§ 10. ПРЕСТУПНИКИ — ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ

Личность преступника — военнослужащего срочной службы будет рассматриваться в основном по социально-психологическим особенностям поведенческого восприятия действительности.

Что касается психологических особенностей, то здесь, с нашей точки зрения, определяющими по-прежнему являются известные четыре типа темперамента, предложенные в свое время еще Гиппократом и развитые И.

Военнослужащим-сангвиникам присуща быстрота и смелость, военнослужащие-холерики проявляют завидную, хотя и неосознанную решительность и смелость. В то же время они могут испытывать неподотчетный, а потому особенно сильный страх. Во-

еннослужащие-флегматики обладают осознанной решительностью и смелостью, однако эти качества у них сильны только при выполнении тех задач, к которым они специально готовились. Наиболее не подготовлены для армейской действительности во- еннослужащие-меланхолики, поскольку их решительность и смелость является кратковременной и проявляется только при преодолении незначительных препятствий. Впрочем, всегда следует помнить определенную условность подобной (как и любой другой) типологии.

Психология воинской деятельности отличается, с одной стороны, динамикой, последовательностью развития событий во времени, одновременно стандартностью или нестандартностью принимаемых решений, а с другой стороны, рутинностью, скукой, невозможностью принятия инициативных решений.

Иными словами, наблюдается известное противоречие между романтикой военной службы, которая оказывает существенное влияние на восприятие молодым человеком армейской службы, особенно в первое время, и повседневной реальностью.

(3%).

Для любой преступности военнослужащих срочной службы характерна корыстная мотивация. Здесь корысть заключается не только в противоправном обладании материальными благами (хотя это тоже есть), но и в чувстве власти над людьми, в том, чтобы заставить других работать и выполнять всю грязную работу (например, чистку туалетов) вместо себя. Следовательно, для личности преступника — военнослужащего срочной службы характерны в основном насильственные психологические черты: крайняя десоциализированность, стереотипизированность асоци-альных поведенческих навыков, крайний эгоцентризм, стремление к немедленному удовлетворению спонтанно возникших желаний, примитивизм и цинизм.

Так, 8 марта 1997 г. курсант Камышинского высшего воеино- строительного училища С. Лепнев хладнокровно расстрелял своих сослуживцев, находившихся вместе с ним в карауле. Тем самым он хотел привлечь внимание девушки, которая незадолго перед этим объявила ему о разрыве, а также отомстить капитану Иванову, своему непосредственному командиру, который, кстати, называл Лепнева одним из лучших и которого Лепнев убил первым.

В первоначальный план входило только убийство Иванова, остальных предполагалось расстрелять только в случае создания с их стороны каких-либо препятствий. Однако, убив Иванова, Лепнев уже не мог остановиться и действовал под воздействием непреодолимого желания удовлетворить свои внутренние крайне низменные потребности. Его поведение испугало даже Арефьева, который пытался спрятаться, чтобы не убегать вместе с Лепне- вым. Тем не менее Лепнев подчинил Арефьева своей воле и, забрав оружие и боеприпасы, они подались в бега, но вскоре были задержаны. В этой истории следователей поразило даже не само убийство шестерых неповинных людей (еще двое были тяжело ранены), а то, что на первом и последующем допросах Лепнев не только не испытывал чувства раскаяния, но и пытался изображать себя героем-одиночкой (его любимый литературный персонаж — одиночка-рейнджер, без страха и упрека убивающий своихврагов). В этом случае никаких проявлений «дедовщины» не было.

Военнослужащий, не справившись с трудностями внутригруппо- вого и личностного характера, решился на демонстративно- агрессивное поведение.

Импульсивность, тенденция поступать по первому побуждению под влиянием эмоций, застревание аффекта (ригидность), склонность к подозрительности, злопамятность, повышенная чувствительность, а также отчужденность, уход в себя, стремление к соблюдению дистанции между собой и окружающим миром характерны для личности корыстно-насильственных преступников вообще и совершивших вышеописанное преступление в частности.

