5.5.3. Ретроспективный криминалистический анализдеятельности по расследованию преступленийв учении об общем ее методе

Обеспечение эффективности применения общего метода расследования предполагает получение эмпирических данных в области не только криминальной практики, но и практики раскрытия, расследования и предупреждения преступлений.

--------------------------------

<130> Образцов В.А. Криминалистика как область научного знания // Криминалистическое обеспечение предварительного расследования. М., 1992. С. 6.

<131> См.: Stelzer E. Sozialistische Kriminalistik Band I. Berlin, 1978.

При этом в структуре расследования как системе деятельности необходимо рассмотреть только те взаимосвязанные элементы, которые относятся к сфере доказывания и существенно влияют на принятие тактико-криминалистических решений по делу наряду с данными о закономерностях механизма соответствующих категорий преступлений.

Рассматривая данную проблему в историческом аспекте, следует отметить, что практические работники при расследовании преступлений всегда опирались и опираются на следственный опыт.

В этом плане определенные шаги сделаны в области судебной экспертизы <132>. Результаты обобщений экспертной практики используются, в частности, при разработке научно-практических рекомендаций по совершенствованию частных методик экспертных исследований и деятельности судебно-экспертных учреждений (СЭУ) в целом. В некоторых СЭУ созданы специальные отделы научных обобщений. Существуют аналитические подразделения и в следственных управлениях правоохранительных органов. Вместе с тем анализ материалов обобщений, отраженных в актах проверки деятельности нижестоящих органов расследования, информационных письмах, адресованных следственным работникам и другим категориям должностных лиц, показывает, что в них, как правило, не содержатся общие и специфические характеристики следственной практики, не вскрываются общее состояние и закономерности ее развития, а только констатируется наличие тех или иных недостатков предварительного расследования преступлений. Результаты обобщений практики в разных следственных органах в большинстве случаев несопоставимы, так как используются различные программы обобщений и даются представления не обо всех тенденциях деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений.

--------------------------------

<132> См.: Шахтарина Н.И. Научно-методические и организационные основы проведения обобщений практики в области судебной экспертизы (Общая часть). М., 1990.

Названные выше недостатки объясняются главным образом отсутствием теоретических, методических и организационных основ проведения обобщений практики предварительного расследования.

Первый шаг на пути к решению этой задачи, имеющий методологическое значение, был сделан введением в предмет криминалистики указания на изучаемые этой наукой закономерности собирания, исследования, оценки и использования доказательств <133>, а в определении понятия криминалистической методики как раздела науки - на изучаемые ею "закономерности организации и осуществления раскрытия, расследования и предупреждения отдельных видов преступлений" <134>. Эти группы закономерностей имеют назначение раскрыть содержание тех научных положений, на базе которых разрабатываются комплексы криминалистических рекомендаций, адресуемых практике.

--------------------------------

<133> См.: Белкин Р.С., Краснобаев Ю.И. О предмете советской криминалистики // Правоведение. 1967. N 4.

<134> Возгрин И.А. Криминалистическая методика. Минск, 1983.

Проведенная на страницах криминалистической литературы дискуссия по новым определениям науки и ее заключительного раздела - криминалистической методики - подтвердила их методологическую ценность. Признается, что "основным объектом криминалистического исследования является человеческая деятельность, с одной стороны, поведение преступника, с другой - деятельность криминалиста как объект управления и оптимизации" <135>. В информационно-познавательной структуре деятельности по раскрытию, расследованию и предупреждению преступлений отводится самостоятельное место процессам "обнаружения, извлечения, фиксации, передачи и исследования информации, относящейся к расследуемому событию" <136>, познанию управляющих ими закономерностей <137>.

--------------------------------

<135> Колдин В.Я. Предмет, методология и система криминалистики // Криминалистика социалистических стран.

<136> Там же.

<137> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1987. С. 76.

Стремление ученых-криминалистов найти подходы к раскрытию содержания закономерностей в сфере доказывания породило изобретение специального термина "криминалистическая характеристика расследования преступлений". В связи с этим научно-эмпирическую базу криминалистической методики стали рассматривать в виде сложной структуры, состоящей из двух подструктур: криминалистической характеристики криминальных событий и криминалистической характеристики их расследования. Познание этих закономерностей и составляет предмет заключительного раздела криминалистики <138>. Иногда оперируют термином "криминалистическая характеристика раскрытия преступлений", под которой понимают "описание таких типичных свойств и черт субъектов расследования, объектов приложения их активности и других элементов данной системы, которые важны с точки зрения научного и практического решения задач рационального, быстрого и полного раскрытия определенных категорий преступлений". При этом предлагается вести анализ содержания и структуры криминалистической характеристики раскрытия преступлений с позиции понятия "человеческая деятельность" на том основании, что "введение этой категории может в значительной мере изменить понятийный строй ее теоретических знаний, привести их к корректировке и углублению, дать импульс к определению продуктивного решения как новых, так и традиционных проблем, при рассмотрении которых возникли определенные трудности гносеологического порядка" <139>.

--------------------------------

<138> См.: Гавло В.К. О понятии, значении и задачах методики расследования отдельных видов преступлений // Борьба с преступностью на современном этапе. Барнаул, 1982. С. 116.

<139> Образцов В.А. Криминалистическая характеристика раскрытия преступлений // Борьба с преступностью на современном этапе. Барнаул, 1982. С. 119.

Этот подход кладется в основу системно-структурного и функционального анализа процесса расследования преступлений.

--------------------------------

<140> См.: Самыгин Л.Д. Расследование преступлений как система деятельности. М., 1989.

Реализация данного подхода к обобщению следственной практики способствует правильному определению информационной системы расследования преступлений, ее структурных элементов, функциональных связей между ними, а также коммуникационных взаимоотношений в целом всей этой системы с другими системами в рамках общего метода расследования.

В связи с этим сначала необходимо ответить на вопрос: о какой системе расследования должна идти речь? Ведь системы расследования могут быть различных уровней: например, с включением либо невключением в нее в качестве самостоятельного элемента субъектов, наделенных управленческими функциями (начальника следственного отдела и др.), материально-технических и иных предпосылок, создающих оптимальные условия для применения рекомендаций криминалистики, и т.д. В аспекте рассматриваемой проблемы речь должна идти о системе расследования как деятельности, относящейся как ко всему расследованию по делу, так и к производству отдельных следственных и иных действий и их тактических комбинаций.

Необходимо получить ответ и на такой вопрос: является ли информация о системе расследования элементом всей совокупности криминалистически значимой информации, характеризующей следственную ситуацию в целом, или не является таковой. Если дать на этот вопрос положительный ответ, как это делает Л.Д. Самыгин <141>, то необходимо констатировать факт отсутствия субъекта и средства внешнего воздействия на следственную ситуацию в целях устранения информационной неопределенности по делу. Следственная ситуация из динамической системы неизбежно превращается, таким образом, в простую ее совокупность информации, лишенной возможности пополняться. Воздействовать на нее в таком случае некому, так как следователь как элемент системы расследования "включен" в саму следственную ситуацию.

