Криминальная триада: эксгибиционизм, педофилия, садомазохизм

Обнаруживается неразрывность различных форм парафильного поведения, ко­торые могут либо сосуществовать, либо отражать определенные закономерности раз­вития патологического влечения.

Каждый из этих вариантов парафильного поведения прошел сходную историю собственного научного понимания, что может быть прослежено на примере хотя бы эксгибиционизма, который не случайно был однажды назван клинической загадкой.

Когда князь Волковский объясняет причины своей излишней откровенности, он признает, что “...Есть особое сладострастие в этом внезапном срыве маски, в этом ци­низме, с которым человек вдруг высказывается перед другим в таком виде, что даже не удостаивает и постыдиться перед ним”. Лучшей иллюстрацией своей мысли князь по­считал некоего “сумасшедшего чиновника”, который выходил на улицу в широком, до пят плаще, предварительно раздевшись дома “совершенно как Адам”. Оказавшись на­едине с прохожим, он вдруг останавливался перед ним, распахивал плащ и “показывал себя во всем... чистосердечии”.

Эксгибиционизм является самым распространенным видом сексуальных первер­сий, приводящих к криминальной активности. Это не столь явственно следует из прак­тики судебной психиатрии, где чаще приходится встречаться с агрессивными сексу­альными действиями, правонарушениями, жертвами которых становятся малолетние, и другими деяниями. Однако опрос пациентов, обращавшихся на амбулаторный при­ем к психиатрам, показал, что 65% из них встречались ранее с эксгибиционистами, в то время как только 23% являлись жертвами изнасилования и 13% — объектом сексу­альных притязаний в детстве (2уеппа Уапек 1987). По данным МоЬг е1 а1.(19б4), эксгибиционисты составляют треть от общего числа сексуальных правонару­шений. Вместе с тем эксгибиционизм некоторые специалисты называют “пасынком се­ксуальной психопатологии”.

Со времени введения Лассегом в 1877 году термина “эксгибиционизм” (от латин­ского ех$1Ышт — выставлять, показывать) предпринимались неоднократные попыт­ки выработать определения данного феномена Впервые четкие диагностические кри­терии истинного эксгибиционизма попытался сформулировать Р.Крафт-Эбинг, кото­рый определил его как расстройство, “описываемое исключительно у мужчин, кото­рые демонстративно обнажают свои гениталии перед лицами противоположного по­ла, иногда даже преследуя последних, не переходя, однако, к каким-либо агрессивным действиям”. Ни одно из положений этой дефиниции не оставалось в последующем не- зыблимым, подвергаясь неоднократной дискуссии, за исключением пожалуй “демонст­ративного обнажения”. Именно в этой части, единственной, оставшейся неизменной во всех последующих определениях, заключается основная особенность эксгибицио­низма, характерным для которого является “однообразие найденных в болезненном беспокойстве ситуаций и однообразие самой формы, которой проявляются эксгиби­ционистские акты, которые, начавшись с соответствующей разрешающей ситуации, в дальнейшем проявляются как бы рефлекторно, минуя какие-либо индивидуальные ха­рактерные особенности” (Кеирр Р., 1971).

Несмотря на некоторые частные разночтения, в целом современные определе­ния эксгибиционизма в подавляющем большинстве случаев однозначно включают его в ряд иных парафилий. Такое единодушие было бы понятным при согласии психиат­ров относительно природы этого феномена. Однако, как показывает история изуче­ния эксгибиционизма, подобное согласие отсутствует на всем протяжении его исследования.

Одним из аспектов, вызывающим сомнения до последнего времени, является во­прос об исключительной принадлежности эксгибиционизма лицам мужского пола. На возможность женского генитального эксгибиционизма указал уже Лассег, наблюдав­ший один такой случай. Самое раннее описание женского генитального эксгибицио­низма принадлежит №. 5еШег (1899), и в дальнейшем подобные описания повторялись неоднократно.

Неопределенность вопроса о половой принадлежности эксгибиционизма отра­жается и в существующих его определениях, одни из которых категорично ограничи­вают данное расстройство мужчинами, а в других используются более осторожные формулировки, указывающие, что эксгибиционизм обычно ограничивается мужчина­ми, встречается у мужчин “как правило”.

Тем не менее, даже имеющиеся казуистические наблюдения женского гениталь­ного эксгибиционизма вызывают сомнения в отнесении этих случаев к эксгибициониз­му как патологии сексуального влечения, а предлагаемые для них объяснения отлича­ются произвольностью интерпретации и их спекулятивностью. Большинство авторов придерживается точки зрения, что генитальный эксгибиционизм не только редко встречается у женщин, но и наблюдается преимущественно у слабоумных и больных шизофренией. А.М.Свядощ (1988) вообще не считает эксгибицию гениталий психичес­ки больных женщин эксгибиционизмом, так как, по его мнению, на первый план в их поведении выступает стремление “оскорбить собеседника, а не получить половое удо­влетворение путем демонстрации обнаженных частей тела”. В целом же, как считает К.Имелинский, эксгибиционистские тенденции, связанные с обнажением различных частей тела, скорее поощряются у женщин, в то время как у мужчин они ограничива­ются, в связи с чем эксгибиционистские наклонности у женщин имеют больше шансов на реализацию без общественного осуждения, чем у мужчин.

В ходе изучения эксгибиционизма выявлялась не только сложность его патоге­нетических звеньев и мотивационных детерминант, но и многообразие чисто феноме­нологических характеристик. Основываясь на своих данных, многие авторы стреми­лись оговорить в предлагавшихся ими определениях некоторые частные, но казавши­еся специфическими для эксгибиционизма особенности. Одни считали необходимым указать на обязательное сопутствие обнажению онанистических актов, либо частое сопровождение онанистических манипуляций и непристойных выкриков, тогда как другие, наоборот, отмечали, что эксгибиционисты “обычно не мастурбируют, не по­казывают знаки сексуального возбуждения, хотя остаются необычайно удовлетворен- нымиЧШсЫез N К., 1942).

Разнообразие существующих определений отражает и неоднозначность пони­мания характера изменений сексуальности при эксгибиционистском поведении. Так, в одном определении говорится, что целью эксгибиционизма является “достижение сек­суального удовлетворения”(Рпес1тап Р., 1959), в то время как в другом устанавливает­ся, что “он служит сексуальной стимуляции”. Подобные определения встречаются до сих пор, отражая недостаточную изученность данного расстройства. Используются неопределенные формулировки, как, например, “стремление показать свои органы”, “демонстрация”, сопровождающаяся “достижением сексуального возбуждения”, либо такие категоричные, как “половое удовлетворение при обнажении ^гениталий”, “влече­ние к получению полового удовлетворения путем демонстрации половых органов”. Вместе с тем установлено, что, несмотря на тесную связь с изменением биологически детерминированного сексуального влечения, эксгибиционизм не всегда ограничива­ется нарушением только этой сферы. Не говоря уже о том, что даже обычный эксги­биционистский акт часто не сопровождается специфическими оргастическими пере­живаниями, а ограничивается созданием особых эмоциогенных ситуаций. При этом отмечается включение не встречающихся обычно в норме мотивационных элементов.

Ряд авторов выделяли эксгибиционизм психический (умственный, мысленный, словесный), заключающийся в циничных предложениях, анонимных телефонных об­ращениях сексуального характера, и не считали демонстрацию гениталий существен­ной характеристикой эксгибиционизма. Поэтому убедительной представляется реко­мендация учитывать наличие сексуального влечения у эксгибициониста и пережива­ния эксгибиционистского акта как формы половой активности, так как наиболее удач­ными представляются определения, использующие категорию “влечение” и избегаю­щие случайных и необязательных характеристик. В некоторых определениях справед­ливо акцентировались неизменные и наиболее значимые характеристики, как напри­мер, анонимность жертвы, а также неуместность ситуации, в которой происходит обнажение.

Одним из аспектов, определяющих судебно-психиатрическое и криминологиче­ское значение эксгибиционизма, является его повторность, более высокая, нежели при других сексуальных правонарушениях. В одной из работ указывается, что из 40 обсле­дованных эксгибиционистов только 8 впервые столкнулись с законом (Мезсег Н., 1984). Некоторые авторы указывают, что около 80% лиц, привлекающихся к уголовной от­ветственности за эксгибиционистские действия, предстают перед судом впервые, в то время как 20% в прошлом уже задерживались в связи с обнажением гениталий и совер­шением других сексуальных и несексуальных правонарушений.

Изучение эксгибиционизма обнаруживает значительное число предшествовав­ших сексуальных правонарушений, не связанных с эксгибицией. Согласно одному из исследований, среднее число судимостей, связанных с эксгибицией, составило 2,13, то­гда как за сексуальные правонарушения в целом — 3,12, причем последний показатель оказался самым высоким из всех групп сексуальных преступников (СеЬЬаП Р Н. е1 а1., 1965). Полученные результаты подтверждают те исследования, в которых утверждает­ся, что эксгибиционисты “почти исключительно являются монотропичными в отноше­нии сексуального делинквентного поведения с большой склонностью к рецидивам, од­нако без тенденции к другим преступлениям”(Ш1ег Н., 1972).

Существуют различные данные об образовательном и профессиональном уров­нях эксгибиционистов. Однако общепризнанным является тот факт, что в среднем ум­ственные способности, образовательный уровень и профессиональные интересы не отличаются от общей популяционной распространенности, хотя способности их к со­циальной адаптации рассматриваются большинством авторов как пониженные. Выска­зано, в частности, предположение, что отсутствие возможных результатов является вторичным, производным по отношению к ущербности и изоляции таких субъектов. Интересные данные были получены при сравнении профессиональных достижений эксгибиционистов и их отцов (Мез1ег Н., 1984). Оказалось, что значительная часть об­следованных не достигла социального уровня своей семьи и только один превысил его, в связи с чем вероятность успешной карьеры у них была оценена отрицательно.

Анализ такого снижения адаптации эксгибиционистов обнаруживает их нерешитель­ность, недостаток смелости и самоуверенности, приводящие к тому, что выбранная профессия не соответствует их задаткам Их застенчивость, скрытность и сомнение в собственных возможностях исключает эксгибиционистов из числа конкурентов, они не способны к соперничеству; рано приобретенное чувство подчиненности, подавлен­ности мешает им в профессиональном соревновании.

Многие авторы предпочитают обсуждать адаптационные возможности эксгиби­ционистов неразрывно от их гетеросексуальной приспособляемости, справедливо ус­матривая общность механизмов, участвующих в возникновении нарушений в обоих случаях. Так, трудности в социальных взаимосвязях и бедная социализация у них сосу­ществуют с серьезными затруднениями в гетеросексуальной адаптации, с недостаточ­ной удовлетворенностью коитусом, несмотря на желание иметь нормальные гетеросе­ксуальные отношения, с сексуальной сдержанностью и страхом

В то же время считается, что многие эксгибиционисты в основном состоят в бра­ке, из чего можно было бы сделать вывод, что эксгибиционистов интересует и норма­тивный коитус. Но крайней мере, из этого следует, что не перед всеми эксгибициони­стами стоит проблема поиска сексуального партнера.

Данное обстоятельство можно было бы рассматривать как благоприятное, если бы не сведения о значительной дисгармоничности внутрисемейных отношений эксги­биционистов, что вызывает снижение у них относительно средних показателей супру­жеской и сексуальной приспособляемости. Брак не может излечить эту патологию, о чем говорят продолжающиеся эксгибиционистские действия после него, а иногда на­чало их совершения только после женитьбы. Указывается на существование в семьях эксгибиционистов между супругами сложных, противоречивых отношений В боль­шей части случаев между ними устанавливается распределение власти, негласная дого­воренность, из которой следует известное безразличие, подчиненность, подавлен­ность и неуверенность эксгибиционистов, равно как и их робость, смущенность в про­явлении сексуальных желаний при менее частой, чем в среднем, коитальной активно­сти и повышенной частоте мастурбации (ЬатоШа^пе У. & Ьеза^е А., 1986).

Н Ме$Гег считает, что жены эксгибиционистов представляют собой “строгих и ригидных матрон, схожих по типу с матерями обследованных”, и в сексуальном отно­шении очень сдержанны, застенчивы, склонны к отказу и отклонению справедливых сексуальных притязаний мужа В подобных условиях мужчина остается уязвлен, удру­чен и нередко рассматривает естественные сексуальные притязания как аномальные. Иногда же в отношении таких женщин у него остается чувство унижения и реактивной агрессии, которая, однако, не может реализоваться в силу отмечаемых у них трудно­стей в выражении агрессии по отношению к своим женам

Свидетельствуя о недостатке доминантности эксгибиционистов, подобная дис­гармония супружеских отношений, впрочем, как и профессиональные неудачи, усили­вает их и без того заниженную самооценку, сформировавшуюся ранее в результате не­достаточной маскулинизации в ходе психосексуального становления. Одним из след­ствий нарушения этого процесса является своеобразие личностных и мотивационных детерминант эксгибиционистов, обусловливающих и возникновение аномального сек­суального поведения.

Исследования, нацеленные на выделение специфических личностных особенно­стей эксгибиционистов, нельзя признать успешными. Результаты изучения личности 20 эксгибиционистов с использованием теста Роршаха показали, что единственным отличием их от контрольной группы сексуальных насильников является эмоциональ­ная сдержанность (ЗрИг Н.Н., 1955). Варианты этой особенности — трудность в выра­жении гнева и пассивность — упоминались многими авторами. При этом в качестве со­бирательного образа эксгибициониста используется описание робкого и кроткого па­циента. Усредненные данные личностных методик позволили представить модель ши­зоидной, социально конформной личности с признаками чувства хронического отчу­ждения от себя и окружающих, для которой характерны спорадическое отсутствие владения своим “эго”, пониженное настроение и жестко подавленное возмущение сво­ей судьбой в окружающем мире, склонность к избеганию авторитарных ролей (5шик1ег А] & 5сЫеЬе1 О., 1975)

Обобщая данные литературы, можно с уверенностью утверждать, что в боль­шинстве случаев речь идет о стеснительных, малоактивных, робких, пугливых, скром­ных во внешних проявлениях и сдержанных личностях. У них значительно выражены чувства стыдливости и собственной неполноценности, затруднения в межличностных отношениях, установлении контактов и проявлении агрессии. Некоторые связывают преобладание подобной модели с преимущественным пребыванием именно этих паци­ентов на лечении в отличие от экстравертированных, агрессивных и несдержанных эксгибиционистов, которые также описаны в литературе. Достаточно вспомнить клас­сификацию, в которой тихие, робкие эксгибиционисты противопоставлялись агрес­сивным и несдержанным, хотя ее автор сам подчеркивал наивность подобной дихото­мии (Коо1Ь Р 0,1971).

