§ 16. Психологические особенности отношений родителей с детьми-подростками

Известно, что подростковый возраст является критическим в развитии детско-родительских отношений. На этой возрастной стадии эти отношения перестраиваются на основе признания родителями самостоятельности и взрослости подростка, причем значительно возрастает здесь активная роль самого подростка [Фрейд, 1993; Havighurst, 1967; Maccoby, 1980; Damon, 1983; Moore, 1987; Steinberg, Silverberg,1986; Эльконин, 1989; Ma- кушина, 2001].

Автономизация и достижение эмоциональной дифференциации личности в семье, процесс перестройки детско-родитбльских отношений на качественно иной основе взаимного уважения и равноправия составляет важ- ную задачу на стадии подросткового и юношеского возраста [Havighurst, 1967]. В первом случае достигается психологическая сепарация подростков от родителей в четырех важных областях: в поведении — функциональная независимость как способность подростка самостоятельно решать свои личные и практические дела с минимальной помощью родителей; в установках и ценностях; в эмоциональной сфере — независимость как свобода от чрезмерной зависимости от родительского одобрения, интимности и эмоциональной поддержки; в конфликтах — как свобода от чрезмерной за- хваченности эмоциями (гневом, тревогой, чувством вины и ответственнос-ти) в отношениях с родителями [Moore, 1987; Sullivan &Sullivan, 1980]. Эмоциональная автономия в этом ряду рассматривается как истинная и в то же время наиболее трудно достигаемая в подростковом возрасте. Лишь 20% подростков решают задачу достижения эмоциональной автономии [Franc et al., 1990], причем успешность ее решения, уровень достигаемой подростком независимости и установление новых границ внутри семейной системы в значительной степени определяются качеством сложившихся к началу подросткового возраста детско-родительских отношений [Эйде- миллер, Юстицкис, 1999; Черников, 1998].

В работе О.П.

Стремление подростков к автономии и установлению новой, равноправной системы отношений с родителями уравновешивается тенденцией к сохранению и укреплению отношений близости с родителями. Показано, что, хотя в обычных условиях подростки предпочитают компанию сверстников, в более напряженных ситуациях они склонны ориентироваться на помощь и участие взрослых [см.: 1опш88, 8шо11аг, 1985]. Именно родители как значимые взрослые превосходят по степени значимости сверстников и оказывают подростку максимальную помощь в ситуациях поиска близости. С другой стороны, родители уступают сверстникам в ситуациях поиска поддержки. Таким образом, отношения с родителями и в подростковом возрасте по-прежнему остаются для ребенка исключительными и крайне значимыми. Исключительность и целостность этих отношений определяют особый эмоциональный фон — альтруизм, солидарность, чувство значимости отношений, открытость и соучастие [Там же]. Интересно, что значимость отношений подростка с родителями вовсе не связана с его зависимостью и возможностью получить необходимую помощь и поддержку от родителей. Напротив, устойчивые позитивные чувства по отношению к родителям испытывают именно те подростки, которые наиболее успешно сами решают задачу своей автономизации.

Далеким от истины следует признать расхожий миф о том, что родитель является единственным «архитектором и строителем» этих отношений, а ребенок, как пассивный объект воздействия родительской воли и исповедуемых родителем воспитательных принципов, принимает их как данность и лишь в большей или меньшей степени эффективно к ним адаптируется.

Цель проведенного нами исследования состояла в изучении психологических особенностей восприятия подростками детско-родительских отношений в современной российской семье. Оно проводилось в рамках широкомасштабного проекта изучения социоморального развития подростков под руководством А.И. Подольского и П. Хейманса и носило лонгитюди- нальный характер. При этом был использован метод последовательно-поперечных срезов. В исследовании приняли участие 537 испытуемых в возрасте от 12 до 17 лет IKarabanova, Podolskij, Zacharova, 1999; Карабанова, 2002]. Была использована методика ADOR — «Подростки о родителях» в модификации Л.И. Вассермана и др. [1995].

Возрастнаядинамика развития детско-родительских отношений. Особенности восприятия материнской и отцовской родительской позиции

Полученные результаты были проанализированы по основным параметрам, характеризующим особенности родительской позиции: позитивный интерес, директивность, враждебность, автономия и непоследовательность. Был констатирован достаточно высокий (12—15 лет) и удовлетворительный (в группе 16—17-летних подростков) уровень эмоционального принятия и интереса со стороны отцов.

Несколько иная картина наблюдается в диаде подросток — мать.

Возрастная динамика в целом определяется снижением директивности воспитательного стиля отца, его участия в контроле и управлении поведе- нием подростка. Отец в значительном числе случаев скорее дистантная фигура, чем реальный участник воспитательного процесса в семье.

Уровень директивности матери остается практически неизменным во всех возрастных группах и тем самым вступает в противоречие с нормативной возрастной динамикой ее изменения, предполагающей последовательное снижение с возрастом.

Значительное превышение уровня директивности матери по сравнению с отцом в восприятии подростков свидетельствует о ведущей роли и лидер-стве матери в воспитательном процессе, ее основной управляющей и регу-лирующей функции в современной российской семье.

Подростки воспринимают отношение родителей к себе как враждебное или амбивалентное, подозрительное, с установками на обвинение и порицание. В сочетании с показателями позитивного интереса родителей полученные данные могут быть интерпретированы как острое переживание подростками недостатка тепла и любви со стороны матери и амбивалентности, непонимания и отстраненности со стороны отца.

Подобный образ родительских установок может быть детерминирован по меньшей мере тремя обстоятельствами.

Полученные результаты исследования обнаруживают чрезмерно высокую по сравнению с нормативными значениями автономность отца. В сочетании с недостаточной директивностью высокая автономность свидетельствует об отстраненности отца от процесса воспитания детей. Отцовская любовь, сочетающая в себе предъявление социальных образцов желаемого поведения и требовательность, готовность оказать необходимую помощь и поддержку, предложение форм сотрудничества, воплощающих в себе об-разцы ответственности, целеустремленности и справедливости, является, по мнению ряда исследователей, решающим условием становления соци-ально зрелой личности [Адлер, 1990; Фромм, 1990; МассоЬу, 1980; Siega1, 1987]. Воспитательная позиция отца, характеризующаяся излишней авто-номностью, напротив, является фактором риска в решении важнейших за-дач подросткового возраста — формирования полоролевой идентичности, независимости и ответственности личности. Наши данные позволяют го-ворить о тенденции возрастания автономности отца в отношениях с ребен-ком в старшем подростковом возрасте.

Наши данные свидетельствуют о том, что, с точки зрения подростков, родители демонстрируют высокий уровень непоследовательности своего поведения и воспитательских воздействий. Особенно ярко это видно в отношении матери.