--------------------------------

<141> См.: Самыгин Л.Д.

Конечно, следственная ситуация имеет детерминирующее значение по отношению к тактике следователя, однако не следует забывать, что ее оценку следователь осуществляет в рамках системы расследования, а не следственной ситуации. Оценка сложившейся следственной ситуации и принятие на основе такой оценки тактического решения в понятие и содержание ситуации не входят <142>.

--------------------------------

<142> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1988. С. 94.

Итак, следственная ситуация включается в систему расследования по делу на правах самостоятельного структурного элемента. Такое решение этого вопроса основывается на следующем: 1) расследование преступления - это познание события, имевшего место в прошлом. Поскольку всякому познанию присущ общий путь (метод) постижения истины, постольку и расследованию преступления свойствен такой же метод, отличающийся от разработанной в философии общей формулы познания только специфическим содержанием применительно к данной предметной области; 2) если общий метод расследования свести к формуле: идти от сложившейся следственной ситуации к ее криминалистическому анализу на базе обобщенных данных о подобных преступлениях и их расследования и от его результатов к выработке и реализации программы расследования в целях установления истины по делу и решения других задач уголовного судопроизводства <143>, то система расследования как система познания должна базироваться на данном методе; 3) в общем методе расследования и, следовательно, в системе расследования следственная ситуация занимает самостоятельное место и находится с другими структурными элементами этой системы в причинно-следственной связи.

--------------------------------

<143> См.: Чурилов С.Н. Общие положения криминалистической методики // Альбом схем по криминалистической методике. М.: Воен. ин-т, 1989.

Далее необходимо описать другие элементы системы расследования, их причинно-следственные связи и место в этой системе.

Решая эту задачу, следует иметь в виду, что расследование по делу включает такие структурные элементы, как целесообразная деятельность, предмет труда и его средства. При этом процесс труда, будучи целесообразной деятельностью, в конкретной жизненной ситуации управляется человеком в соответствии с конечной целью и задачами труда. Эти положения лежат в основе определения системы расследования. В нее в качестве обязательных элементов должны быть включены: 1) субъект расследования; 2) следственная ситуация (предмет, на который осуществляется воздействие со стороны субъекта расследования); 3) цель и задачи расследования; 4) следственные версии, определяющие направления расследования; 5) средства воздействия на следственную ситуацию; 6) процесс воздействия на нее.

В данную систему вопреки мнению Л.Д. Самыгина не включены такие элементы, как участники расследования, предмет расследования, результат, место, время и обстановка расследования <144>, а также средства предварительной проверки первичных данных о преступлении, основания возбуждения уголовного дела, сроки расследования, обстоятельства, способствующие совершению преступления, о которых пишет Н.Г. Шурухнов <145>. Такое решение этого вопроса объясняется следующими причинами.

--------------------------------

<144> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 18 - 26.

<145> См.: Шурухнов Н.Г. Расследование и предупреждение преступлений, совершаемых осужденными в исправительно-трудовых учреждениях: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 1992. С. 6.

Так, участники расследования, под которыми, по мнению Л.Д. Самыгина, понимаются эксперт, специалисты, переводчики, понятые, свидетели, обвиняемые и их защитники, потерпевшие, гражданские истцы и ответчики и их представители, подозреваемые, представители общественности, а также работники различных служб и органов милиции, иных органов дознания, которые выполняют отдельные поручения следователя, не могут быть рассмотрены в системе расследования в качестве самостоятельного структурного элемента <146>. Все эти категории лиц не вправе возбуждать уголовное дело и вести расследование. Они не несут персональной ответственности за правильное разрешение дела по существу, их действия не могут быть обжалованы заинтересованными лицами в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом. В структуре системы расследования могут фигурировать только должностные лица, ведущие расследование, и лица, осуществляющие надзор за законностью и обоснованностью их действий и решений.

--------------------------------

<146> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 116 - 121.

Нет никаких оснований для рассмотрения в системе расследования в качестве отдельного элемента и предмета расследования, иногда ошибочно именуемого в литературе структурой системы преступлений <147> и принимаемого, очевидно, за предмет, на который должно быть направлено воздействие субъекта доказывания в процессе расследования по уголовному делу. Предмет расследования, во-первых, не тождествен структуре преступления. Если предмет расследования существует на уровне как единичного явления при расследовании по конкретному уголовному делу, так и типичного (видового предмета расследования), то структура преступления (или закономерности механизма преступления) может существовать только как результат обобщения массовых явлений. Предмет расследования, во-вторых, включает совокупность обстоятельств, наличие которых должно быть доказано, что составляет важную конечную цель расследования, но уж никак не предмет, на который субъект расследования осуществляет свое воздействие. В качестве последнего в системе расследования может быть рассмотрена только следственная ситуация. Именно на нее осуществляется воздействие следователя в целях ее изменения в благоприятную для следствия сторону и достижения конечной цели расследования. Точнее, данное воздействие со стороны субъекта доказывания осуществляется на материальные объекты (носители информации), к которым относятся место происшествия, документы, свидетели, потерпевшие и другие участники уголовного процесса, а также объекты материально-технического обеспечения и др. Информация об этих объектах и материально-технических условиях расследования характеризует следственную ситуацию, складывающуюся по делу на данный момент расследования.

--------------------------------

<147> См.: Там же.

Неправомерно включать в систему расследования и результаты поисково-познавательной деятельности следователя. Последние, будучи сведениями о состоянии расследования преступления, последствиях конфликта между следователем и участниками уголовного процесса, противодействии следствию со стороны заинтересованных лиц и т.п., характеризуют следственную ситуацию и являются одним из ее элементов. То же самое можно сказать и о таких элементах, как место, время и обстановка расследования. Все это - условия расследования, компоненты, из которых состоит следственная ситуация.

Далее, чтобы правильно определить основания накопления криминалистически значимой информации о расследовании преступлений, необходимо рассмотреть содержание каждого элемента, образующего систему расследования, и определить его связи и отношения с другими элементами.

Первым структурным элементом в системе расследования является субъект расследования (следователь, дознаватель, другое должностное лицо, в производстве которого находится уголовное дело). Это объясняется тем, что именно должностное лицо органов расследования воспринимает первичную информацию об имевшем место преступном событии, принимает решение о возбуждении уголовного дела и тактике расследования.

Разумеется, субъекты расследования различаются между собой по профессиональной подготовленности (теоретическим знаниям, умениям и навыкам), приобретенному опыту расследования конкретных видов преступлений, нравственным качествам и т.д. Вследствие этого и результаты их профессионального труда в сравнении с другими могут быть неодинаковы, как неодинаковы принимаемые ими тактические решения по делу и изменения следственной ситуации при их практической реализации, о чем как раз и свидетельствует практика. Исходя из этого, можно прийти к однозначному выводу: тактические решения по делу и результаты их реализации находятся в зависимости от субъекта расследования, от его индивидуального стиля мышления, организационной и технологической деятельности. Даже если подготовить определенное количество следователей в точном соответствии с научно обоснованной профессиограммой (моделью следователя), способы расследования, применяемые ими, не будут совпадать во всех методах приспособления к требованиям следственной деятельности. Нельзя также навязать индивидуальный стиль одного следователя другому, так как копирование передового опыта одного следователя другим без учета индивидуальных способностей одного и другого может привести к результату, противоположному ожидаемому. Каждый следователь организует собственную работу по расследованию преступлений в соответствии со своими индивидуальными возможностями, что, конечно, не исключает, а, наоборот, предполагает дифференцированное использование передового следственного опыта и рекомендаций криминалистики при принятии тактических решений по уголовному делу. С учетом индивидуальных различий субъекты расследования условно могут быть разделены на группы: например, по теоретической подготовленности, широте кругозора, особенностям характера, диапазону способностей производить раскрытие и расследование по уголовным делам различных категорий, осуществлять те или иные следственные действия и т.д.

