ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА

Не будет преувеличением сказать, что мифологизирован­ная концепция семиотической шизофрении — «подлинно психической болезни», по выражению М. П. Курбона, — долгие годы определяла науку и практику советской психи­атрии.

Однако вся моя многолетняя профессиональная деятель­ность убедила меня в том, что эта метаморфоза (по суще­ству — невротическая дисторсия) гипотезы Е. Блейлера в со­ветской психиатрии гаубинно связана с исходной «излишней сущностью» самой концепции шизофрении в мировой пси­хиатрии (подобно, например, известным в истории совре­менных естественных наук концепциям «флогистона» или «мирового эфира»); возможно, более близкой к рассматри­ваемой области, в свете концепции В. Дильтея, будет анало­гия с «гомункулусом» А. Левенгука.

Со студенческих лет, когда я впервые пришел в научный студенческий кружок при кафедре психиатрии им. С. С. Кор­сакова 1 ММИ им. И. М. Сеченова, руководитель кружка, светлой памяти профессор Т. А. Невзорова, демонстрируя нам — кружковцам, молодым ординаторам и аспирантам клинически яркие случаи, часто повторяла свою знаменитую фразу: «Это, деточка, ши-зо-фре-ния». И действительно все, что касалось «ядерных форм» этой хронической душевной болезни — собственно Бетеп^а ргаесох Э. Крепелина — представлялось нам (очевидно, по молодости лет) ясным и понятным: хронические психозы плохо поддавались лече­нию, слабоумие нарастало.

Но как только речь заходила о «вялотекущей шизоф­рении», диагностика которой должна была опираться на распознавание неких ОгипЙ51:оегип§ (основных рас­стройств) шизофрении, эта ясность исчезала. В те годы (конец 60-х— начало 70-х) рано ушедший из жизни

В. Д. Поляков описал парадоксальный факт — процент подтверждения диагноза вялотекущей шизофрении по дан­ным отдаленного катамнеза был одинаковым у всех изуча­ющих эту проблему психиатров — от юного клинического ординатора до маститого профессора. Констатация этого факта стоила В. Д. Полякову года труда по приличествую­щей случаю переделке диссертационной работы. Неудиви­тельно, что еще с молодых лет во мне подспудно зрела мысль о беспредметности самой идеи Огшк151:оешп§.

Многолетняя работа уже в зрелом возрасте в области психиатрии катастроф подтвердила ранее отмеченный дру­гими авторами факт, что массивная и многообразная кли­ника психических и психосоматических расстройств, так или иначе имеющая место у всех, кто волею судьбы пере­жил чрезвычайные ситуации, никогда не принимает вид «ядерной шизофрении». В то же время явления текущей аутистической трансформации личности широко распрос­транены в этом контингенте. Изучение клиники психопа­тологических последствий чрезвычайных ситуаций позво­лило определенно говорить о невротическом (Эго-дистони- ческом) генезе аутизма и, следовательно, правомерности предложенной трактовки виртуальных механизмов невроти­ческой защиты ложной реальности как психопатологии Хро- носа — расстройств, возникающих в условиях чрезмерно­го (идущего не от Бога, а от людей) страдания, при наличии интрапсихической блокады агрессивно-гедонистических по­буждений. В этом смысле многие аффективные и аффектив­но-бредовые расстройства естественно «вписываются» в об­ширную область психогении как элементы клинической кар­тины нарцистнческого этапа невротического процесса именно из-за отсутствия специфических симптомов «форм психической слабости» В. Гризингера.

В связи с этим возникли основания предполагать, что из­лишняя сущность самой парадигмы шизофрении имеет объективно-научные истоки — несовершенство общепато­логического аппарата шизофренологии.

Как это происходит всегда, в процессе такого изучения ста­ла очевидной необходимость пересмотра существующих взглядов на природу и сущность шизофрении. В результате такого пересмотра и появилась вниманию читателя работа. В связи с этим автор хотел бы подчеркнуть, что дальнейшее изложение — не просто ряд очерков: содержание каждого из последующих параграфов основного текста во многом опи­рается на аргументацию предыдущих.

Сущности не следует множить сверх необходимого.

У. Оккам