Вероятно, причины, обусловливающие такое различие личностных типов эксги­биционистов, наиболее полно раскрывают исследования, прослеживающие зависи­мость личностных особенностей от характера предыдущей криминальной деятельно- аи Так, наиболее патологичными характеристиками оказалась наделена группа экс­гибиционистов, приговоренных к лишению свободы. Высказывалось мнение, что та­кой приговор, возможно, обусловливался предшествующими правонарушениями (Кас1аг С.М., 1977). Были также отмечены значительные характерологические наруше­ния и психотические черты согласно профилям ММР1 в группе эксгибиционистов-ву- айеристов, обвинявшихся также в преступлениях, связанных с сексуальными нападе­ниями (МопспеГ М., Реагзоп Э., 1979).

Существует попытка установления связи изменений личности с интенсивностью эксгибиционистской активности на основе обнаружения большей выраженности лич­ностных нарушений среди лиц с большим числом правонарушений, связанных с эксги­биционизмом (МсСгеагу С.Р., 1975). Однако справедливость этих выводов была под­вергнута сомнению. Проведенная проверка результатов исследования показала, что статистически значимые корреляции между интенсивностью эксгибиционизма и выра­женностью личностных изменений отсутствовали. В то же время оказалось взаимосвя­занным повышение шкал ММР1, указывающих на склонность к антисоциальным прояв­лениям в группе “преступных” эксгибиционистов, вовлеченных в неэксгибиционист­ское поведение (Рог§ае С.Е. е1 а!., 1984). Таким образом, собственно эксгибиционист­ское поведение не означает нарушений личности, связанных с ценностными ориента­циями индивидуума, его морально-этическими установками и социальной ролью.

Впрочем, неудачи, преследующие исследователей в поисках общих для эксгиби­ционистов характерологических особенностей вполне объяснимы, если учесть, что парафильное поведение в принципе является внеличностным, поскольку в его основе лежат атавистически обусловленные предрасположения к определенным, и прежде всего, видовым социогенитальным формам поведения. Можно привести суждение Н.Ми$сЬ (1976), который выдвинул гипотезу о том, что акт эксгибиционизма по своей сущности имеет связь филогенетического характера с культом фаллоса В связи с этим он напоминал, что “фаллическое импонирование” не является каким-то новым изобре­тением отдельного эксгибициониста, особенности поведения которого не являются следствием подражания другим эксгибиционистам.

Неудачные попытки выделения единых характеристик эксгибиционистов при­водят иногда к пессимистическим заключениям, например, что проведенные исследо­вания дают больше информации о том, “чем эксгибиционисты не являются, чем о том, что они из себя представляют” (Ьапдеут К. е1 а!., 1979). Однако обоснованным это за­ключение следует считать со значительными оговорками, так как общие закономерно­сти выявляются достаточно четко и сводятся они к признанию единых для эксгибици­онистов трудностей в выражении агрессии и снижении доминантности.

Единство исследователей в выделении именно этих, общих для эксгибициони­стов, особенностей может отражать более глубокие нарушения личности в виде нару­шения соотношения маскулинности-феминности, которые являются специфическими психологическими конструктами. В настоящее время именно агрессивность считается доказанным атрибутом маскулинности. Спор идет лишь о причинах такой взаимосвя­зи Однако в отношении рассматриваемого вопроса эти разногласия не имеют сущест­венного значения, поскольку неважно, будет ли это результатом нарушений половой дифференциации в антенатальном периоде, отражающихся в становлении полового диморфизма, либо деформаций в процессе половой социализации, включающей соци­альные ожидания и подкрепления. При эксгибиционизме имеет место своеобразный дизонтогенез психосексуального развития, затрагивающий полоролевое поведение и ведущий к дисгармонии маскулинных и феминных структур личности

При анализе профилей ММР1 эксгибиционистов в И случаях были обнаружены признаки плохой социальной адаптации или недостаток соответствия социальным нормам, а в 7 — явная картина идентификации с женскими культуральными стереоти­пами. Оказалось, что характер выявления агрессии зависит от характера половой идентификации. Социально малоадаптированные, повышенно активные мужчины с условной маскулинной идентификацией (по ММР1) обнаруживали различные виды аг­рессивных проявлений, в то время как столь же активные и импульсивные лица, име­ющие феминную идентификацию, обнаруживали агрессивные проявления значитель­но реже (}опе$ 1.Н. & Рге1 Э., 1979).

Мысль о так или иначе развитой женской идентификации эксгибиционистов вы­сказывалась и ранее. Многие авторы видели причины нарушения личности у них в ви­де глубоко коренящейся неуверенности в себе в отношениях с доминирующей мате­рью, относящейся к сыну излишне требовательно и контролирующе. Проведенные на широком материале исследования позволили говорить о грубых нарушениях климата в родительской семье (32,5%), причем чаще имело место сочетание авторитарного вос­питания и пьянства отца, с одной стороны, и агрессивной матери — с другой. В целом более 60% обследованных семей имели глубокие эмоциональные расстройства, пре­пятствующие положительной идентификации с отцом (СаЬаш$ Э., 1966). При таком на­рушении нормального процесса идентификации возникает неуверенность в себе, в собственной половой идентичности, становятся неполноценными активные отноше­ния с гетеросексуальными партнерами, равно как и способность к конкуренции и ко­операции с представителями своего пола

Наши исследования (Ткаченко А А., 1992) показывают, что, несмотря на возмож­ное подразделение эксгибиционистов по клинико-патогенетическому признаку в этих группах, можно отметить единство ряда психопатологических признаков Различия в психопатологической картине разных групп уменьшаются по мере того, как рассмот­рение тех или иных особенностей эксгибиционистов перемещается на более ранние сроки онтогенеза Сходство становится особенно заметным в допубертатном периоде развития, для которого оказалось свойственно многообразие многих характеристик преморбида. Снижение общительности, активности, эмоциональности, доминантно­сти, социабельности у эксгибиционистов, сопровождающейся повышением интровер- тированности, робости, невротизма и тревожности.

Вышесказанное свидетельствует о преобладающем значении допубертатного периода в формировании эксгибиционизма, тогда как дальнейшие аномалии развития способствуют выявлению влечения и определяют конкретные особенности его клини­ческого проявления. Доводом в пользу этого положения служит и факт наличия у экс­гибиционистов всех групп различной степени выраженности нарушения идентично­сти с половой ролью. Во многих случаях это объясняется психодинамически ориенти­рованными авторами воспроизведением в семьях эксгибиционистов определенной средовой ситуации по типу так называемого “материнского эффекта” в смысле иден­тификации с матерью. Условием для его проявления служит происходящее в ходе он­тогенеза более глобальное нарушение самосознания эксгибиционистов, их самооцен­ки и образа самого себя в силу деструкции образующих этот процесс слагаемых цело­стного аффективно-когнитивного комплекса. Клинические данные обнаруживают различного рода тенденции и стереотипы поведения, присущие противоположному полу, вплоть до полной его инвертированности, несмотря на превалирующую у всех сознательную и декларируемую ориентацию на мужскую роль. Подобная трансформа­ция полоролевого поведения активно взаимодействует с задержкой психосексуально­го созревания, неизменно наблюдающейся у всех эксгибиционистов независимо от ха­рактера становления биологической базы сексуальности.

В свете этих данных становится понятной динамика эксгибиционизма, проявля­ющаяся видоизменением девиантной активности, которое происходит в направлении выявления более кардинальных нарушений, существовавших до этого в скрытой, “за­вуалированной” форме и определявших возникновение эксгибиционизма. Среди этих глубоких нарушений прежде всего необходимо отметить расстройства, затрагиваю­щие полозое самосознание. При этом наблюдается переход от все более ярко проявля­ющегося трансвестизма к откровенно транссексуальным формам поведения, которые, однако, тесно сопряжены на всем протяжении своего развития с эксгибиционизмом. Причем эти расстройства не столько сопровождают эксгибиционизм, сколько опреде­ляют особенности его проявления, находя именно в актах эксгибиции способ собст­венного выражения.

Иллюстрацией может служить поведение Б, у которого вскоре после же­нитьбы появилось влечение к женскому белью Испытывая сильное половое возбуж­дение при наблюдении за переодеваниями жены, он сам стал покупать предметы женского туалета, просил жену примерить их, после чего мастурбировал в укром­ном месте С 32 лет Б надевал женское белье под верхнюю одежду, ходил по улицам, иногда при этом непроизвольно происходило семяизвержение С34 лет неоднократ­но привлекался к уголовной ответственности за “хулиганские” действия, выражав­шиеся в том, что Б. будучи одетым в женское белье, совершал перед женщинами де­монстративные акты мастурбации, иногда обращая их внимание словами “Смо­трите, какой*” В 40 лет он во время облачения в женское белье формировал себе бюст, испытывая ощущение “близости женщины”

Сходную аномалию сексуальности обнаруживал и О, с той лишь разницей, что у него нарушения полоролевого поведения наблх)дались с допубертатного воз­раста С 6 лет О периодически переодевался в белье и платья матери, пользовал­ся парфюмерией, подвязывал половой член, представляя себя девочкой С14 лет при мастурбации воображал себя девушкой, что сопровождалось эякуляцией. Примерно в 20 лет стал обнажаться в присутствии женщин, был вскоре привлечен у уголов­ной ответственности Несмотря на вступление в брак, испытывал прежние вле­чения. Пользуясь отсутствием жены, переодевался в женское белье и одежду, глядя в зеркало, менял походку, представлял себя идущим рядом с мужчиной Регулярно прибегает к онанизму, вызывая те же представления В последующем осуществление гетеросексуальной активности стало возможным лишь при транссексуальном фантазировании, что вызывало эрекцию Одновременно продолжал прибегать к ак- там эксгибиции, в связи с чем привлекался к ответственности Последний раз уго­ловное дело было возбуждено после того, как О., одевая в присутствии мальчиков женское белье, демонстративно мастурбировал и предлагал себя в качестве пассив­ного гомосексуального партнера.

Близко к этим расстройствам расположены и те случаи, где преобразование па­рафилий приводило к выявлению мазохистских и садистских установок, также в боль­шей степени обусловленных качественным состоянием полоролевого поведения Од­нако и в этих наблюдениях речь шла не о смене одного вида перверсий другим, а о бо­лее явном обнаружении мазохизма и садизма в самих эксгибиционистских актах В большинстве наблюдений поведение эксгибициониста было направлено на создание определенной ситуации, в которой бы он являлся объектом унижающего осмеяния, в наибольшей степени удовлетворяющей его мазохистские тенденции. Наиболее извест­ным случаем этого рода эксгибиционизма, интерпретированным Ж -П. Сартром как разновидность мазохизма, является поведение Жан-Жака Руссо, показывающего прач­кам “не неприличный объект, но объект смехотворный”.

Приводимый ниже случай как нельзя лучше иллюстрирует не только возможные взаимосвязи содержания и формы парафилий как целостного психопатологического образования, но и значение нарушений полового самосознания как синдромообразу­ющих расстройств.

Ш., 27 лет, обвинялся в хулиганских и развратных действиях. Его дед покон­чил жизнь самоубийством, дядя умер в психиатрической больнице. Со слов испыту­емого, у бабушки были кратковременные расстройства сознания, выражавшиеся, например, в том, что иногда, когда он приходил с улицы, бабушка его не могла уз­нать Единственный ребенок в семье Беременность у матери протекала с токси­козом первой и второй половины, применялось родовспоможение с использованием полостных щипцов. С первых лет жизни был крикливым, возбужденным, мало спал по ночам, сон был беспокойным и непродолжительным В детстве переболел всеми детскими инфекциями Страдал энурезом до 11 лет Мать характеризует нервной, легкомысленной, имела много поклонников, изменяла мужу Отец добрый, верный Мать рано по своей инициативе развелась с отцом, когда испытуемый учился в