В практике расследования начальники следственных подразделений учитывают (или по крайней мере должны учитывать) индивидуальные способности субъекта расследования, прежде чем поручить ему производство по конкретному уголовному делу, как учитывают и при оценке текущего состояния расследования. В частности, таким образом, а также созданием следственной группы осуществляется внешнее воздействие на систему расследования, а точнее, на ее первое, субъектное, звено, чем достигается изменение его качественного состояния.

В связи с этим важно решить вопрос: к какой области знания относятся эти рассуждения - криминалистической, психологической или в какой-то мере к обеим этим наукам. Давая ответ на поставленный вопрос, следует учитывать, что человек, в том числе субъект расследования, является общим объектом познания для естественных, общественных и даже некоторых технических наук. В центре наук, изучающих представителей органов расследования, стоит, конечно, психология, в частности юридическая психология, развивающаяся на стыке криминалистики и психологии, которая призвана исследовать такие проблемы, как свойства и качества субъекта расследования, механизм отражения им следственной ситуации и структура ответной на нее волевой реакции, психология познавательной деятельности руководящих органов расследования в конкретной ситуации при расследовании преступлений и др. <148>.

--------------------------------

<148> См.: Китов А.И. Психология управления. М., 1979.

Если эти и другие подобные вопросы являются объектом изучения юридической психологии, то правомерно поставить вопрос: имеет ли криминалистика какое-нибудь отношение к изучению личности субъекта доказывания? На это следует ответить следующим образом. Криминалистика к этому вопросу имеет непосредственное отношение, однако не в смысле его исследования в своей предметной области, а в смысле использования результатов такого исследования для нужд следственной практики. Ведь данные юридической психологии о характере проявления психологических свойств, качеств и психологических состояний субъекта расследования при получении знаний, умений и навыков рассматриваются в криминалистической науке в качестве компонентов, формирующих следственную ситуацию, которая детерминирует тактику расследования <149>. Криминалистика в силу действия закона приспособления для целей судопроизводства достижений различных наук использует данные юридической психологии прямо, без качественного их изменения как по содержанию, так и по целям их применения, так как задачей криминалистики является не активное приспособление положений данной науки для целей борьбы с преступностью (они для этой цели и разрабатывались), а их учет при разработке специфически криминалистических рекомендаций практике <150>.

--------------------------------

<149> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1988. С. 35, 36.

<150> Там же.

Трудности решения задачи накопления криминалистически значимой статистической информации относительно субъекта расследования заключаются не в определении науки, которая призвана изучить субъективные психологические факторы, детерминирующие следственную ситуацию, а в познании закономерностей отражения психологических свойств и качеств субъекта расследования в тактических решениях по делу и результатах их реализации при расследовании преступлений.

Исходя из этой теоретической посылки, можно утверждать, что безупречные в тактическом отношении решения и столь же безупречная их реализация при расследовании преступлений свойственны следователям, отвечающим всем или большинству основных требований, предъявляемых к субъекту расследования. И наоборот, допущенные при расследовании преступлений промахи, приведшие к неоправданному расходу времени, сил и средств или, что еще хуже, к неверному разрешению делу по существу, свидетельствуют о недостаточном профессиональном опыте субъекта расследования и даже о его профессиональной непригодности. Данная закономерность осознавалась на всем протяжении существования деятельности по расследованию преступлений. Именно в силу этого работники органов расследования и ученые-криминалисты стремились изучить и обобщить передовой профессиональный опыт в целях его распространения с точки зрения результативности проведения при расследовании преступлений тактических комбинаций и их комплексов в тех или иных следственных ситуациях, а также применения технических средств и приемов работы с доказательствами при осуществлении отдельных следственных действий.

На основании познания сущностной стороны этой закономерности в современной психологической литературе широко обсуждаются вопросы модели специалиста и профессионального отбора. Практическая целесообразность построения модели специалиста (обоснованной системы требований к человеку, который более всего соответствует данной профессии, должности) общепризнанна. Конечно, было бы наивно полагать, что разработать научно обоснованную систему требований к личности субъекта расследования можно только путем анкетирования или интервьюирования работников органов расследования и отбора из многообразия требований тех, которые названы большинством опрашиваемых. Это - всего лишь общественное мнение, которое не может быть принято за действительно научное знание. Ответы опрошенных характеризуют, скорее, особенности их личности. Высокий уровень профессиональной квалификации опрашиваемых, разумеется, уменьшает, но не устраняет несоответствие их сведений научно установленным фактам. Это в какой-то мере относится и к методу тестирования. Отбирая кандидатов с помощью тестов по психологических особенностям, можно укомплектовать вуз прилежными и способными людьми. Но это вовсе не означает, что все они по окончании учебного заведения будут достаточно квалифицированными специалистами. Можно с помощью тестов измерить профессиональное качественное состояние определенного количества лучших специалистов и такое же количество худших. Но ведь отбор лучших и худших специалистов для тестирования также опирается на чье-то собственное мнение, а не на научно установленный факт. На самом деле связь между качествами субъекта расследования и основными показателями его следственной работы по уголовным делам чрезвычайно сложна, она характеризуется многозначными соотношениями. Но при всех недостатках, свойственных опросу и тестированию как методам изучения личности будущего специалиста, применение этих методов позволяет психологам совместно с криминалистами определить тот объем и уровень знаний, умений и навыков, которые необходимы для успешного использования представителем органа расследования своих служебных обязанностей, описать содержание и структуру его профессионального мастерства, выделить на этом основании типы следователей: 1) тяготеющих к расследованию определенного вида или определенной категории преступлений; 2) склонных только к раскрытию преступлений (установлению личности преступника, скрывшегося с места преступления), либо только к "оформлению" уголовного дела (доведение доказывания по делу до его завершения после раскрытия преступления другим следователем), либо к тому и другому; 3) мастерски производящих определенные следственные действия (например, допрос, обыск); 4) создающих бесконфликтные либо конфликтные ситуации между собой и противостоящими заинтересованными в исходе дела лицами. Данные об этих особенностях субъектов расследования относятся к области психологических знаний. Криминалистическая же наука изучает результаты проявления психологических особенностей при принятии и реализации тактических решений или, другими словами, - результаты проявления закономерной связи между индивидуальными свойствами и качествами субъекта расследования и содержанием их отражения в процессе доказывания по делу.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы: 1) субъект расследования является общим объектом познания и юридической психологии, и криминалистики. Но он изучается этими науками в различных аспектах: юридическая психология изучает его криминалистически значимые психологические свойства и качества, а криминалистика - результаты отражения этих свойств и качеств в деятельности по расследованию преступлений; 2) обобщенные данные, полученные юридической психологией и криминалистикой относительно субъекта расследования, имеют важное значение для оптимального функционирования системы расследования в процессе доказывания по уголовному делу, а также для разработки частных криминалистических методик.

