Определение ситуации

Результатом восприятия (построения образа) ситуации и ее интерпретации («объяснения» на основе категоризации) становится «определение ситуации». Брунер, излагая суть своего «нового взгляда» на когнитивные процессы, пи­сал, что восприятие представляет собой своеобразный процесс принятия ре­шения (Андреева, 1979, с.

Приоритет в четкости постановки и формулировки этого понятия отдает­ся американскому социологу У. Томасу (хотя и сами явления, обозначенные им как «определение ситуации», и их значимость неоднократно отмечались разными авторами). Специалистам в нашей стране он в основном известен как один из авторов знаменитой книги «Польский крестьянин в Европе и Америке», написанной совместно с эмигрировавшим из Польши в Америку социологом В. Знанецким. В основу этой работы положены результаты ис­следований, проводившихся Томасом и Знанецким в течение нескольких лет и посвященных изменениям, происходящим с семьями и общинами польских крестьян, которые в результате иммиграции в Америку и Германию включа­ются в новую для них систему индустриальных отношений. Важным источ­ником информации для авторов стали включенные в книгу сотни страниц их семейной переписки, отражающей жизнь нескольких десятков семейных «кланов» польских эмигрантов.

На основании своих исследований Томас и Знанецкий пришли к выводу, что для понимания поведения людей их индивидуальные представления, вы­текающие из индивидуального восприятия окружающей социальной реаль­ности, гораздо важнее объективно измеряемых социальных фактов, описы­вающих эту реальность. Принципиальная позиция авторов звучит следую­щим образом.

Мы должны поставить себя в позицию субъекта, который пытается найти свой путь в этом мире, и мы должны прежде всего помнить, что среда, которая влияет на него и к которой он пытается адаптироваться, это не объективный мир науки, это ЕГО мир, природа и общество, какими он видит их, а не как их рассматривает ученый.

ТпатесИ, 1958, р. 1846-1847).

В соответствии с этим «программным» положением Томас и Знанецкий развивают свое понимание ситуации и способов ее описания, а также указы­вают на то, какие данные необходимо принимать во внимание, чтобы понять, как у человека на основе опыта возникает «определение ситуации». Общий анализ ситуации, как считает Томас, должен идти по двум аспектам — как ситуация описывается в объективных верифицируемых терминах и как она определяется самой личностью.

Результатом развития этих идей стала формулировка так называемой тео­ремы Томаса. Она звучит следующим образом: «Если ситуации определяют­ся как реальные, они становятся реальными по своим последствиям».

Томас иллюстрирует это положение следующим примером. Параноик, впо­следствии ставший пациентом одной нью-йоркской больницы, убил несколь­ких человек. Они имели привычку разговаривать сами с собой на улице, и по

движениям их губ параноик пришел к выво­ду, что они оскорбляют его, называя обидны- Теорема Томаса ~

ми прозвищами. Описывая историю этого че- Если ситуации определятся как реаль- ^

ловека, Томас подчеркивает: «Поскольку он ные, они становятся реальными по сво- ’ ^ *

им последствиям. определял ситуацию как реальную, она на са­

мом деле оказалась реальной по своим послед­ствиям» (ТЬошаз, 1923).

Классическим примером практической реализации теоремы Томаса явля­ется случай, описанный Р. Мертоном под характерным названием «Самовы- полняющееся пророчество». Речь идет о ситуации биржевого краха в Нью- Йорке в 1929 году, одного из эпизодов Великой депрессии 30-х годов. Прове­денное исследование показало, что в банках были наличные деньги, но люди этому не верили, и поскольку все одновременно стали забирать свои деньги, банки один за другим обанкротились.

Следствием «определения ситуации»

становится поведение, которое человек тон предложил обозначать «степень ^ада,

строит в соответствии со своим опре- вносимого людьми в создание таких жизнен-

делением. ных обстоятельств, которые подтвердят их ра­

нее существовавшие гипотезы об окружающем мире» (Андреева, 1997, с. 20).

Другой впечатляющей иллюстрацией, хорошо знакомой психологам, яв­ляется знаменитый эксперимент Ф. Зимбардо, о котором он вспоминает сле­дующим образом (НшЪагёо, 1982).