1 классе повторно вышла замуж Период детского сада помнит плохо, сохранилась одна фотография этого периода: он играет в детскую кухню, изображает повара С 3 до 8 лет жил с бабушкой и дедом, воспитывался бабушкой, которую характеризу­ет нервной, вспыльчивой, недоверчивой к людям, очень упрямой Дед не принимал участия в воспитании внука, относился к нему холодно, порой злобно. В детстве был ранимым, замкнутым, много плакал, за день у него часто менялось настрое­ние, беспокоили головные боли со рвотой. В школе начал обучаться с 8 лет из-за частых заболеваний, учился плохо, отсутствовал интерес к учебе, была п.похая память, трудно давалось заучивание стихов, правил Трудности возникали при на­писании сочинений, "мысли скакали”. В начальной школе не имел друзей, любил быть один, кататься на велосипеде, гулять в парках. В 9-летнем возрасте перенес приступ головной боли со рвотой, судорогами, перекосом лица, потерей сознания Находился в больнице им.Боткина 20 дней В тот же период начались снохождения Со слов матери, “он вставал, ходил с открытыми глазами, на вопросы не отвечал, что-то искал в комнате Позже не помнил, что с ним происходило” В 4 классе по­лучил черепно-мозговую травму во время игры в хоккей С 8 до 14 лет жил с мате­рью и отчимом. Отчима характеризует как крайне скупого человека, который не давал досыта поесть, издевался над ним Не мог драться, постоять за себя, плохо переносил физическую боль. В 5-6 классах 2 года занимался каратэ —”не для силы, а чтобы не болеть” Как показала мать, в подростковом возрасте он высказывал недовольство своей внешностью, подолгу разглядывал себя в зеркале. Часто повто­рял фразу, что она родила урода С 7 по 10 классы учился в другой школе в связи с командировкой матери, проживал в семье тети Тетя была строгая, требователь­ная, хотя добрая и справедливая, ежедневно проверяла домашние задания, вечерами не разрешала гулять, из-за чего испытуемый начал прогуливать некоторые уроки, любил бродить в парках, в безлюдных местах и мечтать В 10 классе продоу1жал пропускать много уроков, вечерами уходил из дома, лхубил бродить по вечерней Мо­скве дотемна Со слов матери, в 10 классе однажды она увидела его утром в коридо­ре, “'раскачивавшегося вперед-назад” На вопросы он не отвечал, взгляд был опуспг; шенный, глаза мутными, лицо— “сине-белым”. Контакт с ним восстановился че­рез 30 минут, что с ним происходило — он не помнил и объяснить не мог. После приступа болела голова После школы в течение года работал в НИИ в должности слесаря В 18 лет был призван в армию Со слов испытуемого, во время службы по­лучил травму головы и шейного отдела позвоночника, по поводу чего находился в госпитале около 2 месяцев. Был уволен в запас на общих основаниях После службы в армии пытался безуспешно поступать в ВУЗ. Около полугода играл в азартные игры на вокзале. Перестал этим заниматься по настоянию жены Работал в фир­ме по продаже недвижимости в качестве посредника, в последнее время не работа­ет, является студентом юридического факультета Против него было возбуждено уголовное дело за то, что он многократно появлялся в подъезде своего дома и демон­стративно занимался онанизмом Многие жильцы дома видели его в “крайне возбу­жденном состоянии”, при этом он был потный, взгляд был “стеклянный, остано­вившийся” Он ничего не говорил, не двигался, не делал попыток спрятаться, не стеснялся проходивших мимо подростков, на насмешки не реагировал Сам испы­туемый признал, что выходил в халате на лестничную площадку и онанировал, но думал, что его никто не видит При очной ставке потерпевших не опознал Во вре­мя амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы испытуемый был под­черкнуто вежлив, излишне многословен, детализированно рас с казывал об особенно­стях своей сексуальной сферы Сообщал, что эпизодически появляется сильное ^иже­лание выйти не: лестницу”, при этом возникает “чувство жара”, которое подни­мается от ног к голове, в такие минуты он с трудом воспринимает происходящие вокруг события Утверждал, что никогда не занимался онанизмом открыто При электроэнцефалографическом исследовании выявлено умеренно выраженное диффуз­ное изменение биоэлектрической активности с проявлениями повышенной актив­ности таламо-диэнцефальных структур На глазном дне обнаружено выраженное расширение и извитость вен. Сексологическое обследование. Из показаний матери следует, что с 5 лет он проявлял интерес к переодеванию матери и бабушки, поз­же стал подглядывать, искал предлог, чтобы зайти в ванную, часто ложился с ма­терью в постель Сам испытуемый этот период жизни помнит плохо, запомнил­ся только один эпизод, когда подглядывал матери под юбку, но не уверен — было ли это на самом деле, или он выдумал С детства больше нравилось и легче получалось обиваться с женщинами Никогда не испытывал негативного отношения к девоч­кам До сих пор коллекционирует музыкальные записи, есть “подружка - ровесни­ца Однажды, когда учился в третьем классе, поднимаясь плашмя по бордюру лест­ницы, ощутил сладострастное возбуждение с эрекцией, которое закончилось “чем-то похожим на оргазм” после чего была “приятнаяусталость”около 4-5ми­нут В дальнейшем сам стремился вызвать такие же ощущения при подъеме по бордюру, делая это до 3-4раз в день. Через несколько месяцев обнаружил, что может вызывать такие же ощущения, лежа на животе на диване и рассматривая каталог женского белья. После того, как перестал получать удовлетворение “на диване с ка­талогом ”, стал ставить зеркало у двери таким образом, чтобы его сосед по ком­мунальной квартире, мужчина 4 7 лет, который производил на него впечатление психически больного своей неряшливостью и заторможенностью, мог через отра­жение в зеркале "немного увидеть ” его во время мастурбации Не знает — видел ли тот его когда-нибудь в действительности, однако в фантазиях в то время впер­вые представил, что он глазами соседа видит себя в этой ситуации со стороны. Эротические фантазии примерно с 10 лет, сначала представлял себе просто обна­женных женщин, после эпизода, когда увидел мастурбирующего мужчину, часто вспоминал эту сцену при мастурбации, что его возбуждало. В фантазиях всегда представлял женщин без лиц, видел только фигуру. Боялся представлять себе зна­комых женщин, так как было ощущение, что с ним после этого что-то будет не­хорошо Девочки стали нравиться с 12 лет, неоднократно влюблялся, оказывал зна­ки внимания, провожал до дома. “Надо было добиться, чтобы девочка проявила ко мне интерес, после чего мой интерес к ней исчезал” С14-15 лет появилось ощуще­ние, что нет контроля над фантазиями, “картинки сами по себе сменяют друг друга”. В 12 лет увидел неподалеку от дома онанировавшего мужчину, спрятавше­гося в бревнах Позже видел его не раз, не понимал, что он делает, но вспоминал вы­ражение удовольствия на его лице. Боролся с желанием попробовать делать то же самое. Когда неожиданно услышал слова жены этого мужчины • ”он каждый день удо­влетворяется в бревнах - не мог себя больше сдерживать, стал заниматься мас­турбацией, эякуляция с 5-6 попытки В подростковом возрасте частота 1 раз в две недели, "желание было чаще, но редко оставался один” Заниматься онанизмом в туалете не мог из-за брезгливости, а также потребности "в пространстве ”. По­мнит ощущения при мастурбации в кустах, которые были острее, чем обычно, так как впервые находился на улице, помнит страх быть увиденным, который ус­корил семяизвержение. В 13 лет, разговаривая с ребятами на лестничной площад­ке, увидел в доме напротив обнаженную женщину, которая готовила на кухне Был удивлен тем, что женщина раздета Приходил к окну неоднократно, простаивал по нескольку часов Однажды увидел ее с мужчиной на кухне во время полового акта Позже, приходя к окну, мог представить уже виденные картины, дорисовывать их по своему усмотрению, что обычно сопровождалось мастурбацией В 13-14 лет его друзья часто лазили по трубе подсматривать в кабинет женской консультации, потом делились с ним впечатлениями, предлагали ему тоже посмотреть, но он отказывался, "желание было, но было ощущение, что со мной будет после этого что-то неприятное” С удовольствием слушал рассказы ребят, дома дорисовывал в воображении изображения женщин в гинекологическом кресле, при этом испыты­вал приятные ощущения. Часто при воспоминании и фантазировании онанировал. В 7 классе застал двоюродную сестру за мастурбацией Позже сестра не раз проси­ла его выйти из комнаты на несколько минут, возвратившись, по внешнему виду догадывался, что она опять этим занималась, испытывал при этом чувство зави­сти, так как сам не мог делать этого часто, потому что практически никогда не оставался один Любил бродить по улицам, заглядывать в окна, когда видел пере- одеватощихся женщин, возникали ассоциации с увиденной в окне напротив, других эпизодов, они появлялись перед глазами сами по себе, при этом возбуждался, мас­турбировал Впервые поцеловался в 18 лет После службы в армии усилилось поло­вое влечение, мастурбация почти ежедневно, с эксцессами до 3-4 в сутки Макси­мальный эксцесс— 5 Тогда же в фантазиях появились представления, что за ним при мастурбации подглядывает женщина, всегда одна и та же Первый половой акт в 20 лет с 19-летней девушкой, по ее инициативе, оценивает как успешный С пер- вой партнершей поддерживал отношения полгода, она была замужем, потом разве­лась, хотел жениться, однако она уехала, так как не хотела жить в этой кварти­ре В 21 год женился. В браке прожил 1,5 года, имеет сына и дочь Со слов испытуе­мого, жена открыто изменяла ему, приводила домой мужчин, обвиняла его в том, что он сексуально ее не устраивает, хотя половая жизнь была ежедневно, первые три месяца по 3-4раза в сутки. Она же познакомила его с его будущей второй же­ной Во втором браке с 24 лет Отношения в семье сложились хорошие Из показа­ний жены- был крайне темпераментным, близость была раз в 2 недели, был не удо­влетворен, постоянно добивался близости Хотелось, чтобы в этот момент за ни­ми кто-то подсматривал Один раз даже вытащил жену на лестницу, но она убе­жала О близости на лестнице вспоминал как о лучших минутах его жизни Со слов испытуемого, периоды воздержания составляли до 1-2 месяцев С женой сексуаль­ные контакты редкие, из-за ее холодности и “строгого воспитания". При сексуаль­ном возбуждении появляются часто мысли, что сегодня с женой ничего не полу­чится, так как “по ней видно ” Воспоминания о реальной близости часто дополня­ются фантазией, что за ними кто-то подглядывал, что еще больше возбуждает Возбуждает воспоминание об эпизоде из фильма, когда подглядывающий за парой занимался мастурбацией, хотел бы этого на самом деле, если бы жена была согла­сна. По этим соображениям вступил в половой контакт с будущей женой у нее в по­дъезде, испытанный страх вызвал новые ощущения и сильный оргазм Позже не раз подробно вспоминал это одновременное ощущение страха и удовольствия, при этом оргазм при мастурбации насту1гал быстрее всего Жена в близости не отка­зывает, однако его не устраивает, что она не реагирует на его ласки, часто пра­ктиковал коитус между бедрами, чтобы не вводить член во влагалище Пробовал разные позы, особенно возбуждает поза, когда он сзади, эротические стимулы — талия и бедра Пробовал анальный и оральный секс— не нравится Последние годы главным для него является добиться оргазма у жены, сам часто и не достигает эя­куляции, но чувствует психологическое удовлетворение Последние 2 года во время полового акта с женой появляется желание разорвать ее тело на части ”, пугает­ся этого. Иногда представляет в этой же ситуации себя женщиной в половом ак­те с мужчиной, также старается не делать этого, пугается Последние 1.5-2 года часто видит сны. когда он наблюдает со стороны, как какой-то мужчина прово­дите его женой коитус между бедрами, “просыпался в ярости”, при этом были пол­люции По просьбе жены поменял фамилию на ее, “чтобы продлить род, в котором рождаются одни девочки”. Желание “выйти на лестницу” стало неодолимым с 21 года, при этом возникает чувство жара, которое поднимается по позвоночнику к голове, в такие минуты с трудом воспринимает происходящие вокруг события. Никогда не имел умысла обнажаться при посторонних. Всегда перед выходом на ле­стницу ощущал тревогу из-за возможности быть увиденным, так как не всегда контролировал себя в процессе мастурбации Вспоминает эпизод, когда “очнулся” на площадке между 1 и 2 этажами, куда никогда ранее не спускался, находясь на корточках Этот эпизод запомнился и более сильным оргазмом Часто не помнит оргазма, которым заканчивались не все выходы, в 10 процентах случаев бывшие “холостыми”, что связывает с отвлекающими посторонними шумами на лестни­це, со страхом, что кто-то заметит и расскажет жене Страх одновременно воз­буждает его, так как дома “ничего не получалось” Мог воздерживаться от “выходов на лестницу ” не больше недели Последние 2 года значительно участились эроти ческие сновидения с поллюциями, в фантазиях при мастурбации на лестничной площадке видит только одну и туже подглядывающую женщину, которая протяги­вает к нему длинные и тонкие руки Женщина улыбается, однако лица ее не видел, “просто огцущал улыбку” Во время пребывания в Центре видел сон. та же женщина “в малиновом свете” он на лестнице, проснулся в сильном сексуальном возбужде­нии Объективно Оволосение подбородка с 18 лет Появление оволосения лобка в 12 лет, в настоящее время оволосение с тенденцией к горизонтали Отложение жира на животе. Длина полового члена 9,5 см, окружность — 9 см Тонус мошонки сни­жен, пигментация слабая, складчатость не выражена Размеры правого яичка 3,5x4,2 см, левого — 3,8x4,5 см, консистенция туго-эластическая, болезненности нет Форма простаты обычная, размеры не увеличены, консистенция плотно-эла­стическая, борозда сглажена, болезненность умеренно выражена. Кг» 4,25; Ка» 5, Кф~ 4,4; Ка/Кг~ 1,18. Трохантерный индекс » 1,84; индекс Таннера= 68; РЕ - 105,56 Психическое состояние. Сидит в свободной позе, положив ногу на ноу Охотно всту­пает в разговор, подробно дает анамнестические сведения Внимательно слушая вопрос, смотрит в глаза собеседнику, а при ответе устремляет взгляд в окно. Ино­гда с трудом восстанавливает фактическую сторону событий, тем не менее кра­сочно описывает наиболее яркие воспоминания детства и юности На просьбу уточнить хронологическую последовательность событий ссылается на свойст­венную ему плохую память, которая в последнее время еще более ухудшилась Не может вспомнить, когда переехал на новую квартиру, когда день рождения у жены, дочери Сообщает, что и на работе часто были случаи, когда "запамятовал ” наме­ченные встречи, когда были неприятности с руководством. Говорит, что лтобит период “тоскливого, слезливого настроения”, которое может возникать как само по себе, так и вызываться произвольно В подобные минуты на душе становится "и светло, и грустно одновременно” Поясняет, что вызвать подобное состояние может, вспомнив что-нибудь “слезливое” либо строчки из песен, либо представляя осенние картины природы При рассказе на лице отражаются пережитые ранее чувства, иногда на глазах появляются слезы Себя характеризует как безотказно­го, добродушного, мнительного, ревнивого Называет себя *'одиночкой по жизни” С нежностью говорит о своей жене, при этом лицо принимает восторженное выра­жение Говорит, что в ней встретил свой идеал, к которому всю жизнь стремился, во всем доверяет жене, уверен, что она ему не изменит. Однако, поясняет, что не- смот/пря на это, ревнует ее ко всем мужчинам Дополняет, что мучается от ревно­сти сам, мучает жену, но ничего поделать с собой не может Рассказывает, что долго не разрешал жене работать, впоследствии хотя и успокоился после того как познакомился с начальником отдела и убедился, что он женат, продолжал прово­жать и встречать жену каждый день В автобусе всегда казалось, что все мужчины смотрят на нее, начинал “проигрывать в голове то, о чем они сейчас думают, как мысленно раздевают ее, как мечтают о ней”. Поясняет, что для того, чтобы из­бавить жену от этих взглядов, купил машину Описывает состояния, которые сам называет истериками, возникающие на фоне длительной стрессовой ситуации и проявляющиеся в желании “кричать изо всех сил, биться в рыданиях, метаться по квартире, бить посуду” При этом чувствует “дикий приток энергии к телу”, от­чего его бросает из стороны в сторону, и он уже не может остановиться. После то­го, как все заканчивается, нет сил двигаться, сильно болит голова, появляются мысли , что начал сходить с ума Не отрицает, что иногда выходил на лестнич­ную площадку с целью мастурбации Считает, что соблюдал меры предосторожно­сти, спускался на этаж ниже и поднимался выше своего этажа, прислушивался к разговорам на лестничной площадке. Утверждает, что никогда не видел тех лю­дей, которые дали против него показания Допускает, что они могли его видеть, но он находился “в каком-то ненормальном состоянии ”, которое описывает одно­типно Рассказывает, что перед мастурбацией обычно начинает вспоминать ви­денные раньше “картинки ”, эпизоды из фильмов разного, часто не сексуального ха­рактера, контактов с женой, снимки из семейного альбома, половые акты незнако­мых лх)дей, женщин в гинекологическом кресле При этом реальные события допо­лняет вымышленными, появляются обрывки мыслей, сцены перед внутренним взо­ром начинают сменяться помимо воли Все нарастающий темп их смены вызыва­ет сильное возбуждение Одновременно с этим ощущает поднимающуюся теплую волну от ног к голове, которая захватывает все тело и лишает возможности рас­суждать. Обычно в момент “появления теплоты”, когда, по его выражению, “про­цесс уже пошел’) он и выходил на лестницу. Считает возможным, что те люди, ко­торые его видели, были для него “как бы в его воображении” Обращает внимание на то, что часто не может отличить вымышленных событий от реальных. От­мечает, что всегда теряет чувство времени, находясь на лестнице Может, не за­метив, находиться там 5 часов, при этом не чувствует ни голода, ни усталости Поясняет,что время “как бы съедается в пропасть”, говорит, что его самого при этом “как бы нет Он весь — это одно ощущение, доведенное до сумасшествия, вне человеческого понимания ”. Уточняет, что если его спросят о том, как его зовут, то он в этот момент не ответит, так как “находится в пустоте, во временной дыре”, “думать в этот момент невозможно” После того, как приходит постепен­но в себя, ноги становятся тяжелыми, “ватными, им можно как будто придать лю­бую форму, а если дотронуться — рука провалится насквозь ” Сразу после семяиз­вержения “весь обливается потом ”, домой приходит мокрый, сердцебиение продол­жается около получаса Говорит, что ощущает такую слабость, что с трудом до­ходит до своей квартиры, еле передвигая ноги, и ложится отдыхать на 1-1,5 часа Переживает при этом апатию, отсутствие мыслей, его “ничего в жизни не волну­ет”, в голове что-то “пульсирует”, ощущает “тупое постукивание”, появляется “отвращение к своему телу— неприятно на себя смотреть”. Когда период отсут­ствия эпизодов обнажения с мастурбацией затягивался, то шел на это даже при отсутствии четкого желания, так как знал, что при долгом воздержании оргазм наступает “слишком быстро” Дополняет, что при отсутствии четкого желания ехал домой, покупал пиво, надеясь, что таковое появится в процессе подготовки Отмечает, что часто колебался — делать это или не делать Иногда брал на лестницу зеркало, рассматривал свои гениталии снизу, при этом отмечалось сильное сексуальное возбуждение и быстрое наступление эякуляции Рассказывая о своих “выходах на лестницу”, старается детально изложить переживания, однако с видимым усилием подбирает слова При довольно подробном рассказе о фактиче­ской стороне событий, затруднения появляются при изложении своих ощущений, особенно чисто эмоциональных переживаний. Вспоминает, что было ощущение, что думает как бы мыслями воображаемой женщины, хотя при этом телесно себя ею не ощущает, при этом по ракурсу видения себя со стороны понимает, что смо­трит на себя ее глазами, "изнутри ее” Четко разделяет ощущения “удовлетворе­ния” от обычных сексуальных контактов с женой и после этого поведения. Подчер­кивает, что последнее несравнимо ни с какими ощущениями из его жизни Обраща­ет внимание на то, что в те периоды, когда был очень занят, мог на два и более месяцев забывать об этом, но когда обращал внимание на текущую дату и вспоми­нал, сколько времени прошло после последнего эпизода обнажения, начинало ка­заться удивительным, как он столько времени “протерпел” без этого, после чего появлялось желание повторить привычные действия. Гомосексуальные контакты отрицает, однако, несмотря на отвращение, часто думает, каким образом можно испытывать половое влечение к мужчине Считает, что его сексуальное расстрой­ство изменяется сначала были нужны картинки, потом лестница, потом возмо­жность, чтобы кто-то подглядел За время нахождения в отделении много общал­ся с другими испытуемыми, был общителен и вежлив с медперсоналом Предъявл чл жалобы на повышенную потливость, головокружение, плохой сон Согласно заклю­чению патопсихолога, реальное “Я" испытуемого характеризуется явным преобла­данием психологических фемининных черт над маскулинными (фемининный тип) Более акцентируется на описании тех или иных особенностей переживания внут­реннего мира женщины, чем мужчины, например, подчеркивает принадлежность именно женщине “сжатого кулака", давая далее подробное описание ситуаций, ха­рактеристику тех или иных чувств, которые может испытывать женщина (тест “руки ”) Идеальное “Я" испытуемого андрогинного типа с поеобладанием фе­мининных черт (методика “Миф”). Зеркальное (демонстрируемое) “Я” испытуемо­го. близость реального “Я" с образом “Я, демострируемое женщинам ”■ по сравнению с “Я’-реальным, “Я”, демонстрируемое мужчинам, характеризуется заметным сни­жением маскулинных черт, то есть мужчины, по его мнению, считают его менее мужественным, чем он является на самом деле. Образ женщины характеризуется некоторой недоступностью, трудностью в установлении контактов, зависимо­стью от нее (методика “кодирование”) Отмечена близость образа “Я, демонстри­руемое мужчинам" к образам “реального” и “идеального” сексуальных партнеров, что может говорить и о том, что мужчины могут играть роль объекта сексуаль­ного влечения Таким образом, проведенное исследование позволяет говорить о вы­раженной фемининности испытуемого, наличии внутреннего конфликта, трудно­стях в установлении контакта с женщинами, зависимости в отношениях с ними, о возможной роли демонстрирования собственных фемининных психологических черт как объекта сексуального влечения Выявлены расстройства мышления в ви­де неравномерности уровня обобщения с трудностями выделемгя существенного и тенденцией к опоре на субъективные признаки, в аффективной сфере — преоблада­ние субдепрессивного настроения с развитием в психогеннотравмирующей ситуа­ции бурных аффективных вспышек, такие индивидуально-психологические особен­ности, как нерешительность, уступчивость, замкнутость, пассивность, интра- вертированность, сильная зависимость от окружающего мира, ожидание угрозы с его стороны, склонность к ограничению социальных контактов