Четкого представления по вопросу о значении обобщенных данных юридической психологии и криминалистики относительно субъекта доказывания для функционирования системы расследования ни в юридической психологии, ни в криминалистической науке пока не сформировалось. Но можно сказать, что такого рода психологические знания должны учитываться в процессе расследования по уголовному делу при оценке сложившейся следственной ситуации как самим следователем, так и руководящими должностными лицами, наделенными управленческими функциями. Так, следователь, опираясь на данные знания юридической психологии, при оценке следственной ситуации в целом учитывает свои психические и профессиональные возможности, результаты конфликта между ним и противостоящими ему лицами, т.е. дает себе самооценку, которая является составной частью оценки следственной ситуации в целом. Однако, как уже отмечалось, сама оценка, как и дающий ее субъект расследования, носит внешний характер по отношению к следственной ситуации.

Разумеется, результаты самооценки по тем или иным причинам могут быть завышены либо занижены. И в том и в другом случае это может привести к значительному снижению эффективности расследования. Каких-либо критериев на этот счет юридической психологией пока не выработано. Более точную оценку возможностям следователя дают должностные лица, осуществляющие надзор за предварительным следствием. С учетом вида и категории преступления, сложности дела и возможностей следователя любое уголовное дело может быть передано от одного следователя другому в целях обеспечения наиболее полного и объективного расследования. Таким образом, создаются более благоприятные условия для оптимального функционирования субъектного звена системы расследования.

На основании вышеизложенного можно заключить, что обобщенные данные о субъекте расследования в области юридической психологии при разработке криминалистической характеристики деятельности по расследованию преступлений не должны учитываться. Ведь можно выделить по тем или иным критериям "хороших" и "плохих" следователей, но разрабатывать криминалистические рекомендации практике, рассчитанные на нерадивого следователя или на его посредственные профессиональные возможности, не имеет смысла. Частные методики могут быть полезными практике лишь в том случае, если их содержание будут составлять рекомендации, рассчитанные на субъекта расследования, соответствующего всем показателям профессиограммы.

Когда говорят о путях повышения эффективности системы расследования в ее субъектном звене, то имеют в виду прежде всего разработку научно обоснованных профессиограмм субъекта расследования, метода тестирования в процессе профессионального отбора абитуриентов и соответствующих должностных лиц, системы профессионального обучения и воспитания студентов и выпускников вузов, а также выработку правильного представления о понятии и содержании следственной ситуации, в частности психологическом ее компоненте, и правилах ее учета при выработке тактических решений при расследовании преступлений.

Другое значение для разработки частных криминалистических методик имеют обобщенные данные о субъекте расследования, относящиеся к сугубо криминалистическим знаниям. Имеются в виду применяемые им приемы, методы и средства при расследовании конкретных категорий преступлений как проявления его индивидуальных способностей. Но необходимо выяснить, относительно каких приемов, методов и средств следует обобщать информацию. В процессе расследования могут применяться уже известные рекомендации, содержащиеся в частных методиках расследования, либо оригинальные, которые оказались более или менее эффективными с точки зрения результатов следствия. Конечно, для обучения, повышения профессиональной квалификации имеют значение как положительные, так и отрицательные примеры, взятые из практики расследования преступлений. Однако создание криминалистического информационного банка данных с практической точки зрения предполагает собирание сведений о тех приемах, методах и средствах, которые, во-первых, оказались эффективными в процессе собирания доказательств, их исследования или использования и, во-вторых, не фигурируют в соответствующих криминалистических методиках в интерпретированном виде в качестве рекомендаций.

Таково возможное решение вопроса о пути накопления статистических данных в субъектном звене системы расследования как психологами, так и криминалистами.

Вторым функциональным структурным элементом системы расследования является следственная ситуация, но не цели и задачи, как иногда полагают. Следственная ситуация по отношению к совокупности уголовно-процессуальных задач, которые должны быть решены на данном этапе расследования, и тем более к тактическим задачам выполняет четко выраженную детерминирующую роль и уже по этой причине не может, с одной стороны, включать их в свое содержание, с другой - занимать в системе расследования после субъектного звена не второе, а какое-то другое место. Уголовно-процессуальные задачи, сформулированные в законе, являются определяющим фактором по отношению ко всему предварительному расследованию, ко всей частной криминалистической методике. Однако они не влияют и не могут влиять на содержание следственной ситуации. Наоборот, следственная ситуация определяет, какие уголовно-процессуальные задачи с точки зрения тактики расследования должны быть решены в первую очередь, а какие - во вторую.

Следственная ситуация, как установлено, состоит из четырех элементов: психологического, информационного, процессуально-тактического, организационно-технического и материального характера. Все эти элементы субъект расследования подвергает криминалистическому анализу на основе результатов обобщения криминальной практики и практики доказывания, а при их отсутствии по тем или иным причинам - на основе личного профессионального опыта, того объема и уровня знаний, умений и навыков, которыми он обладает в данное время. С учетом результатов криминалистического анализа следственной ситуации субъект расследования принимает соответствующие тактические решения, реализация которых позволяет пополнить его знания об обстоятельствах расследуемого события и продвинуть следствие вперед на пути к решению задач уголовного судопроизводства. В связи с этим заслуживает внимания попытка ученых определить содержание исходной следственной ситуации по уголовному делу на основе "матрицы-определителя" (модели типичной исходной следственной ситуации), выполненной в виде карты и заполняемой путем подчеркивания отдельных ее позиций <151>.

--------------------------------

<151> См.: Кондрахин С.А. Исходные следственные ситуации по делам о кражах личного имущества граждан и криминалистические методы их разрешения: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1994. С. 17, 18.

Основываясь на изложенных выше представлениях о данном структурном элементе системы расследования, необходимо определить: 1) относительно каких факторов, влияющих на формирование следственной ситуации, необходимо осуществлять накопление статистической информации; 2) в каких целях и в какой форме эта информация может быть использована при оптимизации функционирования системы расследования. Но, прежде чем говорить об этом, важно уяснить понятие следственной ситуации.

Следственная ситуация - это реальная обстановка, в которой протекает процесс доказывания, а не ее информационная модель, это не информация о ее источниках, а сами источники информации, конкретные ее носители с их количественными и качественными характеристиками <152>.

--------------------------------

<152> См.: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 91, 92.