Возрастная динамика изменения восприятия подростками особенностей воспитательской позиции отца и матери состоит в следующем. Для отца характерно снижение уровня позитивного интереса при сохранении до-статочно высоких показателей враждебности. В подобном сочетании эти изменения свидетельствуют о возрастании эмоциональной отчужденности и враждебности в отношениях с отцом у подростков старшей возрастной группы. Хорошо согласуются между собой взаимно-противоположное сни-жение уровня директивности и возрастание автономности поведения отца, отражающее картину его фактического «ухода» от проблем воспитания, личностной отгороженности от дел и забот подростка. Следствием такого самоустранения отца из процесса воспитания и становится снижение уров-ня непоследовательности и противоречивости во взаимодействии с подро-стком. Можно предположить, что эта тенденция связана не столько с рос-том психолого-педагогической компетентности отца, сколько с его меньшим участием в воспитании сына или дочери. Подросток реже сталки-вается с непоследовательностью отца, поскольку сам отец стремится избе-гать общения и взаимодействия с ним. Полученные результаты вызывают особое беспокойство, поскольку выявляют ситуацию «функционально не-полной семьи», т.е. семьи, в которой функции одного из родителей систе-матически не выполняются, в значительном числе семей, традиционно счи-тающихся благополучными по формальному критерию — наличию в семье обоих родителей. Высокий удельный вес «функционально неполных семей» в обследованной нами выборке существенно увеличивает и без того значительную по объему «группу риска» — семей в разводе, в которых от-цы принимают недостаточное участие в воспитании детей либо вовсе «от- чуждены»от общения с ними.

Возрастная динамика изменения образа родительской позиции в отношении матери выражена гораздо меньше, чем изменение образа родитель- (ской позиции отца. Если с возрастом установки отца воспринимаются подростками как менее директивные, а отец — как фигура все более дистантная и отстраненная, выражающая в отношении ребенка все меньше любви, интереса и внимания, то восприятие родительской позиции матери характеризуется ими большей стабильностью. В отношении матери можно говорить лишь о слабо выраженной тен-денции снижения директивности и непоследовательности поведения на - фоне определенного роста автономности. Позитивной тенденцией является снижение с возрастом уровня враждебности матери, отражающее процесс постепенной гармонизации ее отношений с подростком в направлении большей эмоциональной близости и принятия. Вместе с тем в ряде случаев наблюдается пик враждебности в возрасте 14—15 лет, что делает картину развития эмоциональных отношений между матерью и подростком более сложной. Устойчивость образа родительской позиции матери позволяет предположить, что, отношения с матерью у подростков в боль- шей степени детерминируются типом привязанности и сложившейся стабильной структурой межличностных отношений, чем собственно возрастными изменениями.

Анализ связей параметров родительской позиции позволяет предположить, что ядерной характеристикой родительской позиции является эмоциональное принятие родителем ребенка, выраженное в дихотомии позитивный интерес — враждебность. Высокий позитивный интерес родителя, как отца, так и матери, оказывается устойчиво и положительно связан с показателем его автономности. Это выражается в предоставлении подростку родителем необходимой самостоятельности в выборе поведения и видов деятельности, готовности родителей отказаться от диктата, контроля и вмешательства в жизнь подростков в случае позитивного эмоционального принятия. Враждебность же оказывается положительно связанной со степенью директивности родителя в отношении к подростку. Другими словами, чем ниже позитивное эмоциональное принятие подростка, тем более выражена родительская тенденция ограничения его свободы и автономии, стремление родителя к тотальному контролю и гиперпротекции. Аналогичный характер связи обнаруживается и между враждебностью и непоследовательностью поведения родителя: чем ниже принятие ребенка, тем более противоречивым, непоследовательным и непрогнозируемым становится поведение родителя.

Анализ динамики восприятия подростками воспитательного стиля матери и отца в трех срезах позволяет наметить различия в «сценарии» развития родительской позиции матерей и отцов в отношениях с подростками. Для отцов низкий уровень принятия ребенка и его автономности приводит к росту директивности в отношениях с детьми, т.е. развитие идет по «деловому» сценарию — от низкого принятия к нарушению сотрудничества и кооперации. Для материнской позиции эмоциональная и деловая сферы не обнаруживают значимой взаимосвязи в процессе развития материнской позиции. Другими словами, низкое принятие или отвержение подростка значительно реже приводит к позиции отстраненности матери от процесса воспитания. Высокий уровень эмоционального принятия также не гарантирует эффективности «делового» сотрудничества.

Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что установлены определенные возрастные особенности восприятия подросткамиродительской позиции.

В старшем подростковом возрасте обнаружено снижение показателей позитивного интереса к подростку как со стороны матери, так и со стороны отца, свидетельствующее о том, что родители начинают восприниматься подростком как менее любящие, внимательные и заинтересованные. Это приводит к переживанию старшими подростками чувства дефицита тепла, любви, внимания и заботы.

В старшем подростковом возрасте наблюдается возрастание показателя автономности отца, который оценивается подростками как всё менее

и менее включенный в процесс воспитания, отстраненный и дистантный. Эта тенденция сочетается со снижением уровня директивноепЬ отца, изначально завышенного.

3. Показано, что возрастание негативных показателей детско-родитель- ских отношений падает на период 14—15 лет (кризисный период), Поэтому следует рассматривать его как критический в развитии этих отношений в подростковом возрасте.

Выявлены существенные различия в восприятии подростками роли матери и отца в воспитательном процессе.

В восприятии подростков мать более активно включена в процесс воспитания и здесь ей принадлежит главенствующая роль в семье, в то время как отец более пассивен и по мере взросления подростков фактиче-ски «самоустраняется» из процесса воспитания. Такое распределение ролей между матерью и отцом в реализации воспитательной функции семьи с подростками находит отражение в существенно более высокой степени директивноепЬ матери по сравнению с отцом.

Что касается возрастной динамики изменения образа родительской позиции матери и отца, то воспитательный стиль матери оценивается подростками как более устойчивый и стабильный, не претерпевающий существенных изменений с их возрастом. Показатели директивности, автономности, непоследовательности и враждебности не претерпевают существенных изменений. Воспитательный стиль отца более связан с возрастными изме-нениями ребенка: можно констатировать снижение по мере взросления по-следнего показателей позитивного к нему интереса, директивности и воз-растание автономности. В то же время враждебность отца, так же как и матери, выступает как устойчивая характеристика, отражающая характер межличностных отношений между родителем и подростком, а непоследо-вательность определяется скорее влиянием ситуативных факторов, чем возрастом.