Как показывают проведенные исследования, негативные ка-чества личности преступников-военнослужащих формируются в крайне отрицательных условиях микросреды, в условиях пониженного социального контроля.

В последнем случае агрессивность направляется обычно на более слабых военнослужащих, которые становятся изгоями в коллективе, потому что никто не хочет прийти им на помощь. Их забитость и униженное положение становятся нормой, и они находятся под постоянным давлением старослужащих солдат.

Преступников — военнослужащих срочной службы можно типологизировать следующим образом: 1) случайные, для которых совершенное преступление — результат их неадекватной реакции на внезапно возникшие острые конфликтные ситуации; 2) устойчивые, которые отличаются постоянной агрессивной на-правленностью и сформированным стереотипом применения грубой силы; 3) злостные, для которых агрессивное поведение является нормой. При этом практически всегда, как уже говорилось, агрессивно-насильственное поведение имеет корыстную мотива- цию. Кстати, американские криминологи выделяют 4 типа корыстно-насильственных преступников, где к случайным (а), склонным к насилию на постоянной основе (б), асоциальным (в), до-бавляются особо жестокие преступники с психическими отклонениями (г). На последний тип преступников можно было бы не обращать внимания, если бы в армию не призывались психически нездоровые лица. На практике, как известно, это не всегда происходит из-за недостатков в деятельности призывных комиссий.

Для поведения преступников военнослужащих срочной службы (как говорилось выше) характерен эффект регресса жизни, а также феномен одиночества толпы.

О регрессе жизни среди военнослужащих срочной службы наиболее наглядно свидетельствует получивший широкое распространение жаргонизм, практически полностью совпадающий по смысловому содержанию с блатным. Если раньше жаргонизм среди военнослужащих распространялся только на градацию по срокам службы («дембеля», «деды», «черпаки» и т. д.), то в настоящее время его незнание военнослужащими способно вызвать социальный бойкот и изоляцию. Например, «слон не чадись» означает — молодой боец, не теряй достоинства; «если озадачат, то шурши» — если попросят о чем-либо, сделай это сразу и беспре- кословно; «драй очки» — не смущаясь, мой унитазы; «рожай хав- чик» — доставай где-нибудь вкусную еду; «после вечерухи прочищай хобот» — после вечерней поверки умывайся и чисти зубы», «забивай дудки на шакалов» — не давай офицерам сесть себе на шею и т. д.

Одна из характерных черт личности преступника — военнослужащего срочной службы — очарование самим собой (феномен «нарциссизма») и втягивание в преступную деятельность сослу-живцев (эффект «групповщины», свойственный преступности молодежи вообще).

99

ную группу, если посчитают, что те посягают на их интересы...» Выделение такой личности и ее окружения сопровождается принятием определенной клятвы и обставляется почти языческим ритуалом, что также свидетельствует о регрессе жизни, сопровождаемом завышенной самооценкой и пренебрежительным отно-шением к другим. В 68% случаев насильственные действия военнослужащих срочной службы имели конечной целью установление авторитарной власти с беспрекословным подчинением и насаждением обстановки превосходства и страха.

Преступникам-военнослужащим присущи следующие черты: 1) скудность духовных потребностей и интересов; 2) пренебрежительное отношение к военной службе; 3) неполнота, искажен- ность или дефективность правосознания; 4) доминирование при- митивно-бытовых побуждений извращенного характера; 5) легкость мотивации при неглубокой критической оценке жиз-ненной ситуации, в которой совершается преступление; 6) слабая развитость предвидения последствий своих действий; 7) эмоциональная неустойчивость.