Выше отмечено, что следственная ситуация является объектом тактического воздействия, исходящего от субъекта расследования. Поэтому воздействовать можно не на информацию, а на источники ее получения, к которым относятся конкретные физические лица, материальная обстановка места происшествия, документы и другие объекты, отразившие различные элементы расследуемого события (или отразившиеся в них) и в силу этого являющиеся носителями криминалистически значимой информации или искомыми объектами <153>. Воздействуя на эти объекты во времени и пространстве путем реализации тактических решений, субъект расследования извлекает из окружающей среды доказательственную и ориентирующую информацию об обстоятельствах преступления и его участниках. В целях создания необходимых условий для оптимального протекания этого процесса субъект расследования при выработке тактического решения учитывает различного рода имеющиеся или возможные в будущем помехи: например, противодействие следствию со стороны лиц, заинтересованных в исходе дела, невозможность изолировать друг от друга проходящих по делу лиц, провести конкретное следственное действие и т.п. Эти и подобные им факторы создают на данный момент обстановку расследования. И в этой части следственная ситуация является объектом воздействия со стороны субъекта расследования. Противодействие следствию может быть предупреждено путем применения к подозреваемому, обвиняемому соответствующей меры пресечения. Проведению конкретного следственного действия могут предшествовать организационные меры, направленные на создание необходимых условий, обеспечивающих получение достоверной доказательственной информации и т.п., т.е. лицо, производящее расследование, воздействует на объекты живой и неживой природы. Поэтому можно считать, что следственная ситуация - это управляемая категория, поддающаяся целенаправленному изменению <154>.

--------------------------------

<153> См.: Кертэс И., Самыгин Л.Д. Поиск источников криминалистической информации // Криминалистика социалистических стран. М., 1986. С. 448.

<154> См.: Лузгин И.М. Развитие методики расследования отдельных видов преступлений // Правоведение. 1977. N 2. С. 64, 65.

Данные рассуждения убеждают в том, что доказательственная и ориентирующаяся информация, которая находится в распоряжении следователя и характеризует состояние самого расследования по делу, т.е. результативную сторону процесса доказывания, не является и не может являться объектом тактического воздействия, хотя и выступает компонентом следственной ситуации. В этом контексте следственная ситуация как объект тактического воздействия носит по отношению к результатам процесса расследования (но не к самому этому процессу как к системе деятельности) исключительно внешний характер <155>. Поэтому напрасно отдельные авторы пытаются доказать обратное <156>.

--------------------------------

<155> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 92.

<156> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 43, 44.

После этих рассуждений относительно понятия следственной ситуации определим базовые элементы, по которым возможна типизация криминалистически значимой информации.

В криминалистической науке уже стало аксиомой сложившееся мнение о том, что следственные ситуации, обусловливающие тактику расследования, могут быть использованы в криминалистической методике при условии, если они будут типизированы, т.е. представлены в обобщенном виде, "ибо конкретные частные методики рассчитаны именно на типичные следственные ситуации, подобно тому, как они учитывают типичные следственные версии, содержат типичную последовательность следственных действий и т.п." <157>.

--------------------------------

<157> Белкин Р.С. Указ. соч. С. 95.

В связи с этим важно уяснить, возможна ли полная типизация следственных ситуаций по всему их многокомпонентному составу или же в качестве объекта типизации может быть назван лишь один из их компонентов - "наличие информации о событии и его участниках" <158>. Ответ на этот вопрос сводится к следующим положениям.

--------------------------------

<158> Белкин Р.С. Указ. соч. С. 96.

Основным объектом типизации является наличие информации об отдельных обстоятельствах преступления и преступнике на момент начала расследования и на последующем его этапе. При этом нужно добавить, что типизация по этому элементу следственной ситуации осуществляется в интересах построения частных криминалистических методик, придания им определенной структуры. Если же рассмотреть эту проблему с точки зрения разработки (а не только построения) частных методик расследования, определения их содержания, то нельзя не оценить значения типизации следственных ситуаций и по другим элементам. Например, в качестве объекта типизации могут быть рассмотрены такие элементы, как возможность использования группового метода расследования. Ведь известно, что таких возможностей в процессе расследования может и не быть. И тогда субъект расследования, полагаясь только на собственные силы, принимает тактические решения, адекватные сложившейся ситуации. Тактические комбинации, рассчитанные на действия одного следователя, по содержанию, месту и времени их осуществления будут существенно отличаться от тактических комбинаций, рассчитанных на действия следственной группы. Полезны обобщенные данные и по такому элементу, как возможность изоляции друг от друга проходящих по делу лиц. Этот фактор играет заметную роль в формировании следственной ситуации. Игнорирование его при оценке сложившейся по делу обстановки и принятии тактических решений может привести к отрицательным последствиям. Подобные данные имеют, как правило, общий характер для расследования различных видов, групп или даже родов преступлений. Они могут быть учтены, например, при изложении общих вопросов расследования преступлений в криминалистической тактике. Но не учитывать их вовсе было бы неправильно. В этом плане криминалистику интересуют оригинальные решения, в частности организационно-технического и материального характера, существенно влияющие на улучшение состояния расследования по уголовному делу.

Итак, признавая принципиальную возможность типизации следственных ситуаций по отдельным их компонентам (но не во всей полноте их содержания) в целях как построения частных криминалистических методик, так и определения их содержания, следует определить совокупность таких компонентов как объектов типизации. Следственная ситуация слагается из компонентов психологического, информационного, процессуально-тактического, материального и организационно-технического характера <159>. Данная классификация может быть принята за основу при рассмотрении отдельных компонентов в целях определения возможности принятия их в качестве объектов типизации криминалистически значимой информации.

--------------------------------

<159> См.: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 94.

К компонентам психологического характера относятся: проявление психологических свойств следователя и лиц, проходящих по делу, результат конфликта между следователем и противостоящими ему лицами. О значении первого компонента в определении объектов типизации криминалистически значимой информации уже говорилось. Второй и третий компоненты при определении объектов типизации непременно должны быть учтены, но при одном важном условии: если они будут интегрированы в один компонент, а именно наличие противодействия следователю со стороны заинтересованных лиц. Результатом противодействия следствию всегда является конфликт между следователем, с одной стороны, и проходящими по делу лицами и их пособниками в сокрытии истины - с другой. Именно отношения соперничества и противодействия, складывающиеся между участниками процесса, результаты этих отношений лежат в основе ситуаций конфликтов различной длительности и остроты. Деление следственных ситуаций на конфликтные и бесконфликтные на основании данного психологического компонента имеет важное значение для формирования комплексов криминалистических частнометодических рекомендаций с точки зрения как их совокупности, так и содержания.

Противодействие следствию со стороны заинтересованных в исходе дела лиц может быть самым разнообразным как по форме, так и по содержанию. Оно может быть выражено в отказе подозреваемого дать показания либо в даче им ложных показаний, уничтожении следов преступления, сокрытии похищенного, подделке документов, искажающей содержание совершенной операции, психическом либо физическом воздействии на свидетелей, потерпевших и т.д. Во всех этих и других подобных случаях проявляется несовпадение интересов участников взаимодействия, наличие противоречий в целях, к достижению которых направлены их усилия на данном этапе расследования. Отдельные виды противодействия могут носить общий для различных видов преступлений характер (например, отказ от дачи показаний), другие - частный, только для одного вида преступлений или группы смежных преступлений (например, уничтожение документов, отражающих преступную деятельность расхитителей чужого имущества).