Неблагоприятными тенденциями развития отношений родителей и детей в подростковом возрасте в современном российском обществе являются следующие:

снижение уровня позитивного интереса со стороны матери на фоне высокой враждебности, т.е. амбивалентность эмоционального принятия подростка со стороны матери;

возрастание показателей враждебности со стороны отца;

недостаточное участие отца в воспитательном процессе (снижение ди- рективности и возрастание автономности);

замещение реальной помощи, заботы и поддержки со стороны матери формально-директивным стилем воспитания;

высокая степень непоследовательности и противоречивости поведения матери и отца.

Гендерные различия восприятия юношами и девушками родительской позицииматери и отца

Исследование тендерных различий восприятия подростками родительской позиции матери и отца представляет особый интерес. Известно, что родительская роль специфицирована в соответствии с полом ребенка, что находит отражение в различных социальных ожиданиях и нормативах поведения, предписываемых обществом матери и отцу в отношении сына и дочери [Адлер, 1990; Фромм, 1990; Кон, 1988; Maccoby, 1980]. Предписанные ожидания и нормативы создают идеальные эталонные формы маскулинности и фемининности, присвоение которых обеспечивает формирование полороле- вой идентичности в подростковом возрасте. В соответствии со сложившимися культурно-историческими нормами социализации девушки и юноши, в свою очередь, предъявляют различные ожидания в отношении поведения матери и отца, подтверждение или неудовлетворение которых в значительной мере определяет образ родительской позиции матери и отца «глазами подростка». По некоторым данным [Jackson, Cicognani, Charman, 1996], матери воспринимаются подростками как более мягкие и склонные к поиску компромисса в спорных ситуациях, а образ отца приобретает угрожающий оттенок — с отцами подростки чаще связывают ситуации фрустрации и эскалации конфликта. Чем старше подростки, тем чаще они испытывают фрустрацию в отношениях с родителями вне зависимости от пола.

Дистанцирование отца от процесса воспитания в семье, убедительное подтверждение которому мы получили при проведенном выше анализе полученных данных, «нагруженность» матери ролевыми функциями отца наряду с выполнением ее собственных, на наш взгляд, не могут не найти отражения в специфике восприятия родительской позиции матери и отца юношами и девушками.

Образ родительской позиции матери у юношей и девушек различается по уровню позитивного интереса и враждебности. Во всех возрастных группах девушки склонны выше оценивать уровень позитивного интереса, любви и принятия со стороны матери по сравнению с юношами. Для юношей более характерно переживание недостатка материнской любви и тепла.

Гораздо ярче гендерные различия наблюдаются в отношении подростков к отцу и восприятии его воспитательных установок.

Во-первых, юноши более склонны оценивать поведение отцов как директивное, контролирующее, регулирующее. Особенно ярко эта тенденция проявляется в группе 14—15-летних, что обусловлено переживанием негативной фазы подросткового кризиса, формированием чувства взрослости и требованием его признания, а значит, и уважения и отказа от командно-директивного способа общения. В основе оценки подростками-юношами поведения отца как излишне директивного, по нашему мнению, лежат следующие причины:

нетерпимость и низкая толерантность мальчиков и юношей — по сравнению с девушками — к попыткам родителей руководить, контролировать и направлять их поведение, большее стремление в своем поведении к независимости и самостоятельности, социально презентируемым как образцы маскулинного поведения и выступающим как эталон взрослости;

большая вовлеченность и направленность отцов на решение задач воспитания в отношениях с сыновьями, чем с дочерьми. Воспитание дочерей традиционно в нашей культуре рассматривается как задача матерей, в то время как на отцов возлагается ответственность за воспитание сына.

Во-вторых, юноши чаще, чем девушки, оценивают отношение отцов как враждебное, нетерпимое, придирчивое, подозрительное и амбивалентное, чем девушки. Особенно ярко эти различия выступают в средней группе (14—15 лет), что, на наш взгляд, также является отражением негативной фазы подросткового кризиса.

Наконец, в-третьих, юноши чаще оценивают поведение отцов как непоследовательное, чем девушки. Возможными причинами, обусловливающими большую чувствительность юношей к воспитательным воздействиям отцов, являются:

социальные ожидания в отношении проявления маскулинных качеств (силы, решительности, агрессивности и настойчивости в достижении целей), обусловливающие высокий уровень требований юношей к поведению отцов в соответствии с социальными эталонами и «решительные» и бес-компромиссные их оценки отцовского поведения, меньшую снисходитель-ность к промахам и ошибкам отцов;

требование равноправия и справедливости в построении детско-роди- тельских отношений, обусловленное возрастающей потребностью реализовать взрослость; ограниченность возможностей реализации взрослости в реальной деятельности (особенно в сравнении с девушками) и перенос потребности утверждения себя как взрослого на арену «борьбы за равенство прав» с отцом как образцом для полоролевой идентификации.

Итак, тендерные различия в восприятии родительской позиции матери и отца состоят в том, что отношения мальчиков и отцов наиболее сенситивны к воздействию дисгармонического типа воспитания, в то время как отношения девочек с родителями развиваются по сценарию относительного благополучия. Восприятие юношами родительской позиции отца характеризуется более высокими показателями директивности, враждебности и непоследова-тельности, чем восприятие родительской позиции отца девушками. Девушки воспринимают родительскую позицию матери как принимающую, полную любви, заинтересованности и внимания чаще, чем юноши.

Детско-родительские отношения «глазами родителя» и «глазами ребенка»

Как правило, изучение детско-родительских отношений, представляющих собой двухполюсную структуру, образуемую двумя, точками зрения на них — родителя и ребенка, — выстраивается в плоскости лишь одной из указанных точек зрения. Однако активность самого ребенка в построении и развитии детско-родительских отношений и детерминации особенностей этих отношений достаточно велика и особенно резко возрастает в подрост-ковом возрасте [А Фрейд, 1993; Кле, 1991; Крайг, 2000; Goodnow, 1992]. Образ детско-родительских отношений «глазами подростка» становится важнейшим условием их трансформации и развития, определяя образование новых границ семейной системы и правил ее функционирования. Так, учеными [Demo, Small, Savin-Williams, 1987] была проанализирована сте-пень совпадения представлений подростков и родителей в 139 детско-ро- дительских диадах. В большинстве сфер была обнаружена статистически значимая согласованность представлений о детско-родительском взаимо-действии, причем максимальное совпадение — в области оценки коммуни-кативной активности. Вместе с тем оказалось, что подростки и родители по-разному оценивают степень удовлетворенности своими отношениями. Матери, например, почти в два раза чаще описывают их как удовлетвори-тельные, чем подростки [Thornton etal., 1995]. Мальчики оказались более удовлетворены ими, чем девочки. Возможными причинами такого неожи-данного результата называются более жесткая система требований, предъ-являемых девочкам родителями, более низкий уровень автономии от роди-телей, большие ожидания в отношении родительского поведения и сотрудничества с ними. В целом же удовлетворенность детско-родитель- скими отношениями в подростковом возрасте определяется характером со-трудничества — признанием и реализацией принципа равенства сторон.

