<<
>>

4. От принятия — к любви и безусловному позитивному отношению в терапии: ответ на человеческую потребность

Безусловное позитивное отношение входит в число тех трех четко установленных условий, которые рассматриваются как необходимые и достаточные для конструктивных изменений личности (Rogers, 1957).

Оно выбрано мною в качестве примера, поскольку удачно и полно иллюстрирует процесс эволюции концепции с 1951 года до текущего момента. Если проследить эволюцию термина, то мы увидим, как шли поиски все более точного опреде-ления, наилучшим образом передающего суть понятия. Это целенаправленное уточнение смысла, стремление проверить гипотезы на практике, жажда четкости и однозначности формулировок отмечали научную деятельность Роджерса с самых первых его шагов. Вторую (еще более важную) причину, обусловившую данный выбор, сформулировал сам Роджерс:

"Как только появляется осознание себя, возникает и потребность в позитивном отношении. Эта потребность универсальна для всех представителей человеческого рода, она постоянна и ненасыщаема. Является ли она врожденной или благоприобретенной — для теории, в сущности, безразлично" (1959, с. 223).

Потребность и удовлетворение потребности представляются чем- то взаимообусловленным (reciprocal) в отношениях созначимым другим или другими. Развитие потребности в самоуважении и развитие условий для чувства достоинства, иначе говоря безусловности, имеют первостепенное значение для становления личности. Это — сильное утверждение, но, насколько мне известно, потребность в позитивном отношении безо всяких условий — единственная потребность, признанная и получившая определение в процессе эволюции клиент/личностно-центрированного подхода.

Нашей задаче вполне отвечает возврат к рассмотрению того терапевтического опыта, на основе которого родился данный термин. В главе "Процесс терапии" (Rogers, 1951, р. 159) мы подходим к введению понятия "безусловное позитивное отношение" в контекст терапевтического процесса или опыта:

"Гипотеза состоит в том, что пациент переходит от восприятия себя как недостойного, непринятого и не заслуживающего быть объектом любви к пониманию того, что он принят, уважаем и любим в рамках этих лимитированных отношений с терапевтом.

"Любим" предполагает в данном случае самое глубокое и самое общее значение: быть понятым и принятым на глубинном уровне".

Термин "недирективный" появился в Консультативном центре Чикагского университета в те времена, когда удалось наиболее точно сформулировать гипотезу отношений принятия, уважения и любви. Иначе ту же гипотезу можно описать следующим образом: поскольку клиент испытал принятие со стороны терапевта, он способен принять и испытать то же отношение к самому себе, а если он начинает относиться к себе принимающе, с чувством уважения и любви, он в состоянии испытать те же чувства по отношению к другим.

Оливер Баун, один из сотрудников Центра, категорически настаивал, что термин "любовь" (несмотря на то, что его легко вос- принять превратно) принципиально необходим в описании основной составляющей части терапевтического отношения (Rogers, 1951, р. 160). Баун следующим образом защищал свою позицию:

"Мне кажется, что мы можем любить человека лишь в той степени, в какой не ощущаем угрозы с его сторо-ны... Таким образом, если человек враждебен по отношению ко мне и я не вижу в нем в данный момент ничего, кроме враждебности, то можно с уверенностью предсказать, что мое поведение будет оборонительным. Если же я воспринимаю эту враждебность как понятную реакцию, входящую в систему защиты, обусловленную ничем иным, как потребностью в близости с другими людьми, то я могу отнестись к такому человеку с любовью, поскольку он также стремится к любви, но в данный момент вынужден притворяться, изображая отсутствие такого стремления. Аналогичны (или даже более существенны в моей практике) ощущения, что позитивные чувства, испытываемые клиентом по отношению к нам, могут быть вполне реальным источником угрозы в том случае, если проявления этих позитивных чувств, в какой бы форме они ни выражались, не являются напрямую связанными с теми самыми основными мотивами, о которых шла речь выше" (с. 161).

Баун, стремясь к открытости в своих чувствах и честности в признании этих чувств в отношениях с клиентом, обнаружил, что его клиенты "...вторгались в самые деликатные области, которые я (преодолевая свой страх) открывал им; причем чувства и потреб-ности, относящиеся к этим областям, можно не только обсуждать, но и испытывать — свободно и безо всякого страха" (с.