Обобщенные данные о форме и содержании противодействия следствию со стороны заинтересованных лиц при расследовании отдельных видов, групп, разновидностей преступлений имеет важное значение для разработки тактики их раскрытия.

Помимо конфликтных ситуаций при расследовании преступлений возможны бесконфликтные ситуации, характеризующиеся полным или частичным совпадением интересов следователя и проходящих по делу лиц. Такие ситуации характерны для случаев, когда преступник явился с повинной, преступление совершено по неосторожности и т.п. Разумеется, в бесконфликтной ситуации следователь применяет соответствующую тактику расследования, избирает линию поведения, которая способствует поддержанию и развитию благоприятной ситуации.

Типизация следственных ситуаций по психологическому компоненту необходима для построения частных криминалистических методик, определения тактики расследования.

При расследовании преступлений того или иного вида не исключено атипичное противодействие следствию, качественно отличное от ранее применявшегося. Оно определяет специфику ситуации, которая должна быть учтена при применении в конкретном акте расследования соответствующего комплекса криминалистических частнометодических рекомендаций. Специфические ситуации по психологическому компоненту, как, впрочем, и по другим компонентам, не имеют какого-либо значения для построения частных криминалистических методик. Однако их описание важно для регистрации криминалистически значимой информации. Информационные данные, характеризующие специфику ситуации, могут и должны быть учтены при определении тактики расследования в соответствующих частных криминалистических методиках.

Определяя наличие противодействия следствию в качестве объекта типизации криминалистически значимой информации, необходимо составить представление, хотя бы в общих чертах, о психологических факторах, которые формируют противодействие. В качестве таковых могут быть рассмотрены следующие: 1) связанные с субъектом преступления: совершение преступления единолично и группой; впервые и повторно; мужчинами и женщинами; взрослыми преступниками и несовершеннолетними; наличие особого отношения к непосредственному предмету посягательства и отсутствие такового; 2) связанные с объективной стороной преступления: в зависимости от способа сокрытия преступления (если оно не входит в качестве составной части в способ совершения преступления); 3) связанные с субъективной стороной преступления: совершение преступления предумышленно и по неосторожности; с заранее обдуманным намерением и внезапно возникшим умыслом.

Такой подход при определении системы факторов, связанных с противодействием следствию, согласуется с криминалистической классификацией преступлений. Данное согласование необходимо для того, чтобы иметь единые основания группировок как частных криминалистических методик, так и научно-эмпирических фактов как обоснований тех рекомендаций, которые составляют их содержание.

К группе факторов, формирующих информационный компонент следственной ситуации, относятся: 1) осведомленность следователя об обстоятельствах преступления, возможных доказательствах, возможностях их обнаружения и экспертного исследования, местах сокрытия искомого и др.; 2) осведомленность противостоящих следователю и иных проходящих по делу лиц, например, о степени информированности следователя и свидетелей об обнаруженных и необнаруженных доказательствах, о намерениях следователя и т.п.

Второй компонент следственной ситуации важно рассматривать через призму возможного противодействия следствию со стороны заинтересованных в исходе дела лиц. Он существенно влияет на содержание следственной ситуации и по этой причине должен учитываться при ее оценке совместно с психологическими факторами, формирующими противодействие следствию со стороны преступников и иных проходящих по делу лиц.

Осведомленность противостоящих следователю лиц выражает информационную основу такого противодействия. Ведь информированность преступника об обнаруженных и необнаруженных доказательствах, о намерении следователя и т.п. придает противодействию целенаправленный характер, определяет содержательную сторону конфликта между следователем и противодействующей стороной.

На этом основании можно сделать вывод: степень информированности преступника и других участников процесса о состоянии расследования по делу, намерениях следователя и т.п. должна учитываться при обобщении практики наряду с психологическими особенностями лиц, проходящих по делу. Именно в этом качестве данный информационный компонент играет важнейшую роль в типизации следственных ситуаций и делении их на конфликтные и бесконфликтные.

Что же касается первого информационного компонента, то один из его элементов, а именно наличие и характер имеющейся в распоряжении субъекта расследования информации о событии и его участниках, является, как отмечено выше, основным объектом обобщения практики в сфере доказывания и типизации следственных ситуаций в целях построения частных криминалистических методик. Однако использование этого элемента в указанном качестве предполагает обязательный учет осведомленности следователя об источниках доказательственной и ориентирующей информации об отдельных обстоятельствах расследуемого события.

Обобщение практики расследования преступлений той или иной категории по данному информационному компоненту дает возможность типизировать начальные и последующие следственные ситуации. Именно в этом качестве они используются при формировании комплексов криминалистических частнометодических рекомендаций.

Другие элементы информационного характера (осведомленность следователя о возможностях экспертного исследования объектов, интенсивность процессов исчезновения доказательственной информации и сила влияющих на эти процессы факторов и т.п.), хотя и определяют специфику следственной ситуации, однако не могут быть использованы в качестве объектов типизации криминалистически значимой информации, так как тактические комбинации, составляющие содержание частных криминалистических методик, во всех случаях должны быть рассчитаны на субъекта расследования, осведомленного о возможностях экспертного исследования вещественных доказательств, интенсивности процессов исчезновения доказательственной информации и т.д. Как уже отмечалось, не может быть частных криминалистических методик, рассчитанных на неподготовленного в профессиональном отношении следователя.

Третий компонент следственной ситуации (процессуального и тактического характера) формируют следующие факторы: состояние производства по делу, доказательства и их источники, возможность изоляции друг от друга проходящих по делу лиц и проведения конкретного следственного действия и т.п. Состояние производства по делу, доказательства и их источники, относящиеся к процессуальному элементу, являются наиважнейшими объектами обобщения практики, которые должны учитываться в органическом единстве с такими объектами типизации, как осведомленность следователя об обстоятельствах преступления, источниках получения доказательств и т.п.

Излагая характеристику типичной следственной ситуации в той или иной частной криминалистической методике, важно вести речь не только о характере и объеме типичной информации, находящейся в распоряжении следователя, но и о материалах уголовного дела, в которых она содержится.

Такой подход к обобщению эмпирического материала по данному интегрированному компоненту (информационного и одновременно процессуального характера) представляется правильным, перспективным.

Здесь уместно рассмотреть более подробно вопрос о периодизации процесса расследования, с которым связана проблема обобщения эмпирического материала по указанному выше информационно-процессуальному компоненту следственной ситуации.

Наиболее распространенным является деление процесса расследования на два этапа - начальный и последующий, ядро которых составляют следственные и розыскные действия и оперативно-розыскные мероприятия. При этом считается необходимым описание круга и особенностей тактики следственных и розыскных действий и их сочетания друг с другом и с оперативно-розыскными мероприятиями в типизированном виде. Выделение этих структурных элементов в частных криминалистических методиках обычно связывается с процессом расследования, направленным на собирание, исследование, оценку и использование доказательств для установления истины, но не с планированием расследования, охватывающим все процессуальные действия, в том числе и те, которые осуществляются на заключительном его этапе (уведомление участников уголовного процесса об окончании предварительного следствия и обеспечение их права ознакомиться с материалами уголовного дела, принятие решения по заявленным ходатайствам о дополнении следствия, проведение дополнительных следственных действий, принятие окончательного решения по делу) <160>.