Представления матерей о детско-родительских отношениях оказались ближе к представлениям подростков, чем представления отцов. Наибольшее схвдство взглядов было констатировано в диадах мать—сын.

Опыт психологического консультирования по проблемам развития и воспитания в детском и подростковом возрасте обнаруживает серьезные нарушения и деформации различного типа образа детско-родительских отношений в семьях, испытывающих значительные трудности в общении и взаимопонимании. Знание особенностей восприятия детьми и подростками этих отношений, определяющих их общение и взаимодействие с ро-дителями, позволит определить закономерности их развития, осуществить необходимую интервенцию с целью коррекционного на них воздействия, оптимизации этих отношений и перестройки на качественно ином уровне.

На основе полученных в ходе консультирования данных об особенностях детско-родительских отношений были выделены следующие критерии:

симметричность (взаимность) образов детско-родительских отношений «глазами подростка» и «глазами родителя»;

степень адекватности образа детско-родительских отношений, определяющая меру взаимопонимания партнеров;

психологическая готовность к изменению образа детско-родительских отношений и к работе над реальным изменением взаимодействия с партнером в рамках этих отношений.

Соответственно были названы следующие типы соотношения детско- родительских позиций:

•в рамках сохранения взаимной согласованности (симметричности) образов — враждебно-отчужденный, властно-доминантный, поисковый, кооперативно-направленный, комплементарный;

в рамках асимметричности образов: искаженный.

Враждебно-отчужденный тип характеризуется тем, что оба партнера воспринимают свои отношения как отношения эмоционального отвержения или амбивалентности, низкой заинтересованности друг в друге и значительной личной дистанцированности. Для подростков характерны: высокая степень автономизации и низкий уровень включенности в функционирование семьи; установка в отношении родителей как «чужих людей»; часто демонстративный «уход» из семьи — отказ от общения с родителями, вплоть до отказа садиться вместе за стол обедать; негативизм и открытый протест в отношении любых попыток родителей контролировать их деятельность; самостоятельное решение всех своих проблем без обращения за помощью к родителям; скрытность и отказ посвящать родителей в свои жизненные планы. Для родителей характерны эмоциональная холодность, амбивалентность или эмоциональное отвержение подростков, предпочтение младших детей, открытое осуждение подростков как «неблагодарных и бесчувственных», обвинение их в прагматизме и корысти. Как правило, данному типу отношений свойственны реализм в восприятии детско-родительских отношений, адекватное понимание установок партнера на взаимодействие при крайне низкой готовности к работе по изменению характера этих отношений. Мотивом обращения родителя в психологическую консультацию часто является получение от консультанта эмоциональной поддержки и под-тверждения правоты его негативной оценки подростка. Для обоих партнеров характерно желание ограничить контакты и общение. Инициати-ва родителей зачастую связана скорее со стремлением оправдать себя с точки зрения социальных стандартов, как «хорошего родителя», а не желанием действительно что-то изменить в этих отношениях. Враждебно-отчужденный тип констатируется преимущественно для отношений мать—сын и складывается задолго до подросткового возраста, вбирая в себя опыт эмоционального отвержения и нарушений протекции.

Властно-доминантный тип, напротив, характеризуется высокой степенью стремления к контактам и взаимодействию, как родителя, так и подростка, когда цель для обеих сторон — установление господства и навязывание своей воли и решений оппоненту. В основе поведения подростка — гипертрофированный мотив утверждения взрослости и своего права на принятие решений, обостренная чувствительность к отношению родителя, уважению им своих прав и, как следствие, протестное поведение и попытка принуждения родителя к навязываемому поведению. Родитель в своих установках, как и подросток, стремится во что бы то ни стало сохранить свою власть и использует для этого любые средства силового давления. Для такого типа отношений характерна крайне высокая конфликтность, где каждый из участников любой ценой стремится выйти победителем и сохранить последнее слово по любому самому ничтожному вопросу. Часто, впрочем, встречаются положительное эмоциональное отношение и симпатия друг к другу, однако возможности выражения этих чувств при затяжном хроническом конфликте оказываются крайне ограниченными. В таком типе отношений бывает затруднено взаимопонимание вследствие неадек-ватности восприятия партнера. Нередко прояснение его позиции позволяет улучшить характер взаимодействия между партнерами. Вместе с тем у родителей отмечаются, хотя, безусловно, далеко не всегда, высокий уровень готовности к работе над детско-родительскими отношениями и поло-жительная динамика такой работы. Причинами формирования властно-до-минантного типа отношений являются неадекватный тип семейного воспитания (доминирующая гиперпротекция или противоречивость), обо-стрение подросткового кризиса и определенные личностные особенности родителя и подростка.

Поисковый тип детско-родительских отношений характеризуется общностью позиций подростка и родителя в отношении необходимости перестройки своих отношений на новой основе. Подросток отвергает старые способы общения со взрослым и ищет новые формы взаимодействия, в которых он смог бы реализовать свою потребность во взрослости и автономии, избегая при этом открытых форм негативизма и конфронтации с родителями. Родитель осознает то, что подросток взрослеет и меняется, приобретает черты новой и в чем-то «чужой» личности, признает неэффективность старых методов и приемов воспитания. Это вызывает у него тревожность и неуверенность, однако он пытается найти новые способы взаимопонимания и воспитания в отношениях с подростком. Для этого типа взаимодействия характерно острое переживание отсутствия взаимопонимания и отчужденности на фоне психологической готовности к поиску новых форм общения и построению нового типа отношений. Как правило, констатируется высокий уровень эмоциональной заинтересованности и принятия обеими сторонами, «мягкий» принимающий тип воспитания в анамнезе. Часто встречается в неполных семьях, где воспитание ребенка обладает высокой смысловой ценностью для матери. Характеризуется высокой психологической готовностью к.принятию психологических рекомендаций консультанта и хорошим прогнозом. Кооперативно-направленный тип детско-родительских отношений в своей основе имеет недостаточный уровень психологической компетентности партнеров и неадекватный образ детско-родительских отношений, что и выступает основным препятствием в перестройке и налаживании этих от- ношений в период подросткового кризиса. Характеризуется общим положительным эмоциональным настроем и выраженной потребностью во взаимодействии с партнером, но в силу низкой компетентности участников аккумулирует отрицательный опыт такого взаимодействия, что и становится причиной обращения в консультацию. Низкий уровень взаимопонимания между партнерами может быть скорригирован на основе повышения уровня коммуникативных навыков и умений и формирования у родителя адекватного образа возрастных и индивидуальных особенностей подростка.

