§ 4. КОРЫСТНЫЕ ПРЕСТУПНИКИ

Корыстные преступления чрезвычайно многообразны, столь же разнообразны и разновидности людей, совершающих такие преступления. Поэтому особенно важной представляется типология личности корыстных преступников.

Устойчивости преступной установки и по характеру преступных действий.

\ Типология личности корыстных преступников по мотивам (имеются в виду ведущие мотивы):

\ 1. Корыстолюбивый тип. Его составляют лица в основном алчные и жадные, которые похищают ценности ради их накопления. Чаще всего они имеют постоянное место работы, там могут даже пользоваться уважением и доверием, среди них немало хороших специалистов.

Утверждающийся тип. Его составляют лица, которые совершают кражи, хищения и другие корыстные преступления ради того, чтобы утвердить себя в глазах окружающих, а иногда даже и в собственных глазах, если совершение преступления требует особых умений или храбрости. Среди представителей этого типа довольно много молодых людей, для которых совершение корыстных преступлений представляется удачным способом показать себя.

Дезадаптированный тип. Его составляют главным образом люди, находящиеся за рамками социально одобряемого общения. Как правило, это преступники-рецидивисты, даже профессионалы, для которых совершение в первую очередь краж, а также иных преступлений имущественного характера является основным или единственным источником получения средств к существованию. Такие лица обычно не имеют семьи и места работы. Чаще это люди среднего и старшего возрастов.

Семейный тип. Его составляют лица, совершающие коры-стные преступления в основном для обеспечения нужд своей семьи.

Игровой тип. Его составляют лица, для которых совершение корыстных преступлений представляет собой увлекательную игру с опасностью, с риском. Для них важен сам процесс похищения или иного незаконного завладения ценностями или имуществом. Разумеется, соответствующий мотив функционирует только или преимущественно на бессознательном уровне, однако erq реализация доставляет огромное удовлетворение тем людям, которые включены в активную деятельность в форме совершения различных корыстных преступлений. Неправильно думать, что корыстные мотивы двигают только карманными или квартирными ворами. Такие мотивы вполне могут наличествовать и у крупных расхитителей, взяточников, представителей преступных организаций, специалистов в области компьютерной техники, которые, совершая корыстные преступления в сфере высоких технологий, в то же время решают сложные интеллектуальные задачи, тем самым вступая в игру и заведомо рассчитывая на получение материального и морального удовлетворения.

6. Алкогольно-наркотизированный тип. Его составляют те, кто находится в патологической зависимости от алкоголя и наркотиков и совершает имущественные преступления главным образом для того, чтобы обеспечить себя спиртными напитками или наркотическими средствами. Чаще всего такие субъекты помещаются на социальном дне и их ресоциализация представляет собой исключительную сложность. Как правило, она должна сопровождаться лечением.

Дезадаптация и отчуждение подобных лиц стремительно прогрессируют при наступлении таких поводов, как распад семьи, уход от родителей и т. п.

Переезд на жительство в другой регион, перемена длительного рода занятий (например, увольнение из армии), а также освобождение из мест лишения свободы, иными словами, их «скатывание» имеет место тогда, когда значительно ослабляется или вообще перестает действовать привычный, но достаточно жесткий социальный контроль.

Наблюдения показывают, что такие лица, даже имея определенное место жительства (часто формально, но не проживая там) и работу (причем ее они постоянно меняют и поэтому не работа- ют), ведут, по существу, дезадаптированный образ жизни. Их связи с семьей и трудовыми коллективами весьма поверхностны и неустойчивы, в ряде случаев связей попросту нет, они системати- чёски пьянствуют, кражи являются для них основным источником поддержания такого существования и, главное, получения средств на употребление спиртного. Такие лица, как правило, совершают мелкие кражи государственного, общественного и личного имущества. При этом они нередко крадут и друг у друга, а также у родственников, соседей, знакомых, что еще раз убедительно свидетельствует об их дезадаптации в микросреде. Все похищенное почти сразу же пропивается.

Для иллюстрации приведем рассказ Б., 42 лет, имеющего среднее специальное образование, судимого четыре раза за кражи личного имущества граждан.

«Родился на Украине. Отец погиб на фронте, мать умерла, когда мне было шесть лет. Жил вначале у бабушки, но она со мною не справлялась, и меня отдали в детский дом. Оттуда я часто убегал и просто так, и к бабушке. Там закончил 10 классов, там же стал употреблять водку. Закончил военное училище, стал офицером. В 1968 году женился, в 1970-м родился сын. Служил в Иркутске, но в армии мне не нравилось, так как не было свободного времени, и я уволился в запас. Жили мы у тещи, работал инженером по снабжению, а затем заместителем директора птицефабрики. Имея свободный доступ к материальным средствам, стал злоупотреблять этим, скопил капиталец, но часто пил.