При сравнении личностных черт преступников — военнослужащих срочной службы, совершающих насильственные и корыстные преступления, мы наблюдаем их схожесть: 1) доминирование эгоистических тенденций; 2) примитивность интересов и развитая потребность к спиртному, а в последнее время — к наркотикам; 3) полное или значительное отсутствие высоких челове- ческих устремлений. В то же время для преступников, совершающих насильственные преступления, характерна явная или скрытая готовность к агрессивному поведению, а для преступников, совершающих корыстные преступления, — направленность на сиюминутное исполнение желаний.

Отдельно вкратце необходимо сказать о личности преступника— военнослужащего срочной службы, совершающего пре-ступления на сексуальной почве. Молодые люди насильственно включаются в однополую социальную группу, где вынуждены проводить большую часть времени. Многие из них до призыва уже имели опыт половой жизни. При таких условиях и определенных обстоятельствах сексуальные преступления становятся неизбежными. Чаще всего это изнасилования, но могут быть и случаи насильственного мужеложства, которые, впрочем, помимо сексуальных причин выступают средством устрашения или наказания провинившихся молодых военнослужащих. Для личности сексуального преступника характерна интроверсия, отличающаяся повышенной импульсивностью поведения. Присутствуют среди них и лица, склонные к сексуальным перверсиям (извращениям). Причем, если последние не пользуются уважением, то сексуальные насильники в армейской среде (в отличие от уголовной среды) не третируются и не унижаются. Во многом это объясняется тем, что отношение к женщине среди военнослужащих срочной службы (как мы уже отмечали) откровенно цинично (большинство девушек, с которыми юноши встречались до призыва в армию, не могут дождаться их возвращения), а также тем, что сексуальные преступления совершают в основном старослужащие.

Таким образом, для личности преступника— военнослужащего срочной службы характерны: 1) молодой, наиболее криминогенно активный возраст (19-21 год) и агрессивно- разрушительное поведение, присущее этому возрасту; 2) несложившаяся, а потому неустойчивая психика (выше говорилось о том, что окончательное формирование личности человека происходит к 21-22 годам); 3) зависимость несложившейся психики от множества косвенных факторов, объективных и субъективных (например, отношение к новобранцу офицеров, отношение старослужащих, вид и род войск, особенно если юноша мечтал о ВДВ, а попал в военно-строительную часть, и др.); 4) «гедонистический риск», т. е. удовольствие от опасности, риска; 5) противоправное анархичное допризывное поведение. Согласно результатам одного из опросов, 15,6% военнослужащих до призыва привлекались к уголовной ответственности, но обвинения им не были предъявлены по разным причинам, 7,7% — привлекались к административ-ной ответственности и состояли на учете в инспекциях по делам несовершеннолетних; 6) опыт употребления спиртных напитков и наркотиков — 50% военнослужащих, привлеченных к ответственности за совершенные преступления, признались, что до призыва употребляли спиртные напитки, причем 11%— ежедневно, 16% — ежемесячно, 23% — реже одного раза в месяц. О масштабах распространения наркотиков среди молодежи мы уже говорили; 7) негативное социальное положение — 40% военнослужащих жили в семьях, где уровень доходов был ниже прожиточного минимума, еще 49% жили в семьях с уровнем дохода, не превышающим прожиточного минимума. 15% военнослужащих воспитывались одним родителем (чаще всего матерью), 2% были сиротами; 8) низкий культурный и образовательный уровень — 45% военнослужащих признались, что не читают газет и журна-лов, более 1/3 — не читают книг. Некоторые из них были уверены, что Солнце — это спутник Земли; 9) опыт общения в неформальной молодежной среде. При этом следует подчеркнуть, что большинство неформальных молодежных группировок связано с криминальным миром. Более того, почти в каждой из них есть своего рода «наставник» — человек с уголовным прошлым, который учит молодых людей «блатным законам» и присущим кри-минальному миру нормам поведения. В последнее время у молодежи стали популярны нацистские и расистские неформальные объединения; 10) переоценка роли мотива поведения и недооценка объективной общественной опасности правонарушения, а также неумение давать верную оценку конкретным своим действиям. В нашей практике было немало случаев, когда один военнослу-жащий наносил другому удар кулаком в область живота и потерпевшему в результате причинялся разрыв селезенки. Виновный Военнослужащий при этом искренне удивлялся, так как, насмотревшись различных фильмов, был уверен, что человека сколько Ни бей, ему ничего не будет; 11) неразвитость привычки сопос- тавлять свое поведение с законом, незнание или, в лучшем случае, поверхностное знание законов, зависимость правосознания от мнения ближайшего окружения; 12) участие в неформальной ар-мейской структуре и занятие в ней одного из лидирующих положений; 13) хорошее физическое развитие и стремление к регрессивным человеческим ценностям; 14) убеждение в своей правоте и ненависть к более интеллектуально развитым сверстникам, особенная ненависть к лицам, сумевшим получить отсрочку от призыва в армию; 15) возбудимость, вспыльчивость, ничем не спровоцированное агрессивное поведение (принадлежность к холерическому типу темперамента).