Достаточно бесспорным представляется наличие в данном случае раннего орга­нического поражения головного мозга, о чем свидетельствует данные анамнеза о ток­сикозе беременности, родовой травме, частых заболеваниях в раннем возрасте, труд­ностях в усвоении школьной программы, гиперкинетических проявлениях, энурезе до 11 лет, раннем возникновении церебрастенической симптоматики (головные боли, го­ловокружение, утомляемость, забывчивость, рассеянность, трудности концентрации внимания, повышенная отвлекаемость, расстройства сна), что сочеталось с возникно­вением полиморфных пароксизмальных состояний в виде как судорожных, так и бес- судорожных приступов. Наблюдалось и формирование таких тормозимых патохарак­терологических особенностей как ранимость, повышенная впечатлительность, замк­нутость, мнительность, что сопровождалось склонностью к фантазированию, обра?о- ванию сверхценных состояний в виде дисморфофобических переживаний, идей ревно­сти. Наряду с этим наблюдались аффективные расстройства в виде суточных колеба­ний насгроения, дистимических эпизодов с присоединением вегето-сосудистых, эндо­кринных, обменных проявлений диэнцефального синдрома, включая и пароксизмаль­ные расстройства в виде вегето-сосудистых кризовых состояний. При анализе наблю­давшихся параллельно психосексуальных расстройств возникает целый ряд трудно­стей. Во-первых, при оценке психосексуального развития обращает на себя внимание сочетание признаков преждевременного полового созревания (ранняя сексуализация поведения, психический оргазм) и ретардации (отсутствие периода дистинкции, ги­пертрофия и удлинение периода становления платонического либидо). Подобное со­четание на фоне проявлений соматосексуальной задержки усложняет традиционную диагностическую процедуру нарушений сексуального развития, в данном случае, по-видимому, дисгармонию пубертата стоит каким-то образом квалифицировать до­полнительно, к примеру, назвав ее сложной. Во-вторых, однозначная квалификация ведущего парафильного синдрома как эксгибиционизма огрубляет достаточно бога­тую феноменологию Испытуемым отрицается даже четкое сознательное стремление к обнажению половых органов, в поведении отмечается даже тенденция к избеганию того, чтобы его увидели в момент мастурбации, реальные сексуальные объекты в этих состояниях не воспринимаются Можно констатировать, что при девиантных актах присутствуют две тенденции: избегание реальных объектов и стремление к объектам из фантазий. В динамике аномальной активности прослеживается усложнение: к мас­турбации присоединяются вуайеристские тенденции, затем эксгибиционистские и, в последнее время, — садистические. Не остается фиксированным и объект — сначала мужского пола, затем женского, однако и в том, и в другом случаях — с сохранением компонента деперсонификации (в фантазиях — женщины без лиц, затем “психически больной” мужчина, затем “улыбающаяся” женщина также без лица). В-третьих, своеоб­разны нарушения половой идентичности, характеризующиеся двумя противополож­ными тенденциями Первая отражает идентификацию с мужчиной, которая состоя­лась, несмотря на то, что у испытуемого в детстве она затруднялась отсутствием под­ходящего эталона — рано из семьи ушел отец, дей и отчим воспринимались отрица­тельно Однако, в переживаниях, связанных с ревностью к жене, прослеживается эмо­циональное отождествление с мужчинами (представлял, что чувствуют мужчины, гля­дя на его жену, как раздевают ее глазами). Вторая тенденция — идентификация с жен­щиной — выражена гораздо сильнее: в детстве трансформация ролевых игр, воспри­ятие женщин как референтной группы, смена фамилии на фамилию жены, на этапе платонического либидо — воспроизведение эмоциональных отношений, более свой­ственных женщине — “как только у девочки появляется интерес ко мне, мой к ней ис­чезает'”. Наконец, в сексуальном поведении — представление себя женщиной в поло­вом акте и эмоциональное отождествление с ней в состояниях “выхода на лестницу”. Даже данные психологического обследования (преобладание фемининных черт “Я” над маскулинными) оказываются беднее феноменологии. Смыслом внешне обычною эксгибиционистского акта в данном случае оказывается не столько инфантильная де­монстрация маскулинности, не умиротворение, исходя из этологических концепций, сколько приведение себя в особое состояние сознания, облегчающего идентификацию с женщиной. Уникальность данного случая, позволяющего в буквальном смысле “уви­деть” работу механизма идентификации, очевидно, заключается в возможности его осознавания, чего в большинстве случаев не бывает.

Следует добавить, что отрицательная динамика психосексуальных расстройств заключается не только в расширении парафильного синдрома с присоединением иде- аторных садистических образов, усилении либидо с явлениями ненасыщаемости вле­чения, но и в усложнении психопатологической структуры парафилии, реализующей­ся в сочетании с кризовыми гипоталамическими состояниями, протекающими с выра­женной вегетативной симптоматикой (пароксизмальная гипотермия, потливость, сла­бость, тахикардия, ощущение жара) и психическими расстройствами в виде аффектив­ного сужения сознания с нарушением восприятия окружающего и собственной лично­сти, двигательными автоматизмами и последующей амнезией. Состояние измененного сознания на момент правонарушения представляется возможным квалифицировать как транс из-за выраженных проявлений нарушений личностной идентичности — как психической (исчезновение “Я”, “нет мыслей”, “я — одно ощущение”), так и физичес­кой (“ногам можно придать любую форму”) на фоне переживания “остановки време­ни”. В данном случае безусловно влияние на психопатологию девиантного поведения морбидных факторов, значение которых, однако до сих пор остается не бесспорным

Одним из первых пытался обобщить накопленный клиническии о^ыт Р.Крафт-Эбинг, выделивший несколько категорий эксгибиционистов. К первой им были отнеселы лица с приобретенным слабоумием, включая сенильную деменцию, па­ралитическое слабоумие или умственные дефекты на почве алкоголизма, эпилепсии и пр. Вторую категорию составили больные эпилепсией, где эксгибиция, по ею убежде­нию, являлась скорее импульсивным поступком, и примыкающая к ним группа невра­стеников, у которых “также бывают эпилептоидные приступы сумеречного состояния, сопровождаемого чувством тоски и угнетения”. В отдельную категорию им были выде­лены лица с импульсивными состояниями, связанные с “наследственным дегенератив­ным неврозом”.

№.М.Еаз1 (1924,1946) на основании изучения 150 докладов о заключенных эксги­биционистах выделил их в две большие группы. I. — психопатическую, включающую (1) психозы, (2) неразвившиеся психозы, (3) психоневрозы, (4) умственное недоразви­тие, (5) субнормальных, (6) визионистов, (7) алкоголиков и II. — развратную, включа­ющую (1) обнажение как воплощение предшествующей плотской мысли, (2) обнаже­ние как попытка развращения детей посредством мастурбаторного акта и (3) обнаже­ние как попытка прельстить, возбудить или привлечь женщину. Несовершенство этой классификации было очевидным и привело к ее модификации, в которой выделялись следующие шесть групп: (1) истинные эксгибиционисты, (2) обнажение как приглаше­ние к половому акту, (3) замещающее нормальный половой акт, (4) отдельные случаи, вызванные внезапным искушением, (5) субнормальные лица, для которых обнажение является обычным способом сексуальной активности, и (6) опрометчивые случаи на­чала обычной гетеросексуальной жизни. Свое понимание эксгибиционизма предста­вил Маес1ег, разделивший эксгибиционистов на три группы: (1) инфантильных, кото­рые желают видеть и быть видимыми, (2) пожилых, являющихся импотентами, и (3) по­ловозрелых, которые прибегают к эксгибиционизму с целью привлечения женщины.

Несмотря на отсутствие во всех возникавших классификациях основополагаю­щих принципов, что обусловливалось стремлением одновременно систематизировать накопленный эмпирический материал и дать объяснение столь необычному поведе­нию, во всех них стала четко прослеживаться одна тенденция. Она заключалась в по­пытках отделить лиц с разными психическими заболеваниями от тех эксгибициони­стов, чье нарушенное сексуальное поведение выступает самостоятельно. Длительное время подход к последним определяли работы Еаз1, который ввел для их характе­ристики термин “развратники”. Этот взгляд был закреплен в 1952 г., когда эксгибици­онизм был использован в качестве диагностической категории социопатических лич­ностных расстройств в Американской национальнй психиатрической классификации. Впоследствии стали выделять “истинный”, “типичный”, “генуинный” эксгибиционизм, т.е. эксгибиционизм как следствие соответствующей структуры сексуального влече­ния и личности, и эксгибиционизм симптоматический, как его понимал, например, Р.Р1аи1 (1960), где “сексуальное обнажение... входит в картину болезни и полностью объясняется ею”, эксгибиционизм у патологических личностей, у которых эксгибици­онистские акты симптоматичны для их основного нарушения, а не для “нарушенной сексуальности”. К симптоматическому эксгибиционизму стали относить и случаи, где эксгибиционизм проявлялся под влиянием алкоголя или как выражение расторможен­ной сексуальности, т.е. являющийся “феноменом регрессии и расторможения”, или простые сексуальные суррогатные действия, наблюдаемые иногда у олигофренов.

