Глава 10. Интербихевиоральная психология: событийное поле...

ВВЕДЕНИЕ

Нетрудно прийти к согласию в отношении того, что люди и животные реагируют на объекты и события вокруг них. Мы можем также согласиться со следующим утверждением: чтобы прореагировать на объекты зри-тельно, нам необходим свет, а чтобы прореагировать на них посредством органов слуха, нам нужен звук.

Для интербихевиоральной психологии все это — компоненты психологического поведения или интер-бихевиоралъные действия (interbehaviors). Они образуют интербихевиоралъное поле. Заметьте, что все они наблюдаемы и могут быть идентифицированы любым человеком. Интербихевиоральная психология утверждает, что мы должны начинать любое исследование с того, что можно наблюдать, — в отличие от систем психологии, которые начинают с таких конструктов, как способности мозга, обработка информации, хранилище памяти, внутренние побуждения (драйвы), разум, и с других ненаблюдаемых факторов.

Основы интербихевиоризма были заложены в 1920-х годах Дж. Р. Кантором (J. R. Kantor), который работал главным образом в одиночку, но изложил свою систему обучавшимся у него студентам и аспирантам, продолжая писать до своей смерти (он умер в 1984 г. в возрасте 95 лет). Его система не получала широкого признания до последних десятилетий XX в., когда начала привлекать к себе все большее внимание (Morris & Midgley, 2000).1

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И

ВОПРОСЫ

Интербихевиоральное поле

Функции стимула. Если несколько развить обри-сованные выше компоненты психологического события, они дадут нам основополагающую программу интербихевиоральной психологии. Интербихевиоризм называет объект, на который мы реагируем, «стимульным объектом» («stimulus object»), а смысл или функцию, которые ему присущи в любой заданной ситуации, — «функцией стимула» или «стимуль-ной функцией» («stimulus function»). Одной из иллюстраций являются функциональные характеристики книги, описанные выше. Наши собственные паттерны поведения также могут быть функциями стимула. Мы считаем себя удачливыми, несчастными, независимыми, заслуживающими презрения и т. д., однако мы представляем собой единый организм, подобно тому как различные функции книги относятся к какой-то одной книге. (Заметьте, насколько это описание отличается от ссылок на несчастное Я (an unhappy self), склонное к алкоголизму Я (an alcoholic self) и т. д. и от трактовки всех этих Я как сущностей или причинных агентов, т. е. как души или разума.) Интербихевиоральное утверждение, что наши интеракции с объектами являются в действительности стимульными функциями этих объектов, устраняет необходимость постулировать какой-то неизвестный ментальный процесс, который интерпретирует физический стимул и наделяет его смыслом.

Система выделяет несколько типов стимульных функций, но «особенно важна замещающая функция стимула».

Интербихевиоризм говорит, что изобретения, формулы, метафоры, поэзия, художественная и документальная литература, воспоминания, выводы, фи-нансовые сделки, мифы, религия, теории и научный прогресс — все это состоит, главным образом, из замещающих, а не прямых функций стимула. При разговоре также используется замещающая стимуляция, поскольку объект или ситуация, на которые ссы-лается говорящий (и о которых слышит слушатель), часто отсутствуют.

1 Для серверной подписки на рекламные объявления и обсуждение системы нужно послать на listproc@list.emich.edu следующее сообщение: subscribe IB-L <ваше имя>. Вот один из интербихевиоральных web-адресов: http:// web.utk.edu/~wverplan/kantor/kantor.html.

255

Функции реакции. «Реакция» на стимул состоит из телесных действий, но функциональный характер этой реакции называют функцией реакции (response function). Мы можем добраться из пункта А в В пешком или на велосипеде. Это различные реакции, но у них одна и та же функция — доставить нас из А в В. Кроме того, мы можем идти из А в В, чтобы добраться из одного пункта в другой, или же мы можем идти из А в В, чтобы просто прогуляться. В этом случае реакция одна и та же, но функция различается. В качестве другого примера рассмотрим следующий диалог:

— У тебя осталось хоть немного воздушной кукурузы?

~Да.

— Ты съел всю воздушную кукурузу? -Да.

Реакция (ответ) одна и тот же — «да», но в двух примерах она выполняет различные функции.

Реакция и ее функция являются ответом на что-то — на стимульный объект и его стимульную функцию.

Факторы сеттинга. Улыбка, которая имеет различный смысл в различных сеттингах, иллюстрирует фактор сеттинга. Другой пример — растение, которое радует нас, когда растет возле ручья, но раздражает нас в нашем саду. Факторы сеттинга могут быть частью организма или внешними по отношению к нему.

(а) Примеры факторов сеттинга, относящихся к организму: Когда мы простужены, то реагируем на мир иначе, чем когда мы здоровы. Если мы идем в продуктовый магазин до еды, то делаем больше покупок, чем тогда, когда идем туда после еды. Человек, манеры которого обычно отличаются мягкостью, может быть драчливым, когда он пьян.

(Ь) Примеры факторов сеттинга, внешних по отношению к организму: Обычно в учебной аудитории мы вступаем в интеракции с преподавателями иначе, нежели когда мы общаемся с ними в их кабинете или в баре. Собака, которая лает на людей с хозяйского участка, со своей территории, обычно не делает этого, когда бежит по улице, не являющейся ее территорией. Разнообразие сеттингов, не относящихся к организму, практически бесконечно.

Контактная среда. Согласно интербихевиористу, каждый объект, который мы видим, слышим, обоняем, ощущаем на вкус и т. д., проявляет себя благодаря среде. Для того чтобы слышать, необходимы звуковые волны, а для того чтобы видеть — свет.3 Ин-тербихевиоральная психология предупреждает, чтобы мы не путали среду с функциями стимула.

Интеракциональная история и личность. Наконец, настаивает интербихевиорист, крайне важна история наших интеракций. С момента рождения до смерти продолжается развитие нашей интеракцио-нальной истории (interactional history), которая влияет на все, что мы делаем. Разумеется, она взаимосвязана с функциями стимула и реакции: мы формируем эти функции исходя из истории наших отношений с объектами и условиями, причем история этих отношений влияет даже на эффект сеттингов. Функциональность в психологии еще важнее, чем в биологии, ибо «организмы реагируют на объекты не просто на основе их физико-химических свойств, но также на основе их функций, сформировавшихся в предшествующих интербихевиоральных действиях» (Kantor, 1978/1984, р. 145).

До этого момента мы говорили о том, что система идентифицирует в качестве составных частей (собы-

2 На самом деле «зависимая» переменная является неконтролируемой переменной, а «независимая» — контролируемой. Интербихевиорист рассматривает эту неадекватную терминологию как признак неправильного понимания психологических событий.

3 Некоторые среды образуются давлением, а вкус требует химического агента с растворимостью в слюне.

4 Среда, стимульный объект и функция стимула могут совпадать, если, например, мы прислушиваемся к звуку определенной высоты или замечаем цветовой оттенок источника света.

256

тий) поля. Но наши реакции, утверждает система, не являются изолированными. Каждое действие влияет на каждое другое действие, и эти последовательности взаимных влияний развиваются в организованные способы исполнения (ways of performing), которые образуют единство (unity). Это единство и есть личность (personality), устойчивая и длительная организация реакций каждого индивидуума.

Поле или сегмент поведения. Взаимосвязанные компоненты, которые составляют интербихевиораль-ное поле, показаны на рис. 10.1 в виде сегмента поведения. Каждый подобный сегмент поведения специфичен и уникален. Интербихевиористы называют это принципом специфичности. Пронко (Ргопсо, 1988) замечает в отношении специфичности: «Если вы хотите получить подробные сведения о планетах Солнечной системы, вам придется сосредоточиться на каждой из них, ибо каждая уникальна» (р. 208). Нельзя дать какое-то одно объяснение того, почему некоторые студенты проводят время в барах, вместо того чтобы максимально использовать свои академические возможности, или почему некоторые дети, испытавшие на себе жестокое обращение, став взрослыми, начинают плохо обращаться с собственными детьми, тогда как другие становятся хорошими роди-телями. Каждый случай, настаивает интербихевио-рист, предполагает уникальный комплекс факторов поля, хотя сходства могут способствовать группированию и обобщению. Обобщения делаются на основании описаний и интерпретаций, которые также

«рождаются из специфичности» (Kantor, 1978/1984, р. 153). Следствия специфичности включают в себя (а) ориентирование нас на наблюдаемые события поля, (б) замену фантазий и абстракций конкретными событиями и (в) направление нашего внимания на взаимозависимые отношения (Pronko, 1988). Сте-фенсон (Stephenson, 1953) замечает, что специфичность — это «принцип, благодаря которому ученый твердо стоит на почве реальности. Без него он погружается с головой в научную игру по правилам» (р. 341), а не по результатам наблюдения.

На первый взгляд, сложная взаимозависимость факторов поля кажется слишком многообразной, чтобы ее охватить; но, утверждают интербихевиористы, взаимозависимость более реальна, чем простая причинность, обусловленная отдельными событиями, и мы вполне можем преуспеть в реалистичной трактовке этой сложности. Кроме того, можно изучить некоторые компоненты в относительной изоляции, но их всегда необходимо помещать обратно в поле, в условия отмеченной взаимозависимости: «С любым фактором, выделенным ради исследовательских целей, следует обращаться, непосредственно соотнося его со всем целым, из которого он был извлечен» (Kantor, 1959, р. 19). Это очень похоже на метод биолога. Биолог может извлечь компонент организма — структурный или функциональный — с целью изучения, но затем он должен изучить его во взаимосвязи с другими компонентами. Как показывает нижеприведенный (с. 267) обзор исследований,

257

некоторые ученые успешно изучают действующие одновременно и совместно множественные факторы.

Неспособность учесть различные факторы поля ведет к изобретению ненаучных конструктов, доказывают интербихевиористы. Например, Гевирц (Gewirtz, 1967) гипостазировал некое влечение, чтобы объяснить свои экспериментальные результаты с детьми, но изучив факторы сеттинга, сумел перейти от невидимых влечений к наблюдаемым событиям сеттинга. Аналогичным образом, замечает интерби-хевиорист, мозговые процессы, разум, сознание и другие гипотетические силы обусловлены культурой или аналогиями с другими науками (например, обработка информации), тогда как конкретными особенностями поля пренебрегают.

В целях иллюстрации рассмотрим специфический сегмент поведения в жизни гипотетического индивида. Профессор Окостенелова, специалист по культуре нижнего палеолита (древний каменный век), находит в земле объект и аккуратно обтирает его мягкой кисточкой. Она обнаружила важный фрагмент черепа древнего человекоподобного существа, возможно Australopithecus afarensis. Если рассматривать этот предмет в качестве стимульного объекта, то он состоит из выветрившейся и минера-лизованной кости. Но для нее он обладает стимуль-ной функцией компонента черепа древнего гомини-да, который некогда ходил по земле. Ее реакция — воспользоваться кистью, чтобы удалить грязь; эта реакция содержит функцию, позволяющую ей лучше изучить объект. Альтернативными реакциями могут быть обтирание его тряпкой или обдувание; они содержат ту же самую функцию реакции, позволяющую произвести более тщательный осмотр. Сеттинг состоит из исследовательского поиска подобных ископаемых остатков в восточно-африканском пустынном ландшафте, в котором преобладают небольшие скалы и бесплодная почва. Этот сеттинг имеет место в среде с освещением, достаточным для визуальной интеракции и идентификации. Интерактивная история профессора состоит из длительного обучения работе с такими материалами и, тем самым, из способности распознавать ископаемые остатки среди находящихся на земле камней или других костных фрагментов, которые выглядят похоже. Этот сегмент поведения специфичен для данного индивида в данной ситуации. Ранее ни один сегмент поведения не был в точности похож на этот, и он никогда не повторится вновь — подобная специфичность и уникальность верна для всех событий, происходящих в природе.

Заметьте, что интербихевиористы конкретизируют функциональные детали действия, а не прибегают к общему, абстрактному объяснению. Тогда как большинство школ психологии полагают, что мышление, принятие решений и эмоции являются внутренними событиями, интербихевиористский подход делает это допущение бессмысленным. В этом случае и во всех остальных интербихевиористы не по-

стулируют какие-то внутренние причины, такие как разум, информационный процессор или влечения. Как и не постулируют они какую-то внешнюю причину условий среды, ибо не допускают какой бы то ни было дихотомии внутреннего и внешнего. Нет и какого-то локального места в интегрированном поле, которому соответствуют подобные абстракции (рассмотрите в этом свете рис. 10.1), ни одна из ко-торых в этой системе не является необходимой или хотя бы полезной. Интербихевиористы утверждают, что когда описаны специфические функциональные отношения факторов поля, научный отчет можно считать завершенным — подобно тому как это происходит с любым другим событием в природе. Такое описание компонентов природного события в строго эмпирических терминах и тесно связанный с ним вывод, всегда соотносимый с событиями, — это метод, каким научная психология должна про-двигаться дальше, настаивают приверженцы системы.

Кантор (Kantor, 1959) резюмировал концепцию интербихевиорального поля в следующей описательной формуле:

РЕ = С (k, sf, r, rf, hi, st, md),

где РЕ — это психологическое событие (psychological event); С — все поле; к — специфическое событие; sf — функция стимула; г — реакция; rf — функция реакции; hi — история интеракций; st — сеттинг; md — контактная среди. Отметьте, что в формулу не включены какие-либо гипотетические конструкты; фактически для этой системы они оказались бы лишними.

Итак, излагая эту систему в ее простейшей форме, можно сказать, что она начинается с биологического организма и мира. Их интеракции составляют психологические события. История этих интеракций вносит коррективы в дальнейшие интеракции.

Фазы интеракции. Интеракция стимула и реакции очень сложна, но можно вычленить из нее осно-вополагающие компоненты действия, которые составляют интеракцию. Кантор называет их системами реакции (reaction systems). Они являются фазами интеракции (phases of interaction), фазами действия (action phases), или паттернами действия (action patterns) (два последних термина используются в этой главе). Простейшей реакцией является рефлекторное действие, например, отдергивание руки от горячего объекта. У объекта только одна-единствен-ная функция стимула (собственное свойство объекта — быть горячим), а реакция на него состоит только из одной фазы действия. Точно так же реакция испуга на резкий гудок состоит из одной фазы действия. Фазы действия нумизмата, перебирающего груду монет, совершенно иные (рис. 10.2). Он обращает внимание на каждую монету, воспринимает ее идентичность, решает, нужна ли она ему для коллек-ции, откладывает ее в сторону и повторяет весь про-

258

цесс со следующей монетой. Если нумизмат находит монету достаточно редкой, он испытывает волнение, разглядывает ее через увеличительное стекло, а затем завершает паттерн действия, прмещая монету в специальный ящик.