Сформулируем следующий вывод. Преступник— военнослужащий срочной службы — это несложившаяся личность холерического темперамента, наиболее криминогенного возраста, с неустойчивой психикой, хорошо развитая физически и имеющая приоритетные регрессивные ценности жизни, занимающая лидирующее положение в неформальной армейской структуре, а также имеющая опыт подросткового агрессивно-анархического насильственного поведения, связанный с употреблением спиртных напитков и наркотиков, и клеймо социального аутсайдерства.

Самостоятельного анализа требует характеристика личности преступника-начальника (командира).

К командирам мы относим следующие категории военнослужащих: офицеры, прапорщики, военнослужащие-контрактники на рядовых и сержантских должностях. Для удобства далее употребляется обобщающий термин — офицер Вооруженных сил. Данная категория военнослужащих составляет основу Вооруженных сил и требует серьезного криминологического изучения, поскольку: 1) это профессиональные военные; 2) от них зависит боеготовность войсковых частей; 3) их возраст— от 21 года (выпускники военных училищ) и выше, т. е. в психологическом плане это сложившиеся личности; 4) они находятся в привилегированном социально-бытовом положении по сравнению с военнослужащими срочной службы (живут, как правило, не в казармах; имеют значительно больше свободного времени, которым могут распоряжаться по своему усмотрению; имеют больше возможностей в выборе места службы и военной специальности); 5) имеют пря- мой доступ к материальным ценностям Вооруженных сил (склады с обмундированием, продовольствием, боеприпасами и т. д.); 6) наконец, совершение ими преступлений представляет значительную общественную опасность и наносит серьезный моральный и материальный вред. Необходимо признать, что от того, как относится к выполнению своих обязанностей офицер, во многом зависит криминогенная обстановка в воинской части.

Между тем более 60% офицеров считают, что в армии имеются случаи социальной несправедливости, проявляющиеся во взаимоотношениях со старшими начальниками. Около 50% офицеров недовольны сложившейся системой выдвижения на вышестоящие должности. От 50 до 80% офицеров жалуются на плохие жилищные условия. В последнее время наиболее острая проблема для офицеров — задержки с выплатой денежного довольствия. Офицерские семьи еле-еле сводят концы с концами. Все получаемые деньги в большинстве случаев уходят только на пропитание.

В отличие от преступников — военнослужащих срочной службы, личность преступников-офицеров имеет разные характеристики, в зависимости от преступлений, которые совершаются. Поэтому ниже будут рассматриваться отдельно личности пре-ступников, совершающих насильственные преступления, и преступников, совершающих корыстные преступления. В то же время мы полагаем, что большинство характерных черт присущи личности преступника-офицера независимо от того, какие преступления им совершаются.

1. Представляется, что главной особенностью личности офицера-преступника, совершающего насильственные преступления, является ее дезадаптация, а в более широком аспекте — отчуждение.