Придерживаясь в целом этой двухосевой конструкции, I Козеп (1964) предложил упрощенную классификацию эксгибиционизма, включающую регрессивный и фобиче- ски-импульсивный типы. К первому он относил акты обнажения, вызванные каки­ми-либо сексуальными и социальными травмами или сопровождающие психическую или соматическую болезнь, пожилой возраст или алкоголизм, при которой остается ненарушенной основная структура личности. Второй составляли эксгибиционисты с неоднократными девиантными актами и с “аномальным складом ума, склонные к иным видам расстройств характера и такой перверсной активности, как, например, трансве­стизм и вуайеризм, а также в той же мере проявляющие готовность к кражам”. Сход­ную классификацию представил Р.С.Коо^Ь (1971), выделивший две обширные группы, образно названные затем Р.ЗпаНЬ (1983) типами Джекила и Хайда. Первый тип полно­стью соответствовал классическим описаниям Лассега и включал молодых людей с от­

носительно нормальными личностными особенностями, которые не испытывают эро­тического удовлетворения от своего поведения, пытаются бороться с ним и пережива­ют стыд при своей неудаче сделать это. Второй тип, в противоположность первому, включал “глубоко социопатические” личности, которые демонстрируют без угрызе­ний совести, испытывают желание шокировать или испугать свою жертву и остаются сексуально возбужденными на всем протяжении акта.

Вместе с тем постепенно становился преобладающим иной взгляд на эксгибици­онизм, позволяющий объяснить не только особенности клинического оформления эксгибиционистских актов, но и причины их возникновения. Истоки этого взгляда мо­жно усмотреть уже в позиции Р.Крафт-Эбинга, который на основании клинических наблюдений В.Маньяна выделил лиц с импульсивными состояниями, возникающими вследствие “наследственного дегенеративного невроза”. Следует сразу оговорить, что Маньян различал две разновидности импульсивных влечений — где “нервное раздра­жение совершается быстро, автоматически, без предварительного сопротивления или размышления” и другую, где “индивидуум долгое время является хозяином своей навяз­чивой идеи”. По сути, импульсивность Маньяна объединяла в себе современные поня­тия собственно импульсивности и компульсивности.

Наиболее определенно впервые высказался И.К.Шск1е$ (1942,1955), который ут­верждал, что лишь в небольшой части эти акты являются проявлением патологическо­го поведения дегенерата, развратника или психотической личности, тогда как наибо­лее часто встречается эксгибиционизм, являющийся отдельной сущностью в рамках “компульсивного невроза”, который он предлагал назвать по аналогии с клепто- и пи­романией “экспоманией”. Его классификация выглядела следующим образом: (1) экс- помания — эксгибиционизм, вызванный компульсивным неврозом, (2) развратный эксгибиционизм у лиц, ищущих в этой форме поведения сексуальное наслаждение, и (3) психический эксгибиционизм у лиц с различными заболеваниями головного мозга Концепция обсессивно-компульсивной природы эксгибиционизма была полностью поддержана МоЬг е1 а1., которые пришли к выводу, что эксгибиционизм является компульсивным симптомом у мужчин, “страдающих от ощущения неадекватности” сво­его поведения. В своем определении эксгибиционизма они посчитали необходимым специально оговорить этот вопрос, заявив, что “девиация не является симптомом пси­хического заболевания или психического дефекта... так же, как не является признаком, указывающим на аморальное поведение в целом”. В дальнейшем на эту точку зрения встали и многие другие специалисты. Так, например, (1968) выделил несколь­

ко типов эксгибиционистов, включавших (1) лиц с органическим поражением головно­го мозга и умственно отсталых, (2) лиц с психическими расстройствами, чей эксгиби­ционизм носит вторичный характер, (3) лиц с невротическими расстройствами, (4) ис­тинно перверсных, которые не могут достичь удовольствия иным способом, и (5) глу­боко социопатических лиц, обнаруживающих ряд других форм антисоциального пове­дения, помимо обнажения. Однако он указал, что не менее чем у 60% наблюдавшихся мужчин эксгибиционистский акт остается чуждым, а личностные особенности более типичны для компульсивного невроза, чем для социопатических расстройств

Неожиданное подтверждение этой концепции было найдено в ходе изучения синдрома Жиль де ля Туретта, характеризующегося полиморфными гиперкинезами миоклоноподобными движениями, тиками, копролалией, носящих насильственный им пульсивный характер. К.ЕШс1§е е1 а1. (1977) обнаружили наличие неуместных сексу альных и агрессивных импульсов у 13 из 21 пациентов с этим синдромом. Из этих лиц 8 пациентов часто производили различные манипуляции с собственными и чужими ге­ниталиями, 3 обнажались только дома, а 2 — практиковали публичное обнажение В связи с этим, некоторыми синдром Туретта рассматривается как расстройство с высо­кой частотой обсессивно-компульсивного поведения, включая агрессивные и сексу­альные импульсы. Несомненно, что характерные для компульсивного эксгибицио­нистского акта предшествующее ему напряжение с ослаблением последнего после об­нажения эксгибициониста, часто имеющие строгие моральные принципы и смущенно­го своим поведением, реализация которого нередко сопровождается депрессивными расстройствами, невольно ассоциируется с клиническими признаками расстройсгп при синдроме Туретта.

О.Е.Со1ШП§5, В.С.Сотш§5 (1982) описали семейную форму синдрома Жиль де ля Туретта, сочетавшегося с эксгибиционизмом, а у 7 из 20 взрослых мужчин с этим син­дромом обнаружили с помощью специального опроса наличие эксгибиционистских тенденций. Ими было высказано предположение, что предрасположение к такому на­сильственному поведению, каковым является компульсивный эксгибиционизм, можег быть обусловлено генетически детерминированным нейротрансмиттерным дефектом, несмотря на отсутствие двигательных и вокализованных тиков в этих случаях М.Ачкова и Д.Терзиев (1987), подтвердившие при синдроме Туретта наблюдения экс­гибиционизма, рассматривают его как проявление акцессорной симптоматики наряду с другой патологией сферы инстинктов и влечений.

Ряд авторов, придерживаясь обсессивно-компульсивной концепции эксгибици- шизма, пытались отразить ее в соответствующих дефинициях ].№ МоИг ег а1 опреде­ли эксгибиционизм как “выражение импульса обнажать половые органы”. В другой габоте под эксгибиционизмом подразумевали “умышленное обнажение, обычно ком- (ульсивное, половых органов”. Предъявляя претензии к последнему определению .•.Н.Но11епс1ег е1 а1. (1977) считали, что оно слишком широко трактует эксгибицио- 11‘зм, включая категории лиц, чье обнажение есть результат нарушения церебрально- функционирования. Однако данное замечание нельзя признать обоснованным, по- • ^льку подобные определения не столько расширяют, сколько сужают круг явлений. >значаемых термином “эксгибиционизм”.

Существуют многочисленные клинические наблюдения, не укладывающиеся в епцию обсессивно-компульсивных расстройств и находящие свое объяснение с с позиций. Вскоре после появления работы Лассега был описан больной, страдав

ший эпилептическими припадками в сочетании с эксгибиционизмом и умерший с кли­ническим диагнозом “паретической деменции”. Позднее М.р1еуег (1890) доложил дру­гой случай сочетания больших припадков с эксгибиционизмом. Изобилует подобны­ми примерами и работа Р.Крафт-Эбинга. Однако в дальнейшем стали высказываться сомнения в значимости таких наблюдений.} № МоЬг е( а1. пришли к выводу, чго хотя такие “эпилетоидные компоненты, как возбуждение, помрачение сознания и автома­тизм действий могут часто наблюдаться при эксгибиционизме, отсутствие связи с ор­ганической эпилепсией можно считать установленным”. По мнению Н.Ме51ег, ссылки на взаимосвязь эпилепсии и эксгибиционизма происходят от оценки эпизодического характера последнего, его импульсивности, а также наличия эксцессивного возбужде­ния во время самого акта, когда может возникать помрачение сознания. Несмотря на отсутствие объективных данных, в частности, результатов ЭЭГ-обследования, подоб­ные суждения выглядели убедительно и приводили к поиску и разработке иных теоре­тических обоснований эксгибиционизма.

Тем не менее, сексуальные перверсии, в особенности трансвестизм и фетишизм, были описаны при височной эпилепсии. Тесная связь парафилий с поражением височ­ной доли была подтверждена двумя случаями, где перверсия исчезла после однократ­ной височной лобэктомии. Сексуальные девиации отмечались при височной эпилеп­сии А.Ко1аг$ку е( а1. (1967) в 22% случаев, Э.ТауЬг (1971) — в 16%, О С 8Ьик1а е1 а! (1979) — в 2% и У.ЕШзоп (1982) — в 13% случаев

Впервые Н Са$1аш, Н.СоНотЬ (1954) описали несколько случаев постиктального сексуального возбуждения при височной эпилепсии, сопровождавшегося непристой­ным поведением, эксгибиционизмом или сексуальным насилием Эти акты не повторя­лись, в связи с чем они были интерпретированы как результат утраты моральных ог­раничений, вызванной постиктальным помрачением сознания Ими же наблюдался эксгибиционизм в качестве фазы психомоторного припадка Отличительной особен­ностью эксгибиционизма при височной эпилепсии О.В1итег, А.Е.\\⁷а1кег (1975) счита­ют его возникновение чаще в постиктальной фазе, тогда как иные перверсии обычно встречаются в интериктальном периоде

В целом картина психопатологических расстройств, отмечаемых у эксгибицио­нистов, выглядит весьма неоднородной и изменчивой от исследования к исследова­нию. Так, А. ЕШя и К. Вгапса1е обнаружили у 72% эксгибиционистов невротические рас­стройства, причем 63% подпадали под критерии “неадекватных личностей” и 29 % име­ли иные психические аномалии, лишь 10% обнаруживали психотические расстройства, а 10% были психически здоровы. В исследовании ]Ж Мо1тг е1 а1.7% эксгибиционистов были невротиками и 19% обнаруживали расстройства поведения или характера, не свойственные для психических нарушений Среди наблюдавшихся Р.Н.СеЬЬагс! е1 а1. эксгибиционистов лишь у 3% имелись какие-либо психические расстройства. В рабо­те ь.У.РшЫе, Е.Н БопсНь (1965) первое место заняли лица с личностными аномалиями (71%), при лом равное количество составили социопаты и лица с невротическими на­рушениями (по 11%), в 5% случаев отмечались признаки органических поражений го ловного мозга и в 2% — психотические расстройства либо умственная отсталость Из 37 эксгибиционистов, обследованных Т.Р.Наскеи (1971), 1 был болен шизофренией, 4 обнаруживали пограничные психотические расстройства и 7 — “агрессивно-пассив­ные” личностные аномалии. Ни у одного эксгибициониста, обследованного

А,1.5шик1ег, 0.5сЫеЬе1, не было обнаружено каких-либо значимых психических рас­стройств. Сходные данные представил Л А.Уланов (1986), согласно которым из 13 экс­гибиционистов ни у одного не было формального психоза, лишь 3 человека страдали хроническим алкоголизмом и у 4 имелись остаточные явления травмы головного моз­га без грубых повреждений ЦНС. Несколько иначе выглядят результаты] 2уеппа ег а!, обнаруживших в 26% психопатологическую отягощенность, в 21% — легкий умствен­ный дефект, а в 13% был диагностирован алкоголизм

Подобная неоднозначность выявляемых психических расстройств при эксгиби­ционизме приводит к заключениям об отсутствии каких-либо определенных психопа­тологических картин, неизменно сопровождающих это нарушение, а также к отрица­нию существования единого расстройства с единой этиологией и стереотипной пове­денческой моделью, применимой ко всем случаям эксгибиционизма Единственный возможный вывод на основании представленных данных может заключаться в призна­нии явного преобладания пограничной психической патологии среди лиц, обнаружи­вающих признаки эксгибиционизма В свое время этот подход был зафиксирован в из­менении положения эксгибиционизма в ряду других психических расстройств, когда на смену неудачному включению его в характеристики “социопатических” аномалий пришло рассмотрение эксгибиционизма в качестве личностных расстройств и сексу­альной девиации

С этой точки зрения данные Е.ЗсЬепк (1983), нашедшего в 46% случаев эксгиби­ционизма эпизодические или сомнительно патологические нарушения течения мозго­вой жидкости, свидетельствуют о том, что при эксгибиционизме, равно как и при лю­бых других личностных расстройствах, относительно часто встречается минимальная церебральная дисфункция Данные наших исследований (Ткаченко А.А. с соавт, 1997) также указывают, что у лиц с эксгибиционизмом, даже в большей степени чем при дру­гих видах парафилий, выражены расстройства, связанные с дисфункцией правого по­лушария. Одновременно это сочетается с нейрофизиологическими данными о сниже­нии активационных влияний в лобных и височных регионах левого полушария.

При отсутствии каких-либо нозологических единиц, характерных для эксгиби­ционизма, многие авторы обращали внимание на синдромологические образования, с определенным постоянством отмечаемые у эксгибиционистов. В то время как М.К.Шск1е5 утверждал, что внешность эксгибициониста по крайней настолько же обы­денна и нормальна, как и их интеллект, Н.Коортап (1942) продемонстрировал высо­кую частоту случаев с наличием соматических изменений. Он указывал, что почти все­гда у эксгибиционистов можно отыскать “соматические стигматы, возможно, лежащие

в основе их отклонений от нормального сексуального развития” Речь шла, например,

о шраме, рубце после ожога или о калеках. Особенно в пубертатном возрасте, когда столь выражены попытки сравнения, отождествления себя с другими, нарушения иден­тификации, возникающие в результате мнимого или действительного недостатка, мо­гут приводить к снижению способности к социальной адаптации, чувству соматичес­кого дискомфорта, что часто описывается у эксгибиционистов. А Адлер предполагал, что в истоке такого сексуального отклонения, как эксгибиционизм, безусловно нахо­дится “неполноценность органа”, и говорил, что у этих мужчин обнаруживаются либо “соматические патологические вкрапления”, либо выраженные комплексы неполно­ценности. Он рассматривал их поступки как “гиперкомпенсацию”, призванную купи­ровать непереносимое чувство стыда. Е.ЗсЬогзсЬ (1971) описывал такие нарушения внешности, как “неопрятная наружность, соматические отклонения, уродства различ­ного рода” у эксгибиционистов в 17% случаев, что было несколько реже, чем у других сексуальных делинквентов. Сходные нарушения в исследовании Н.Ме$1ег составили более значительную долю (27%) Однако эта цифра значительно увеличилась, когда были учтены такие отклонения, как тугоухость и крипторхизм, вызывавшие обедне­ние контактов. В целом число лиц с соматическими и психическими нарушениями, приведшими к личностным конфликтам, конфликтам самооценки и нарушениям кон­такта, дисморфофобиям или обусловившим эмоциональные нарушения, составило 40%.