Согласно системе, за исключением рефлекторных действий, все реакции состоят, как минимум, из трех фаз: (а) направления внимания на стимул или его актуализации, (б) восприятия и (в) финального или завершающего действия5. Мы замечаем главным образом завершающее действие, но ему должны предшествовать первые два. Совокупность всех индивидуальных фаз действия равнозначна личности или, иначе говоря, поведенческим свойствам / атрибутам индивидуума (behavior properties or attributes of the individual), которые в различных комбинациях интеракций составляют его знания, способности, навыки, привычки и другие атрибуты. Личность является продуктом интеракциональной истории.

Внимание и восприятие. Такие фазы действия, как направление внимания (attending) и восприятие (perceiving), заслуживают более углубленного рассмотрения. Пока мы не направили внимание на какой-то один стимул из любого множества других возможных стимулов, мы не можем на него прореагиро^ вать. Но как только потенциальный стимульный объект стал актуальным стимульным объектом, мы распознаем или воспринимаем то, что он функционально значит для нас, а затем можем завершить реакцию на него. Если звонит телефон, (а) я направляю внимание на него (и перестаю обращать внимание на то, с чем я взаимодействовал в данный момент), (б) я понимаю (воспринимаю), что это телефонный звонок и что кто-то хочет поговорить со мной, и (в) я завершаю интеракцию, поднимая трубку и произнося «алло». Аналогичным образом, когда звонящий (а) актуализирует как стимул мое «алло», (б) понимает — возможно, — что это мой голос, и (в) завер-

шает интеракцию, называя себя, у меня появляется новый стимул для актуализации, и т. д.

Внимание приводит организм и определенный объект в состояние интеракции. На то, как человек актуализирует любой данный стимул, влияет множество переменных. Со стороны стимульного объекта это может быть такое условие, как размер (например, газетные заголовки), движение, цвет, повторение (рекламная песенка) и др.; со стороны реакции или организма — непосредственный интерес (необходимость найти помещение для отдыха), личность (сим-патии, антипатии, привычки, знания и т. д.) и индивидуальные состояния (беспокойство, депрессия, волнение, поглощенность работой, здоровье и т. д.). Условия стимула и организма могут сочетаться. Например, любителей компьютеров, которые видят на выставке новые компьютеры, стимулируют новые модели с большими возможностями, и в то же время они восприимчивы к этим стимульным объектам из-за своей организации личности, связанной с их знаниями и интересом к компьютерам. Они актуализируют стимульные объекты (компьютеры), тогда как другие люди могут этого не сделать.

Хотя все действия фактически неразделимы и целостны, каждая фаза паттерна действия выступает как «конфигурация поведения, способ, каким организм распределяет (distributes) себя относительно пространства, в котором локализованы как он, так и объекты его интеракции» (Kantor & Smith, 1975, p. 54).

Теперь мы можем рассмотреть более подробно пример с профессором Окаменеловой (см. выше), которая обнаружила фрагмент ископаемого человека. Исходя из своих интересов в данный момент и своих поведенческих характеристик, в настоящую минуту она направила свое внимание на этот конкретный стимульный объект, а не на другие неодушевленные объекты ландшафта. Малозаметные цветовые отличия от окружающих камней и его конфигурация мо-

5 Иногда акты восприятия и завершения оказываются объединенными, например, когда человек оценивает красоту симфонии, яркую окраску птицы или ветвистые рога оленя.

259

гли стать для нее характерными особенностями объекта. Направив свое внимание на объект, она поняла, что это, вероятно, часть черепа ископаемого существа, возможно гоминида, и завершила интеракцию, нагнувшись и подняв объект. Могли иметь место также дополнительные паттерны действия — например, вопрос, не может ли это быть фрагмент животного, а не гоминида; надежда, что он не раскрошится на более мелкие куски; вопрос, не может ли оказаться рядом других кусков, и возбуждение по поводу возможностей, которые таит в себе фрагмент. За этим сегментом поведения последуют другие, в которых она направит внимание на различные компоненты ископаемого остатка как на объекты / функции стимула и прореагирует своей предположительной идентификацией Australopithecus afarensis.

Описание действий профессора Окаменеловой, согласно традиционным принципам психологии, будет следующим: у нее имеется внутренний фильтр, который отбирает то, на что она направляет внимание. Световые волны, отражающиеся от ископаемого объекта, но не сам объект, служат в качестве стимулов, которые побуждают нейроны передавать «сообщения» в ее головной мозг, где они становятся «ощущениями». Другой невидимый процесс объединяет эти ощущения во внутреннее восприятие, кото-рое ее мозг затем интерпретирует как означающее ископаемые останки гоминида. Следовательно, объект, который воспринимает профессор Окамене-лова, создан ее разумом или мозгом. Говорят, что это представление или образ внутри ее головы и что он лишен определенного объективного существования. Согласно же интербихевиористу, профессор Окаме-нелова произвела интеракцию с останками, посредником которых был свет. Свет не тождественен сти-мульному объекту, и при этом не постулируется никаких фильтров, ощущений, представлений или процессов преобразования. Смысл объекта не вытекает из «ментального процесса», а состоит из текущих интеракций профессора, которые, в свою очередь, взаимозависимы с ее прошлой интеракциональ-ной историей. Все событие — это поле наблюдаемых интеракций, которые можно конкретно идентифицировать (принцип специфичности), а не ненаблюдаемое биологическое преобразование в голове.

Такая фаза действия, как восприятие, утверждает система, обеспечивает некоторую степень независимости от объекта. В случае рефлекторной реакции на горячий объект реакцией является отдергивание руки. Эта реакция полностью зависима от собственного свойства объекта. Но в случае большинства объектов, согласно интербихевиоризму, восприятие проявляется как фаза интеракции, в которой любое множество возможных завершающих действий может следовать в качестве финальной фазы этой интеракции. В случае альпиниста, который встречает на своем пути гигантский валун, финальной или завершающей фазой интеракции может быть созерцание величия камня, сочинение истории о том, как неко-

гда он был громадным медведем, суждение о его весе, замечание о его структуре и вероятном происхождении, попытка залезть на него или, при сильном ветре, использование его в качестве укрытия. Как показывает этот пример, за восприятием могут следовать либо скрытые (или имплицитные) завершающие действия (созерцание, суждение), либо явные завершающие действия (залезание, сочинение истории, использование его в качестве заслона от ветра). Часто мы воспринимает более одного смысла: валун может быть величественным, но являться препятствием на пути в гору. Возможно также восприятие более одного последующего действия, например, можно залезть на валун, обойти его или повернуть назад.

Произвольные интеракции. После того как альпинист воспринимает более одного возможного способа преодоления препятствия в виде валуна, выбор, который он делает, является произвольным поведением. Согласно интербихевиоризму, основополагающими для выбора являются два или более подобных восприятия — восприятие наличия выбора между действием или воздержанием от него. В подобном выборе зачастую важную роль играет речь (language); но атрибуты личности индивидуума, такие как знание, предпочтения, навыки, суждение и т. д., имеют еще больший вес, утверждает интербихеви-орист. Сеттинги также имеют значение. Студент может предпочесть сделать пометку в библиотечной книге тайком, но не в присутствии библиотекаря. Выбор также «направляется последствиями или оказывается под их влиянием» (Kantor, 1926, р. 313); но поскольку последствия часто бывают не ясны, пока действие не завершено, человек должен прореагировать на последствия скрыто посредством замещающей стимуляции.

В интербихевиоральной системе не возникает конфликта «свободная воля против детерминизма». Интербихевиорист настаивает, что выбор, так же как любая другая психологическая интеракция, не является следствием такой абстракции, как свободная воля или детерминизм, а содержится в поле событий. Поле также включает в себя причинность. Они не отличаются друг от друга. В этой системе, чтобы объяснить событие выбора, мы должны описать восприятие выбора, сеттинг, в котором выбор имеет место, а также интеракциональную историю и резуль-тирующие атрибуты личности. Взвешивание или рассмотрение выбора может также быть фазой интеракции. Например, студенту может понадобиться сделать выбор, записаться ли ему на продвинутый курс, который будет полезен для его карьеры, или же пойти на более легкий, но менее содержательный курс. Студент рассматривает свои способности и прошлый опыт учебы на подобных курсах, свои академические привычки, время, доступное для изучения оцениваемого курса в дополнение к другим курсам, рекомендации учебного консультанта, возможные последствия для карьеры и схожие вопросы

260

(отметьте обширное количество замещающих стимулов в этих скрытых актах). Завершающее действие выбора и, тем самым, окончания интеракции является итогом этих коррелируемых событий. Как только мы описали эти специфические события, мы, с интер-бихевиоральной точки зрения, объяснили событие выбора. Добавление абстракции, такой как сила воли или детерминизм, противоречило бы принципу специфичности.

Сознавание, или сознаваемые или несознаваемые интеракции. Все мы испытываем чувство неудовлетворенности, когда кладем куда-то ключ, очки, газету, инструмент или какой-то другой предмет, а затем не можем вспомнить, куда мы его положили. Положить куда-то предмет, не обратив внимания на то место, где он будет лежать, — типичный пример несознаваемого (unwitting) поведения. С другой стороны, мы часто знаем в точности, что цы сделали в прошлом или делаем в настоящий момент. Это сознаваемое (witting) поведение. Мы можем также назвать эти формы поведения сознаванием (awareness) и несознаванием (unawareness).

При сознаваемом поведении, утверждает интерби-хевиорист, завершающему акту предшествует ряд паттернов действия, «которые относятся к некоторым прошлым контактам индивидуума со стимулирующими объектами или к некоторой фазе объекта, которая затем не выполняет стимулирующей функции» (Kantor, 1924, р. 46). Кладя ключи, человек может отметить для себя удобство местоположения как временного места нахождения ключа или сказать себе: «Я оставляю сейчас ключи на ночном столике». Или в совершенно иных стимульных условиях, которые составляют сознаваемое поведение, альпинист может заметить характеристики стимульного объекта: грязь на участке тропинки, ведущей в гору, и камни, торчащие из грязи. Заметьте при этом взаимоза-висимость объекта и его функционального смысла: грязь означает нечто, попадания во что следует избежать, а камни означают переходные мостики, позволяющие избежать грязи. Могут быть доступны и другие виды выбора, например, обход или перепры-гивание: подобное распознавание выбора также является сознаваемым поведением, ибо человек должен рассмотреть альтернативы и их последствия. Прого-варивание, написание и различные скрытые акты, такие как обдумывание, оценка, суждение и распо-знавание — это также интеракции.

При несознаваемом поведении различные фазы интеракции, присутствующие в сознаваемом поведении — такие как мышление и другие когнитивные акты, речь, подготовка к выбору или привязка к каким-то характеристикам объекта, — отсутствуют. Если, кладя свои ключи, я делаю это без данных фаз действия, то остаюсь отстраненным от объекта, хотя и взаимодействую с ним.

Несознаваемое поведение, заявляет интербихеви-орист, отличается от неспособности заметить то что находится в поле нашего зрения. Например, даже

заядлые картежники редко знают, что держит в своей правой руке королева червей, несмотря на то что они смотрели на эту карту бессчетное число раз. Это не несознаваемое поведение, а неспособность направить внимание на эту конкретную деталь. Схожим образом, когда мы прогуливаемся или ведем автомобиль, в наше поле зрения попадают тысячи объектов. Мы просто не актуализируем большинство из них как стимульные объекты. Точно так же из множества тысяч звуков в большом городе мы замечаем — направляем свое внимание — на лишь относительно небольшое число.

Привычка, как утверждает система, также играет роль в сознаваиии. Привычка состоит из интеракций, в которых финальная фаза такой интеракции, благодаря неоднократному появлению в совокупности со стимульным объектом, становится тесно с ним связанной. Фазы внимания и восприятия выражены крайне слабо и поэтому прочно объединены с завершающим актом, который может быть от них неотделим. Эта часть атрибутов личности, которая делает возможным управление автомобилем во время разговора или вязание свитера при просмотре телепередачи. Управление автомобилем — чрезвычайно сложный вид деятельности, который становится возможным частично благодаря привычке. Вязание — более простой вид деятельности, который привычка делает эффективным. В случае привычки мы можем осуществлять интеракции без сознавания, занимаясь при этом другой деятельностью, которая требует сознавания. Вера в подсознательное может частично проистекать из этих явлений, полагает Кантор (Kantor, p. 444); но нет необходимости изобретать какую-то особую силу или сущность, такую как подсознание, чтобы объяснить подобные события. Описательного объяснения на основе наблюдения достаточно, утверждает он.

Иногда люди доводят привычные интеракции до состояния диссоциации: «мы можем организовывать эти сложные привычки, не имея в данный момент ни малейшего представления о том, что такой приобретательский (acquisitional) процесс происходит», но это не дает повода говорить о «каком-то таинственном подсознании» (р. 445). Подобные конструкты, считает Кантор, берут начало не из текущих событий, а из ненаучных источников.

Привычки могут мешать потребности совершить какую-то противоположную реакцию. Если мы переезжаем на новое место жительства, очень легко прореагировать привычным образом, повернув налево, когда нам следует повернуть направо. Новый паттерн поведения требует особого внимания при когнитивных фазах действия и использования замещающих стимулов, чтобы начать формирование новой привычки взамен старой.

Мы можем отреагировать на один и тот же объект либо обдуманно, либо механическим и отстраненным образом. Все это способствует появлению шуток о

261

рассеянных людях и порождает гипотезы о бессозна-тельном или подсознательном. Для интербихевиори-стов люди не разделены на части, контролируемые обособленными сущностями, такими как сознание, бессознательное или подсознание. Однако возможно, утверждают интербихевиористы, абстрагировать компоненты интеракций между людьми и объектами, чтобы посмотреть, каким образом между ними образуются основополагающие связи, которые можно описать; и интербихевиористы пытаются это сделать.

Некоторые импликации данной

системы

Нередукционизм. Поле, заключающее в себе психологическую систему, означает, согласно интербихе-виористам, что событие не может быть сведено к биологии или культуре (редуцировано к ним). Мы не идем нога в ногу с культурой, хотя она является одним из участвующих условий, иногда в качестве функции стимула, иногда в качестве сеттинга, а часто как часть нашей личной истории. Мозг также является участвующим условием, но он не содержит и не продуцирует психологические события. Он не является господином организма или полем интеракций. Короче говоря, это не психологический, а биологический орган. В качестве биологического органа он исполняет жизненно важную функцию координирования работы организма, но он не мыслит, не интерпретирует и не декодирует «сообщения», поступающие от нервов. Нервы передают электрохимические импульсы, а не «сообщения». Мозг участвует во всех видах деятельности и необходим для них. Но это обстоятельство не делает его детер-минантой, причиной или хотя бы местом (локусом) психологических событий.