Искаженный тип детско-родительских отношений включает различные варианты, общим радикалом которых выступает противоречивость и дисгармоничность образов детско-родительских отношений у подростка и родителя. Наиболее неблагоприятным вариантом является асимметричность эмоциональных отношений (эмоциональная вовлеченность родителя в процесс воспитания и враждебность либо эмоциональная холодность подростка или, напротив, амбивалентность или эмоциональное отвержение со стороны родителя и эмоциональная зависимость подростка). Достаточно распространенным вариантом является также несовпадение представлений подростка и родителя о степени родительской «строгости» и протекции в воспитании. Например, в практике психологического консультирования широко распространены следующие варианты искажений, когда подросток преувеличивает авторитарные черты родителя, считает его директивным, воспринимая «диктатором», пренебрегающим интересами подростка, хотя родитель считает себя «альтруистом, положившим свою жизнь и благополучие на алтарь интересов ребенка»; или когда родитель уверен в том, что он уделяет достаточно времени и сил воспитанию ребенка, в то время как подросток остро переживает свое одиночество, отстраненность и пренебрежение родителем своими обязанностями («им нет до меня дела!»). Отметим, что в последнем случае инициатива в обращении за психологической помощью достаточно часто принадлежит подросткам. Искаженный тип детско-родительских отношений требует в каждом отдельном случае разработки индивидуальной коррекционной программы с учетом особенностей истории развития ребенка и личностных качеств родителей и ребенка в каждом отдельном случае.

Наконец, комплементарно-дисгармоничный тип детско-родительских отношений предполагает наличие согласованных семейных мифов, которые выступают в форме общности неадекватного восприятия родителем и подростком реальных объективных отношений, причем обе стороны, как родитель, так и подросток, принимают определенное распределение ролей в этих отношениях. Например, родитель навязывает подростку образ комплементарных ролей: «родитель — благодетель и опекун, подросток — зависим и недееспособен», тот родителю — «подросток — любимое дитя, баловень, которому разрешается все, родитель — заботлив и полон прощения, заботится о благополучии подростка, забывая о себе». Принятие подобно- го распределения ролей и их ригидное исполнение приводит к значительному ущербу как для личности родителя, так и для личности подростка. В основе подобной мистификации лежат удовлетворение значимого для одной из сторон мотива и зависимость одного из партнеров, позволяющего навязать себе удобное для второго участника диады видение детскр-роди- тельских отношений.

Итак, в результате проведенного исследования были выявлены факты расхождения образов детско-родительского взаимодействия у подростков и их родителей. Существенными оказались расхождения в восприятии ро-дителями и подростками эмоциональной близости в отношениях между ними и последовательности системы родительского воспитания. Наиболее близкими и совпадающими в подавляющем большинстве случаев были оценки удовлетворенности детско-родительскими отношениями и авторитетности родителей.

Анализ детско-родительского взаимодействия позволяет утверждать, что центральное место в детско-родительских отношениях в семьях с детьми — младшими подростками занимает сфера эмоциональных отношений — принятие и эмоциональная близость. Именно процессы эмоционального взаимодействия определяют авторитетность родителя в семье и удовлетворенность детско-родительскими отношениями, а также особенности делового сотрудничества. Характер эмоционального принятия подростка родителем выступает как исходный пункт и основа развития детско-родительских отношений. Так, низкий уровень принятия обусловливает строгость родителя, жесткость санкций и дисциплины, выступая основой для снижения авторитетности родителя и общей удовлетворенности детско-родительскими отношениями. Высокий уровень принятия, напротив, способствует установлению согласия между родителем и подростком, делает родителя более гибким и, соответственно, мягким в воспитании, приводя к росту авторитетности родителя и удовлетворенности внутрисемейными отношениями. Эмоциональная близость как способность к эмпатии, эмоциональному взаимопониманию и сопереживанию выступает условием и следствием развития продуктивного делового сотрудничества в детско-родительских отношениях, определяя характеристики типа семейного воспитания и его гармоничность. Эмоциональная близость и сотрудничество обусловливают друг друга таким образом, что высокая степень эмпатии позволяет партнерам построить эффективное, лич- ностно-ориентированное общение и сотрудничество, результатом которого, в свою очередь, становятся сокращение эмоциональной дистанции и налаживание лучшего эмоционального взаимопонимания и формирования чувства «Мы». Эмоциональная близость, обеспечивая лучшее взаимопонимание на основе сопереживания, делает родителя более последовательным и менее жестким в реализации своей воспитательной функции, повышает удовлетворенность детско-родительскими отношениями обоих участников. Полученные результаты позволяют, на наш взгляд, подойти к решению вопроса о том, чем определяется авторитетность родителя. Д. Баумринд, определяя тип авторитетного родительства с точки зрения влияния родителя на развитие личности ребенка в семье, указывала на эмоциональное принятие ребенка и наличие обоснованной системы требований как основные характеристики авторитетного родителя [Baumrind, 1975, 1989]. В нашем случае авторитетность родителя выступает как субъективная оценочная характеристика, под-разумевающая признание родительской компетентности, и в первую очередь определяется общей удовлетворенностью подростков и самого родителя дет- ско-родительскими отношениями, уровнем эмоционального принятия ребенка и эмоциональной близостью, мягкостью родителя и отсутствием жестких санкций в воспитании. Авторитетность родителя в глазах младших подростков основывается не только и не столько на компетентности в деловом сотрудничестве, умении согласовывать действия и организовывать совместную деятельность, сколько на эмоциональной отзывчивости, сенситивности к чувствам и переживаниям ребенка и их понимании. Сама же удовлетворенность детско-родительскими отношениями оказывается обусловленной эмо-циональной близостью, принятием подростка родителем и отсутствием строгих санкций и дисциплины. Эмоциональный, а не деловой аспект детско- родительских отношений оказывается в младшем подростковом возрасте стержневым для обобщенной оценки их гармоничности и степени удовлетворенности этими отношениями. Свидетельством этого являются также факты низкого уровня конфликтности в детско-родительском взаимодействии в большинстве обследованных нами семьях, когда на фоне благополучия эмоциональной сферы взаимодействия были констатированы проблемы в деловом сотрудничестве.

Цели и задачи коррекционной работы в области детско-родительскихотношений

Результаты проведенного нами исследования особенностей детско-роди- тельских отношений убедительно свидетельствуют о том, что решающее значение в этих отношениях приобретает образ партнера и отношений с ним, выполняющий ориентирующую функцию в построении этих отношений каждым из участников.