В ряду данных расстройств немаловажное значение имеют дисморфофобичес- кие переживания, связанные с “маленьким пенисом”, на что указывали многие авторы. Нередко эти переживания находят отражение в проявлениях самого девиантного акта, когда обращается внимание на величину или “красоту” полового члена. Часто страхам, воплощенным в отношении к собственным гениталиям, соответствуют отвращение и тревога по отношению к самому себе, ощущение неполноценности. В конечном итоге описанные расстройства отражают изменения личности в целом. Наиболее категорич­но по этому вопросу высказался Н Ме$1ег, в исследовании которого ни в одном случае речь не шла о симптоматическом эксгибиционизме, т.е. о возникновении эксгибицио­низма в качестве проявления психоза или .соматически обусловленного психического расстройства. Он настаивает на том, что дискуссия об отягощенности эксгибициониз­ма не должна повторяться, и высказывает солидарность с теми авторами, которые счи­тали, что поведение эксгибициониста уже само по себе может привести к суждению о патологии личности.

Серьезные исследования отметают представления об опасности и развращаю­щем воздействии эксгибиционизма. Обнаружена лишь разница в непосредственном реагировании взрослых жертв и детей. Последние с большей вероятностью бывают напуганы и взволнованы, однако роль случившегося для их развития минимальна. Как справедливо указывает К.Имелинский, моральный ущерб вследствие эксгибиционизма значительно преувеличивается многими “пуританствующими” авторами, а сам акт экс-

I ибиционизма следует квалифицировать не столько как преступное поведение, сколь­ко как оскорбляющее. В этой связи некоторыми подчеркивается значение реакции ро­дителей и друзей потерпевших. Оказалось, что она более интенсивна и длительна, чем у самих жертв, и вызывает у последних худший эмоциональный дистресс, нежели сам эксгибиционистский акт. Что же говорить о тех случаях, когда жертвы становятся участниками судебных процессов, вынуждены выступать в роли потерпевших и свиде­телей. Возникновение подобных ситуаций не только служит причиной эмоциональ­ных переживаний у детей, но и создает у них неадекватно преувеличенный образ про­исшедших событий.

Иной аспект имеет проблема социальной опасности конкретного субъекта, осу­ществляющего эксгибиционистскую активность. В частности, был подвергнут сомне­нию тезис Крафт-Эбинга о неагрессивном характере поведения эксгибиционистов. Уже М.К.Шск1е5, давая определение эксгибиционизма, с меньшей уверенностью писал, что “отсутствие нападения предполагается”. Традиционную точку зрения, восходящую к работам Лассега и Крафт-Эбинга, попытался оспорить и О.Р.Оо$1 (1963), представив­ший наблюдения 11 насильников, в анамнезе которых имели место акты эксгибицио­низма. К.Сга55Ьег§ег (1964), исследовавший криминальные протоколы 220 эксгибицио­нистов более чем за 25-летний период, показал, что 12% из них были впоследствии арестованы за тяжелые сексуальные правонарушения, включая нападение, а 25% — за несексуальные деликты, подразумевающие насилие. О.СаЬашз на основании широко­го изучения эксгибиционистов в Берлине также отбрасывал уверенность в их безобид­ности, ссылаясь на известные ему случаи сексуальных убийц, чья противоправная карьера начиналась с эксгибиционистской активности. В США после опроса сексуаль­ных правонарушителей с привлечением индивидуального опросника А.Кинзи было обнаружено, что около 1 из 10 эксгибиционистов предпринимали или серьезно обду­мывали изнасилование, а около пятой части ранее арестовывались за сексуальные пра­вонарушения, включающие использование силы. Тем не менее тщательные исследова­ния показывают, что сексуальное насилие среди эксгибиционистов является достаточ­но редким по сравнению, например, с педофильными тенденциями. Однако сам факт потенциальной возможности преобразования эксгибиционистских тенденций в на­сильственные формы сексуального поведения вновь возвращает к проблемам динами­ки и взаимной трансформации различных форм парафильного поведения, а также со­четанного существования различных парафилий у одного больного. Последнее обсто­ятельство ставит в принципе под сомнение привычное разграничение перверсий на строго определенные виды, которое предстает не более чем профессиональной кон­венцией. Представленный ниже случай прекрасно иллюстрирует подобные затруднения.

Ш.,35 лет, обвинявшийся в насильственных действиях сексуального ха^кте- ра и истязании Родился первым ребенком в семье Перенес ряд детских инфекций без осложнений. Рос тихим, добрым, послушным, заботливым, стеснительным, лю­бил фантазировать. Иногда вечером и ночью испытывал страхи, особенно если прочитает или увидит по телевизору “что-то страшное”. Главой семьи был отец, который за двойки, курение, другие провинности всегда бил его ремнем. На­чал обучение в школе с 7 лет До 4-го класса учился на “5”. В 11-летнем возрасте во время игры с детьми упал, терял сознание, со слов матери знает, что у него было сотрясение головного мозга С 12-летнего возраста увлекся изготовлением пневма­тического оружия, поделок из дерева, любил спорт, играл на гитаре. По окончании