Несколько лет назад я был суперинтендантом тюрьмы. Я прибыл в Стэнфордскую окружную тюрьму, экспериментальную тюрьму, созданную психологами для ис­следования динамики отношений между заключенными и охранниками. Наша мнимая тюрьма славилась «хорошими охранниками» и «хорошими заключенны­ми»; мы знали, что это так, потому что мы ее таким образом и устраивали. Для ро­ли тюремщиков или заключенных отбирались только нормальные, здоровые, за­конопослушные добровольцы. Жребием, с помощью подброшенной монеты, они делились на противоположные стороны, таким образом, в действительности не бы­ло никаких причин, чтобы человек стал именно заключенным или тюремщиком. Но, как в пьесах Пиранделло, иллюзия, которую мы создали, вскоре слилась с ре­альностью. Наша мнимая тюрьма стала слишком реальной. Охранники, которые были, как правило, спокойными и миролюбивыми людьми, стали проявлять са­дизм и жестокость. Заключенные, выбранные за их «нормальность» на основе раз­нообразных личностных тестов, стали проявлять в своем поведении различную патологию. Сам факт пребывания заключенных в тюрьме оправдывал деградацию охранников. Заключенные заслужили то, что они получили, потому что они «на­рушители порядка» и «опасны». Самое худшее обращение с заключенными имело место, когда тюремные начальники спали или были заняты чем-то другим, когда охранник был наедине с заключенным — тогда «эксперимент» приостанавливался и личностные мотивы брали верх.

Я считал себя «либеральным администратором»; действительно, некоторые охранники жаловались, что я слишком мягок с заключенными. На пятую ночь все мы были вовлечены в процесс эскалации власти над страдающей беспомощностью и усиления контроля над людьми (скорее, чем за научными переменными).

Зимбардо признается в том, что и он сам, «бесстрастный исследователь», оказался эмоционально вовлеченным в эту ситуацию. Поняв, что «импульс места взял верх над нашим здравым смыслом и чувствительностью», он оста­новил эксперимент за неделю до запланированного дня окончания. Эта ис­тория убедительно иллюстрирует «определение ситуации»: участники экс­перимента, зная, что ситуация, в которую они включены, нереальна, искусст­венна, постепенно начинают вести себя так, как если бы она была реальной; и в своих действиях и переживаниях они превращаются в надзирателей и за­ключенных.

Можно было бы привести и другие примеры, иллюстрирующие главный вывод Томаса и Знанецкого: «Мы не можем пренебрегать смыслом, значе­ниями, которыми эти объекты обладают для осознающего индивида, по­скольку именно эти значения детерминируют поведение индивида» (ТЬошаз, ХпатесМ, 1958, р. 1849). Сегодня это звучит довольно привычно и даже ба­нально, но не будем забывать, что это написано в 1928 году.

Положение, что субъективные представления оказывают зачастую более сильное влияние, чем объективные факторы, легко иллюстрируется и вполне согласуется с эмпирическими данными психологии.

Например, в одном психологическом эксперименте испытуемым сообща­лось, что изучается влияние алкоголя на поведение людей. Сначала спраши­вали о том, как, по их мнению, меняется поведение человека в состоянии опьянения, а затем им предлагали выпить небольшое количество прозрачной жидкости. В первом случае испытуемым говорили, что это водка, хотя на са­мом деле это была вода, во втором — наоборот. И каждый раз в поведении лю­дей в большей мере проявлялось влияние их представлений, чем реальных фактов: испытуемые становились более развязными и агрессивными, если думали, что пили водку, и проявляли меньше агрессии, если им говорили, что это вода (хотя им и давался алкоголь).

Социальные психологи могут привести огромное число примеров влия­ния установки на восприятие. Если мы наделяем белых или черных, китайцев или евреев определенными чертами, то независимо от того, верны наши пред­ставления или нет, они будут влиять на наше поведение в отношении этих людей. Или, например, вера в существование сверхъестественных существ. Реальны ли они? Если под словом «реальны» понимать физическое сущест­вование, то большинство из нас ответило бы на этот вопрос, вероятно, отри­цательно. Однако в социальном смысле, если люди верят в то, что они реаль­ны, то они будут реальными, так как могут влиять на их поведение (Уапёег 2апёеп, 1987, р. 63).