Локусом является все поле, заявляют интербихевиористы. Подобно тому как Коперник переместил Землю из центра Вселенной, вокруг которого вращаются Солнце и звезды, так и Кантор вынес психологическое событие за пределы не только мозга, но также организма. Поведение организма — это взаимоотношения с его окружением, а чтобы понять отношения, мы должны изучить все компоненты и их взаимные влияния, а не только что-то одно, что, как мы предполагаем, является определяющим для всех остальных.

На биологическом уровне нейроны, гормоны, иммунная система, сердечно-сосудистая система и множество прочих факторов взаимодействуют друг с другом, так что ни один из них не является главенствующим или направляющим по отношению к другим. На другом уровне, доказывают интербихевиористы, организм с его биологическими компонентами вступает в интеракции со своей средой, и этот уро-

вень организации отличается от уровня любого из компонентов. Этому уровню организации присущи собственные принципы, которые следует понимать на этом, а не более низком уровне, таком как уровень мозга. Уровнем психологии является именно этот уровень взаимодействия организм—объект, и именно здесь мы должны искать принципы психологии.

«Не могли бы вы дать мне мозги?» — спросил Страшила.

«Они тебе не нужны. Ты и так каждый день узнаешь что-то новое. У ребенка есть мозги, но много ли он знает!? Опыт — единственное, что дает знание, и чем дольше ты живешь на земле, тем опытнее ты будешь» (Frank Байт, The Wizard of Oz)*.

Мы часто слышим о «биологическом базисе» психологии, но интербихевиоризм считает, что ни одна из наук не является базисом для любой другой. Хотя события одной науки могут участвовать в событиях другой — химия в психологии, психология в социологии, — каждая имеет собственный уровень организации, принципы которой отличаются от принципов любой из ее составляющих. Культура, биология, химия, физика и социология выполняют сполна свои роли в интербихевиоральном поле, но никогда не определяют все поле.

Исследователей озадачивало то, что, казалось бы, является несоответствием между биологическими условиями и отсутствием реакции на них: (а) В месте, где зрительный нерв выходит из каждого глаза, мы имеем слепое пятно размером около шести дуговых градусов, где отсутствуют фоторецепторы, однако мы совершенно не замечаем какого-то пробела в своем зрении, (б) Наши глаза совершают быстрые резкие движения примерно пять раз в секунду, называемые саккадическими движениями глаз, но наше восприятие окружающего мира отличается плавностью, (в) Поле нашего зрения составляет около 180 градусов, но мы обычно наблюдаем только малую часть его. В качестве иллюстрации последнего пункта, обратите внимание на визуальные объекты, находящиеся вне страниц этой; книги, продолжая при этом смотреть на страницы. Ранее вы не видели их, несмотря на то что они находились в поле вашего зрения. Как же традиционалист и интербихевиорист объясняют эти ситуации?

Традиционалист постулирует некий гипотетический процесс в головном мозге, чтобы «заполнить» пробел, образуемый слепым пятном каждого глаза, и еще один, чтобы сделать плавным наши зрительные восприятия, вопреки саккадическим движениям. Интербихевиористы не используют подобные мозговые конструкты, а полагают, что мы можем объяснить эти события достаточно просто посредством того, чего у нас нет: у нас отсутствует биологический аппарат для восприятия слепого пятна или для быстрых визуальных фиксаций (Smith, 1997). Что касается нашего

* Баум Ф. Волшебник из страны Оз.

262

поля зрения, то традиционалист считает, что мозг «включает и выключает» то, что мы видим. Интерби-хевиорист замечает, что стимуляция сетчатки носит биологический характер, но полагает, что зрение имеет место в психологическом поле. Мы воспринимаем только то, на что направляем внимание, независимо от присутствия объекта в поле зрения, а внимание зависит от факторов, описанных выше.

Биология, и не только в психологическом поле.

Биология участвует во всех психологических интеракциях не только структурно или функционально, но и онтогенетически. По мере того как у ребенка формируется биологическое оснащение — происходит его онтогенетическое развитие6, — он становится способным вступать в более сложные интеракции со своим окружением и развивает свои интербихевиораль-ные способности, такие как познание, размышление, суждение и т. д. Когда биологическое оснащение сформировано и дальнейшее биологическое изменение идет в направлении упадка (начиная примерно с 20-летнего возраста)7, психологическое развитие может продолжаться относительно независимо от биологии, а в некоторых видах деятельности достигает новых высот при переходе к старости: литературное творчество, изобретательство, артистическая деятельность, финансовые успехи и т. д. Дж. Р. Кантор, основоположник интёрбихевиоральной психологии, до самой своей смерти в возрасте 95 лет продолжал работать над своими аналитическими трудами, засиживаясь до поздней ночи. Фрэнк Ллойд Райт (Wright), видный американский архитектор, заявил в старости, что творческие решения, к которым он так настойчиво стремился в более молодом возрасте, он теперь может буквально вытряхивать из своего рукава. Делпрато (Delprato, 1980) производит обзор исследований, которые подтверждают отсутствие параллели между биологическим и психологическим развитием, и называет ряд теоретиков в области развития человека, чьи концепции продвигаются в направлении, схожем с ориентацией интербихевиоризма. Херрик (Herrick, 1983) использует процедуру Кантора, состоящую в историко-критическом анализе, чтобы показать истоки представления о том, что психологическое увядание происходит параллельно старению, и чтобы продемонстрировать, к каким социальным последствиям, выливающимся в дискриминацию пожилых, приводит этот взгляд. Интерби-хевиорист признает все психологические события как биологические, но в то же время настаивает, что они являют собой нечто намного большее, чем биология.

Дуализм «душа—тело». В этой системе не только отсутствует редукционизм, сводящий все к биоло-

гии или другим наукам, но также нет дуализма «душа — тело». Никакой души в теле. Никакого тела, лишенного души. Никакой декларации, что тело и душа едины. Вопрос души и тела не имеет никакого отношения к интербихевиоральному полю. Душа или разум — это конструкт, а не событие. Ибо если мы зададим вопрос, что являет собой разум при от-сутствии событий и отношений в интеракциональ-ном поле, то не отыщем никакого обособленного конкретного референта. Не находя обособленного референта, интербихевиорист заключает, что все это конструкты, которые состоят только из вербальных выражений. Мы не наблюдаем разум, а только навязали его тому, что наблюдаем. Интербихевиоральное же поле, говорят приверженцы системы, -- это кон-структ, заимствованный из наблюдения фактических событий. Если учесть все идентифицируемые события и их отношения, не останется места для дополнительных гипотетических детерминант, как и не будет необходимости в них.

Причинность. В психологии существует два основных взгляда на причинность: действия организма вызываются чем-то внутренним либо чем-то внешним по отношению к нему. Если внутренним, то говорят, что причиной является разум (душа) или мозг; если внешним, тогда причина — среда. Когда та или иная из многочисленных школ психологии заяв-ляет, что причиной действия является организм или мозг организма, интербихевиорист спрашивает, что тогда заставляет мозг совершать действие. Может ли он являться причиной собственных действий? И если мозг интерпретирует или видит образы на сет-чатке, «кто» видит то, что видит мозг? Или если мозг передает информацию внутри себя от одного гипотетического обрабатывающего блока к другому, что его направляет? Может ли он направлять себя? Мы находим только эпизодические попытки ответить на подобные вопросы и только эпизодическое признание со стороны тех, кто считает причиной поведения мозг, что эти вопросы логически вытекают из данного допущения; если принять эти гипотетические способности мозга, тогда следует, что организм или мозг самокаузален или участвует в самодействии.

Если, с другой стороны, говорят, что причина имеет внешнее происхождение, это допущение о некоем пассивном организме, сформированном своей средой скорее механистическим образом. Оно проявляется в понятии независимой и зависимой переменных и в формах бихевиоризма, которые гипостазируют стимул, вызывающий или пробуждающий реакцию.

Иногда причины понимают как нечто толкающее и тянущее (pushers and pullers). Некоторая сила разума, воля, влечение или инстинкт толкает, а внеш-

6 Понятие «онтогенетический» может относиться и к биологическому, и к психологическому развитию.

7 После 20 лет упадок проявляется в таких показателях, как снижение времени реакции, уменьшение количества Т-лимфоцитов, которые играют важную роль в иммунной системе, и ряде других. Возможно, студенты колледжа будут шокированы, узнав, что когда им переваливает за 19, «вершина холма» остается уже позади, но они могут утешаться тем, что психологическое развитие продолжается до глубокой старости.

263

няя сила, например какой-то стимул, который вызывает реакцию, притягивает. Эмоцию рассматривают как внутреннюю причину, насыщающую организм энергией и, тем самым, являющуюся мотивирующей силой, которая заставляет его действовать. Иногда говорят, что мотивы и толкают, и тянут. Большинство мотивационных концепций столь туманны или наполнены проблемами, что постепенно теряют свое прежнее значение в психологии.

Когда стимульные условия одни и те же, а реакции разнятся, в такой системе нет необходимости постулировать наличие влечения (Gewirtz, 1967), «личности» («person») или «я» («self») (Hamachek, 1987) между стимулом и реакцией. Скорее, факторы сеттинга и эволюция функций стимула являются специфическими, идентифицируемыми условиями поля, которые можно изучить на предмет их воздействий.

Что касается внутренней причины, благодаря которой организм вызывает собственное поведение, интербихевиористы указывают, что во вселенной нам неизвестен ни один объект, который был бы самокаузальным. Самокаузальность — еще один ненаучный конструкт, и он нам не нужен. Как и не нужно нам допускать, что среда заставляет пассивный орга-низм действовать. Мы можем, доказывают они, отказаться и от органоцентризма (центрирования на организме), и от эивайроцентризма (центрирования на среде). Мы можем заменить их обращением к полю интеракций. Активный организм вступает во взаимодействия с активным миром, и мы можем изучать развитие этих взаимодействий в различных сет-тингах, чтобы понять человеческую деятельность. Подобно тому как система не нуждается в дуализме «душа — тело» или в сведении психологии к какой-то другой науке, ей также не нужно постулировать разграничения внутреннего и внешнего, внутренние толчки или внешнее притяжение, самокаузальность или побудительные причины. Все это не наблюдаемые события, а конструкты, которые были навязаны событиям.

Короче говоря, в интербихевиоралыюм подходе организм не вызывает собственное поведение, как не вызывает поведение и среда. Скорее, причинность содержится в поле человека и среды, вступающих в интеракцию. Такая позиция делает бессмысленным вопрос: внутренняя сила воли или внешний детерминизм. Не постулируется никакой силы, называемой волей или детерминизмом, которую надо было бы рассматривать. Все это только варианты дуализма «душа — тело», утверждает система.

Примеры работы данной системы. Возможно, полезно посмотреть, как эта система трактует одну из классических проблем, проблему константности восприятия. Почему мы видим человека как некую постоянную величину, независимо от того, находится ли он от нас в метре или в ста метрах? Величина световых точек на сетчатке, которые соответствуют объекту, заметно изменяется при переходе от рассто-

яния один метр к ста метрам. Тот факт, что мы видим человека как постоянную величину, называют константностью величины. Другой формой константности является константность формы: когда прямоугольная дверь поворачивается на петлях и мы видим ее сначала с торца, а потом спереди, угол, соответствующий световым лучам, которые попадают на сетчатку, меняется. Однако мы не говорим, что дверь меняет форму. Мы воспринимаем ее как прямоугольную под любым углом. Это называют константностью формы. Традиционалист сказал бы, что наш разум или мозг улавливает различные образы на сетчатке и постоянно дает нам их новые интерпретации или что мозг — это компьютер, который кодирует величину человека на сетчатке, или что угол двери на сетчатке дает нам декодируемое «показание прибора». (Но кто или что читает это показание?) Такое показание говорит нам, что это человек нормальной величины или что это прямоугольная дверь.

Интербихевиоральный подход имеет радикальные отличия. Вместо навязывания таких конструктов, как компьютерный мозг, он начинает с наблюдаемых компонентов поля. Благодаря тому, что ранее мы имели дело со столами, дверьми и схожими объектами и рассматривали их под разными углами, мы распознаем особенности, которые означают прямоуголь-ность. Учитывая эти стимульные функции стимуль-ного объекта в связи с историей наших отношений с ними и нормальным сеттингом (можно сконструировать необычные сеттинги, чтобы вызвать другие вос-приятия), интербихевиоризм утверждает, что мы воспринимаем объект с точки зрения того, что он для нас означает: дверь означает прямоугольный объект, независимо от угла зрения, а человек означает нормальную величину, независимо от расстояния.

Термин психосоматика подразумевает, что психика (душа, разум) воздействует на сому (тело). Считается, что она связана с астмой, повышенным кровяным давлением и другими расстройствами. Вместо того чтобы постулировать какой-то конструкт (душа, разум), воздействующий на объект (тело), интербихевиористы замечают, что общий паттерн интеракциональных компонентов в любой ситуации включает биологические компоненты, некоторые из них могут быть вредными для тела. Аналогичным образом, в стрессовой ситуации, такой как доклад студента перед аудиторией, у студента могут потеть ладони, может пересыхать во рту, подниматься кровяное давление и учащенно биться сердце. Все это составные части общего паттерна интеракции, а не воздействие психики на тело.

Современная традиционная психология рассматривает мышление как обработку информации мозгом. Интербихевиоральная психология в свойственной ей манере обращается к изучению наблюдаемых событий. Мышление, полагает она, состоит из явных и скрытых манипуляций, которые прокладывают путь некоторым последующим операциям. Планирование, оценка и выбор — все это примеры мышления.

264

Эти интеракции состоят из приложения информации, полученной в одной ситуации, к другой схожей ситуации. Если мышление проявляется как одиночный сегмент поведения, например, когда человек, глядя на дорожную карту, воспринимает комбина-цию дорог, которые предлагают кратчайший маршрут к месту назначения, интеракция состоит из серии фаз действия, которые предшествуют завершающей фазе и предвосхищают ее — распознанию наилучшей комбинации дорог. Если мышление носит более сложный характер, оно состоит из серии сегментов поведения. Например, человек, который размышляет о том, как преодолеть снижение продаж в магазине, актуализирует ряд замещающих стимулов, каждый из которых имеет несколько фаз интеракции. Эти сегменты поведения сами могут служить стимулами для следующего сегмента поведения, пока не будет достигнут финальный сегмент поведения, включающий план действий.