11 класса поступил в Педагогический институт, по окончании которого в тече­ние года работал педагогом по черчению и столярному делу в интернате для ум­ственно-отсталых детей Был призван в армию, по окончании службы вернулся до­мой и продолжил работать в том же интернате. Мать испытуемого показала, что ее сын очень хороший человек, уважительно относится к пожилым людям, лю­бит детей, добрый, трудолюбивый, алкогольные напитки не употребляет, часто приводит домой детей, и не только из интерната, помогает им решать задачи по математике. Учителя школы-интерната часто хвалили ее сына добрый по от­ношению к людям, безотказный, говорили, что он “наладил” дисциплину в школе. Сын никогда ‘даже грубого слова не говорил, тем более действия ”. Двое мальчиков из интерната неоднократно приезжали к ним на дачу, катались на велосипеде, по­могали собирать урожай. Сын объяснял, что не женился до сих пор, так как не встретил “человека по душе”. В характеристике по месту жительства отмеча­лось, что он проявил себя как спокойный, уравновешенный, общительный, вежли­вый человек С членами семьи отношения складывались благоприятно, алкогольные напитки не употреблял. Педагоги школыг-интерната показали, что Ш. сажал к се­бе на колени детей, гладил их по всем частям тела, часто оставался ночевать в группе. Он возил их в Москву, брал к себе домой на каникулы По их мнению, дети его боялись Характеризовали Ш как вспыльчивого, неуравновешенного, агрессивно­го, необщительного, однако безотказного, исполнительного, знающего свой пред­мет, придирчивого Отмечали, что к детям у него было противоречивое отноше­ние• мог подолгу играть с ними в игры, затем быть жестоким с ними. Его боялись не только дети, но и педагоги. Он мог разговаривать с человеком и “вдруг начать так кричать, что казалось, что сейчас начнет бить”. Коллега испытуемого, Б, показала, что 111. любил детей, играл с ними, был добрым и отзывчивым. Препода­ватель П показала, что Ш. — порядочный, ответственный человек, работал творчески, “с огоньком ”. Другая коллега испытуемого показала, что Ш. никогда не обращал внимания на женщин. Сослуживец испытуемого характеризовал Ш как че­ловека умного, трудолюбивого, безотказного, знающего свое дело. Отмечал, что тот состоял в профкоме, вел большую общественную работу, был образцом для всех учителей и казался человеком порядочным. Он упоминал, что однажды на пед­совете поднимался вопрос об отстранении Ш. от классного руководства, поводом к чему было отсутствие контакта между учителем и ребятами. Ш. обвинялся в том, что он в течение почти года совершал насильственные действия сексуально­го характера в отношении 13-летних Г. и А., а также в нанесении побоев шести несовершеннолетним детям. Потерпевший Г. показал, что, будучи учащимся 3-го класса, он “очень плохо себя вел ”. Тогда произошла первая встреча с Ш., который просто зашел в класс, посмотрел на него и, ничего не сказав, ушел В другой раз Ш., увидев, как он с другом курит за углом школы, взял его за руку и повел в свою мас­терскую, где велел снять брюки и около 10 минут избивал его по ягодицам палкой, обтянутой кожаным ремнем По лику преподавателя было видно, что тот очень зол Он говорил, что таким образом приучает детей к дисциплине. С этого дня преподаватель “воспитывал ” его каждый день, ставил в угол на 5 часов Это про­должалось примерно в течение года, после чего он стал помогать Ш. в изготовле­нии оружия, тот разрешал ему стрелять по птицам, которых затем отдавал сво­ей кошке С этого же времени Ш стал просить его “делать божественный плевок ”, для чего садился на табуретку, широко открыв рот, в который он должен был плю­нуть В этот момент учитель ничего не говорил, движений не производил Затем усаживал его на стул и начинал читать книгу об оружии, смысл услышанного ему был непонятен Вскоре каждодневное “воспитание” прекратилось, а “божественные плевки” продолжались Уже когда ему исполнилось 13, Ш разбудил его как-то ночью и попросил разрешения поцеловать его половые органы, долго его уговаривал, пред­лагал деньги, затем угрожал избиением После отказа перешел с ним в другую ком­нату, где стал избивать его ремнем поверх одежды, после чего спросил “Ну, будешь теперь давать^?п С этого дня он каждый день приходил к Ш в мастерскую, где тот в течение30-40минут “сосал”его половой член, после чего отпускал Если не при­ходил, то Ш. избивал его Один раз Ш. привез его к себе домой, где осуществлял ана­логичные действия Иногда за провинности он бил его палкой по рукам После то­го, как Ш узнал, что он рассказал о происходящем ночной няне, то сказал, что “да­же если он сядет в тюрьму, то их оставит калеками" В зале судебного заседания Г добавил к своим прежним показаниям, что сначала Ш избивал его за провинно­сти, заставлял читать книгу по 3 часа, пока сам не заснет А с 13 лет он вместо избиения заставлял его давать член в рот “как наказание ” В объяснении и при до­просе несовершеннолетний потерпевший А. показал, что Ш преподавал в их клас­се черчение и труд с 4-го класса. Он часто кричал или бил детей рукой по шее, ес­ли “у кого-нибудь что-нибудь не получалось ” за плохую успеваемость заводил к се­бе в мастерскую и бил палкой по рукам и ягодицам. Обычно наказывал как в своей мастерской, таки “принародно” С13 лет Ш стал просить его обнажаться, брать его половой член в рот, предлагал деньги, на отказ грубо разговаривал с ним Затем однажды он привел его к себе домой вместе с Г. и неоднократно — в мастерскую, где осуществлял аналогичные действия Ш-в, учащийся школы-интерната, пока­зал, что Ш часто бил детей за любую провинность палкой по рукам, по ягодицам, рукой по лицу, мог взять за волосы или одежду и с размаху бросить ребенка на стол, о шкаф, пол, куда придется При первом допросе Ш показал, что никаких действий сексуального характера он с детьми не производил Не отрицал, что “позволял се­бе бить детей” за двойки, курение, плохую дисциплину в “целях воспитания”. Од­нако при следующем допросе он заявил, что ему было "стыдно и позорно ” давать правдивые показания, а также жаль родителей. Утверждал, что "теперь же он на­мерен давать подробные показания ". Показал, что половых контактов с женщина­ми у него никогда не было, он “пришел к такой мысли ^м после разговоров с друзьями еще в студенческие годы• один из его друзей был привлечен к уголовной ответст­венности, так как “на него заявила женщина ”. 'Это настолько отложилось в под­сознании ”, что он решил, что никаких отношений с женщинами у него не будет К тому же его всегда пугала тюрьма, он не представлял, как там можно жить. Был уверен, что если сейчас попадет в тюрьму, то уже из нее не выйдет, так как “не выдержит в отношении себя акта насилия и сломается”. Утверждал, что некото­рые женщины ему нравились чисто внешне, он мог поговорить с ними, пошутить, но половой близости “не допускал” Считал, что когда встретит женщину, кото­рая ему очень понравится, то сразу же на ней женится, “но такой не бъию” Он по­казал, что в 25 лет ему очень нравилась ученица 7-го класса Когда она зашла в ма­стерскую, он попросил ее плюнуть на брусок под предлогом того, что это необхо димо для работы на станке Уже тогда предчувствовал, что получит удовлетворе­ние, слизал плевок, предварительно выгнав девушку. У него возникло чувство пре­клонения перед ней Это был “божественный плевок”, так как он “стал обожеств­лять человека, стал считать его своим господином ”. Это продолжалось в течение, пока она не закончила школу Она не замечала его действий, так как он старался делать это незаметно для нее Затем он совершал подобные действия с другими ре­бятами При допросе отказывался назвать их имена, ссылаясь на то, что они бы­ли в курсе его дальнейших действий с плевком. Рассказывал, что на протяжении 2-х месяцев просил плевать ему в рот ученицу> 4-го класса, после уговоров она сог­ласилась. Получал и ".моральное удовольствие, и физическое — в физиологическом смысле”, отмечал, что семяизвержения не было “Плевки” продолжались и с други­ми ребятами, в том числе с Г и А, которые нравились ему внешне и по характе­ру Этих двух мальчиков он очень любил, “наверное, как старший брат ” Однажды он боролся с Г., “конечно” ему поддавался, такая борьба его возбуждала. Когда Г во время борьбы плюнул на него, ему “стало приятно, он почувствовал его господином, хотелось бесконечно ему подчиняться” Утверждал, что когда дети плевали ему в рот, он возбуждался, получал удовлетворение, но семяизвержения не было Однажды он привез трех мальчиков к себе на дачу “в благих целях” они купались, катались на велосипедах, играли. Ночью он начал гладить живот Г, так как тот у него бо­лел Только потом ему захотелось потрогать половые органы мальчика, он опус­тил руку ниже, стал гладить, при этом был уверен, что делает ребенку приятно, хотя тот сопротивлялся Он прекратил свои действия и стал дожидаться, когда тот заснет, затем продолжил поглаживания Мальчик проснулся и опять стал со­противляться Он продолжал гладить его половые органы и получил большое удов­летворение, но семяизвержения не было Отмечал при допросе, что объяснить это чувство не может В следующий раз он забрал мальчика под предлогом просмотра телевизора в другую комнату, “на самом деле он был очень возбужденным и хотел секса”. Мальчик отказывался, но он “был настолько возбужден, что отказ мальчи­ка его взбесил”, он “отлупил” ребенка, после чего взял его половой член в рот, это продолжалось около 5 минут Больше он Г. не бил для того, чтобы тот вступал с ним в по»зрой контакт, считал, что тот, “видимо, из-за боязни, соглашался” Осуществлял подобные действия в отношении Г каждую неделю Он рассказывал, что “с А было проще” он давал ему 10 тыс руб за половой контакт Утверждал, что был уверен, что делает приятное не только себе, но и детям Заявлял, что в отношении детей, с которыми совершал действия сексуального характера, наси­лия не применял — “не заставлял их брать его половые органы в рот” “Это они бы­ли его господами и над ним совершали насилие”' он брал в рот их половые органы и ему нравилось его унижение Он также показал, что его никогда не интересовали мужчины Для него ужасна была мысль вступить с детьми в “какой-то” контакт, считал, что дети — это более безгрешные люди ” Отмечал, что он все делал для их блага, никогда не допускал мысли, что делал им плохо Ш также показа/1, что хотя отец и бил его в детстве, тем не менее он согласен с позицией отца Утвер­ждал, что в школе, где он работал, все должно проходить с “толкача”, система по­ощрения и система наказания “хорошо сделал — похвали, плохо— накажи” Счи­тал, что интерес к обучению есть только в начальных массах, затем он пропа­дает, и детей надо заставлять учиться Говорил, что у него “есть личный пример его наказывали, и он закончил школу на “4” и “5”. Отмечал, что порнографией не увлекался, свидетелем сцен насилия никогда не был Во время проведения амбула­торной сексолого-психиатрической экспертизы он был несколько подавленным, нас троение было сниженным Характеризовал себя замкнутым, легко возбудимым, говорил, что с окружающими общался формально, друзей не имел При целенаправ ленных расспросах удавалось выявить, что он никогда не вступал в половую бли­зость с женщинами, хотя некоторые ему нравились, он испытывал к ним влечение Говорил, что всегда испытывал страх, что после совершения полового акта “его ждет тюрьма”, так как один из его знакомых рассказывал, что был осужден за из насилование, хотя совершил половой акт по согласию Говорил, что в фантазиях представлял молодых девушек симпатичное лицо, “приличнухУ’фигуру, как целует им кисти и стопы Рассказывал, что однажды он в своей мастерской заставил уче­ницу 8 класса плюнуть на брусок, а затем незаметно для нее слизал плевок, кото­рый показался ему "божественным ”, он “наслаждался своим унижением, а позднее, когда заставлял мальчиков плевать ему в рот, ощущал преклонение перед ними, считал их “господами”. Исключительное удовольствие доставляло испытывать унижение от детей, которые ему нравились и которые заведомо были гораздо сла­бее него Утверждал, что любил их, проводил с ними много времени, делал подарки, хотя и не отрицает, что наказывал их физически, за воровство бил палкой по пальцам, за другие провинности бил ремнем по ягодицам Утверждал, что не знал, что действия, которые он совершал, уголовно наказуемы “Я просто любил их, лас­кал" Отрицал, что во время сексуальных действий у него было семяизвержение — оно происходило дома, где он онанировал, в это время он представлял себе мыслен­но “не мальчиков, а девушек” Сообщал, что ему больше всего стыдно перед своими родителями, которых он опозорил, перед директором школы, который был ему дру­гом Считал, что мог бы прекратить эти действия, если бы знал, что его “ждет тюрьма " Отрицал неодолимость своих влечений В конце беседы у него выявлялась выраженная астенизация психики- заметно уставал, высказывания становились менее последовательными, мышление более расплывчатым После того, как он был признан невменяемым, суд счел проведенную экспертизу недостаточной, аргумен­тируя это тем, что Ш на учете у психиатра ранее не состоял, закончил высшее учебное заведение, длительное время работал преподавателем Допрошенные в су­дебном заседании свидетели подтверждали данные ими во время следствия показа­ния, давали положительные характеристики III. В частности, свидетель М. отме­чала, что знала Ш. как хорошего, творческого учителя Считала в его поведении странным то, что в 33 года он не бьиг женат. “обходил стороной** женский пол. Свидетель Б показала, что может охарактеризовать Ш с положительной сторо­ны Она также считала странным, что он игнорировал женское общество. Свиде­тель П показала, что знала Ш как человека порядочного, ответственного, рабо- тахщего творчески Она также показала, что жалоб на него от учащихся ее клас­са она никогда не слышала Свидетель Г характеризовала Ш как высококвалифи­цированного специалиста Свидетель Е показала, что у нее не было претензий к Ш как к педагогу Считала, что дети его не боялись Свидетель Г характеризова­ла Ш как корректного человека. Е, директор школы-интерната, характеризовал Ш. как хорошего специалиста. Он показал, что тот всегда уходил от разговоров о женитьбе К. служащая Управления образования и куратор школы, характеризова­ла Ш как “прекрасного” специалиста На основании вышеизложенного суд счел не­обходимым назначить Ш проведение повторной стационарной судебно-психиат­рической экспертизы На рентгенограмме черепа выявляется обызвествление твердой мозговой оболочки позади спинки турецкого седла При электроэнцефало- графическом исследовании выявляются легкие диффузные изменения биоэлектриче­ской активности преимущественно регуляторного характера, указывающие на признаки дисфункции диэнцефальных структур со снижением реактивности коры головного мозга Признаки органической недостаточности центральной нежной системы крайне незначительные. Легкие признаки дисфункции срединных струк тур, включая структуры лимбико-ретикулярного комплекса При нейропсихологи ческом исследовании выявляется нарушение функции диэнцефальных отделов, сни­жение функции медиобазальных отделов лобной доли и базальных отделов височной области Сбольше слева) Сексологическое состояние. Рассказывает, что в детском са­ду он “скорее всего” общался с мальчиками, “но только не с женской компанией” С 6-7лет играл с деревенскими мальчишками в американский футбол, городки, нра­вились динамичные подвижные иг^ш Время проводил в компании ровесников. Сооб­щает, что в 6-ом классе увлекался историей средних веков — *'привлекала инкви­зиция, как-то будоражила" Говорит, что представлял себя на месте “того, кого пытают", всегда плакал, если представлял мучения пожилой женщины. Отрица­ет, что представлял себя на месте инквизитора, считал, что у него “нет столь­ко выдержки ”, что было предметом сожаления Рассказывает, что однажды пред­ставлял, как привязывает к столбу и стегает плеткой человека, который убил его кошку. Предполагает, что не смог бы осуществить это в реальности, о чем сожа­лел. Отмечает, что не смог долго фантазировать на эту тему, так как, предста­вляя хруст костей и проливающеюся кровь, почувствовал тошноту. Утверждает, что начал мастурбировать в возрасте 6 лет, в фантазиях представлял образ де­вочки-ровесницы, в которую был влхЮлен С первого класса часто влюблялся в одно­классниц, при мастурбации воображал, как целует им тыл стопы, колени, испы­тывал удовольствие от "преклонения ” перед ними. Любил представлять знакомых мальчишек, которые осуществляют те же действия. Упоминает, что чаще был в таких фантазиях наблтодателем, иногда — участником среди прочих. Рассказыва­ет, что в 10 лет был влтоблен в свою 25-летнюю учительницу, представлял, что целует “каждый пальчик" на ее руках и ногах, колени, внутреннюю поверхность бе­дер, грудь, плечи С этого времени стал представлять как ровестниц, так и более старших женщин. Отмечает, что с 15 лет стал представлять 10-11-летних де­вочек, как целует им ноги, преклоняется перед ними Говорит, что всегда нрави­лись стройные, высокие девушки с "идеальной” фигурой, правильными красивыми чертами лица. По характеру они моыи отличаться нравились как высокомерные, надменные, гордые, разговаривающие в приказном тоне, так и тихие, ласковые, с “воркующим ” голосом Утверждает, что девушек и женщин всегда “любил издале­ка"— "нравилось любоваться ими ”. предпочитал не говорить им о своем чувстве, считал, что “это очень личное", боялся быть отвергнутым Рассказывает, что испытывал сильное стеснение при общении с женщинами краснел, “не мог произ­нести ни слова”, терялся, если же и мог вести беседу, то испытывал “напряжение’’ Считает, что с “контактными ”, разговорчивыми девушками общаться было лег­че. Говорит, что общался с женщинами “на интеллектуальном уровне", поцело­вать ее руку “хватало с избытком". Утверждает, что обнаженные женщины и по­ловые акты с представительницами женского пола в фантазиях никогда не при­сутствовали. Упоминает, что пытался фантазировать, как лижет женские поло­вые органы, не испытал при этом никаких эмоций— "образ не устоялся". Счита­ет, что после того как в студенческие годы его знакомого привлекли к уголовной ответственности за изнасилование, он “схватил барьер "— возникла боязнь всту­пать в половой контакт с женщинами. Однако отмечает, что и ранее “особого" желания не было. Затрудняется назвать возраст первой эякуляции, но отмечает, что в 16 лет мастурбация уже заканчивалась семяизвержением Сообшает, что в 16 лет однажды увидел, как девушка, его ровесница, плюнула на землю, при этом у него была эрекция С этого времени эрекция возникала всегда, когда видел как кра­сивая девочка, девушка или молодая женщина (примерно в возрасте до 25 лет) "дс л ала" плевок С этого времени представлю/ девушек и молодых женщин, которые сплевывают Заявляет, что большее удовольствие доставляло представлять, как он слизывает эту слюну. а ее *\хозяйка ” наблх)дает за ним “Упивался” своим униже­нием, “боготворил” этих женщин. Рассказывает, как однажды прочитал в журнале статью об африканском племени, в котором символом высшей награды, которую можно было получить от вождя, являлся его плевок, который надо было поймать ртом на лету Впервые реализовал свое желание в 20-летнем возрасте, слизав слю­ну девушки незаметно для нее. Рассказывает, что однажды, примерно в этом же возрасте, слизал слюну мальчика, испытал при этом удовольствие, была эрекция Отмечает, что после того как “ощутил вкус"слюны, просто представлять плевок было уже недостаточно Однако, в дальнейшем в течение нескольких лет воздержи­вался от подобных действий Считает, что основной причиной вначале было то, что было бы стыдно, если кто-нибудь увидит его за этим, также очень боялся ве­нерических заболеваний. зная из школьной программы, что некоторые из них пере- дахутся через слюну Однако в последующем считал, что на первом месте был бы не стыд, а неприятное чувство из-за того, что его застали за интимным заняти­ем, утверждает, что не смог бы тогда насладиться своим унижением Рассказыва­ет, как однажды попросил ученицу школы-интерната, где работал преподавате­лем, плюнуть на брусок под предлогом, что это необходимо для работы на токар­ном станке Затем попросил ее уйти, а сам слизал плевок, после чего сразу же на­чал мастурбировать до эякуляции С этой девушкой подобных эпизодов бь&ю около 30 на протяжении 2-х лет, пока она не окончила школу Затем другая девочка 4-го класса выполняла ту же его просьбу, он разрегиал ей наблюдать за ним, и позднее стал просить ее плевать ему в рот, а после ее ухода мастурбировав Подобные дей­ствия с ней продолжались около 2-х месяцев Затем отзывал плевки других дево­чек, которые об этом не догадывались Отмечает, что иногда смазывал слюной лицо над верхней губой около ноздрей. мог получать удовольствие от одного запа­ха слюны, порой ее проглатывал Рассказывает, что с определенного времени его стали '‘привлекать” два 12-летних мальчика — учащиеся класса, где он был руко­водителем Однажды, во время игры один из них плхунул на него, в этот момент по­явилась эрекция, “было приятно” С этого времени стал представлять “плевки” этого мальчика, испытывал наслаждение, были эрекция и эякуляция Кроме этого, в фантазиях "должен был представлять, что преклоняется перед ним” целует мальчика в щеку, плечо, колено Такие плевки стая называть "божественными”. так как "обожествлял в своих глазах человека, делавшего ему плевок ” Затем стал просить этих двух подростков плевать ему в рот В дальнейшем стал представ­лять, как берет в рот поповой член у этих ребят, о других мальчиках не думал, так как “любил именно их”, вскоре осуществил свое желание сначала трогал половые органы одного из ребят, а в дальнейшем, в течение нескольких месяцев неоднократ­но брал в рот половой член попеременно у двух ребят Предполагает, что это про­должалось около 10 минут, говорит, что затем отпускал мальчика, начинал мас­турбировать, при эякуляции испытывал “удовольствие, блаженство, приятную опустошенность ” Утверждает, что если бы мальчик изменил свои действия в мо­мент таких контактов на противоположные, например, поменялся бы с ним роля­ми или встал бы перед ним на колени и т д, то он уже не смог бы получить удо­вольствие, разрядку, пропала бы эрекция, "пришлось бы работать над тем, чтобы гнать подобные представления из головы” Рассказывает, что последнее время (1-2 года) в фантазиях "проигрываются”разные сюжеты, без какой-либо определенной последовательности, однако, наиболее типичной фантазией является представ­ление 12-летней девочки, которая “как бы играя с ним ”, плхют ему в рот, он же це лует ее тыл стопы, пальцы на руках и ногах, стоит перед ней коленопреююнен- ный Поясняет, что такие фантазии обычно сопровождались мастурбацией и за­канчивались семяизвержением. Рассказывает, что иногда представлял себя привя­занным к столбу, а девочка при этом “несильно ” стегала его по телу веревкой, пры­галками, отчего он испытывал приятное ощущение, которое называет “сладост­ной болью”. Отмечает, что чаще фантазии были зрительные, но иногда, “для боль­шего возбуждения" “снабжал героев фантазий речью”, содержащей реплики в приказ­ном тоне “Открой шире рот” или “Давай быстрей, пошевеливайся” и т д При на­правленном психологическом исследовании выявляется недифференцированный тип половой идентичности (незначительная выраженность в равной степени как маскулинных, так и фемининных черт), конфликты в сферах полоролевой и возрас­тной идентичности, сложность дифференцирования объектов сексуального влече­ния по полу и возрасту, несоответствие психологического возраста хронологиче­скому, низкий уровень эмпатических способностей. Объективное исследование возраст появления оволосение лобка— 16 лет, оволосение подбородка— 20 лет, го­ризонтальный тип оволосения, ТИ = 1,98; индекс Таннера— 71. Психическое состоя- те. В кабинет заходит неуверенной походкой Отмечается тремор всего тела, ку­сает ногти, часто меняет позу, движения то резкие, порывистые, тс плавные Жестикуляция активная, соответствует речевой продукции Мимика обеднена. Эмоциональные реакции меняются в зависимости от темы беседы от маловыра­зительных до бурных, чрезмерных В начале беседы речь обычного темпа, интона­ционно малодифференцированная. Вопросы долго обдумывает, делая паузы между словами, старается предельно четко формулировать ответы, уточняет сказан­ное, внимательно смотрит на собеседника. Порой отвечает однотипными фраза­ми. “Я об этом не задумывался, поэтому лучше не отвечу, чтобы не соврать” Ис­пытывает трудности в описании своих переживаний, не может охарактеризо­вать родителей, коллег по работе, хотя с легкостью описывает фактическую сто­рону тех или иных событий. Утверждает, что не смог бы жить отдельно от роди­телей, однако тут же говорит, что всегда бъи1 самостоятельным, в конфликты ме­жду родными не вмешивался, считал, что лучше оставаться в стороне — в обще­нии с ними всегда чувствовал себя ребенком Со слезами на глазах, с волнением в го­лос е говорит, что последнее время постоянно думает о родны>:, тревожится о здо­ровье матери Отмечает, что с того времени, как он перестал получать от нее письма, у него нарушился сон “нехорошие” предчувствия не дают уснуть, часто просыпается по ночам в сновидениях стали сниться военные действия, кровь, ‘оживающие трупы” давно умерших родственников Дневные размышления над этими сновидениями не дают ему покоя, “не может найти себе места”, начинает ходить взад-вперед по палате. Рассказывает, что с детских лет бьм очень впе­чатлительным, часто представлял себя на месте героев прочитанного историче­ского или фантастического рассказа, любил “мысленно путешествовать ” по раз­ным странам. Отмечает, что представления всегда были очень яркими — “как будто все происходит на самом деле” Рассказывает, как до последнего времени “отдыхал душой”, приходя в лес и изображая охоту представлял как его кошка вы­слеживает добычу, имитировал стрельбу, мог вслух комментировать происходя­щее Утверждает, что оружие нравилось “эстетически”— своей формой и тем, что во время стрельбы оно имеет способность “щюбивать” Себя характеризует рациональным человеком, ищущим логическое объяснение происходящему. Так, счи­тая, что совершение каких-либо действий под влиянием эмоций вносит в жизнь “неразбериху”, всегда досконально продумывает причины, побуждающие к деятель­ности, ее конечную цель во избежание излишних затрат сил, времени и т д. Отме­чает, что обычно размышляет над проблемой до тех пор, пока не найдет ее при­чину и возможный выход из сложившейся ситуации Придя к убеждению, обычно “до хрипоты” отстаивает свою точку зрения по принципиальным для него вопросам, становится “возбужденным” срывается на крик, чувствует “эмоциональный взрыв”, порой "может импульсивно ударить человека ”. Говорит, что в то же время старается избегать конфликтов, споров, стремится быть малозаметным, “в ду­ше” предпочитает "мирное”решение проблем. Отмечает, что является привер­женцем порядка “во всем ”. Приводит в пример свою столярную мастерскую, где все инструменты, вплоть до карандаша, лежали на строго отведенных им местах, так что он мог найти любой предмет даже в темноте Заявляет, что его “беси­ло”, если кто-нибудь не возвращал инструмент в обещанный срок Говорит, что вел поименный список таких “должников”. Утверждает, что в его жизни есть “два счастья мастерить, коллекционировать оружие и общаться с детьми Отмеча­ет, что работа в качестве учителя первое время не нравилась, он “сутками про­падал” в мастерской, к работе с детьми не стремился. Считает, что после возвра­щения из армии постепенно стал менять свое отношение к работе — "влюбился в профессию через детей” стало нравиться “возиться”с ними, придумывал игры, ви­кторины, в которых сам принимал непосредственное участие, “посвящал детей в оружие”. В свободное от занятий время чувствовал себя с ними на равных, испыты­вал “неизъяснимое”удовольствие при виде обращенных к нему внимательных дет­ских глаз Рассказывая о своей преподавательской работе, начинает говорить громким голосом, размахивает руками, лицо преображается, периодически искажа­ется гримасой, эмоциональные реакции бурные, не соответствующие актуальной ситуации. Утверждает, что за год работы в школе пришел к убеждению, что “на­шел свое призвание”, чувствовал "необыкновенный” прилив сил С гордостью гово­рит, что есть чем похвастаться, имея в виду свои успехи в обучении детей Одна­ко рассказывать о своих достижениях начинает только после просьбы, удивляясь, что это может вызвать интерес у собеседника. Считает, что благодаря ему дети достигали значительных успехов, в подтверждение приводит конкретные приме­ры изготовление учащимися мебели, которую затем продавали преподавателям школы, улучшение дисциплины и успеваемости в классе, которым он руководил В беседе говорит о своем индивидуальном подходе к оценке способностей того или иного ребенка, высказывает свое мнение об их потенциальных возможностях, пы­тается прогнозировать возможные пути их реализации в жизни, исходя из того, что он знает об их характерах, поведении, “скрытых талантах” Убежден в ори­гинальности своей манеры преподавания, излагает основной принцип, “если вино­ват— получи наказание, даже если оно не впрок”. Утверждает, что создал собст­венный особый метод воспитания• ввел “институт поощрения и институт уст­рашения”: бил палкой по рукам за воровство, по ягодицам за другие провинности; если ребенок сам сознавался и просил извинения за проступок — не наказывал; за хорошее поведение давал деньги, сладости. Рассказывает, как иногда ночами, вспо­миная, как он наказал того или иного мальчика, испытывал чувство жалости, ду­мал, что можно было “стегнуть два раза, но не более”. Одновременно чувствовал, что поступил правильно, так как “надо было наказать”. Отмечает, что и ранее, до применения таких методов, мог “в сердцах” дать затрещину ребенку, видя, как тот что-нибудь портит. Говорит, что слово “избиение” не подходит, с сожалени­ем в голосе соглашается, что “другого слова и не подберешь”. Заявляет, что он по­нимает, что такие методы применять нельзя, но “не принимает этого” Пуска­ется в пространные рассуждения о формальном отношении коллег к детям, неэф­фективности их мер воспитания, обвиняет коллег в том, что они “только гово рят, что надо бороться с недостатками, а сами ничего н*³ делают". Упоминает, что порой “давал зарок относиться к детям как все, то есть формально" но все равно "болел душой" за ребят, должен был отреагировать на их успехи и промахи. Рассказывает, что в основном лх>бил обиваться с мальчиками 10-14 лет — когда "идет становление детей и можно многое в них вложить хорошего". Без смущения рассказывает о своем особом отношении к двум ребятам, как сначала представлял себя их отцом, старшим братом. Обнаженно, с мельчайшими подробностями по­вествует о том, как стал замечать, что хочется сажать их на колени, гладить их тело, целовать, мечтал о том, чтобы они плевали ему в рот — "должен был представлять, что преклоняется перед ними ” Позже стал представлять, как бе­рет в рот их половые органы — "нравилось делать те действия с человеком, кото­рые обожествляют его в моих глазах". Рассказывая о наслаждении, которое он ис­пытывал от своего унижения, без какого-либо сомнения говорит, что в первую оче­редь получал удовольствие от того, что изначально был уверен в приятности его действий партнеру *Разве обожествление может быть неприятноНачиная го­ворить о конкретных лицах, отмечает, что одному из мальчиков его действия бы­ли приятны, а другому, ^лвозможно, было не по себе, что его член берет в рот учи­тель". Считает, что с детьми были такие "теплые, хорошие" отношения, что не допускал предположения, что они могут рассказать кому-либо о случившемся Ут­верждает, что мысль о возможном привлечении к уголовной ответственности “да­же в голову не приходила ", не видел в своих действиях ничего предосудительного С удивлением в голосе рассказывает о том, как во время следствия ему сказали, что он применял насилие в отношении мальчиков, с чем не может согласиться — "это ведь я брал в рот их гениталии, я считал их своими господами и боготворил, а не принуждал их к обратным действиям". Высказывает противоречивые суждения относительно возможности контролировать свое влечение Так, говорит, что дол­гое время "сдерживался" от осуществления своего желания, так как боялся поте­рять работу, однако утверждает, что “знал еще тогда, что когда-нибудь это все равно произойдет". Считает единственным, что могло бы помешать ему— это, например, переезд детей, одновременно убежден, что тогда “в дальнейшем полюбил бы другого мальчика" Говорит, что теперь, столкнувшись с судебно-следственной ситуацией, он *считает, что ничего подобного больше не повторит, сможет дер­жать себя под контролем ". Однако в то же время рассказывает, как пытался “сдер­живаться’\ хотел постараться делать “это " с детьми реже, больше работать, не обращать на мальчиков внимания, но "не получалось— все равно тянуло". Счита­ет "ненормальным в своей психике" то, что никогда не хотелось иметь интимных контактов с женщинами и что хочется брать в рот половой член мальчика. По­следнее, однако, считает “ненормальным " только потому, что в обществе это не принято Тут же говорит, что если бы за его действия уголовная ответствен­ность не предусматривалась, то он не хотел бы избавиться от своего влечения При экспериментально-психологическом исследовании на фоне стремления проде­монстрировать просоциальный характер установок, выявляются характерные для него ограниченность, избирательность социальных контактов со стремлени­ем доминировать в межличностном общении, эгоцентризм, требовательное и кри­тическое отношение к окружающим, ориентация на собственные потребности и желания, уверенность в своей правоте, обнаруживается склонность к беспрепят­ственной реализации возникающих побуждений с последующим самооправданием своих действий, тенденцией к внешнеобвиняющим формам реагирования, вспыль­чивостью, раздражительностью, неустойчивостью эмоциональных проявлений