Довольно часто офицер оказывается внутренне не готов к разрешению серьезных противоречий, возникающих между военнослужащими срочной службы. Не умея грамотно заниматься воспитательной работой и не обладая организаторскими и управленческими способностями, офицер пытается решать сложные вопросы наиболее простыми методами, которые, как правило, связаны с насилием. Известен факт, когда офицер заставлял работать военнослужащих, запирая их в холодные помещения и избивая черенком лопаты. В другом случае лейтенант жестоко избил младшего сержанта за употребление алкогольных напитков. В присутствии других военнослужащих он сломал младшему сержанту челюсть, а затем запер его более чем на сутки в сейфе оружейной комнаты. При этом оказывается, что организовывать работу с подчиненными не умеют не только лейтенанты, но и старшие офицеры.

По результатам проведенных опросов, 35,5% офицеров испытывают затруднения в работе с представителями неформальных молодежных организаций в армии; 65%— в работе с военнослужащими различных национальностей; 35,5% офицеров не видят эффективных способов сплочения воинских коллективов, кроме применения мер физического воздействия на подчиненных; 20% офицеров не знают, как бороться с «дедовщиной» и другими насильственными проявлениями со стороны военнослужащих.

Совершенно естественно, что о насилии со стороны офицеров военнослужащие срочной службы предпочитают умалчивать, опасаясь мести.

О том, что такая месть возможна, свидетельствуют некоторые факты, вскрытые прокурорской проверкой. Например, лейтенант, находясь вместе со своими подчиненными на уборке урожая, регулярно избивал троих военнослужащих, которые, по его мнению, плохо работали. После того как пострадавшие попытались обратиться за помощью к заместителю командира части, тот приказал поместить их в специально отрытую яму глубиной 4 м, а одного военнослужащего привязал к своей кровати и заставил его спать на земле. Кстати, мать одного из военнослужащих решила пожаловаться на известные ей факты издевательств со стороны старослужащих солдат в отношении своего сына, написав письмо командиру военной части, где назвала поименно тех, кто избивал молодых солдат. Однако командир, даже не назначив служебного расследования, наложил на письме следующую резолюцию: «Подготовьте ответ о подонке-сыне и родителях, которые такого подонка воспитали».

Кроме того, рискнем предположить, что насилие, которое офицеры часто применяют для наведения порядка в подразделении, не исключение, а, скорее, правило. Во-первых, большинство из них являются выпускниками военных училищ, где, будучи курсантами, они сталкивались с той же самой «дедовщиной»

Во-вторых, в специальную подготовку офицеров входит применение насилия к противнику, причем значительное внимание уде-ляется психологическому аспекту, поскольку довольно сложно в обычных условиях обычному человеку причинить физическую боль другому. Например, вот как описываются приемы рукопашного боя: «В сердце (под левую лопатку), в левую или правую почку, в печень, в селезенку наносят сильный колющий удар и стараются повернуть нож в ране. В итоге противник мгновенно теряет сознание, поскольку происходит мощный выброс крови внутри тела, и через короткий промежуток времени наступает летальный исход»; «Хорошо заточенным лезвием саперной лопаты легко можно перерезать горло, развалить надвое череп, отделить пальцы от руки, а сильным тычком в живот сделать противнику харакири». В-третьих, офицеры не всегда принимают меры к пресечению «дедовщины» именно из-за того, что многие из них внутренне согласны с тем, что молодые солдаты должны пройти своеобразную «школу выживания».