Господствующая психология утверждает, что информация кодируется в памяти нейронами, а затем декодируется и извлекается, когда это необходимо. Интербихевиоризм отвергает аналогии и сконструированные механизмы, такие как кодирование, хранение и извлечение. Он утверждает, что воспоминание (которое он отличает от памяти) — это не вещь, которую можно хранить, а интеракция. Вспоминание или припоминание — это восстановление какого-то более раннего поля интеракций посредством замещающего стимула вместо припоминаемого объекта. Независимо от того, имели место или нет биологические изменения, которые могли составлять одно из необходимых условий вспоминания, вспоминание — это повторное проигрывание како-го-то предшествовавшего события. Ничто не хранится.

Как же мы справляемся с непредвиденными обстоятельствами (contingencies), действуем в ситуациях, с которыми мы не встречались прежде? Кларк и Торибио (Clark & Toribio, 1994) заявляют, что ситуативное поведение или включение в формирование абстракции требует, чтобы мы «воспользовались идеей внутреннего представления» (р. 420). Интербихевиоризм, напротив, трактует ситуативное поведение как адаптации к относительно новым и незнакомым ситуациям. Подобные адаптации включают (а) переупорядочение и регу-лирование существующих паттернов действия и (б) новые паттерны действия, основанные на рефлексах, ранее сложившихся паттернах действия, а также на культурных и индивидуальных моделях поведения.

Какое-то ситуативное поведение мы планируем заранее. Студент, наставник которого может провести без предупреждения контрольный опрос, старается подготовиться к наиболее вероятным вопросам. И в планируемых, и в незапланированных ситуациях, чем больше мы наработали паттернов действия, которые связаны с возможной ситуацией, тем адекват-

нее мы с ней справимся. Интербихевиорист всегда отвергает навязываемые конструкты, такие как внутренние представления, и обращается к функциональным отношениям, которые мы можем наблюдать. Когда мы не можем определить, какие фактические события имеют место, или не можем сделать из наблюдений связные выводы, лучше допустить неведе-ние, настаивают приверженцы системы, чем выдумывать «дриад» (см. главу 2, с. 67).

Как же мы реагируем на отсутствующее и несуществующее, на то, чего нет в настоящий момент? Разве для этого не требуется разум? Кларк и Торибио (Clark & Toribio, 1994) полагают, что требуется. Мы должны иметь, утверждают они, «какой-то внутренний ресурс, обеспечивающий соответствующую поведенческую координацию» (р. 419), когда отсутствует постоянный приток информации из среды, который направлял бы нас. Но мы уже видели, что интербихевиоризм обращает внимание на стимуляцию, которая заменяет отсутствующий объект (см. выше, с. 255). Наиболее распространенным примером является речь (language), но заменить оригинал может почти любой объект или событие. И нтербихевиоризм утверждает, что когда мы наблюдаем эти заменители и то, как они функционируют, нам нет необходимости изобретать ментальные конструкты.

Формы бихевиоризма. Интербихевиоризм можно отличить от двух других форм бихевиоризма (Kantor, 1976). Одна из них исходит из физиологических рефлексов. Согласно этому сценарию, стимул вызывает какое-то действие организма и является первичным причинным агентом физиологического события; организм в целом пассивен. Эту форму бихевиоризма можно представить как S —> R. В другой форме, относящейся к анализу поведения (см. главу 6), действие берет начало в организме; стимул является только поводом для того, чтобы организм совершил действие, и он, в сущности, пассивен: организм производит реакцию на стимул. Эту форму можно изобразить как S <— R. В отличие от этих двух форм бихевиоризма, интербихевиоризм, как отмечалось выше, рассматривает стимульный объект с его функциями и реагирующий организм с его функциями как активно взаимодействующие: активный организм в активном мире — отсюда интербихевиоризм. Этот подход можно представить как S <-> R или, еще лучше, как Rfunc Sfunc.

Ни S —» R, ни S <— R-бихевиоризм не признает функции стимула, которые присущи стимульному объекту. Это признание является крайне важным. Без него приходится либо (а) постулировать, как это делает когнитивная психология, какую-то силу разума или мозга, которая интерпретирует стимульный объект, превращая его в нечто наполненное смыслом, либо (б) оставить стимул как объект, лишенный смысла, который механически вызывает реакцию или по отношению к которому производится реакция, как делает это одна из форм бихевиоризма.

265

СИСТЕМА ЭКСПЛИЦИТНЫХ ПОСТУЛАТОВ

В отличие от всех прочих систем, интербихевио-ральная психология является единственной системой, которая точно формулирует свои эксплицитные допущения. Кантор (Kantor, 1959; Kantor & Smith, 1975) делает это, предлагая иерархический список постулатов, которые в точности проясняют то, что система постулирует на всех уровнях обобщения. Нижеследующие постулаты и комментарии к ним взяты из работы Кантора и Смита (Kantor & Smith, p. 412-417) (курсив в цитатах добавлен). Многие из постулатов покажутся читателю знакомыми из пред-шествующего описания системы. (Более полную систему постулатов, которая затрагивает исследования, данные и конструкцию законов, можно найти у Кантора (Kantor, 1959)).

• Протопостулаты (общие руководящие допущения, касающиеся науки в целом).

Два из десяти протопостулатов продемонстрируют их характер.

1. -«Никакая наука не имеет дело с формами жизни (existences) или процессами, выходящими за преде-лы возможностей научного метода. Никакая научная проблема не может касаться "Реальности", находящейся за пределами наблюдаемых событий и их изучения».

Этот постулат говорит нам, что наука занимается только конкретными событиями в природе и не может допускать ничего выходящего за рамки этих «наблюдаемых событий» («confrontable events»).

2. «Научная конструкция — формулировка (а) ги-потез и (б) тцеорий и законов — должна выводиться из взаимодействий поведения с событиями, а не приписываться событиям либо научным изысканиям на основе каких-либо источников, не относящихся к сфере науки».

Этот постулат является базовым для всей конструкции интербихевиорального поля. Все компоненты — стимульный объект и функция стимула, реакция и функция реакции, контактная среда, факторы сеттинга и интеракциональная история — должны быть такими, которые, утверждает интербихевио-рист, можно наблюдать или обоснованно вывести из наблюдения.

• Метапостулаты (поддерживающие допущения для конкретной науки).

1. «Психология является относительно независимой наукой (Science), хотя и находящейся в постоянном междисциплинарном контакте со смежными науками».

Психология имеет собственный предмет. Она не основывается на биологии, химии или какой-либо иной науке, как и не заимствует конструкты из других наук. Это препятствует использованию понятия

«обработка информации» из теории вычислительных систем или принятию из физиологии навязанного конструкта, согласно которому мозг порождает цвета. Однако можно использовать данные из других наук в качестве условий, участвующих в интеракци-оналыюм поле.

2. «Адекватная психологическая система должна принимать во внимание события, операции и конструкцию теории».

Бихевиоризм ограничил себя, в основном, научением и обусловливанием, а когнитивная психология только начинает уделять внимание чувствам, индивидуальным различиям или патологическому поведению. Интербихевиоральная психология говорит о необходимости обращать внимание на все психологические интеракции, включая выбор, познание, ориентацию, волевые акты, желание, ожидание, имплицитные интербихевиоральные действия, ситуативное поведение и другие интеракции, которые получают мало внимания со стороны других систем.

3. «Психологические системы не сводимы к другим областям научного знания».

Поскольку ни одна наука не является базовой по отношению к другой, традиционные иерархии науки неудовлетворительны. У каждой науки свой собственный уровень организации событий в природе, и подобная организация обладает собствен-* ными принципами или законами, которые не сводятся ни к каким другим. Использование одной науки для объяснения другой, например биологии, чтобы объяснить психологию, наносит вред обеим наукам.

4. «Психология должна быть освобождена от всех традиционных философских систем».

Философские системы, которые не следуют принципу наблюдения и описания событий, неприемлемы для научной работы.

5. «Все научные системы подвержены изменению».

По мере изменений в обсервационных процедурах и совершенствования понимания событий должны меняться и системы, чтобы приспособиться к этим событиям.

• Постулаты (допущения, относящиеся к предмету изучения).

1. «Психология изучает интербихевиоральные поля».

Психология изучает не разум, не обработку информации и не другие конструкты, а конкретные события организмов, вступающих в интеракции с объектами, событиями или другими организмами. Эти интербихевиоральные поля простираются от манипулирования объектами, например при разбивке сада, до невидимого глазу рассуждения или воображения.

2. «Психологические поля имеют сложную струк-туру (are multiplex)».

266

Кроме организмов и объектов психологические поля включают контактную среду, интеракциональ-ную историю и условия сеттинга.

3. «Психологическое интерповедение (interbehavior) представляет собой деятельность целостных организмов, а не отдельных органов или тканей».

Этот постулат вытекает из предыдущего. Множественное поле препятствует ограничению деятельности мозгом или одним организмом как единственной причиной события. Местом психологического события является поле, а не, организм.

4. «Психологические события происходят без участия каких-либо внутренних или внешних определяющих конструктов (determiners)».

Натуралистические описания наблюдаемых событий поля заменяют все сконструированные внутренние события, такие как сознание, ментальные состояния, влечения, инстинкты, способности мозга и обработка информации, и такую внешнюю причину, как среда.

5. «Психологические события являются онтогене-тическими».

Психологические события историчны и подвержены развитию.

6. «Психологические конструкции неотрывны от первичных (не подвергавшихся теоретической "очистке") данных о событиях».

Этот постулат является продолжением первого протопостулата и указывает, что интербихевиораль-ные конструкты заимствуются из «конфронтации с постоянно происходящими событиями», а не из традиции. Все описания, гипотезы и теории должны «выводиться непосредственно из наблюдений фактических интербихевиоральных действий» (р. 417).

7. «Психологические события взаимосвязаны с со-циетальными событиями, а также с событиями, изучаемыми физикой, химией и биологией».

Это является продолжением первого метапостула-та, приведенного выше. Психология относительно независима от других наук, но взаимосвязана с ними.

8. «Психологические события ведут свое происхождение от биоэкологических форм интерповедения».

Все психологические интеракции развиваются из биоэкологических интеракций, подобно тому как организмы развились из ранее существовавших органических форм. Биология участвует в каждом действии, совершаемом организмами.

Почему же Кантор считает столь важным изложение своих постулатов? Потому что он подчеркивает решающую роль, которую подобные фундаментальные допущения играют в формулировках различных школ психологии, и указывает, что эти допущения обычно остаются непризнанными. Независимо от того, говорят

ли, что психологические события происходят благодаря обрабатывающему информацию мозгу (когнитивная психология), подкрепляющим ситуациям (анализ поведения), диалектическим процессам (диалектическая психология), бессознательным мотивам (ортодоксальный психоанализ), сеттингам поведения (эко-бихе-виоральная наука), самореализации (гуманистическая психология) или полям интеракций, в основе должны лежать какие-то постулаты — либо имплицитные, либо эксплицитные. Это, в свою очередь, влияет на план исследований и на то, как интерпретируются их результаты, а также проявляется в таких областях приложения, как бизнес и психотерапия. Подав пример эксплицитного изложения постулатов, Кантор показал, какого вида психология может возникнуть из того, что он считал надежными научными принципами — заимствованными непосредственно из мира природы, — которые эти допущения инкорпорируют. Аналогичным образом он смог показать, насколько неудовлетворительны те виды психологии, которые исходят из имплицитных допущений, заимствованных из ненаучных источников.

ИССЛЕДОВАНИЯ

Поскольку организмы участвуют в интербихевиоральных действиях с объектами как частью поля, а исследователи участвуют в интербихевиоральных действиях с полем интерповедения (interbehavior), которое они изучают, все исследования, утверждает Кантор (1963-1969), носят интербихевиоральный характер. Но интерпретация исследования имеет интербихевиоральный характер, только если исследователь начинает с наблюдений и выводит конструкты непосредственно из них. Часто же бывает так, что исследователи начинают с таких конструктов, как обработка информации, сознание, разум или способности мозга, и интерпретируют результаты в терминах конструктов, с которых они начали. Рэй и Делпрато (Ray & Delprato, 1989) считают, что исследование также не способно удовлетворять интербихевиоральным критериям или критериям естественных наук, когда оно следует механистическому представлению об од-нонаправленных причинно-следственных цепях8. Естественные науки заменили механистические конструкты событиями поля, вступающими в взаимодействия, а психология во многом продолжает использовать механистические конструкты, полагая, что стимул «независим» от реакции, и оценивая какую-то одну реакцию, которая рассматривается как «зависимая» от стимула. Рэй и Делпрато (1989) замечают, что исследователи обычно игнорируют взаимозависимости между классами, даже когда они оценивают более чем один класс реакций. Первый из ниже-

8 Это допущение о прямолинейной причинно-следственной связи: А вызывает В, а В вызывает С. Например, стимул ведет к обработке информации, которая ведет к определенному поведению (S —> обр. инф. —» R).

267

следующих шести разделов — это пример интербихе-виорального исследования, которое уделяет специальное внимание взаимозависимостям.

Множественные меры взаимозависимости

Ряд исследований продемонстрировал, что только изучение множественных переменных может адекватно объяснить экспериментальное поведение и что использование полевого подхода (field approach) для установления связей между этими множественными переменными дает более хорошие результаты, чем обращение к одиночным переменным и линейным механистическим подходам (Delprato & Rusiniak, 1991; Keehm & Nobrega, 1978; Ray & Brown, 1975; Ray & Delprato, 1989; Ray, Upson & Henderson, 1977; Upson & Ray, 1984; Wong, 1977). Значимость множественных переменных для объяснения поведения была обнаружена в исследованиях таких разнящихся живых существ, как крысы, касатки (киты-убийцы) и люди.

Сторонники интербихевиоризма указывают на учебные ситуации как на демонстрирующие интер-бихевиоральное ноле с особой ясностью. Используя концепцию поля для исследования занятий в учебной аудитории, можно оценить сеттинги, участников и реакции, а также то, как многие события в аудитории «имеют тенденцию влиять на многие другие события многонаправленным образом» (Hawkins, Sharpe & Ray, 1994, p. 245). Шарп и Хокинз (Sharpe & Hawkins, 1992a, 1992c) исследовали множественные переменные поля на учебных занятиях по физике, снимая на видеопленку уроки, проводимые опытными преподавателями, и используя оценивающих экспертов для анализа сложных переменных и введения их в компьютер. Это позволило исследователям определить категории реакций, элементы сет-тинга, относящиеся к организму и среде, и стимуль-ные объекты. На основании этого они (Sharpe & Hawkins, 1993; Hawkins, Sharpe & Ray, 1994; Sharpe, Hawkins & Ray, 1995) разработали две компьютерные программы, Стратегию и таксономию оценки поведения (Behavior Evaluation Strategy and Taxonomy, BEST) и согласованную с ней Систему временного анализа (Temporal Analysis System, TAS). С помощью этого инструментария преподаватели могут быстро овладеть усовершенствованными приемами обучения (BEST) и оценить результаты (TAS). BEST предоставляет преподавателю незамед-лительную обратную связь и возможность модификации процедур обучения.