Признание специалистами эвристичности и статуса концепта «определе­ние ситуации» проявилось в том, что его включают в учебники по социаль­ной психологии (Уапёег 2апёеп, 1987). А соответствующая ему феноменоло­гия и понимание образа восприятия как «ориентировочной основы поведе­ния» позволяет утверждать, что «образы» людей, групп, социальных явлений становятся регуляторами поведения человека, более значимыми, чем сами объекты. «Определение ситуации» выполняет функцию категоризации при­менительно к социальным ситуациям, отвечая тем самым потребности чело­века в уменьшении сложности окружающего мира.

То, как мы воспринимаем отдельные параметры социальных ситуаций и формируем на их основе целостный образ, определяющий отношение к ним и соответствующее поведение, — одна из самых интересных, важных, но мало изученных проблем социальной психологии.

Стремление человека к «определению ситуации», снижающему диском­форт от чувства неопределенности, можно проиллюстрировать примерами, заимствованными из художественных текстов.

Так, в «Анне Карениной» Л. Толстого Каренин в начале романа своей же­ны с Вронским, задумавшись о ее жизни, внутреннем мире, мыслях и желани­ях, испытывает смятение, пока не находит подходящего ответа. «"...Вопросы о ее чувствах, о том, что делалось и может делаться в ее душе, это не мое дело, это дело ее совести и подлежит религии", — сказал он себе, чувствуя облегче­ние (курсив мой. — Н. Г.) при сознании, что найден тот пункт узаконений, ко­торому подлежало возникшее обстоятельство».

Еще один пример: Р. Музиль в романе «Человек без свойств» описывает ситуацию, когда прогуливающаяся в уличной толпе пара становится свидете­лем транспортного происшествия, в результате которого пострадал человек. Дама чувствует

...что-то неприятное под ложечкой, что она была вправе принять за сострадание; это было нерешительное, сковывающее чувство. Господин после некоторого мол­чания сказал ей: «У этих тяжелых грузовиков, которыми здесь пользуются, слиш­ком длинный тормозной путь». Дама почувствовала после таких слов облегчение (курсив мой. — Н. Г.) и поблагодарила спутника внимательным взглядом. Она уже несколько раз слышала это выражение, но не знала, что такое тормозной путь, да и не хотела знать; ей достаточно было того, что сказанное вводило этот ужасный случай в какие-то рамки и превращало случившееся в техническую проблему, ко­торая ее непосредственно не касалась.

Нетрудно заметить, что в приведенных фрагментах «облегчение» стано­вится основной характеристикой состояния персонажей, наступающего, как мы бы сказали, после «определения ситуации». Напомним, что Дж. Брунер в своем «новом взгляде» на восприятие подчеркивал, что «восприятие есть всегда процесс принятия решения» (Андреева, 1997, с. 34), а «принятие реше­ний» в нашем случае и означает «определение ситуации», снимающее напря­жение его поиска.

Основой «определения ситуации» является содержание обыденного зна­ния, здравый смысл человека.

С точки зрения этнометодологии здравый смысл включает в себя собст­венно знания, представляющие собой типизации (идеальные социальные ти­пы, привычные правила действий в определенных ситуациях, принципы действий), их значения, создаваемый ими контекст, то, что, по выражению этнометодологов, составляет «объем знаний под рукой», а также практиче­ский разум, отождествляемый с процедурами интерпретации, функциониро­ванием здравого смысла (Бекк-Виклунд, 1992, с. 86-88). По Сикурелю, «ин­терпретация — это постоянный процесс, где структурное сходство контекста с другими известными событиями ("чувство социальной структуры") активи­зирует различные мыслительные схемы и типизации. Такой сплав с намере­ниями индивида конструирует новую действительность и новое знание» (там же, с. 98).

Таким образом, человек не просто реагирует на ту или иную ситуацию, но «определяет» ее, одновременно «определяя» себя в этой ситуации, тем самым фактически создавая, «конструируя» тот социальный мир, в котором живет.