Стержневой, ведущий характер педофильного мазохистического влечения в данном случае бесспорен, что, однако, не исключает очевидности сопутствующих ему садистических тенденций. Подобное их сосуществование давно, казалось бы, стало трюизмом, избитым местом клинических и психоаналитических интерпретаций, что в конечном итоге и привело к их слиянию в единое расстройство в МКБ-10. Между тем, их неразрывность не столь безусловна, особенно если проводить тщательное сопоста­вление образующих их феноменов. Ж.Делез, например, формулирует одиннадцать по­ложений, доказывающих различие между садизмом и мазохизмом и называет садома­зохизм “неким семиологическим монстром”.

Наиболее удачным он считает анализ мазохизма, проведенный Т.Рейком, кото­рый выделил четыре его основополагающие черты:

1) “особое значение фантазии”, то есть форма фантазма (фантазм, переживае­мый ради него самого, или пригрезившаяся, драматизированная, ритуализованная сце­на, абсолютно необходимая для мазохизма),

2) “судорожность”, или “подвешенность” (ожидание, задержка, выражающая тот способ, каким страх воздействует на сексуальное напряжение и препятствует ему до­расти до оргазма);

3) “демонстративность” или, скорее, убедительность (посредством которой ма­зохист выставляет напоказ свои страдание, стесненность и унижение);

4) “вызов” (мазохист агрессивно, вызывающе требует наказания, которое разре­шает от страха и дарит ему запретное удовольствие).

Сам Делез добавляет пятый фактор, которым являегся форма договора в мазо­хистском отношении, отличающая его от установления институциональных, т.е. недо­бровольных и не подлежащих отмене связей. Среди прочих отличий — разница в из­менениях эмоциональности при том и другом поведении. Если “холодность садистской апатии” направлена против чувства как такового, то холодность мазохистского идеа­ла — это, скорее, отклонение чувственности с приданием особого значения чувстви­тельности Не случайно поэтому Мазох возвещал рождение нового человека “без по­ловой любви”

Предполагаемая взаимодополнительность мазохизма и садизма, допускающая, в частности, легкость воображаемой встречи мазохиста и садиста, во многом зиждется на упрощенном понимании главенствующей роли связки боль-наслаждение. Она к то­му же удобна и тем, что позволяет редуцировать объясняющие концепции до чисто биологических оснований. Например, рассматривая мазохизм как самый наглядный случай “согласования противоположностей”, ].Мопеу (1987) предлагает для его объяс­нения использовать теорию противоположного процесса К1.5о1отоп (1980). Данная теория действительно позволяет обосновать причины закрепления различных форм аддиктивной активности, к примеру, ряда разновидностей рискующего поведения, ре­ализации которых первоначально сопутствуют страх или отвращение, преобразующи­еся затем в эйфорический, экстатический аффект с формированием зависимости от “опасного веселья”, сопровождающего данные реализации. В основе подобной транс­формации отвращения в зависимость предполагается нейрохимическая основа, связан­ная с высвобождением эндорфина, собственного мозгового эйфорического опиатного пептида.

Механизмы мазохистического поведения много сложнее и, хотя, возможно, ис­пользуют упомянутые звенья, однако всего лишь как средства вспомогательные, явля­ющиеся только подкрепляющим инструментом для достижения более фундаменталь­ных целей — изменения самосознания путем манипулирования собственной субъек­тивностью. Эти тонкие механизмы точно угадал Ж.-П.Сартр (1966), который, отталки­ваясь от своей трактовки любви, подмечает, что при мазохизме происходит нечто про­тивоположное: проектируется свое собственное поглощение другим, чтобы спрятать­ся в его субъективности, отделавшись от своей собственной. Мазохизм, таким обра­зом, по определению Сартра, есть постоянное усилие, имеющее целью уничтожение субъективности субъекта путем вручения ее другому. Полностью связывая себя своим бытием в качестве объекта, мазохист отказывается быть чем бы то ни было, кроме как объектом, причем объектом желания другого, и даже более того — объектом среди прочих объектов Однако, как оказывается далее, мазохизм как таковой оборачивает­ся и не может не обернуться неудачей, поскольку невозможно воспринять собствен­ную объективность такой, каковой она является для другого. Мазохист, платящий жен­щине, чтобы она хлестала его плетью, всего лишь использует ее как орудие, т.е. мазо­хист все-таки третирует другого как объект, воздействуя на партнера как раз с той стороны, с какой они ощущают себя объектом для него.

Исходя из представленного феноменологического своеобразия, данный взгляд на парафилии как на сложный когнитивно-аффективный синдромокомплекс, прежде всего связанный с девиацией субъект-субъектных отношений, может быть экстрапо­лирован и на другие виды перверсий. В связи с этим одним из наиболее продуктивных подходов к пониманию их генеза становится психологический анализ особенностей самосознания таких лиц и восприятия ими другого.