Стараясь найти более совершенный прием описания рабочих характеристик интербихевиорального поля, Рэй (Ray, 1992) воспользовался компьютером, чтобы смоделировать интербихевиоральное поле обезьяны в клетке, совершающей такие простые действия, как сидение, стояние, ходьба, залезание наверх, повороты и принятие пищи. Это квазиреалис-

тичное изображение позволило исследователю определить, что забывают учитывать в поле сложных интеракций. Несмотря на то, что у Рэя был 20-летний опыт исследования систем поведения и движений, он «не в полной мере предвидел необходимость в поле-специфичной матричной конструкции или в непос-редственном подкреплении вероятностей поля. Как и не думал он, что последствия сеттинговых факторов стимула, противополагаемых стимулирующим событиям, будут отличаться в такой степени» (р. 112).

Затем Рэй разработал две дополнительные ком-пьютерные программы, Cyberat и MediaMatrix (Ray, 1995а; 1995b). Cyberat обеспечивает модельное описание полей событий путем использования описательных массивов и команд, которые позволяют студенту вырабатывать оперантные реакции у крысы, появляющейся в видеоклипах. MediaMatrix следует аналогичному курсу в том, что она обучает студента с помощью программы, которая систематически адаптируется к студенту.

Факторы сеттинга

Типы популяций, с которыми проводились исследования факторов сеттинга, включают маленьких детей, крыс, студентов и учеников начальной школы. Специалисты по анализу поведения, среди других специалистов, изучали факторы сеттинга на разных типах популяций и сеттингов, и их результаты так-же включены в нижеследующий обзор.

Маленькие дети. Браун, Фокс и Брейди (Brown, Fox & Brady, 1987) показали, что на небольшой игровой площадке трех- и четырехлетние дети участвуют в большем количестве социальных интеракций, чем на большой площадке. Они предположили, что использование такой компоновки сеттинга дает возможность улучшить социальное развитие. Изучая некоторые интеллектуальные операции, которые описал Пиаже, итальянские исследователи (Сага-cciolo, Moderato & Perini, 1988) установили, что такие факторы поля, как интеракциональная история и сеттинги, более важны для результатов, чем интеллектуальный уровень детей.

Крысы и студенты. Рэй и его коллеги (Ray, Upson & Henderson, 1977; Ray & Delprato, 1989) показали, что крысы снижают свою активность, когда условия среды диктуют торможение активности, и что у студентов колледжа снижается темп выбора различных условий сеттинга, когда условия приводят к замедлению темпа жизни (Upson, Carlson & Ray, 1981). Студентов помещали в три вида условий. В первом случае экспериментатор конкретизировал каждый сеттинг, в котором должны были находиться испытуемые; это были события студенческой жизни, такие как слушание музыки, танцы и присутствие на церковной службе. Во втором случае студенты сами выбирали сеттинг в кампусе. В третьем случае они проводили четыре дня на Багамах, где было немного источников развлечений, к которым они привыкли,

268

но им предоставлялся свободный выбор видов деятельности. Последняя среда была наиболее замедленной, что приводило к самому яизювму темпу перехода от одного сеттинга к другому.

Ученики начальной школы. Большой диапазон условий сеттинга в классе начальной школы — например, расположены ли места для сидения рядами, кругами или группами — может влиять на результат обучения; разумное использование физических, социальных и программных сеттИнгов может способствовать научению и уменьшить поведенческие проблемы (Rosenfield, Lambert & Black, 1985). То, как условия сеттинга взаимодействуют, также играет определенную роль (Greenwood et al., 1990; Nordquist & Twardasz, 1990), а более полное понимание этих взаимодействий можно использовать, чтобы «оказать влияние на темп академического роста учеников» (Greenwood et al., 1990, p. 59).

Анализ поведения и события сеттинга. Прикладной анализ поведения установил, что факторы сеттинга, которые были переименованы в «события сеттинга» (Bijou, 1976; Bijou & Baer, 1961), имеют важное, а иногда и решающее значение для успеха подкрепления и ситуативного поведения. Ниже приводится пример этих исследований.

События сеттинга могут играть решающую роль в подкреплениях. Блум (Bloom, 1974) продемонстрировала, что события сеттинга, состоящие из контакта глаз с младенцами, необходимы для того, чтобы подкрепление реакций было эффективным. Она описала сеттинг как «катализатор» подкрепления и научения. Серия исследований была посвящена изучению и использованию событий сеттинга в конфликте мать—ребенок. Валер (Wahler, 1980) успешно обучил матерей операн-тным процедурам, помогающим справиться с антисоциальным поведением их детей, выражавшимся в избиении слабых, словесных оскорблениях, драках, порче имущества, неповиновении и воровстве. Но первоначальное безуспешное и непродуктивное поведение матерей, например, окрики на детей, возобновлялось, когда контакты матерей с социальными работниками характеризовались антипатией. Дальнейшие исследования (Dumas & Wahler, 1985; Whaler & Graves, 1983) показали, что дополнительные события сеттинга у матерей, например бедность и отсутствие подруг, коррелировали с устойчивостью их конфликтов с детьми. Исследователи рекомендовали улучшение событий сеттинга как предварительное условие обучения. Поскольку на родителей влияет множество условий поля, Браун, Брисон-Бракманн и Фокс (Brown, Bryson-Brackmann & Fox, 1986) предположили, что с целью повышения эффективности прикладного анализа поведения он должен учитывать эти условия.

Интеракциональная история

Все интеракции между людьми и окружающими их объектами взаимозависимы со своей историей. Однако некоторые исследования сфокусировали осо-

бое внимание на эффектах истории. Два исследования с детьми проиллюстрируют роль интеракцио-нальной истории. Кранц и Риели (Krantz & Risley, 1977) обнаружили, что малыши в детском саду, как правило, невнимательно слушают воспитателя, когда он рассказывает им сказки, если перед этим они участвовали в шумной игре. Замена игрового периода периодом отдыха перед прослушиванием сказок повышала уровень внимания в такой же степени, как процедура совершенствования ситуативного поведения. Куилич и Риели (Quilitch & Risley, 1973) установили, что замена «изолирующих» игрушек «социальными» повышала кооперативное и социальное поведение с 16 до 78%. Интеракциональная история с этими игрушками, даже если она была короткой, влияла на поведение.

Явные и скрытые интеракции

Интербихевиоризм не признает дуализма «душа — тело», но замечает, что многие интеракции крайне малозаметны и их нелегко выявить кому бы то ни было, кроме человека, участвующего в этих интеракциях. Эти скрытые, или имплицитные, интеракции отличаются по степени наблюдаемости от более явных, или эксплицитных, но они в принципе тождественны, заявляют интербихевиористы. Три исследования проверили эти заявления и обнаружили факты, подтверждающие их. Акерман (Ackerman, 1972) продемонстрировал, что скрытое желание покурить или выпить безалкогольный напиток можно устранить той же оперантной процедурой, что и явные реакции. Смит и Делпрато (Smith & Delprato, 1976) также изучали скрытые желания покурить и установили, что эти желания следуют тем же принципам подкрепления, что и явные желания. Делпрато (Delprato, 1977) исследовал утверждения, что благодаря психическим силам удерживаемый в руке маятник двигается в сторону объекта, о котором думает испытуемый. Он показал, что эти движения можно объяснить интербихевиоральным и, следовательно, естественным образом: прибегать к нефизическим ментальным или психическим силам совершенно необязательно.

Функции стимула в решении задач

Понятие фиксации функции, или «функциональной фиксированное™» (Duncker, 1945), описывает ситуацию в решении задачи, при которой данное использование стимульного объекта препятствует признанию возможности иного его использования, такого, которое требуется для решения задачи. Это обстоятельство сразу же переносится на «функцию стимула» и «эволюцию стимула» (функцию стимула, которая развивается со временем и ситуациями) интербихевиоризма. Шварц (Swartz, 1955) поставил эксперимент с игральными картами, в котором испы-туемые не могли найти решение, если стимульная функция карт оставалась фиксированной, но могли

269

сделать это, если карты красных мастей превращались в одну стимульную функцию, а карты черных мастей — в другую, но с различными функциями для каждой карты. Он обнаружил, что испытуемым трудно вывести новые функции стимула, когда стимуль-ные объекты обладают каким-то общим свойством.

Ряд исследований задачи с кольцом и гвоздем, проведенных Шерером (Scheerer, 1963), пусть и совершенно независимо от интербихевиоризма, хорошо иллюстрируют взаимосвязь таких факторов поля, как функция стимула / функция реакции, интерак-циональная история и сеттинг. Задача состояла в надевании колец на гвоздь с расстояния в шесть футов (= 1,8 м), на котором должен был находиться испы-туемый при выполнении этой задачи. У испытуемого также было две палочки, длина каждой равнялась двум футам (= 0,6 м). В первом экспериментальном условии на стене висела веревка. Все испытуемые решили задачу, сняв веревку, связав вместе палочки и использовав их для надевания колец на гвоздь. Это было базовое измерение, или контрольное условие. В первой серии экспериментов на веревке был подвешен один из трех бесполезных объектов: чистый лист картона, старый календарь или тусклое зеркало. Задачу решили почти все испытуемые. В данном случае веревка воспринималась как лишенная какой бы то ни было полезной функции, но как способная помочь решить задачу. Во второй серии экспериментов на веревке находился текущий календарь, таб-личка «Не курить» или чистое зеркало. Больше половины участников не смогли решить задачу в случае календаря и предупреждающей таблички и почти 70% — в случае зеркала. Испытуемых просили размышлять вслух, и все незамедлительно упомянули о необходимости иметь веревку. Веревка была перед глазами, как и в другом тесте; но испытуемые воспринимали ее как выполняющую функцию удержания какого-то полезного объекта, а не как нечто, что можно использовать при решении задачи. В течение всего 20-минутного периода теста они признавали необходимость наличия веревки, но не изменили свои восприятия.

В одном из вариантов этих тестов испытуемые выполняли письменное задание, когда в помещение входила секретарша, извинялась за вторжение, объясняла, что сейчас во всех экспериментальных помещениях устанавливают зеркала для будущего эксперимента, и спрашивала, не мог бы испытуемый повесить то, которое она принесла. Выполнив просьбу, испытуемый возвращался к заданию и через 15 минут приступал к заданию с кольцами и гвоздем, когда на стене находилось зеркало, которое испытуемый до этого сам повесил. Несмотря на этот непосредственный контакт с веревкой, примерно половина испытуемых не смогла решить задачу. Интеракци-ональная история с веревкой в этом сеттинге согласовывалась с ее использованием в качестве полезного объекта, не связанного с задачей. Во втором эксперименте испытуемым давали задание, носившее

название «ловкость рук», в котором они завязывали веревку пинцетом, а затем подвешивали на ней картон, старый календарь или чистое зеркало. 15 минут спустя, когда им предлагалась задание с гвоздем и кольцами, все кроме одного из 36 участников решили задачу. Этот конкретный сеттинг и интеракцио-нальная история, в которой веревка являлась объектом манипуляций и частью эксперимента, облегчили испытуемым восприятие функции стимула / функции реакции веревки, которые были им необхо-димы.

Лингвистические интеракции

Интербихевиорист относится к речи (language) как к «бистимуляционной интеракции» («bistimulational interaction»), включающей оратора, вступающего в интеракции одновременно с двумя стимульными объектами: (а) вещью, на которую говорящий ссылается (референт), и (б) слушателем (Kantor, 1928, 1977). Речь (language) — это рассказ кому-то о чем-то. Живое, текущее речевое поведение, в отличие от фиксированного письменного языка, включает такие компоненты, как жест, интонация, контекст или сеттинг, и то, что оратор думает о понимании слушателем предмета. Со стороны слушателя лингвистические интеракции включают в себя контекст предыдущих вербальных сообщений, а также общую окружающую обстановку, которая может иметь значение. Они также включают то, что слушателю известно о модусе референции говорящего, жестах и интонации, а также о взаимном понимании звуков, которые имеют конкретное отнесение. Тем самым акцент делается на специфических идентифицируемых событиях, которые пребывают в постоянном течении по мере продолжения речевых регулировок, а не на такие конструк-ты, как обработка информации в головном мозге или абстрактные грамматические структуры.

Первые интербихевиоральные исследования речи (language) были посвящены проверке концепции би-стимуляции, и в них были обнаружены факты, под-тверждающие эту концепцию (Briones, 1937; Bucklew, 1943; Herman, 1951a, 1951b; Ratner & Rice, 1963). Другое раннее исследование было сфокусировано на проверке широко распространенного предположения, что речь (language) состоит из звуковых символов, которые переходят из ума говорящего в ум слушателя, продуцируя те же или схожие ментальные образы или идеи в уме слушателя, что и в уме говорящего. Проверка обнаружила доказательства бистимуляционного события, а не этих традиционных конструктов (Pronko, 1945). Обращаясь к допущениям, касающимся биологических детерминант речи, Вольф (Wolf, 1958a) провел эксперименты на пациентах с афазией — повреждением мозга, которое приводит к частичной потере способности использовать или понимать речь. Он установил, что афазики выполняли тестовые задания лучше, если знакомые объекты — предметы на столе, игравшем роль сеттин-га, — находились в своем нормальном контексте, а не

270

в некотором непривычном расположении. Это показало, что лингвистическое поведение афазика включает в себя факторы сеттинга и биологические факторы в качестве участников в интербихевиоральном поле. Во втором исследовании (1958b) Вольф изучил реакцию на стимульные объекты, составлявшие сет-тинг стола, и показал, что ошибки были не случайными, а связанными с расположением предметов и, следовательно, не фиксированными повреждением мозговой ткани.