165). Альтернативой для него представлялось деликатное и невербально выраженное предостережение: "Не выражайте своих самых глубинных чувств и потребностей, поскольку здесь отношения становятся очень опасными. Принятие — это явление эмоциональное, а не интеллектуальное" (с. 165).

Баун сделал отважную попытку превратить отношения терапевта и клиента в реальные человеческие отношения и тем самым бросил вызов другим терапевтам, заставив их прямо взглянуть на свои страхи и навязанные себе ограничения в отношениях, проверить глубину своей способности доверять и принимать себя и других. Опыт борьбы за реальность и принятие этих глубинных чувств становится особенно значительным, если ему сопутствует подробное описание этого же процесса со стороны клиента.

Роджерс заканчивает эту часть главы так: "Гипотезы, неявно заложенные в этой формулировке, будет трудно — если не невозможно — подвергнуть строгой проверке. Это — способ описания происходящих в процессе психотерапии изменений, которые невозможно не заметить". На этом закончу обсуждение используемого нами до 1951 года понятия "возможно, самой чистой формы любви" как основной составляющей процесса позитивных личностных изменений в психотерапии. Как признавал Баун, термин "любовь" в нашем обществе так сильно замешан в романтических фантазиях, что из этого сверхупрощения легко вытекает путаница в понимании (как широкой публикой, так и профессионалами) того глубоко ответственного, честного, чуткого, зрелого и деликатного отношения, которое присутствует в клиент-центрирован- ной психотерапии.

В 1954 году Стандаль впервые ввел понятие "позитивного отношения" (positive regard), которое сразу же получило широкое распространение. В 1959 году Роджерс добавил кэту термину определение "безусловное", которое вызывало вопросы у непосвященных, что приводило порой к искажению заложенного в нем авторами смысла. Введением в истинное значение термина безусловное позитивное отношение можно считать статью "Безусловное позитивное отношение: ошибочно понятый способ бытия" (San- ford, 1984) и статью Роджерса "Клиент-центрированная терапия" из "Практического пособия по психотерапии: теория и техни- ки"(1986).

Наиболее поздние описания выглядят так: "... Принятие, забота или подтверждение (prizing) — это и есть безусловное позитивное отношение".

По моему мнению, "принятие, забота, подтверждение" без безусловного позитивного отношения не передают сути безусловности. В нашем обществе, в системе образования, в деловой сфере, в семье и самых личных отношениях, в том числе в отношениях между терапевтом и клиентом, существуют различные уровни принятия, заботы и подтверждения, но с присовокуплением каких-то условий. Родитель говорит: "Я люблю тебя, когда ты хорошо себя ведешь". Учитель говорит: "Я признаю тебя, если ты усердно занимаешься и заслуживаешь хорошие отметки". Врач в больнице говорит больному: "Я буду хорошо к вам относиться и лучше заботиться, если вы выполните все предписания врача". Закон корпорации гласит: "Следуйте проложенным курсом, и вами будет доволен начальник. Вы преуспеете".

Где именно и сколь часто в своей жизни можно ощутить, что вас безусловно любят, целиком принимают, ценят, безусловно и безоговорочно видят в положительном свете? Многие ли с самого начала имели рядом значимого для них человека (или нескольких человек), кто словами или без слов утверждал: "Я люблю тебя. Я уважаю твою индивидуальность даже в тех случаях, когда не согласен с тобой и когда не одобряю того, что ты делаешь. Я понимаю, что ты не можешь всегда поступать только правильно, как и я не могу. Иногда я способен рассердиться, порой не смогу поддержать тебя, но я всегда постараюсь выслушать и понять, я никогда не перестану заботиться о тебе и никогда не вычеркну тебя из своей жизни из-за того, что ты делаешь что-то, что мне не нравится". В этом случае отношения со значимым для вас человеком обладают огромной целительной силой.

Алиса Миллер, преподававшая раньше психоанализ в Швейцарии, посвятила две главы своей книги "Для твоего же блага" (1983) тому влиянию, которое оказал на Адольфа Гитлера тайный ужас его происхождения, семьи, детства, школьных лет. Из ее кропотливого исследования, основанного на документальном материале (с.142—197), видно, что жестокие порки отца, не допускавшего никаких проявлений чувств со стороны детей, привели к полному отрицанию основной человеческой потребности — потребности в принятии и признании.