Как было показано в работах Г.М. Андреевой [2000], АА. Бодалева [1982, 1983], Л.А. Петровской [1987], эффективность общения определяется адекватностью и согласованностью образов партнеров, включая «образ Я», образ партнера, образ «Я для партнера» и образ отношений с партнером. Опыт психологического консультирования родителей по вопросам психического развития и воспитания детей позволяет выделить следую-щие причины трудностей общения и взаимодействия в детско-родитель- ских отношениях: неадекватность образа ребенка у родителя, образа «Я как родитель», образа детско-родительских отношений у родителя и у ребенка, образа родителя у ребенка. Рассмотрим некоторые варианты искажения перечисленных образов, выполняющих функцию ориентировки и регуляции детско-родительских отношений, более подробно.

Неадекватность образа ребенка «глазами родителя» может выступать в следующих вариантах ориентирующего образа: неадекватный образ по-требностей и мотивов ребенка, неадекватный образ возрастно-психологи- ческого статуса ребенка, искаженный образ индивидуально-личностных особенностей ребенка.

Неадекватность восприятия родителем потребностей и мотивов ребенка приводит к мистификации и искажению детско-родительских отношений. Полученные нами результаты позволяют выявить тенденцию недооценки родителями значимости коммуникативных потребностей ребенка, причем как в сфере взаимоотношений с родителями, так и со сверстниками. Здесь особое место занимает недооценка родителями потребности подростков в эмоциональном тепле и привязанности, эмоциональной поддержке со стороны родителей. Результаты нашего исследования показали, что характерным для значительного числа подростков переживанием выступает переживание дефицита эмоциональной поддержки и принятия родителями. Другой, не менее тревожной с точки зрения интересов развития ребенка, тенденцией поведения родителей является недооценка ими значения содержательного общения ребенка, особенно в подростковом возрасте, со сверстниками. Неадекватность установок родителей в отношении общения ребенка со сверстниками выступает в явлениях тревоги и настороженности в отношении круга общения ребенка, в попытках «навязчивого вмешательства» в выбор друзей, регламентации интенсивности и частоты общения со сверстниками, в стремлении ограничить интимно-личностные формы общения подростка, квалифицируя их как «пустое времяпрепровождение».

Неадекватный образ возрастно-психологического статуса ребенка при-водит к искажению системы требований и ожиданий, презентируемых родителем как представителем общества ребенку, и, соответственно, к искажению границ зоны его ближайшего развития. «Идеальная форма» развития (Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин), воплощенная в культурно-ис-торических нормативных ожиданиях и требованиях общества к ребенку определенного возраста, опосредствуется родительским образом возраст- но-психологических особенностей ребенка и конкретизируется в системе семейного воспитания в форме требований к его поведению и деятельности. Искаженный образ возрастно-психологического статуса ребенка у родителя приводит к нарушению семейной системы воспитания, общения и сотрудничества родителей и ребенка, ограничивая возможности развития ребенка в пределах потенциала зоны ближайшего развития.

Результаты психологического консультирования свидетельствуют о неадекватности представлений родителей о «взрослости подростка», что нашло проявление в акценте на обязанностях подростка без должного учета его прав, в том числе на равенство в принятии решений, выборе ценно- стей, определении собственного жизненного пути. Достаточно часто иска-жение представлений родителей о взрослости связано с переоценкой реальных возможностей подростка и выдвижением «сверхтребований» в отношении его достижений и уровня (морально-волевой-ответственности, способности к эмпатии и сопереживанию. В консультативной практике нам нередко приходилось сталкиваться с родителями подростков, которые при «взрослых» стандартах и требованиях к достижениям последних, их ответственности и произвольности стремились сохранить авторитарное руководство, отказывая подросткам в праве выбирать друзей, интересы, увлечения, самим определять свой режим дня, имидж, круг чтения и т.д. Иначе говоря, в отношениях с подростками руководствовались правилом «детские права — взрослые обязанности». Наш консультативный опыт свидетельствует о преобладании варианта противоречивого восприятия возрастно-психологических особенностей ребенка родителями детей всех возрастных групп, аналогичного описанному выше. Как правило, «чистые» варианты инфантилизации или приписывания ребенку более зрелого возрастного статуса встречаются значительно реже. Переоценка родителями развития одних психологических качеств и одновременно недооценка уровня развития других в контексте нормативного возрастного развития, т.е. противоречивость психологического портрета возраста, провоцируют противоречивость типа* семейного воспитания.

Искаженный образ индивидуально-личностных особенностей ребенка воплощается в неадекватности восприятия родителем уровня развития психологических свойств и способностей ребенка как в сторону их преувеличения, так и в сторону преуменьшения (мистификация), в значительной мере корреспондирующих с типом семейного воспитания. Как правило, преувеличение констатируется при повышенной моральной ответственности, а также гипо- протекции. Доминирующая гиперпротекция основывается на преувеличении родителем негативных характеристик и «слабых сторон» развития, а потворствование — на преувеличении позитивных качеств ребенка и гипертрофии его достоинств. Однако сам тип семейного воспитания детерминируется целым рядом причин, важнейшими из которых являются уровень психолого- педагогической компетентности родителя, социокультурные традиции и опыт воспитания в прародительской семье, индивидуально-личностные осо-бенности самого родителя [Эйдемиллер, Юстицкис, 1999]. Искажение образа ребенка, таким образом, может быть как следствием низкой психологической компетентности родителя, так и результатом действия защитных механиз-мов, например проекции и рационализации [Спиваковская, 1988; Эйдемиллер, Юстицкис, 1999; Варга, 1997;Goodnow, 1992; Miller, 1995].

Неадекватность образа «Я как родитель» выступает в формах неадекватного представления о себе как родителе, нереалистическом образе «идеального родителя» и в форме несогласованности образов «Я-реальное» и «Я-идеальное».

Представления родителей о себе в своей семейной роли (мать, отец) стало для нас предметом изучения с использованием проективной методики «Родительское сочинение» [Карабанова, 1999], методики самооценки «Я как родитель», методики «Проба на совместную деятельность» и материалов беседы в рамках возрастно-психологического консультирования. Всего было проанализировано 65 случаев (матери детей в возрасте от 5 до 17 лет).

Анализ полученных результатов позволил выделить наиболее характерные особенности представлений родителей о себе как родителе.