--------------------------------

<160> См.: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 196.

В плане решения проблемы накопления эмпирического материала и его обобщения в целях выявления особенностей тактики, характерных для конкретных категорий уголовных дел, является вполне обоснованным выделение в структуре частных криминалистических методик двух указанных этапов (начального и последующего), а внутри каждого из них соответствующего разнообразия типичных следственных ситуаций.

Предложение выделить в процессе расследования подготовительный <161> и заключительный <162> этапы согласуется с соответствующими стадиями уголовного процесса (возбуждение уголовного дела и окончание предварительного следствия), и, конечно, они могут быть выделены в процессуальной деятельности следователя в качестве самостоятельных структурных элементов. Однако проблему обобщения эмпирического материала по упомянутому выше информационно-процессуальному компоненту следственной ситуации правомерно связывать с начальным и последующим этапами процесса расследования, в отношении которых только и может идти речь о тактике следственных действий.

--------------------------------

<161> См.: Самыгин Л.Д. Расследование преступлений как система деятельности. М., 1989. С. 33, 35, 39, 40.

<162> См.: Там же; Возгрин И.А. О структуре методики расследования отдельных видов преступлений // Вопросы теории и практики борьбы с преступностью. Л., 1974. С. 82.

Тот факт, что содержание заключительного этапа могут составлять проводимые по той или иной причине дополнительные и повторные следственные действия <163>, еще не дает достаточных оснований для выделения этого этапа в структуре частных методик расследования в качестве самостоятельного раздела. Дело в том, что условия для проведения этих действий на данном этапе мало чем отличаются от условий осуществления подобных действий на последующем этапе расследования. Это обстоятельство в значительной степени исключает возможность описать специфику типичного круга последовательности и тактики следственных действий, осуществляемых после принятия решения об окончании предварительного следствия.

--------------------------------

<163> См.: Бахин В.П., Быков В.М., Макаров Н.Л. О тактике повторного следствия // Сибирские юридические записки. Иркутск-Омск, 1974. Вып. 4. С. 182 - 190.

Разумеется, повторное и дополнительное следствие по уголовному делу требует планирования. И только в этом смысле (но не в плане построения частных криминалистических методик) может идти речь о выделении заключительного этапа расследования. "Его содержание с тактической и методической сторон вполне охватывается таким структурным элементом, как последующие следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия" <164>.

--------------------------------

<164> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1988. С. 241.

Нет достаточных оснований для выделения в структуре частных методик расследования и подготовительного этапа. Криминалистика, как известно, имеет своей задачей разработку тактики следственных действий, а не "проверочных" (например, получение объяснений, истребование документов и других материалов), осуществляемых на стадии возбуждения уголовного дела. Использование же некоторых тактических приемов допроса при получении объяснений, способов выявления подделок при осмотре документов и т.д., что является вполне допустимым, не связано с получением, исследованием, оценкой и использованием доказательств и по этой причине лежит за пределами криминалистической науки.

Что же касается факта проведения осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела, то он согласно уголовно-процессуальному закону является (при наличии оснований) исходным моментом начала расследования одновременно с моментом принятия дела к производству предварительного следствия. Рекомендации по рассмотрению первичных материалов и возбуждению уголовного дела должны относиться к науке уголовного процесса, а не к методике расследования и не к криминалистике вообще.

В соответствии с УПК РФ кроме осмотра места происшествия до возбуждения уголовного дела можно произвести лишь самые простые действия - истребовать необходимые материалы и получить объяснения. Поэтому в криминалистической методике "нет необходимости дублировать процессуальные вопросы, не относящиеся к тому, как именно нужно организовать и осуществить расследование" <165>.

--------------------------------

<165> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 194.

Частная криминалистическая методика не должна содержать и раздела о выявлении причин и условий, способствующих совершению преступления, и принятии мер к их устранению. Профилактическая работа - это задача последующего этапа расследования, тех следственных и иных действий, с помощью которых такие причины и условия устанавливаются.

Итак, деление процесса расследования на два этапа (начальный и последующий) имеет существенное значение для типизации следственных ситуаций по их информационно-процессуальному компоненту. При этом в основе периодизации процесса расследования лежат условия и специфика проводимых на конкретном его этапе действий, а не состояние производства по делу и процессуальные решения. В связи с этим актуальным является вопрос об окончании начального этапа расследования. Данный этап, как свидетельствует практика, далеко не всегда заканчивается предъявлением обвинения. Случается, что привлечение в качестве обвиняемого осуществляется и в середине, и в конце начального этапа, а задача раскрытия преступления может решаться как на начальной, так и на последующей стадиях расследования <166>. Поэтому нельзя связывать раскрытие преступления с каким-то определенным процессуальным моментом, нужно соотносить раскрытие преступления с процессом перехода от незнания к знанию вероятному <167>.

--------------------------------

<166> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 238 - 240.

<167> См.: Бердичевский Ф.Ю. О предмете и понятийном аппарате криминалистики // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1976. Вып. 24. С. 131 - 149.

Таким образом, основанием разграничения этапов предварительного следствия по содержанию являются существенные различия между комплексами следственных и иных действий, предназначенных для решения определенных уголовно-процессуальных и криминалистических задач. Такие различия детерминируются определенными факторами, к которым относятся следующие:

1) отсутствие либо наличие исходной (на момент начала расследования) информации о событии преступления и лицах, виновных в его совершении;

2) отсутствие либо наличие информации о виновном лице и характере события на момент окончания осуществления первоначального комплекса криминалистических частнометодических рекомендаций.

Действие этих факторов предопределяет взаимосвязанную систему действий, объединенных единством задач, условиями расследования, спецификой криминалистических приемов и характеризующих содержание конкретного акта расследования <168>. В соответствии с этим и следует классифицировать следственные ситуации по информационно-процессуальному их компоненту на начальные и последующие.

--------------------------------

<168> См.: Лузгин И.М. Методические проблемы расследования. М., 1973. С. 86.

При решении проблемы ретроспективного криминалистического анализа процесса расследования преступлений по данному компоненту следственной ситуации важно учитывать представления криминалистической науки не только о периодизации этапов предварительного следствия и классификации следственных ситуаций, но и о направлениях обобщения криминалистических частнометодических рекомендаций, к которым относятся: 1) совершенствование существующих и создание новых частных криминалистических методик, для которых характерна традиционная структура; 2) создание комплексов научно-практических рекомендаций большей степени общности, охватывающих несколько видов и даже родов преступных посягательств, совершаемых в специальных условиях места, времени либо совершаемых лицами, характеризуемыми тем или иным общим для них отличительным признаком <169>.

--------------------------------

<169> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 199, 200.

