применивший основные принципы ранее разработанных им концепций недирективной и «центрированной на клиенте» психотерапии к группам (С. Rogers, 1942, 1951, 1959). Суть «группы встреч» Rogers (1975) видит в том, что в процессе неструктированной групповой деятельности создается «климат максимальной свободы для выражения личности, исследования чувств и межличностной коммуникации. Акцент помещается на интеракциях между членами группы в атмосфере, которая поощряет отказаться от своей защищенности и фасадов и таким образом дает ему возможность относиться к другим членам группы прямо и открыто... Индивиды приходят к познанию себя и каждого другого более полному, чем это возможно в обычных социальных или рабочих отношениях; климат открытости, принятия риска и честности порождает доверие, позволяет личности осознать и изменить установки к самозащите, проверить и принять обновленные и конструктивные поведения и впоследствии в ситуациях повседневной жизни относиться к другим более адекватно и эффективно» (цит.

Одной из важнейших особенностей «групп встреч» является максимально недирективный стиль руководства, создающий в начале деятельности группы ситуацию фрустрирующей неопределенности, поскольку ведущий предоставляет группу самой себе, отказываясь направлять и организовывать ее деятельность. В группе воцаряется напряженное молчание, которое временами прерывается отдельными репликами, преследующими единственную цель — снять гнетущую напряженность ситуации. Постепенно некоторые члены группы начинают проявлять активность в высказываниях, однако большая их часть малоискренна и относится к переживаниям «там» и «тогда». Первым проявлением подлинных переживаний «здесь и теперь» обычно служит выражение негативных чувств, например, недовольства ведущим за его пассивность, «плохое руководство» группой.

Rogers считает, что экспликация негативных чувств — важный показатель создания в группе атмосферы свободы и безопасности, так как предполагает принятие большего риска, чем «светский» разговор на общие темы или фальшивое выражение положительных чувств. В дальнейшем, пройдя эту фазу развития, группа конструктивно перерабатывает негативный опыт, у членов группы появляется чувство ответственности за происходящее и принадлежности к ней.

Таким образом, в атмосфере складывающегося единства, доверия, открытости и эмпатического взаимопонимания члены группы спонтанно начинают говорить на значимые для них темы, выражать свои истинные чувства, возникающие «здесь и сейчас», становятся открытыми опыту и изменению, так как у них отпадает необходимость в защитных реакциях, которые они осознают в процессе обмена чувствами по отношению друг к другу, в результате понимания того, как они воспринимаются другими. В конечном итоге, как отмечает Rogers (1972), в группе создаются условия для basic encounter — «основной встречи», то есть глубокого эмпатического контакта, чувства взаимопонимания, близости и эмоциональной связанности с другими членами группы — «индивиды вступают в более близкий и непосредственный контакт, чем в повседневной жизни.

Многие представители данного подхода к групповой психотерапии и психопрофилактике широко используют в целях интенсификации эмоциональных проявлений у членов группы различные техники невербальной коммуникации, побуждающие их к активным двигательным реакциям, тактильным контактам и т. п. (например, «диалог руками» — члены группы разбиваются на пары и с закрытыми глазами пытаются «понять» друг друга только через прикосновения руками; «проникновение в круг» — один из членов группы пытается проникнуть в центр круга, образованного тесно прижавшимися друг к другу остальными участниками; невербальное выражение чувств по отношению к пациенту, стоящему в центре круга с закрытыми глазами и т. п.; см. например, Lewis, Streitfeld, 1970; Kratochvil, 1978).

Весьма точной представляется общая оценка направления «групп встреч», которую дает ему S. Kratochvil (1974). Он отмечает, что акцентирование значения аутентичности, эмоциональности, выражения непосредственно «здесь и сейчас» возникающих чувств привносит в психотерапевтическую практику ряд творческих мыслей, новых взглядов на групповую динамику, а также множество полезных технических приемов. Однако данному подходу присущ и ряд весьма существенных недостатков: антиинтеллектуализм, а также излишняя гедонистическая направленность на тактильные ощущения, принесшая ироническое название некоторым формам encounter groups—«тактильно-щекотательные группы» (touchy feely groups).

Гештальттерапия. Название «гештальттерапия» — историческая случайность, поскольку оно довольно неточно отражает суть теории и практики метода, разработанного Фредериком Перлзом (F.Perls, 1951; 1971). Хотя Перлзом использовались некоторые по- своему истолкованные категории гештальт-психологии (Вертгеймер и др.), такие как «замкнутый-открытый гештальт», «незавершенное действие», основные положения его теории сложились под наибольшим влиянием экзистенциализма (феноменологии Jan Smuts), а также философии Дзен и даосизма.

Согласно Perls (1951), поведение человека детерминируется важнейшими организмическими потребностями, которые выступают как «фигуры» на фоне перцептивного поля (поля организм — среда).

В соответствии с теорией гештальттерапии, важнейшей причиной иррационального поведения являются хронически открытые гештальты, или незавершенные ситуации в интерперсональном поле — ситуации, в которых было подавлено выражение аффектов обиды, гнева, боли, тревоги, вины и т. п. Эти невыраженные эмоции прочно ассоциируются с определенными воспоминаниями и фантазиями, которые навязчиво вмешиваются в актуальные ситуации «здесь» и «теперь» и служат причиной тревоги, компульсивных действий, навязчивых страхов, формирования дезадаптивных черт характера и т. п., то есть разрушают возможность эффективного контакта с самим собой и другими («...Тревога — это то, что заполняет разрыв между «сейчас» и «тогда»; Perls, 1976).

Специфической чертой гештальттерапии является то, что весь психотерапевтический процесс направлен на опыт «здесь и сейчас», все остальное в буквальном смысле рассматривается ее представителями как «пустая болтовня». Они подчеркивают, что, только сосредоточившись на переживании «здесь и сейчас», пациент сможет осознать свои «открытые гештальты» и благодаря специальным техникам гештальттерапии «здесь и сейчас» сможет завершить свои «незавершенные ситуации».

Следует отметить, что многие из психотерапевтических методик, разработанных Perls и его последователями, представляются весьма оригинальными и могут эффективно использоваться в групповой психотерапии, основывающейся на иных теоретических положениях, если принципиально переосмыслить те задачи, которые предполагается решать в гештальттерапии с их помощью. В отношении теории и практики групповой психотерапии в буржуазных странах весьма показательно признание одного из наиболее видных ее представителей: «Вся эта область такова, что практика далеко опередила здесь и теорию, и исследование» (Rogers, 1969, с. 56)