Довольно часто приходится слышать со стороны офицеров (особенно прослуживших в армии значительное количество лет), что порядок в части должен быть такой, чтобы военнослужащим «служба медом не казалась». И, надо сказать, многие офицеры делали все возможное, чтобы таких «тягот и лишений» было как можно больше. В-четвертых, в Вооруженных силах нет сколько- нибудь эффективного механизма снятия психологических нагрузок. Иногда из-за того, что военнослужащему негде побыть одному (например, в автономном подводном плавании, при выполнении длительного диверсионного задания и т. п.), сосредоточиться, у него начинает снижаться самооценка личности, происходит ее огрубление, усиливается ее психологическая незащищенность, и в то же время создается почва для конфликтов с другими военно-служащими. В-пятых, применению насилия (особенно психического) способствует существующая система «накачек» в офицерской среде, когда начальник, заставляя подчиненного офицера Выполнять то или иное указание, унижает его честь и достоинство, часто в присутствии не только других офицеров, но и военно- Служащих срочной службы. Из одной тысячи офицеров МВО, Представленных на обследование в военно-врачебную комиссию (ВВК), 50% были признаны негодными к строевой службе, при- чем у 68,8% был обнаружен невроз, у 22% — психоз, у 9% — прочие болезни, связанные в том числе с плохим и беспорядочным питанием. В-шестых, у значительного числа офицеров (особенно молодых) развита психология «временщика».

2. Для личности корыстных преступников-офицеров характерна в еще большей степени, чем для личности насильствен-ных преступников, психология «временщика», которая ведет к необузданной наживе, алчности, чувству безответственности, разрыву элементарных внутренних социально-контрольных функций и т. д.

При этом особую тревогу вызывают факты злоупотреблений своим служебным положением со стороны высших армейских должностных лиц. Вспомним нашумевшее дело генерала Олейни- ка. Довольно часто преступления совершаются под прикрытием каких-либо фондов (в том числе ветеранских). Например, был создан некий ветеранский фонд, возглавляемый генералом Н. Затем этот фонд обратился к одному из командующих войсками для того, чтобы тот ходатайствовал перед специальной комиссией при Президенте РФ о предоставлении фонду льгот при пере-возке через границу товаров, закупленных этим фондом. Теоретически выручка от продажи необлагаемых таможенными пошлинами товаров должна была бы идти на нужды ветеранов различных войн. Однако пикантность ситуации заключалась в том, что руководитель фонда, обращаясь к командующему, по сути, обращался сам к себе, так как в обоих случаях это было одно и то же лицо. Далее командующий добивался от комиссии желаемого разрешения, и ветеранский фонд доставлял из-за границы партию сигарет на сумму 150-200 тыс. долл., не облагаемую никакими платежами. С реализацией товара также не возникало особых проблем, поскольку руководитель фонда и командующий договаривался сам с собой о том, что вся партия сигарет закупалась военторгом на бюджетные деньги и продавалась на территории армейских войсковых частей, где военнослужащие просто не могли не скупить весь товар, так как другого не было.

В другом случае механизм корыстных злоупотреблений развивался по более сложному сценарию, когда в него включалось сразу несколько высокопоставленных должностных лиц. Международным гуманитарным фондом «Россиянин» (руководитель — генерал армии М. Моисеев) при активном содействии депутата Государственной думы, заместителя председателя Комитета по безопасности, был заключен договор с одной из венгерских фирм на поставку в Россию продуктов питания на сумму 32 млн долл. Со стороны некоторых министерств (МВД, ФПС, Минобороны) последовали ходатайства в уже упомянутую Комиссию с просьбой ввезти приобретаемые фондом продукты беспошлинно, поскольку фонд обещал из вырученных от реализации денег предоставить министерствам гуманитарную помощь. В результате, после того как ввезенные продукты питания были реализованы, фонд сумел выделить в качестве гуманитарной помощи: один автомобиль «SAAB» — для ФПС; один автомобиль «SAAB» — для Управления исполнения наказания ГУВД С.-Петербурга; дорогостоящий бильярдный стол для одного из отделов ГИБДД г. Москвы. В войсковые части обещанная гуманитарная помощь так и не дошла. Еще более распространены случаи злоупотреблений служебным положением со стороны военных комиссаров при призыве на действительную военную службу.