Как-то приехал в Улан-Удэ, познакомился с женщиной, поселился у нее. Запил сильно, дошел "до ручки", познакомился с подобными себе и в основном общался с ними, нигде не работал. Во время одного запоя вошел в фотоателье погреться. Там лежала куртка клиента. Я надел ее и вышел, но был задержан и осужден. После освобождения вернулся к сожительнице (с семьей отношений давно не поддерживал), но на работу не устраивался и вообще уже никогда больше не работал. Она иногда меня кормила.

Пил каждый день, в том числе одеколон, настойки, политуру и другие заменители. Изо дня в день воровал на рынке мясо и другие продукты. Как-то пьяный зашел к знакомому и пока тот ходил в магазин за водкой, украл у него куртку и транзистор, понес продавать их на рынок. Однажды с сожительницей встречали Новый год у ее матери. Там я похитил мельхиор на 12 персон, все спирт-ное и унес домой. Были и другие случаи краж в состоянии сильного опьянения, подробностей обычно не мог вспомнить. Спал в подъездах и других местах, у малознакомых женщин, заразился сифилисом.

Стал я спиваться еще в армии, но она все-таки удерживала. Если бы остался с женой, ничего бы не случилось, но я не стал с ней жить, не стремился вернуться к ней. Почему — не знаю».

Б. — дезадаптированный алкоголик. Его отчуждение началось с детства (смерть родителей, отказ бабушки от воспитания) и закрепилось в детском доме. Социальный контроль для него неприемлем, он вступает в противоречие с его основными мотива- ционными тенденциями «выхода» из среды. Отсюда увольнение из армии и уход от семьи с целью ведения дезадаптированного существования, одним из основных элементов которого является избегание контроля, при всем том, что его отсутствие часто ощущается как условие, способствующее деградации.

У Б. можно отметить некоторые проявления самоконтроля: во время отбывания наказания за последнее преступление бросил курить, занимается спортом, не нарушает режим, т. е. в условиях жесткого контроля может демонстрировать правопослушное поведение и стремление к ведению социально одобряемого образа жизни. Однако такие тенденции вступают в противоречие с ведущими мотивами поведения Б., содержанием которых является стремление избавляться от социального контроля. Поэтому вероятность рецидива преступного поведения здесь достаточно высо-ка.

Б. — представитель наиболее деградированного подтипа корыстных преступников, который наряду с бродягами составляет, по существу, деклассированную группу людей. Однако среди дезадаптированных преступников, постоянно совершающих кражи, нередко встречаются и такие, которые отличаются иными типоло-гическими особенностями. Во-первых, многие из них не склонны к алкоголизму и употребляют спиртные напитки относительно редко. В силу этого их поведение менее дезадаптировано, отношения с ближайшим окружением, на первый взгляд, более широки и устойчивы, они активнее участвуют в общественно полезном труде или, в худшем случае, создают видимость такого участия, что может говорить об их более высоких адаптивных способностях. Вместе с тем углубленное изучение их личности и образа жизни свидетельствует, что их социальные связи и отношения все-таки недостаточно стабильны и широки: значительная часть из них не имеет семьи, не трудится длительное время в одном и том же коллективе, не имеет стойких привязанностей, не дорожит мнением и оценкой окружающих. Для них характерны частые изменения места жительства.

Во-вторых, преступное поведение таких лиц отличается большей общественной опасностью, так как они обычно совершают крупные кражи, часто в группах, в которых нередко выступают организаторами.

В целом криминологически значимым представляется необходимость подчеркнуть, что их дезадаптация в большинстве жизненно важных сфер сопровождается адаптацией на криминальном Уровне.

Рассмотрим типологию личности корыстных преступников по степени устойчивости преступной установки. По этому признаку можно выделить следующие типы:

Ситуационный тип. Его составляют те лица, которые пользуются благоприятными ситуациями для совершения преступлений — самых разнообразных. Это могут быть и мелкие карманные кражи, обирание пьяных, кражи в магазинах, а также имущественные преступления по месту трудовой деятельности, когда из-за плохой организации работы и контроля создаются благоприятные условия для совершения преступлений.

Неустойчивый тип. Его составляют лица, близкие по своему психологическому облику с ситуационным преступником. Однако они не только используют благоприятную обстановку, но нередко сами ее создают. Их неустойчивость проявляется, как правило, в том, что они подвержены колебаниям в выборе вариантов поведения между дозволенным и запретным, чаще всего склоняясь в пользу второго.

Представителей неустойчивого типа можно встретить среди тех, кто совершает преступления в сфере экономической деятельности, а также среди молодых людей, которые не в состоянии устоять перед искушением совершить преступление или под давлением сверстников или взрослых.

Злостный тип. Его составляют те лица, которые сами активно и целенаправленно создают благоприятные ситуации для совершения преступлений. Для них характерны: хорошее знание обстановки, условий, предварительная подготовка, отбор соучастников, умения и навыки в совершении определенных преступных деяний.