Она задает вопрос: "Что испытывал этот ребенок, что он копил в себе, когда его ежедневно с самого раннего возраста избивал и унижал отец?"

Она продолжает: "Он знал, что ему не избежать ежедневной порки, что бы он ни делал. Все, что он мог, это отрицать боль, то есть отрицать самого себя и идентифицировать себя с агрессором. Никто не мог помочь ему, даже мать, поскольку иначе и ей досталось бы" (с. 146).

Д-р Миллер пишет о жесткой дисциплине в школе, где также отрицалось сочувствие и признание. "Кто знает, может быть, этот сообразительный и одаренный ребенок мог бы найти другой, более гуманный способ реализовать затаенную в нем ненависть, если бы его живость и любознательность нашли питательную среду в школе. Но ему было отказано даже в признании его интеллекта" (с. 168).

От порочного примера жизни Адольфа Гитлера, который я привела здесь вкратце, я перейду к вопросу, неявно поднятому д-ром Миллер: если бы нашелся хоть один человек (родитель, слуга, друг, учитель), который бы услышал его боль, гнев, отчуждение, принял бы его, чтобы ему не пришлось носить все это в себе, переплавляя в те вырвавшиеся из-под контроля ненависть и ярость, которые погубили миллионы людей и его самого, могло ли все сложиться иначе?

В этом вопросе мне слышится мольба о безусловном положи-тельном отношении, особенно когда речь идет о детях. Я вижу в нем глубочайший смысл, социальный и политический, который открывается на стыке этой насущной потребности человеческих существ в безусловном позитивном отношении, хотя бы в какой- то мере, хотя бы иногда, хотя бы от кого-то, и ужасных последствий, проистекающих из полного отсутствия возможности удовлетворить эту потребность.

Алиса Миллер заставила меня со всей силой ощутить право личности на удовлетворение потребности в безусловном позитивном отношении и сделать вывод о необходимости выслушать каждого, прежде чем выстраивать стену предубеждения.

Вот мы и получили новый повод убедиться в том, как развитие клиент-центрированного подхода вело к поиску филигранной отточенности каждого слова, каждой фразы. Может быть, вскоре будет найден еще более точный термин, более выразительное определение данного качества.

<< | >>
Источник: Хейли Д. и др.. Эволюция психотерапии: Том 3. "Let it be. но-гуманистическая психотерапия / Пер зависимая фирма "Класс",1998. — 304 с. - хологии и психотерапии).. 1998

Еще по теме 4. От принятия — к любви и безусловному позитивному отношению в терапии: ответ на человеческую потребность:

  1. Экзистенциональногуманистический подход к девиантному поведению
  2. 4. От принятия — к любви и безусловному позитивному отношению в терапии: ответ на человеческую потребность
  3. Часть I. ФИЛОСОФИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПЛЮРАЛИЗМ НАУКИ И ЕДИНСТВО ЧЕЛОВЕКА
  4. Что такое смысл
  5. КЛИЕНТ-ЦЕНТРИРОВАННЫЙ ПСИХОЛОГ
  6. Гуманистический подход
  7. Глава 3. Анна Фрейд и постфрейдисты: Мелани Клейн, Доналд Уинникотт, Хайнц Кохут и гештальт-терапия Фрица и Лауры Перлс.
  8. Глава 14. Карл Роджерс и перспектива центрированности на человеке.
  9. Глава 29. Ролло Мэй: экзистенциальная психология.
  10. Глава 5. Эго-психология и связанные с ней направления в теории личности: Эрик Эриксон, Эрих Фромм и Карен Хорни
  11. Глава 8. Социально-когнитивное направление в теории личности: Альберт Бандура и Джулиан Роттер
  12. Глава 10. Гуманистическое направление в теории личности: Абрахам Маслоу
  13. Глава 11. Феноменологическое направление в теории личности: Карл Роджерс
  14. ОСНОВНЫЕ ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ РОДИТЕЛЬСКО-ДЕТСКИХ ОТНОШЕНИЙ
  15. 8.3. Основные теории личности
  16. Психологические основы психотерапии.
  17. Взаимоотношения врача и больного в психотерапии.
  18. Экзистенциально-гуманистическое направление в психотерапии.