Инертность и безразличие должностных лиц на руку предста-вителям организованной преступности, которые стараются активно использовать недовольство офицеров задержками с выплатой денежного довольствия и плохими бытовыми условиями. Они предлагают посреднические услуги при заключении договоров на поставку вооружения, продуктов питания в войска, не без их участия действуют те же ветеранские фонды. Кстати, известные события, связанные с убийством руководителей ветеранских фондов, объединявших военнослужащих, воевавших в Афганистане (М. Лиходей, Д. Матешев, взрыв на Котляковском кладбище), говорят об активном проникновении в Вооруженные силы организованной преступности. Также имеется достаточно фактов о подкупе организованной преступностью государственных чиновников.

Обращают на себя внимание правонарушения со стороны во- еннослужащих-контрактников, находящихся на рядовых и сержантских должностях, которых в армии становится все больше и профессиональный отбор которых еще не отвечает современным требованиям. Особенно низкие требования к личности военнослужащего-контрактника предъявлялись в период боевых дейст- вий в Чечне. Например, после вывода из Чечни одной из войсковых частей, состоявшей в основном из контрактников, около 1/3 военнослужащих самовольно оставили часть. При этом среди оставшихся широко распространилось пьянство, грабежи местного населения, распродажа боеприпасов и оружия.

На личности военнослужащего-контрактника следует остановиться более подробно в связи с особым социальным ста-тусом данной категории военнослужащих и провозглашением все более активного перехода Вооруженных сил на профессиональную основу. Следовательно, во многом состояние преступности среди военнослужащих в недалеком будущем будет зависеть от них. Динамика качественных характеристик кон-трактников улучшается. Так, 60% из них — рабочие, 18% — служащие, 6%— интеллигенты, менее 1%— предприниматели. Около 58% контрактников имеют среднее специальное образование, 23%— среднее, 14%— неоконченное высшее или высшее образование. Наиболее серьезно относятся к службе по контракту молодые люди в возрасте от 21 до 30 лет, обладающие корпоративными, специальными или собственными «военными» чертами характера. Наиболее подходящие из них — выходцы из интеллигентов, крестьян и рабочих, имеющие среднее техническое образование, прослужившие срочную военную службу. Среди приоритетных характеристик направленности личности, которые выделяли сами контрактники при опросе, можно отметить следующие: желание продолжить службу по специальности (62%); дисциплина (42%); трудолюбие (34%); профессиональное совер-шенствование (36%); воинская честь (21%); неудовлетворенность профессиональной перспективой в гражданском обществе (22%); интересная работа (19%); честность (13%); приверженность военным ритуалам (6%); получение необходимых специальностей, которые пригодятся после службы (19%).

Кстати, в последнее время делается немало для того, чтобы привлечь к контрактной службе наиболее подготовленных молодых людей. Так, заметно улучшается их материально-бытовое положение.