Я-реалъное. 1. Родители в подавляющем большинстве случаев высоко оценивают уровень своего эмоционального принятия ребенка, однако оно достаточно часто реализуется лишь на уровне переживания и осознания (декларирования) и не находит адекватного выражения в* общении и совместной деятельности родителей с ребенком. Несогласованность аффективного и предметно-действенного (поведенческого) уровней эмоционального принятия ребенка обусловлена различными причинами. В случае проблемного характера родительско-детских отношений они таковы:

ориентация родителей на социально-желательные образцы родительской роли (например, социальная предписанность материнской любви) в силу гиперсоциализированности родителя и его стремления к перфекцио- низму при отсутствии/дефицитарности глубокого родительского чувства к ребенку (не любит, но стремится продемонстрировать свою любовь). В случае эмоционального отвержения родителем ребенка ситуация осложняется актуализацией защитных механизмов вытеснения своего подлинного отношения к ребенку, проекции («приписывания» ребенку негативных качеств, ведущего к искажению образа ребенка) и рационализации;

низкая коммуникативная компетентность в отношении освоения опе- рационно-техническими средствами коммуникации (вербальными и невербальными), неумение выразить в действенной форме любовь и принятие ребенка (любит, но не умеет выразить свое эмоциональное отношение);

•ориентация родителей на авторитарные стереотипы воспитания, структурирующие детско-родительские отношения по типу доминирования—подчинения, где открытое выражение родителем любви и принятия ребенка рассматривается как нежелательное проявление «слабости» системы родительской дисциплины. Такой тип ориентации типичен для традиционного понимания отцовской, а не материнской любви [Фромм, 1990; Адлер, 1990]. Однако в настоящее время представления о содержании и форме проявления отцовской любви подверглись существенной ревизии [Cabrera et al., 2000]. «Отец XXI века» выступает прежде всего как безусловно принимающий, эмпатийный и открыто выражающий свое принятие и любовь к ребенку. Для выборки родителей, испытывающих явные трудности во взаимопонимании и общении с детьми (случаи консультативной практики), ориентация на строгость и сдержанность в выражении чувств любви и принятия ребенка оказывается достаточно типичной. В этом слу- чае можно говорить о действии механизмов сдерживания и блокирования чувств (любит, но запрещает себе проявлять чувство).

2. Низкая критичность родителей в оценке своих родительских качеств и уровня родительской компетентности. Как правило, признаются лишь низкая эффективность системы семейного воспитания и существование трудностей понимания, взаимодействия и сотрудничества в детско-роди- тельских отношениях. Родитель не видит необходимости самоизменения и саморазвития, преобладает рентная установка в отношениях с консультантом (А.А. Бодалев, В.В. Столин), стремление возложить на него ответственность за решение проблем.

Я-идеалъное. Характеризует особенности представлений родителей об эталоне качеств и ролевого поведения родителя. Наметилась тенденция оценки положительных качеств «идеального родителя» в превосходной степени. Важное значение родители придают блоку характеристик эмоционального принятия и взаимодействия с ребенком и блоку коммуникативных качеств. При построении отношений с ребенком, по мнению родителей, необходимо исходить из принципов равноправия и уважения его личности, признавать его право на свободу выбора собственного пути развития. В то же время большинство родителей считают, что декларируемые ими принципы могут быть реализованы лишь при достижении определен-ного уровня «самостоятельности и ответственности» ребенка, а до этого момента за ними должна быть сохранена функция безоговорочного руководства, опеки и контроля. Таким образом, значительная часть родителей ориентируется на гуманистические ценности воспитания, однако эти ценности носят декларативный характер, не выступая реальным основанием для построения общения и взаимодействия с ребенком.

Отличительной особенностью соотношения образов Я-реального и Я- идеального родителей, испытывающих трудности в процессе воспитания детей, стала дисгармоничность их оценки реальных своих родительских качеств и представлений о желаемых «идеальных» качествах. Исходя из работ К. Роджерса, К.Хорни и.Р.Бернса,мы выделили три видадисгармоничности соот- ношенияЯ-реального иЯ-идеального. Во-первых, замещениеЯ-реальногоЯ- идеальным — родитель оценивает себя совершенным и безупречным в выполнении своей родительской роли, образ «Я как родитель» искажает реальность. Во-вторых, замещение Я-идеального Я-реальным — родитель не-критичен к выполнению своей отцовской или материнской роли, полностью удовлетворен своим поведением как воспитателя, слабо выражена его ориентация на саморазвитие и самосовершенствование, нет психологической готовности к работе над собой. И, в-третьих, значительный разрыв между Я- идеальным и Я-реальным, не оставляющий возможности для постановки конкретных реалистических задач совершенствования родительской позиции. Описанные виды дисгармоничности соотношения образов «Я как родитель» (Я-реальное и Я-идеальное) обусловливают неконгруэнтность (К. Род- жерс) родителя в общении с ребенком и значительно осложняют процесс коммуникации [Гордон, 1997; Джайнотт, 1986, Гиппенрейтер, 1993].

Неадекватность образа детско-родительских отношений у родителя и ребенка обусловлена ценностными установками каждого из участников этих отношений и ошибочными атрибуциями [Goodnow, 1992; Murphey, 1992; Miller, 1995]. Для большинства родителей оказывается характерной объектная установка в отношении ребенка, в рамках которой ребенок рассматривается как объект воспитания, а не как равноправный субъект его диалогического процесса [Петровская, Спиваковская, 1983; Кон, 1988].

Неадекватность образародителяу ребенка обусловлена возрастно-пси- хологическими особенностями ребенка, характером детско-родительских отношений, в частности типом привязанности [Bowlby, 1988; Crittenden, 2000] и индивидуально-личностными особенностями ребенка, например типом акцентуации в подростковом возрасте [Личко, 1989]. Искажение (на-рушение) образа родителя является результатом воздействия всех указанных факторов. Консультативный опыт и полученные нами эмпирические данные позволяют выделить следующие варианты искажения образа родителя у ребенка. Для раннего и дошкольного возраста характерно:

преувеличение силы и могущества родителя, вера в его неограниченные возможности, достижения;

преувеличение знаний, компетентности и мудрости родителя.

Миф о «всесилии родителя», являющийся нормой для ребенка раннего и дошкольного возраста, постепенно преодолевается и, начиная со старшего дошкольного возраста, замещается реалистическим представлением о родительских возможностях.

Для подросткового возраста характерно:

преуменьшение способности родителя к пониманию, сопереживанию, способности оказать эмоциональную поддержку;

преувеличение авторитарности, директивности, строгости, жесткости родителя.

Эти варианты искажения образа родителя в значительной степени обусловлены такими возрастно-психологическими особенностями подростков, как эмоционально-личностный эгоцентризм и чувство взрослости.

Вне зависимости от возраста тревожный тип привязанности провоцирует формирование образа родительского отношения как отвергающего, пренебрега-ющего, а родителя — как холодного, жесткого, не любящего [Crittenden, 2000].

Рассмотренные варианты, безусловно, далеко не исчерпывают всего многообразия возможных нарушений детско-родительских отношений, но могут быть полезны при планировании и реализации коррекционной работы с родителями в направлении оптимизации межличностного общения и преодоления дисгармоничности в семье. В соответствие рассмотренным видам нарушений поставлены цели и задачи коррекционной работы, направленной на оптимизацию детско-родительских отношений (см. табл. 5).