В более современных исследованиях, используя руководство, которое они разработали для идентификации и анализа лингвистических интербихевио-ральных процессов, Бижу и его коллеги (Bijou, Chao & Ghezzi, 1988; Bijou et al., 1986; Bijou, 1989; Ghezzi & Bijou, 1994) придумали процедуру, помогающую детям с легкой задержкой психического развития улучшить свои речевые навыки. Исследователи засняли на видеопленку двух детей, разговаривавших друг с другом, одного нормально развитого, а другого с легкой задержкой развития и социально изолированного. Они использовали оценивающих экспертов для анализа речевого поведения — включая жесты — говорящего и слушателя и ролей референта и сеттинга. Рейтинговые оценки использовались как один из критериев выбора, чтобы определить, какие дети могут извлечь пользу из обучения, и для выяснения лингвистических недостатков этих детей. При обучении исследователи использовали видеозаписи, чтобы показать детям-мишеням их желательные и нежелательные лингвистические интеракции и чтобы обучить их независимой идентификации этих характеристик и практике полезных альтернатив. Во второй процедуре детей учили завязывать и поддерживать разговор с помощью ролевой игры. В третьем методе 7- и 8-летних нормально развивающихся детей учили помогать ребенку-мишени в разговоре. Все три процедуры вызвали заметное улучшение в способности ребенка-мишени завязывать и поддерживать разговор, оцениваемой с помощью спецификаций руководства. Имел место и ряд других улучшений, не связанных с обучением. Таким образом, интербихевиоральный метод, разработанный для анализа, также обеспечил средства оценки улучшений, вызванных обучением.

Руководство Бижу оказалось также полезным для исследования лингвистических интеракций шизо-фреников и студентов колледжа. Рейтинговые оценки шизофреников и нормальных (не больных шизофренией) людей, основанные на программе руководства, обнаружили, что шизофреники экстенсивно соотносят свою речь с собой, тогда как здоровые люди делают это очень редко (Williamson & Lyons, 1988; Williamson et al., 1987; Williamson et al., 1986). Когда руководство и оценивающие эксперты использовались в изучении слушателей и говорящих среди студентов колледжей (Chiasson & Hayes, 1993), выяснилось, что студенты-новички инициируют меньше интеракций со старшекурсниками и аспирантами и проводят в разговорах с ними меньше времени, чем

с другими новичками. Их ровесники образовывали фактор сеттинга, который способствовал большему количеству речевых интеракций, чем фактор сеттинга, представленный студентами старших курсов.

ПРИЛОЖЕНИЯ

С некоторыми приложениями мы познакомились в предыдущем разделе при изложении результатов интербихевиоральных исследований. Факторы сеттинга сыграли важную роль в таких широко разнящихся приложениях, как устранение антисоциального поведения детей, облегчение социального поведения детей дошкольного возраста, повышение внимательности воспитанников детских садов, созда-ние благоприятных условий для решения интеллектуальных задач Пиаже и помощь в достижении образовательных целей. Исследовательское внимание к дополнительным компонентам поля повлияло на разработку компьютерных обучающих программ: BEST, MediaMatrix и Cyberat. Анализ и тренировка речевых интербихевиоральных действий детей с легкой задержкой психического развития использовались для облегчения социализации. Ниже приведены примеры некоторых других приложений.

Управление бизнесом и космическая

программа

Фуллер (Fuller, 1987) объединил анализ поведения и интербихевиоризм, приложив их к управлению бизнесом, космической программе и решению различных образовательных и клинических проблем. В бизнесе, вместо того чтобы просто давать указания, он облегчил совместное выполнение релевантных видов работ и сделал акцент на позитивные межличностные отношения, уделив особое внимание сеттин-гам. «Те специалисты, которые ранее имели контакты с психологами, находят этот опыт иным, благодаря всестороннему, позитивному, ориентированному на успех подходу и процессу интеракции между людьми, работающими вместе» (р. 28). В космической программе пользу «принесла интеграция подходов с позиций психологических и технических сие тем... совместно с применением быстродействующих вычислительных машин, системно-технологических разработок, а также теории ручного и оптимального управления, сочетающейся с иитербихевиоризмом, что дало нам мощное средство для исследования и решения прикладных задач» (р. 29).

Образование

Шарп и Хокинз (Sharpe & Hawkins, 1992b) цитируют исследования, показывая, что опытные педагоги используют приемы преподавания внутри соот-

271

ветствующего контекста, тогда как начинающие педагоги, по-видимому, «находятся под диктатом правил», т. е. они используют то, что, возможно и является хорошими правилами, но применяют их вне контекста. Это факт заставляет авторов рекомендовать необходимость отказа от «подхода к подготовке преподавателей, опирающегося на изолированные элементы» и принятия модели поля, которая «позволит преподавателям более адекватно концептуализировать свою деятельность в ее взаимозависимой, взаимосвязанной основе и, тем самым, работать более эффективно внутри своего конкретного контекста» (р. 82). Эти авторы считают, что использование теории на практике должно удовлетворять требованиям высококачественной науки, науки, которая точно отражает взаимоотношения соответствующих переменных, и должно облегчить понимание того, как связаны наука и технология. Их исследовательской программе (см. с. 268), касающейся подготовки пре-подавателей физики, присуща именно такая направленность. Эта «оценка полевых систем» («field systems evaluation») предполагает использование переносных компьютеров для записи проводимых занятий и незамедлительно предоставляет преподавателю обратную связь по таким сложным вопросам, как «согласованность систем, быстродействие, уровень реагирования, быстрый хронометраж реакций и выявление контекстно-зависимого паттерна преподавания» (Sharpe, 1996).

Бакстер (Baxter, 1994), опираясь на работу интер-бихевиористов, а также Энгельмана и Карнайна (Engelmann & Carnine, 1982), демонстрирует в обучении маленьких детей специфику принципов, схожих с теми, которые были выделены Шарпом и Хо-кинзом. Он отмечает, что когда возникает какая-то проблема с научением, например, когда ребенок из детского сада путает числа, типичная реакция — сфокусироваться на ребенке, (а) приписывая причину проблемы отставанию в развитии или (б) ставя клинический диагноз перцептивного дефекта. В этом сценарии можно выждать, каким будет дальнейшее развитие, или решительно взяться за устранение перцептивной проблемы. В случае выжидания, если ребенок в 8-летнем возрасте продолжает испытывать трудности с числами, не предлагается никаких мер воздействия. В противовес и выжиданию, и подходу с перцептивным диагнозом, интербихевиорально ориентированный учитель признает, что ошибки, которые дети делают в обучении, обусловлены преимущественно путаницей в контексте (например, похожие цифры вводятся в одно и то же время), а это приводит к неправильному обобщению у ученика (например, он может путать 4 и 9). Соответственно, согласно интербихевиоральному взгляду, задача учителя — пронаблюдать тип неправильного обобщения, которое делает ребенок, и затем заменить контекст учитель—ученик таким, который устраняет путаницу. Такой учитель сознает, что написание цифр от 1 до 9 распадается на три различные группы, каждая

из которых включает начертание линий в различных направлениях. К примеру, 4 начинается с линии, идущей вниз, а затем направо, 7 — с линии направо, а затем вниз, а 9 с петли и далее линии, идущей вниз и налево. Когда учитель подбирает группы цифр на основе сходства и предлагает их детям через определенное время — демонстрируя при этом схожесть между цифрами как внутри групп, так и сходство между группами, — дети перестают их путать. Путаница, считает Бакстер, вызвана неспособностью заметить особенности и объяснить их детям (т.е. «коммуникацией»), а не недостатками в развитии ребенка или эффектами перцептивных нарушений.

Аналогичным образом ребенок, который правильно произносит слова в списке, но неправильно в предложении, не страдает от «дефицита визуальных образов в долговременной памяти» или от какого-то другого клинического конструкта, утверждает Бакстер. Скорее, имеет место неправильный подход к учебной ситуации. Вместо того чтобы выискивать недостатки у ученика, учителю необходимо акцентировать внимание на произнесении детьми слов как в контексте, так и в списках, практиковать с ними и то и другое и показать, что слова в обоих случаях идентичны. Третий пример касается ребенка, который демонстрирует хо-рошее усвоение учебного материала в день его изложения, но не может воспроизвести усвоенное спустя какое-то время. Вместо того чтобы упрекать ученика, педагог должен воспользоваться распределенным во времени повторением с перерывами в практике, что-бы удовлетворить потребность в припоминании в неожиданных ситуациях. В этих трех примерах четко проявляется принцип интербихевиоральной специфичности. Наблюдения Бакстера получили веское подтверждение в ходе дорогостоящего исследования, финансируемого государством, которое продемонстрировало, что уровень достижений детей является результатом метода преподавания, а не следствием какого-либо недостатка у детей (Stebbin et al., 1977; Watkins, 1988), что также нашло подтверждение в последующих исследованиях (Adams & Engelmann, 1996). Бакстер полагает, что

«...главный акцент в эффективном преподавании, как и в любом интербихевиоральном событии, делается не столько на ученике, сколько на изучении множества взаимодействующих переменных. В случае такого естественного события, как обучение, основной переменной являются учебные коммуникации, вкупе с другими взаимодействующими переменными, которые определяют событие, такими как взаимодействие учитель—ученик, сеттинг и история события... Если мы хотим добиться успеха, вызвав эффективное изменение в образовании, то должны довести до сведения преподавателей, что существует вдд психологии, являющийся альтернативой тем школам психологии, которые используют мифологический язык, пара-

272

лизующий преподавателя и не позволяющий ему быть эффективным» (pp. 29-30).

Упоминание Бакстером «мифологического языка» родственно критике другими исследователями помех пониманию, обусловленных абстрактными конструктами, которые можно устранить, точно описав конкретные события (Farrington, 1972; Knapp & Delprato, 1980; см. ниже «Клиническая психология»),

Корнуэлл и Гоббс (Cornwell & Hobbs, 1986) попытались приложить принципы анализа поведения к подготовке учителей в Шотландии; но когда они углубились в специфику образовательного процесса, то стали все больше склоняться к интербихеви-оральному подходу. Это проявилось в разработке системы, названной EXRIB — Example, Rule Indicator, Behavior (пример, указатель правила, поведение) — и предназначенной для анализа обучения. Указатель правила задает функцию стимула, которая направляет поведение ученика на стимуль-ные объекты в других категориях. Эта система также включает категории «контекстуальных стиму-лов» и «контекстуальных реакций» в своем троичном разделении наблюдений на (а) поведение ученика, (б) условия и (в) оценку учителем поведения ученика. В противоположность причудам «ментальной работы» (Hobbs & Kleinberg, 1978; Hobbs, Kleinberg & Crozier, 1980), EXRIB включает конкретные цели, наблюдения и условия — примеры принципа специфичности.

Психотерапевтические приложения

В сочетании с прикладным анализом поведения Валер и Ханн (Wahler & Hann, 1987) использовали интербихевиоральные понятия в работе с детьми, демонстрирующими оппозиционное или антисоциальное поведение, и их семьями (см. с. 269). Понятие взаимозависимости между сеттингом и стимулом — реакцией является «основным критерием интербихе-виоральной клинической психологии» (р. 75).

Рубен и Рубен (Ruben & Ruben, 1987) подошли с интербихевиоральных позиций к тренингу ассертив-ности. Они отвергают представление, согласно которому можно добиться изменений внутри человека, и делают упор на научение новым навыкам. Они предлагают два способа достижения этого, (а) Поскольку поведение не локализуется внутри человека, не-обходимо заменить обучение человека как изолированного существа на обучение через взаимодействие человека и событий; это предполагает применение «функциональных дескрипций», которые состоят из специальных жестов — например, человек может ис-пользовать пальцы и стараться не морщить лоб в особых сеттингах, таких как ситуация, «когда на вас смотрят люди» или «при демонстрации удивления», (б) Поскольку трудно обеспечить перенос навыков посредством некой «интрапсихической динамики» из ситуации обучения в ту, в которой они будут при-

менены, следует обучать «с помощью серии последовательных ситуаций (полей)» (р. 108), которые постепенно приближаются к реальным сеттингам, не ограничиваясь только сеттингом тренинга.

Поведенческая (бихевиоральная) медицина с ин-тербихевиоральными характеристиками начиналась с демонстрации той роли, которую устойчивые события сеттинга (снятие боли, принятие пищи, кнопка вызова медсестры) и меняющиеся события сеттинга (лабораторные процедуры, посещение врача) играют в болевых ощущениях и страданиях онкологических пациентов (Redd & Rusch, 1985). Другой подход в интербихевиоральной медицине прилагает интербихевиоральные принципы к исследованию и связывает его с некоторыми интербихевиоральными постулатами (McGlynn, Cook & Greenbaum, 1987). Произведя обзор новаторских клинических методов в поведенческой медицине, когда это направление было еще достаточно молодым, Делпрато и Мак-Глинн (Delprato & McGlynn, 1986) заявили, что непризнанное интербихевиоральное мышление находится в сердцевине многих современных областей приложения психологических принципов в медицине; и они предугадали преимущества широкого применения интербихевиоральных постулатов в медицине. Рубен (Ruben, 1992), обращаясь к интербихевиоризму при лечении алкогольной и наркотической зависимости, заимствует у Делпрато и Мак-Глинна (1986) шесть постулатов для интербихевиоральной клинической психологии, одновременно признавая, что в качестве «направляющих ориентиров» они являются только «вступлением» при лечении этой проблемы.

В подходе к лечению ожирения доминировала концепция «заданного значения регулируемой величины» («set point»), предполагающая существование биологически обусловленного потенциального значения веса, которого индивид редко способен достичь. Стефенсон и Хемингуэй (Stevenson & Hemingway, 1987), подобно Рубену, прилагают постулаты Делпрато и Мак-Глинна (1986) к бихевиораль-ной / интербихевиоральной медицине, что значительно расширяет этот подход:

«Подход с факторами поля помогает ученому и врачу учесть множество биологических и психологических факторов, с которыми встречаешься при устранении избыточного веса и факторов риска. Системный взгляд на ожирение заставляет нас рассмотреть данные, касающиеся телесной конституции, кровяного давления, липидов и других показателей функционирования организма, вместо того чтобы фокусироваться на одном весе. Мы изучаем паттерны и состав потребления, а не какой-то одиночный показатель, например количество калорий, поглощаемых за день. Вместо того чтобы говорить о недостатке силы воли, мы изучаем паттерны культурных, семейных и личных интеракций» (р. 120-121).

273

Эти исследователи разработали системную программу, которая включает в себя эти принципы, и полученные ими данные приносят обнадеживающие результаты.