На основании изложенного можно сделать вывод, что личности преступников-офицеров присущи следующие черты: 1) возраст от 21 года (окончание военного училища) и старше, т. е. в психологическом аспекте это сложившиеся личности; 2) агрес- сивно-насильственный опыт, приобретенный в военных училищах, и низкая общая и правовая культура. Низкая правовая культура офицеров проявляется двояким образом: а) незнание права; б) сознательное нарушение норм права. В свою очередь, незнание норм права обусловлено: а) обилием нормативных документов, в том числе приказов и распоряжений вышестоящих начальников; б) незнанием законодательных актов, которыми офицер должен руководствоваться в повседневной жизни; в) как следствие предыдущего пункта — нарушение закона в деятельности офицера, выражающееся в издании незаконных приказов, распоряжений, а также неправомерном поведении; г) наконец, отсутствие в обществе традиций законопослушного поведения. Следует подчеркнуть, что офицеры сознательно нарушают закон по следующим побудительным мотивам: а) во имя достижения конечной высо-конравственной цели, т. е. для получения положительного результата любой ценой; б) по убеждению, что с подчиненными иначе поступать нельзя, поскольку они не в состоянии понять необходимость предпринимаемых шагов; 3) отсутствие хорошей психолого-педагогической подготовки; 4) боязнь принятия ответственных решений по службе и руководство правилом выполнения того, что требует непосредственный начальник, даже если это требование вступает в противоречие с интересами службы и нарушает действующее законодательство; 5) существующая система «накачек», выражающаяся в оскорблении начальниками подчиненных, в том числе и за проступки, совершаемые военнослужащими срочной службы; 6) отвлечение офицеров на хозяйственные работы и потеря ими воинского статуса и боевых навыков (последние события в Чечне и других «горячих точках», к сожалению, подтверждают этот тезис); 7) распространенность бытового пьянства и наркотизма, особенно среди молодых офицеров. Как уже говорилось, число погибших военнослужащих в результате токсического и наркотического отравлений в последние годы постоянно увеличивается. На почве бытового пьянства среди офицеров совершено около 1/3 самоубийств и семейных ссор с тяжкими последствиями, 60% бесчинств по отношению к местному населению, 25% автокатастроф; 8) переложение части своих обязанностей (например, по воспитанию молодых солдат) на воєнно- служащих срочной службы второго года, или, как их чаще называют, — старослужащих, ведущее к дальнейшему росту глумлений и издевательств одних военнослужащих над другими («дедовщина»); 9) коррумпированность среди должностных лиц (в том числе и связь с коррумпированными должностными лицами в гражданском обществе) и втягивание в преступную деятельность сослуживцев, включая военнослужащих срочной службы; 10) связь с представителями криминального мира, в том числе с представителями организованной преступности; 11) алчность, стяжательство, безразличие к судьбам подчиненных; 12) нарциссизм; 13) регресс жизни; 14) психология «временщика», которая может выражаться как в абсолютном игнорировании карьеристских устремлений, так и, наоборот, в доминировании карьеристских побуждений, оказывающих влияние на повседневную дея-тельность и на отношение к сослуживцам.

Таким образом, преступник-офицер — это сложившаяся личность холерического темперамента, имеющая опыт агрессивно-насильственного поведения (приобретенный в военных училищах), исключительно корыстные побуждения (связанные и не связанные с карьеристскими устремлениями), испытывающая косвенное влияние представителей криминального мира (в том числе организованной преступности), обладающая психологией «временщика» и безразличная к судьбам подчиненных в частности и армии вообще.

Хотелось бы заострить внимание еще на одном немаловажном обстоятельстве.

Существенным психологическим фактором, с нашей точки зрения отрицательно влияющим на дисциплинированность и пра- вопослушность военнослужащих, следует признать абсолютно непонятную и легкомысленную утрату в армии строгого и неукоснительного соблюдения достойного внешнего вида и приличного форменного обмундирования.

В тяжелейшие годы отечественных войн русский солдат, офицер и генерал всегда и везде, как в мирное, так и военное время, были одеты по форме (вспомним суворовских гренадеров и маршалов), гордились этим и свято соблюдали эту неотъемлемую государственную атрибутику.

В настоящее время всех и вся переодели в неряшливые уродливые и сиротские камуфляжи, в которых практически невозможно отличить солдата от офицера и генерала, военнослужащего от штатского охранника, а всех вышеупомянутых — просто от бандитов, мошенников и попрошаек нищих.

В целом это отрицательно влияет не только на индивидуальное, но и на общественное сознание, ибо, когда, например, на экранах телевизоров за столом мирных переговоров в зонах конфликтов и военных действий сидят представители противоборствующих сторон, одетые неряшливо, некрасиво и абсолютно одинаково, трудно надеяться, что указанная странная «мода» последнего времени не будет оказывать негативного и деформирующего воздействия на психологические, идеологические и патриотические установки как военнослужащих российской армии, так и общества в целом.