Ориентирующий

образ Ребенок «глазами родителя»

Варианты нарушений

1. Неадекватность восприятия мотивов и потребностей ребенка: недооценка значимости потребности в эмоци-ональном контакте и общении с родителями; недооценка значимости потребности общения со сверстни-

Таблица 5

Цели и задачи коррекционной работы

Задачи коррекции

2. Неадекватный образ воз- растно-психологического статуса ребенка (подростка): противоречивое восприятие, инфантилизация, приписывание взрослых черт и особенностей

Психологическое просвещение — информирование родителей о роли потребности в общении с близким взрос-лым и сверстниками для формирования гармоничной личности; расширение и содержательное обогащение видов совместной деятельности ребенка со взрослым; амплификация общения детей со сверстниками; помощь родителю в выработке адекватной позиции в отношении общения ребенка со сверстниками (мониторинг, возможные формы участия родителя в совместной деятельности детей, место общения со сверстниками в режиме дня)

Формирование адекватного образа возрастно-психологических особенностей ребенка и подростка («внутренней картины возраста»); определение системы прав и обязанностей ребенка, адекватных возрасту; помощь в разработке системы родительской дисциплины, адекватной возрасту (требования, запреты, их содержание, количество, форма предъявления, способы воздействия — поощрения и наказания, контроль и мониторинг)

3. Неадекватность восприятия индивидуально-лично-

Формирование адекватного образа индивидуально-личностных особеннос- стных особенностей ребенка тей ребенка; адаптация системы родительской дисциплины в соответствии с индивидуально-личностными осо-бенностями ребенка; помощь в выборе типа образовательно-воспитательного учреждения и разработке режима дня 1. Неадекватное представление о себе как родителе: расхождение аффективного и поведенческого компо-нентов эмоционального принятия ребенка; неадек-ватная (низкая или чрез-мерная) критичность в оценке своей родительской компетентности

«Я как родитель»

Организация психологических условий для осознания родителем особенностей своего эмоционального отно-шения к ребенку, родительских чувств, системы родительской дисциплины, поведения в родительской роли; фор-мирование умения открыто коммуни- цировать свои чувства; осознание родителем степени эффективности системы воспитания ребенка и причин ее неэффективности

Продолжение табл. 5 Варианты нарушений

Задачи коррекции

Ориентирующий образ 2. Нереалистический образ «идеального родителя»: идеализация образа; иска-жение ценностей воспита-ния ребенка; расхождение между декларируемыми гуманистическими ценностями воспитания и ценностями реальными

Помощь родителям в осознании (и выработке) системы ценностей и целей воспитания ребенка; стратегии и тактики достижения целей воспитания; требований к родительской роли и ка-честву ее выполнения; места родитель- ства в иерархии ценностно-смысловой сферы личности родителя 3. Несогласованность Я-ре- ального и Я-идеального в определении своей роди-тельской роли: замещение Я-реального Я-идеальным; Я-идеального Я реальным; разрыв между Я-идеальным и Я-реальным

Согласование требований к родительской роли с индивидуально-личност-ными особенностями родителя; помощь родителю в выработке плана его саморазвития как родителя и повышения уровня психолого-педагогической компетентности Ребенок—роди-тель 1. Неадекватность образа детско-родительских отношений в представлении их участников

Организация психологических условий для осознания родителем и ребенком характера своих отношений, особенностей общения и взаимодействия 2. Неадекватная ценностная установка родителей в вос-питании (ребенок — объект воспитания)

Формирование ценностной установки субъект-субъектного общения в роди- тельско-детских отношениях 3. Несогласованность образа отношений в глазах их участников

Повышение компетентности в обще-нии родителя и ребенка; расширение и обогащение общения и совместных ви-дов деятельности ребенка и родителей Родитель «глазами ребенка»

Неадекватный образ родителя: миф о всесилии и все-могуществе родителя; «не чуткий и не понимающий» родитель; «диктатор», то-тально контролирующий ребенка; холодный, отверга-ющий

Развитие у ребенка способности к де- центрации, эмпатии, осознанию чувств и переживаний как своих, так и партнера; создание условий общности эмо-ционального переживания жизненных событий; формирование у родителя умения открыто выражать и коммуни- цировать свои чувства; организация условий принятия ребенком/подростком ответственности за благополучие родителя; развитие форм сотрудничества и кооперации в детско-родитель- ских отношениях Традиционно подростковый возраст понимается как возраст автономи- зации, приобретения подростком независимости и переориентации на общение и построение отношений со сверстниками как значимого социального контекста. Более того, в получившей известность'гипотезе Дж. Р. Харрис [Harris, 1995] подвергается сомнению ведущая роль родителей в процессе развития личности ребенка не только в подростковом, но и в детском возрасте. Процесс социализации, по мнению автора, осуществляется не столько в рамках диадического взаимодействия ребенок—родитель, сколько в детских и подростковых группах посредством механизмов внутри- и межгруппового взаимодействия. Изложенные выше результаты исследования, на наш взгляд, напротив, свидетельствуют о безусловном сохранении значимости общения и отношений с родителями для подростка, о ведущей роли родителей и семьи в процессе социализации и развития его личности.

Вместе с тем были выделены неблагоприятные тенденции в детско-ро- дительских отношениях в современной российской семье, определяемые тендерными и возрастными различиями. Речь идет о росте амбивалентности и эмоциональной дистантности; переживании подростками дефицита эмоционального принятия на фоне высокой значимости отношений с ро-дителями; гипопротекции, особенно в отношениях с отцом; противоречи-вости и непоследовательности поведения родителей. Сравнительное изу-чение особенностей восприятия детско-родительского взаимодействия «на полюсе» ребенка и «на полюсе» родителя в сферах эмоционального и делового взаимодействия установило факт расхождения образов такого взаимодействия. Эмпирически были выделены типы их соотношения, описана стратегия коррекционной работы с ними. Обнаруженный феномен расхождения образов детско-родительского взаимодействия у ребенка и у его родителей позволяет подойти к пониманию генезиса возникновения наруше-. ний развития в условиях объективно благополучной семейной ситуации и, напротив, жизнестойкости ребенка, его толерантности к воздействию неблагоприятной семейной ситуации. Образ детско-родительских отношений опосредствует восприятию ребенком воспитательных воздействий взрослого и выступает основанием для ориентировки и выработки стратегии и тактики взаимодействия и общения с родителями. Приведенные варианты нарушений ориентирующих образов позволяют обосновать задачи коррекционной работы и наметить основные направления ее реализации. Исследование причин искажения образа детско-родительских отношений и его влияния на развитие личности ребенка должно составить перспективу дальнейшего изучения психологии семьи.