Правовую девиантность (или «преступления и правонарушения») традиционно трактовали с менталистских позиций (Morris et al., 1987). Иногда подходы к девиантному поведению фокусируются на генетических признаках, а иногда на биологических или гипотетических ментальных посредниках — таких как предполагаемые паттерны криминального мышления — между человеком и его окружением. Еще один подход опирается на «ситу-ационизм», в котором вина возлагается на среду индивидуума. Однако этот взгляд не способен объяснить поведение тех людей из той же среды, которые не становятся преступниками. Интербихевиоризм, замечают Моррис и его коллеги, признает, что одна и та же среда может содержать совершенно различные смыслы (функции стимула) для разных людей, в зависимости от интеракциональ-ных историй индивидов; кроме того, изучение ин-теракциональных историй может показать, почему формируются определенные функциональные смыслы и как их можно изменить. Исправительная программа, полагают они, должна идентифицировать вклад каждого фактора поля, прежде чем будет возможно эффективное вмешательство, — еще один пример интербихевиорального принципа специфичности.

Дорелл и его коллеги (Daurelle et al., 1987) объединили интербихевиоральное поле с трехчленной ассоциацией (SD— RQ —SR) анализа поведения в целях обучения родителей воспитанию детей с задер-жками в развитии. Обзор исследований свидетельствует о недостатках процедур, которые не принимают во внимание факторы более широкого поля, частью которого являются семьи. Скафаски (Scafasci, 1987) подчеркивает роль психолога как части интер-бихевиорального поля при работе с этими группами населения.

Одним словом, интербихевиоральная психология не обеспечивает клиническую психологию какой-то особой процедурой, но подчеркивает необходимость принятия во внимание более широкого контекста, в котором индивид выступает только в качестве одной из составных частей, и необходимость конкретного и точного описания поведения и условий. В нижеследующем разделе продолжается рассмотрение этих вопросов.

КЛИНИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

Поскольку интербихевиоральная психология является научной системой, ориентированной на понимание психологических событий, а не на практическое применение, у нее нет определенной психотерапии. Тем не менее из нее можно вывести ряд важных указаний для клинической практики. Одним из подобных примеров служит использование факторов сеттинга в работе с детьми, как это было показано выше в разделе «Факторы сеттинга». Исходя из фундаментальных принципов этой системы, можно определить два общих указания для клинической работы: (1) любой терапевтический процесс, который, как ожидается, будет эффективным и долговремен-ным, должен принимать во внимание как можно большее количество элементов поля, не ограничиваясь только организмом. Большинство видов терапии, будь то психоанализ, поведенческая терапия, геш-тальт-терапия, терапия реальностью, гуманистическая терапия, экзистенциальная терапия или другие, пытаются изменить индивида, игнорируя при этом контекст, внутри которого индивид функционирует. Важным исключением является общественная психология (см. главу 13), которая стремится работать с индивидуумом на рабочем месте, в школе, семье и других местах, являющихся частью его жизни. Этот подход больше согласуется с интербихевиоризмом, чем традиционные виды терапии9. (2) Любая клиническая оценка или описание должны быть конкретными и точными по отношению ко всем наблюдениям: демографическим сведениям о клиенте, истории жизни и болезни, наблюдениям поведения и формулировке проблемы. Логические конструкты, которые выводит клиницист, такие как диагноз, прогноз и план лечения, должны согласовываться с этими наблюдениями. Клиницист не должен начинать с таких конструктов, как сила эго, интрапсихические влечения, психосексуальные стадии, психические состояния, интернализация, и навязывать их клиенту.

Требования к клинической психологии

Кантор (Kantor, 1987) замечает, что компетентность в клинической практике требует научной ориентации. Клиницисту не следует «примешивать к диагностике и лечению понятия внутренних психических состояний или мнимого разума» (р. 7) либо предполагаемую наследственность, доказательств которой не существует (р. 7). Психиатры, отмечает он, редко отвергают дуализм души и тела или берут под контроль психологические, экологические и социоло-

9 Одним из пионеров в области общественной психологии был Джерри Картер (Carter), первый ученик Кантора, получивший степень доктора. Хотя его редко цитируют, именно он ввел интербихевиоральные принципы в эту область и в 1970 году получил от Отдела общественной службы (Community Service) Американской психологической ассоциации награду «За выдающиеся заслуги», отразившую «научный вклад, который он внес в течение своей жизни в психическое здоровье общества и общественную психологию». Отдел психологов в Общественной службе (Public Service) удостоил его Памятной награды Хилдрета (Hildreth Memorial Award).

274

гические условия; но психиатры играют важную роль при устранении физиологического дефицита, который может препятствовать нормальным интеракциям. Интербихевиоральная психология, утверждает он, находится в оптимальном положении для того, чтобы охватить комплексные факторы поля, которые обусловливают неадекватное поведение, и прояснить роли, которые должны быть присущи медицинской практике и клинической психологии. Кромуэлл и Снайдер (Cromwell & Snyder, 1993) включили эти принципы в свой подход к лечению шизофрении.

Пронко (Pronko, 1987) доказывает, что все действуют исходя из определенного вида теоретической ори-ентации, даже те, кто использует случайные или эклектичные методы. Следовательно, это вопрос не теории или ее отсутствия, а хорошей или плохой теории. Многие плохие теории, утверждает он, апеллируют к принципу самодействия (self-actional). To есть они центрируются на организме, полагая, что организм является причиной собственного поведения. Эта идея принимает такие формы, как атрибуция причинности головному мозгу, разуму или деструктивному мышлению. Он предостерегает против (а) использования случайных методов и упования на неожиданное открытие некой панацеи и против (б) использования плохой теории, которая навязывает конструкты самодействия. Он рекомендует изучать интеракциональную историю, факторы сеттинга и другие релевантные события поля.

Среди принципов, которые Делпрато (Delprato, 1995b) предлагает для интербихевиорального подхода к клинической психологии, следующие:

• Причины проблемы клиента заключены не в некой гипотетической внешней силе, такой как среда, или некой гипотетической внутренней силе, такой как разум или когнитивная обработка. Они заключены в поле отношений, и именно этим отношениям надо уделять внимание.

• Поскольку неадекватное поведение многогранно и требует изменения факторов поля, клинические

услуги должны использовать междисциплинарный подход и включать социальные, биологические, об-разовательные, профессиональные и другие релевантные условия. В то же время теория поля с ее нередукционистским постулатом препятствует тому, чтобы окончательное слово оставалось за людьми, например медицинским персоналом, которые работают в рамках биологической ориентации.

• Необходимо делать упор на конструирование моделей поведения, которые наращивают потенциал, а не на устранение какого-то поведения.

• Первым шагом в случае жалоб или проблем должно быть изучение условий — обычно социальных, — которые способствуют появлению жалоб, и попытка изменить их, а не человека.

• Клиницист должен придавать меньшее значение вмешательству и разрешать проблему как можно быстрее, используя любые ресурсы, например друзей или школу, которые доступны в обществе: «разрешать проблемы крайне искусственным способом (например, с помощью физического удержания, надуманных подкреплений [условий, не обнаруживаемых в нормальной среде]) — значит затруднить переход к повседневной жизни. Вот два указания, которыми следует воспользоваться: сделайте начальную фазу услуг как можно менее искусственной и уходите от всего искусственного как можно быстрее» (1995b, p. 627).

Ниже приводится выборка из составленного Делпрато (Delprato, 1995a) перечня его предубеждений и пристрастий в отношении клинической психологии.

Субъективность или состояния чувствования (feeling states) объективно измеряются с помощью О_-методологии Стефенсона (Stephenson, 1987), которая использует допущения, вытекающие явным образом из интербихевиоризма и вполне пригодные для интербихевиоральной клинической психологии, утверждают сторонники системы. Она обеспечивает средство оценки мнений — показывает крайне важную

275

точку зрения клиента, а не мнение клинициста — перед лечением и на любом его этапе. «Посредством Q-техники и ее методологии мы можем понять, чем пациент заменяет действие, что в [пациенте] не заслуживает доверия, какие мысли остаются невысказанными и есть ли [у пациента] вообще какие-то мысли. Q-сортировка — это взгляд, обращенный назад (хотя он также может быть направлен в будущее, особенно когда речь идет о намерениях), и мы можем предварительно исследовать тысячи "я"...» (Stephenson, 1987, р. 104). Кромуэлл и Снайдер (Cromwell & Snyder, 1993) заявляют, что хотя интербихевиоризм устраняет дуализм души и тела, он признает субъективность как «конструкцию событий» постольку, поскольку подобные переменные «вступают в достоверные отношения с другими переменными, выводимыми из поля событий» (р. 9).

Согласно интербихевиоризму, конструкты некоторых традиционных видов терапии, а также конструкты многих индивидов не оптимизируют терапевтическую ситуацию. Фаррингтон (Farrington, 1972) изучила, как люди, заключенные в тюрьмы, используют во время сеансов групповой терапии такие конструкты, как разум, эго, потребность и бессознательное. Заключенные моделировали эти конструкты, опираясь на речь терапевтов и тексты, которые они ранее прочитали, и рассматривали их как профессиональные термины. Когда их просили дать определение конструктам, они делали это с помощью дополнительных конструктов. Некоторые использовали их, поскольку полагали, что эти конструкты облегчают коммуникацию в терапии; другие прибегали к ним в попытке показать свои познания перед комиссиями, рассматривающими возможность досрочного освобождения. Исследовательница полагает, что было бы полезно заменить «конструкты, которые изображают как нечто материальное, но которые не имеют референтов в собираемых данных» (р. 393), идентификацией конкретных условий, которые могут привести к улучшению поведения.

Кнапп и Делпрато (Knapp & Delprato, 1980) обнаружили среди респондентов, заполнявших вопросник, сильную веру в конструкт «сила воли» и веру в необходимость укрепления силы воли, с тем чтобы преодолеть такие «потакания своим желаниям», как переедание и курение, и такие «слабости, не связанные с потаканиями собственным желаниям», как застенчивость и страх перед полетами. Авторы отметили, что немногие поведенческие терапевты согласились бы, что клиенты могут справиться со своими поведенческими проблемами, прибегая к «силе воли», и что ряд фактов свидетельствует, что вера в силу воли препятствует терапевтическому процессу. Они призывают к проведению исследований, которые укажут способ преодоления этой веры, и замечают, что научная психология делает немногое для того, чтобы оказать противодействие этому конструкту. То, что многие респонденты занимались до этого на одном или нескольких психологических

курсах и что этот опыт не был связан с верой в силу воли, поднимает вопросы, указывают они, в отношении того, что студенты усваивают на психологических курсах и выносят затем за пределы аудитории.

Система психопатологии Кантора

После тщательного анализа значения термина «ненормальность» Кантор (Kantor, 1926; см. также Kantor & Smith, 1975, chp. 23) выделил три категории: (I) необычные интербихевиоральные акты,

(II) неадаптивные интербихевиоральные акты,

(III) дефективные или патологические интербихевиоральные акты. Третья категория подразделяется на: (а) неразвитые, (б) неполноценно развитые, (в) дезинтегрированные, (г) диссоциированные, (д) деге-неративные, (е) дезорганизованные и (ж) травматические или искалеченные (truncated) акты. Основа этих аномалий заключена в дефектах системы действия, в паттернах личности или в индивидуальной интеракциональной истории, включающей все ин-тербихевиоральное поле. Могут играть роль и биологические нарушения. Любое количество частных условий можно отнести к любой из трех категорий, в зависимости от степени тяжести нарушения.

Лундин (Lundin, 1987), который подытоживает эту систему, находит у нее ряд преимуществ, (а) Она не следует медицинской модели, постулирующей «психические болезни», которые, как можно предположить, являются параллелью «физических болезней», (б) Она признает существование континуума, начинающегося с самых легких форм расстройств, необычного поведения и следующего через промежуточные формы, неадаптивное поведение к наиболее тяжелым формам, патологиям, (в) Описание каждой поведенческой характеристики способно охватить несколько различных классов расстройств личности, (г) Вместо того чтобы использовать категории симптомов, что является стандартным подходом, система прибегает к наблюдаемым описаниям поведения, которые вытекают из различных интеракциональных историй. Можно добавить, что эта система, подобно более широкой интербихевиоральной системе, частью которой она является, избегает центрирования на организме и обращается к полю интеракций. Лундин полагает, что система может быть полезна в различных лечебных подходах.

Интербихевиоральное описание клинических случаев

Примером новаторского интербихевиорального описания и лечения клинического случая (Carter, 1937) является история болезни 13-летней девочки, у которой отмечались симптомы частичного паралича левой ноги, крайняя нервозность (extreme jitteriness) и потеря аппетита. Она стала избегать социальных интеракций, и у нее развивался паралич всякий раз, когда в школе наступало время отдыха, —

276

явный способ избежать социальной активности, имеющей место в перерыве между занятиями. Диагноз в интербихевиоральных терминах был следующим: диссоциация реагирования (reactional dissociation). Эти симптомы возникли в совокупности с любовным треугольником, в который оказались втянуты ее родители, и последующим бурными выяснением отношений, включая угрозу развода. У нее вызывала крайнее беспокойство даже мысль о событиях. Терапия состояла в том, чтобы в спокойной ситуации побудить девочку несколько раз описать события терапевту, доверенному лицу или самой себе. Ее страдания уменьшались с каждым пересказом ситуации, и через четыре месяца она могла описывать события, не испытывая беспокойства, хотя эта процедура продолжала оставаться для нее неприятной. Симптомы исчезли, и она начала вести себя нормально.

До возникновения неприятностей в семье атрибуты личности девочки формировались нормально, но в течение двухлетнего периода расстройства «раз-личные объекты, люди и ситуации не составляли гомогенного единства» (р. 224), в результате чего атрибуты личности, которые она приобрела за это время, не отличались хорошей интеграцией. В ожидании периода отдыха и социальной интеракции, в которой она не хотела участвовать, один из компонентов паттерна действий — владение левой ногой — переставал функционировать. У нее возникала диссоциация реагирования. Вместо того чтобы просто восстановить плохо функционирующую фазу интеракции, лечебная стратегия была направлена на замену атрибутов неадекватного поведения более удовлетворительным приспособлением. Проигрывая в благоприятных условиях события, которые вызывали аномальные атрибуты, она смогла сформировать новые поведенческие атрибуты, которые были более удовлетворительными.