Особо опасные типы. К ним относятся те лица, которые совершают крупные махинации, не только на региональном, но межрегиональном и международном уровнях. Они не только активно обеспечивают благоприятную ситуацию для себя, но создают систему для долгосрочной и безопасной преступной деятельности. Эти лица, как правило, сотрудничают с преступными сообществами, нередко входят в их состав. Надо отметить, что так называемые «воры в законе» относительно мало представлены среди этой категории преступников.

Некоторые особо опасные корыстные преступники обычно богаты, располагают большими связями, в том числе в правоохранительных органах, имеют вес в политике, особенно на региональном уровне, и их изобличение представляет весьма сложную задачу. Такие преступники наносят огромный ущерб обществу.

Среди преступников такого типа есть представляющие чрезвычайную опасность корыстные убийцы, и среди них — нелюди, убивающие детей для использования их органов и тканей.

Небезынтересна также типология личности корыстных преступников по характеру преступных действий:

Воры, и особенно воры, которые сделали воровство своей профессией, хотя не они, как показывают выборочные исследования, составляют основную массу подобного типа преступников.

Грабители, разбойники, вымогатели, похитители людей, убийцы. Разумеется, эта категория корыстных преступников, особенно похитители людей и убийцы, представляет собой повышенную опасность.

Взяточники.

Растратчики, расхитители, лица, совершающие преступления в сфере экономической деятельности.

Иные корыстные преступники.

По результатам проведенных в ряде регионов России (Московская, Новосибирская, Омская области, Ставропольский край) опросов лиц, осужденных за все основные виды корыстных преступлений против собственности, в среднем 44% из них считали, что совершенные ими деяния несправедливо отнесены к числу преступлений; 48%— что за совершенные ими преступления установлены чрезмерно суровые наказания; 4% были готовы совершить преступление даже в случае неизбежного привлечения к уголовной ответственности.

Анализ этих данных позволяет сделать вывод, что для совершающих наиболее распространенные виды корыстных преступлений против собственности характерны весьма низкий уровень солидарности с соответствующими нравственно-правовыми запретами.

Некоторые виды корыстных преступлений против собственности (присвоение или растрата, отдельные формы мошенничест- ва, хищения предметов, имеющих особую ценность), 3/4 видов корыстных преступлений в сфере экономической деятельности и все виды преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях совершаются лишь лицами, имеющими спе-циальный статус, обеспечивающий соответственно облегченный доступ к вверенному имуществу, занятие либо управление определенным видом экономической, в том числе предпринимательской деятельности, либо имуществом или персоналом в коммер-

~ 78

ческой или инои организации.

В криминологии принято считать, что психические аномалии влияют в основном на насильственное преступное поведение. Они играют заметную роль при совершении корыстных преступлений. Среди изученных ею воров более 2/3 человек уже привлекались к уголовной ответственности неоднократно, а более половины — совершили первое преступление в подростковом возрасте. При прохождении судебно-психиатрической экспертизы более половины признаны невменяемыми. В отношении 60% рекомендовались принудительные меры медицинского характера. 36% испытуемых страдали органическими поражениями центральной нервной системы, 19,7%— шизофренией, 10% — олигофренией в различной стадии дебильности, 10% — психопатиями.

Основная часть воров с патологическими особенностями воспитывались в неполных семьях или семьях, где родители недостаточно заботились о своих детях, не проявляли тепла и ласки. По-добное отношение пагубно отразилось на формировании личности, породило ощущение незащищенности, ненужности, тревожности, со временем привело к девиантным и патологическим изменениям личности. Такие преступники неплохо ориентировались в социальных требованиях и нормах, но им свойственно внутреннее неприятие этих норм, сознательное нарушение или недобросовестное их выполнение. Хотя многие формально признали свою вину в преступлении, у них отсутствует чувство вины, реакция самоупрека и самообвинения.

Гораздо в большей степени, чем у здоровых, у этих воров выражено снижение или отсутствие критики к своему состоянию и совершаемым кражам, вызванное нарушениями сознания, памяти, восприятия, мышления, умственной работоспособности, наличием психопатологических синдромов. Они отличаются высоким уровнем социальной неадаптированное™, в то время как психически здоровые лица, обвиняемые в кражах, обычно достаточно социабельны. Почти 75% имеют низкие умственные способности, а некоторая часть — незначительное умственное отставание, что во многом объясняется высоким уровнем нигде не работающих и не учащихся среди них. Им также свойственны импульсивность, эмоциональная неустойчивость, нетерпеливость, треть из них конформна, подчиняема. Они склонны изменять свое поведение в зависимости от влияния других людей с тем, чтобы оно соответствовало мнению окружающих, повышенно внушаемы. Кроме того, им оказались присущи такие состояния, как быстро возни-кающие гнев и ярость, и в то же время беспомощность, острое переживание собственной неполноценности.