В интербихевиоральной системе ни один случай не описывается как «психическая болезнь», «нервный срыв», «эмоциональная проблема» или каким-либо иным из подобных терминов, которые навязывают нам культурные конструкты и избегают конкретности. Вместо этого следует говорить об интербихевиоральных актах, которые необычны, неадаптивны или патологичны. Вышеописанный случай представляет собой патологический, диссоциа-тивный тип в системе Кантора или диссоциацию реагирования. В психиатрической системе он был бы назван «конверсионной реакцией», означающей, что нефизическое, психическое событие превратилось в физическое (биологическое) событие. Согласно ин-тербихевиористам, у диссоциативных индивидов формируется то, что, по-видимому, является нормальными атрибутами поведения, но последние обладают способностью отрываться впоследствии от остальной части организованной личности. Во время этого формирования объекты и люди не являются однородными и поведенческие характеристики не объединены в единое целое. В результате в условиях

стресса атрибуты поведения обособляются, превращаясь в то или иное образование, которое будет функционировать при данных обстоятельствах. Фазы действия интеракций остаются в латентном состоянии и не реагируют на обычные стимульные функции объектов, присутствующие в повседневных видах деятельности. Эти нефункционирующие фазы действия могут включать в себя паралич или нечув-ствительность отдельных частей тела, слепоту, глухоту и потерю памяти. Пациенты с целой группой различных диссоциативных фаз действия — это люди с множественной личностью (теперь называемой в DSM-IV [Maxmen & Ward, 1995] «диссоциативным расстройством идентичности») или расщепленной (dissociated) личностью. (Описание случая множественной личности см. в главе 11.)

СОПОСТАВЛЕНИЕ С ДРУГИМИ ПОДХОДАМИ

Анализ поведения

Эта система имеет много общего с интербихевиоризмом в своей философии науки. Интербихевиористы являются одной из особо заинтересованных групп Ассоциации анализа поведения и представляют доклады на ежегодных конференциях аналитиков поведения. Вышеприведенный обзор исследований показывает, что анализ поведения заимствует интер-бихевиоральные понятия для своих исследований и что интербихевиористы используют методологию анализа поведения. Схожее взаимное заимствование имеет место в клинической психологии. Тем не менее различия остаются, хотя их становится несколько меньше, по мере того как анализ поведения раздвигает свои рамки, принимая во внимание контексты и экологические отношения, а также расширяет темы, к которым он обращается. И все-таки анализ поведения остается преимущественно энвайроцен-трическим в своей ориентации, направленной на условия подкрепления, тогда как интербихевиоризм верен теории поля (field system).

Когнитивная психология

Хотя интербихевиоризм приветствует направление внимания на то, что он считает когнитивными интербихевиоральными действиями, он расходится с когнитивизмом во мнении, когда тот начинает отделять когнитивную способность от поведения. Это отделение он рассматривает как еще одну форму дуализма «душа — тело». Он утверждает, что когни-тивизм создал ментальную механику, превратив разум в мозг, а мозг — в вычислительную машину. Он отмечает, что когнитивисты иногда все же признают, что «обработка информации» — это конструкт,

277

а не событие; однако их литература наполнена ссылками на обработку информации мозгом, как если бы эта обработка была наблюдаемым событием. Мир, считает интербихевиоризм, — это не вопрос представлений, а источник стимульных объектов, с которыми индивид вступает в интеракции. Даже образы являются не представлениями, а интеракциями с замещающими стимулами. Когнитивизм, настаивает интербихевиоризм, заслуживает упрека в (а) редукционизме, (б) допущении линейной причинно-следственной связи и самокаузальности, (в) смешении конструктов и событий, (г) смешении необходимых и достаточных условий и (д) дуализме «душа — тело». Однако многие его исследования могли бы оказаться ценными, если бы они были описаны в терминах фактически наблюдаемых событий, которые действительно имеют место в ходе когнитивных экспериментов, а не в терминах навязываемых конструктов. Возможно, когнитивисты, со своей стороны, обвинили бы интербихевиоризм в отсутствии редукционизма, в неспособности принять за основу самокаузальность и линейную причинно-следственную связь, в излишней увлеченности разграничением событий и конструктов, в не-способности признать дуализм «душа — тело» и в отсутствии творческого подхода, выражающемся в том, что интербихевиористы отказываются от использования конструктов с самого начала процесса исследования.

Некоторые течения внутри когнитивизма, особенно те, на которые повлиял Гибсон (см. главу 13, с. 328), делают шаги в сторону интербихевиоризма, но основное направление остается верным органоцент-ризму. Маловероятно, что в обозримом будущем у этих двух систем появится много точек соприкосновения.

Диалектическая психология

Обе системы согласны, что организм и объект дву-направлены, что подобная двунаправленность суще-ствует в определенном контексте и что она имеет исторические корни. Ригель, основной поборник диалектической психологии, отрицает механицизм и ментализм — хотя ментализм, тем не менее, фигурирует в работах ряда диалектиков и даже в трудах самого Ригеля (см. главу 9, с. 244-246). Множество примеров редукционизма, сводящего психику к гипотетическим мозговым процессам, можно обнаружить в российской диалектической психологии и в системах, попавших под влияние последней, например, у китайских психологов. Допущение о всеобщем противоречии или конфликте также является уни-кальной чертой диалектического мышления. Одним словом, обе системы разделяют несколько важных общих понятий, касающихся интеракционального развития внутри контекста, но расходятся там, где диалектическая психология прибегает к таким тра-диционным конструктам, как ментализм и редукционизм.

Оперантный субъективизм

Стефенсон (Stephenson, 1982) обнаруживает в интербихевиоризме базис для понятий Q-методики. И он, и Кантор отрицают сознание из-за присущего ему дуализма «душа—тело» и признают субъективность в форме самоотнесения. Объективный Q-метод оценки субъективности, хотя и мало используемый интербихевиористами, обеспечивает потенциально важную методологию для интербихевиоральных исследований, а также для клинической работы, направленной на такие скрытые интербихевиоральные процессы, как чувствование, познание, ориентация, воображение и ряд других (Smith & Smith, 1996). Браун (Brown, 1995) показал, как можно использовать Q-технику для изучения каждого из компонентов поля, когда они включают в себя мнения об объектах и событиях.

Феноменологическая психология

Психология Мерло-Понти и Сартра имеет несколько важных точек соприкосновения с интербихевиоризмом. Мерло-Понти отличает функцию стимула от стимульного объекта, функцию реакции — от реакции, а среду — от стимульного объекта; он отмечает взаимозависимость реакции и сеттинга. Обе системы отвергают разграничения между внутренним и внешним и линейную причинность. Обе признают роль биологии как участвующего условия, а не как причины, продуцента или вместилища (например, воспоминаний) поведения, и обе признают важность смыслов как того, что поддерживает существование. (Смысл, полагает интербихевиоризм, присутствует во всех сегментах поведения, кроме рефлексов.) Однако Мерло-Понти не всегда последователен в отри-цании ментализма и использует термин «сознание» в такой манере, которая иногда не ясна или спорна с точки зрения интербихевиоризма. Согласно анализу Баклу (Bucklew, 1955), Мерло-Понти в своей попытке избежать психофизического дуализма (ментализма) заменил психологию субъективной философией. Дополнительное различие состоит в том, что Мерло-Понти нигде не объединяет в интегрированную систему поля компоненты психологической деятельности, которые он идентифицирует. Наконец, интербихевиоризм признает более широкий диапазон исследовательских методологий, чем та единственная, которую предлагает феноменология.

Социальный конструкционизм

Те социальные конструкционисты, которые отрицают такие конструкты, как разум, обработка информации и знание как внутреннее представление, согласились бы с интербихевиоризмом по этим пунктам и по вопросу культурной и исторической основы последних. Кантор, опираясь на документальные источники, вскрыл исторические и социальные условия, которые вызвали появление этих артефактов

278

(Kantor, 1963-1969). Обе системы признают влияние культуры на то, чем занимаются ученые, и согласны, что мы не можем быть полностью свободными в своих предположениях и других конструктах. Но интербихевиоризм расходится с более радикально настроенными социальными конструкциониста-ми, которые полагают, что эти конструкции — все, что мы способны познать, что ни одну социальную конструкцию нельзя выстроить на какой-либо другой и что наблюдение не является основой знания (Gergen, 1985, 1994). Кантор (Kantor, 1959) определяет интербихевиоризм «как средство изучения психологических событий с минимально возможным влиянием со стороны культурных традиций. Следует отказаться от всех конструктов, таких как разум, тело, эго, ощущение, которые лишены соответствия событиям» (р. 19). Он также отвергает поиски абсолютности и относительности знания — главную заботу конструкционизма — как псевдопроблему, не имеющую отношения к научной деятельности (Kantor, 1959). Кантор признает все события, тогда как социальный конструкционизм признает только социальные события.

КРИТИКА

Один из основных критических выпадов в адрес интербихевиоральной психологии заключается в том, что она не подкреплена эмпирическими исследованиями. В настоящее время эта критика опровергается исследованиями, рассмотренными ранее в этой главе. Значительный потенциал для интербихе-виорального исследования заложен в применении Q-методологии (см. главу 11), которая способна помочь в изучении и дальнейшем освещении его детального анализа (Kantor, 1924, 1926) запутанной и сложной человеческой деятельности (Lichtenstein, 1984, 1988). (Более подробное описание интербихевио-ральных исследований см.: Morris & Midgley, 2000). Подходя с более широких позиций, можно возразить, что система всегда использовала эмпирические исследования в том смысле, что вся она основывается на внимательном наблюдении за человеческой деятельностью в естественных условиях — на наблюдении, которое не удавалось обеспечить контролируе-мым лабораторным экспериментам. Интербихевиоризм может также отвергнуть упрек в отсутствии эмпирических исследований как серьезного упущения, указав, что экспериментальной психологии присущ собственный серьезный недостаток — отсутствие изучения своих имплицитных постулатов, касающихся линейности причины и следствия, в результате чего она породила такие механистические школы психологии, как бихевиоризм и когнитивизм.

Тем самым положено хорошее начало тому, чтобы была устранена неспособность интербихевиоризма

принять участие в формальном исследовании; система же его постулатов и научной логики глубоко проработана и обширна. Исследования экспериментальной психологии хоть и обширны, но внимание, уделяемое ею собственным постулатам и логике науки, явно недостаточно.

Анализ того, как другие оценивали Кантора, показал, что большая часть критики касалась скорее второстепенных вопросов (например, излишне негативного отношения к другим подходам, умаления роли внутренних обусловливающих факторов, излишнего объективизма). Особенно примечательно, что ни один критик не посчитал ошибочной концепцию поля (Smith, 1981; Smith & Ray, 1981). Изучение оценок, даваемых специалистами по анализу поведения, показало, что их критика интербихевиоризма направлена в основном на отсутствие эмпирических исследований (Morris, Higgins & Bickel, 1983).

Среди достоинств, признаваемых за этой системой, следующие: (а) последовательное отделение событий от конструктов и опора в научной работе на наблюдение за событиями, на основе которого разрабатываются конструкты; (б) придание постулатам системы эксплицитного характера на всех уровнях обобщения и поддержание гармоничных отношений между исследовательской ориентацией и постулатами; (в) придание особого значения междисциплинарным исследованиям; (г) обеспечение четкой альтернативы механицизму и ментализму и подчеркивание взаимозависимости множественных факторов во всех психологических событиях. Такие застарелые дилеммы, как дуализм «душа — тело» и механицизм мозговой обработки или сигналы из среды (стимул) и действия организма (реакция), заменяются интер-бихевиоральным полем. '

Еще в 1935 г. Бентли (Bentley) признал, что Кантор способен охватить своей системой всю область психологии:

«Он добивается ясности и завершенности и де-монстрирует метод, хорошо приспособленный для того, чтобы расширить рамки наблюдения, разграничения и терминологической точности. Он может очень детально обсуждать запутанные психологические проблемы, которые выходят далеко за границы возможностей бихевиористской методики. Ему не свойственна зависимость оттерминов, которые в конце концов оказываются не более чем механистическими новациями, заменяющими те или иные производные прежнего описания души... "Среда", столь необходимая для физиологического психолога в качестве общего доминирующего принципа, вообще не фигурирует в работе Кантора. Вместо нее всегда говорится о конкретном случае функциональной активности организма и среды» (Bentley, 1935, р. 94-95).

279

Однако Бентли все же критикует Кантора за то, что тот уделяет меньше внимания интеракциям человек—человек по сравнению с интеракциями человек—объект. Можно задать вопрос: признал бы Бентли то, что книги Кантора «Психологическая лингвистика» (Psychological Linguistics, 1977) или «Культурная психология» (Cultural Psychology, 1982) обращены именно к этой проблеме?

Если система удостаивается большого внимания, вероятно, она также подвергается и большей критике. По-видимому, такова неизбежная судьба всех систем. Но если система предлагает жизнеспособную альтернативу общепринятой доктрине, значит, она достигла своей цели.

ВЫВОДЫ

Сторонники системы Кантора заявляют, что одним из ее достоинств является непринятие традиционных конструктов, берущих свое начало в теологии и культуре, и замена их конструктами, выводимыми из наблюдений. Это исключительно натуралистическая система. Она отказывается от использования биологического редукционизма, от каких-либо аналогий с другими науками, даже в таких новейших технологических формах, как компьютерная обработка информации, от гипотетических нейронных интерпретаторов или посредников мира, от влечений, которые приводят организм в движение, от побудительных стимулов, которые определяют его действия, от дихотомического дробления организма на душу и тело, от редукции сложных интеракций к линейной причинно-следственной связи или к оди-ночным причинам и от самокаузальности. При этом она пытается понять наиболее скрытые виды человеческой деятельности, такие как воображение, пред-

ставления и желания. Она занимается психологическими событиями на их собственном уровне организации, вместо того чтобы относить их к другим наукам на каком-то ином уровне. Это система, которая опирается, главным образом, на наблюдение (экспериментальное, натуралистическое и т. д.) событий и выводит из него описательные конструкты (вер-бальные, количественные, графические) их функциональных связей. Однако ее акцепт на натуралистическое описание не исключает прогнозирования. Поскольку можно идентифицировать и описать функциональную связь основных факторов в иоле, по-стольку можно дать вероятностный прогноз. А этот принцип характерен для науки в целом. Даже акцент этой системы на поле находит соответствия в аналогичных описаниях в физике (теория относительности и квантовая теория поля) и биологии (экология), в которых плодотворными направлениями теории и исследований оказываются взаимоотношения событий, а не линейные причинно-следственные цепи. Ее внимание к специфичности, включая конкретизацию собственных постулатов на всех уровнях обобщения, может служить ценной моделью для других наук.

Возможно, основной помехой признанию системы является то, что она попыталась «пройтись ножом» по постоянному смешению конструктов и событий, которое преследует психологию на протяжении всего ее существования, и поэтому она встречает сопро-тивление или непонимание со стороны тех, чьи профессиональные способности, привычки и предпочтения — атрибуты личности — формируются вокруг этих конструктов. Но, как видит это Делпрато (Delprato, 1995b): «Когда из нашего подхода к человеческому поведению исчезнут все остатки ненаучного (т. е. ненатуралистического) мышления, необходимость в интербихевиоризме отпадет, поскольку то, что он предлагает (например, перспектива поле / система), станет составной частью самой психологии» (р. 618).

280