В связи с этим следует отметить, что приведенные выше положения относительно вопроса накопления криминалистически значимой информации по информационно-процессуальному компоненту следственной ситуации не утрачивают своего значения с признанием наличия необходимости развития второго направления обобщения криминалистических частнометодических рекомендаций. Это направление будет развиваться в соответствии с развитием представлений криминалистической науки о классификации преступлений, не затрагивая самой сущности принципа ретроспективного криминалистического анализа деятельности по расследованию преступлений в целях получения научно-практических обоснований нетрадиционных по структуре и содержанию частных криминалистических методик.

В качестве объектов типизации эмпирического материала при изучении практики расследования могут быть рассмотрены и такие факторы, как возможность изоляции друг от друга проходящих по делу лиц, проведения конкретного следственного действия. Данные факторы существенно влияют на содержание следственной ситуации, которая, в свою очередь, детерминирует выбор тактической цели и средств тактического воздействия на нее. Это обстоятельство дает основание для включения названных выше факторов в систему объектов типизации информационных данных, имеющих определенное значение для совершенствования существующих и разработки новых тактических комбинаций.

Аналогичное значение следует придавать и таким факторам, формирующим компонент материального и организационно-технического характера следственной ситуации, как наличие коммуникаций между дежурной частью и следственно-оперативной группой, наличие средств передачи информации из учетных аппаратов органов внутренних дел, возможность мобильного маневрирования наличными средствами и т.д.

Третьим структурным элементом системы расследования являются цели и задачи расследования. В целях выявления наличия либо отсутствия возможности накопления криминалистически значимых статистических данных в этом звене системы расследования следует рассмотреть вопросы о соотношении цели и задачи расследования, уголовно-процессуальных и тактико-криминалистических задач. При решении этих вопросов важно исходить из следующих положений: 1) разграничение цели и задачи расследования возможно только в рамках конкретной системы деятельности; 2) цели и задачи - это реально достижимые результаты деятельности; 3) цель расследования состоит в установлении истины по всем обстоятельствам предмета доказывания и привлечении на этой основе всех виновных лиц в качестве обвиняемого, возмещении вреда, проведении профилактической работы и обеспечении правосудия (принятие мер, исключающих уклонение обвиняемого от следствия и суда, а также обеспечивающих гражданский иск в уголовном деле); 4) задачи расследования решаются для достижения его цели; цель - это результат решения предшествующих задач на отдельных этапах расследования; 5) главные задачи отдельных этапов расследования являются целями деятельности, достигаемыми решением ряда задач меньшего масштаба <170>.

--------------------------------

<170> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 26 - 39; Антипов В.П. Задачи расследования и системы типичных версий. М.: ГВП, 1979, С. 8 - 10; Чурилов С.Н. Криминалистическая тактика и научная организация работы следователя. М.: Воен. ин-т, 1989. С. 146, 147.

Данная позиция по вопросу разграничения цели и задачи расследования является продуктивной. С учетом того что отдельные задачи следствия могут быть представлены как цели, можно говорить о "дереве" целей, которое состоит из конечной цели (цели расследования) и составляющих ее подчиненных целей <171>. Однако нельзя включить цель в качестве составной части в задачу ее достижения. Конечная цель расследования и совокупность подчиненных ей целей установлены уголовно-процессуальным законом и являются для следователя детерминирующим фактором в процессе доказывания по тому или иному уголовному делу. Такую же роль они играют и при разработке частных криминалистических методик. Все содержащиеся в частных методиках практические рекомендации подчинены достижению этих целей при их применении в процессе расследования преступлений. Что же касается задач, решаемых на определенном этапе расследования для достижения общей или частной его цели, то среди них нужно различать уголовно-процессуальные и криминалистические. К первым относятся, например, раскрытие преступления (в криминалистическом смысле - установление характера события, основных его участников и обстоятельств), изобличение лица в совершении преступления, разъяснение участникам процесса их прав, установление обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Такого рода задачи содержатся в законе в виде предписаний субъекту расследования и являются обязательными для него.

--------------------------------

<171> См.: Корноухов В.Е. Комплексное судебно-экспертное исследование свойств человека. Красноярск, 1982. С. 7 - 9.

Очередность решения уголовно-процессуальных задач, составляющих процедуру расследования, также регламентирована законом. Так, задача по привлечению лица в качестве обвиняемого решается после выполнения задачи по собиранию доказательств, достаточных для предъявления обвинения; задача по ознакомлению потерпевшего, гражданского истца и гражданского ответчика с материалами уголовного дела осуществляются после выполнения задачи по собиранию доказательств, достаточных для составления обвинительного заключения, и т.д. С учетом этих требований закона криминалистическая наука также решает вопрос, какие уголовно-процессуальные задачи выполняются на начальном этапе, а какие - на последующем. Например, планирование расследования по уголовному делу на начальном этапе посвящается установлению характера события, его участников и основных обстоятельств, обнаружению и задержанию преступника. Планирование на последующем этапе расследования осуществляется для решения задач по собиранию недостающих доказательств относительно отдельных обстоятельств, подлежащих доказыванию, изобличению виновных лиц, возмещению причиненного преступлением материального ущерба, обеспечению гражданского иска, явки обвиняемого по вызову следователя и в суд. Рекомендации криминалистики об очередности решения уголовно-процессуальных задач, основанные на законе, результатах познания практики доказывания и логики, в современном виде вполне отвечают потребностям следственной практики и учитываются при разработке частных криминалистических методик. По этой причине дополнительного специального изучения и обобщения практики по данному вопросу уже не требуется. В этом плане совершенно иного решения требуют тактико-криминалистические задачи.

В логической структуре принятия тактического решения по делу тактико-криминалистические задачи не находятся в одном и том же структурном звене с уголовно-процессуальными задачами. Они занимают в ней самостоятельное место между простой совокупностью следственных и иных действий, не объединенных тактической целью, и их сочетанием - тактическими комбинациями. По этой причине о возможности накопления статистической информации относительно тактико-криминалистических целей и задач пойдет ниже. Здесь же мы ограничимся лишь несколькими замечаниями.

Во-первых, следует отметить, что в криминалистической науке все еще нет четких представлений о классификации и сущности криминалистических задач, решаемых при расследовании преступлений. Например, такие задачи, как раскрытие преступления, изобличение виновных, реабилитация невиновных и ограждение их от необоснованного обвинения, всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, обеспечение возмещения ущерба, разрешение дела на заключительном этапе расследования, фиксирование доказательства, удостоверение в личности вызванного на допрос свидетеля, выяснение взаимоотношений участников очной ставки <172>, закреплены в уголовно-процессуальном законе, носят сугубо процессуальный характер, и называть их одновременно криминалистическими на том основании, что они должны быть решены при расследовании преступлений, нецелесообразно. Криминалистическими задачами следует считать те задачи, решение которых обеспечивает выполнение уголовно-процессуальных задач, соблюдение общей процедуры расследования и достижение конечной его цели. К криминалистическим задачам можно отнести, например: на стратегическом уровне - анализ и оценку следственной ситуации, построение следственных версий, планирование расследования и т.п.; на технологическом уровне - установление траектории полета пули, отождествление оружия по следам на стреляной гильзе, прочтение выцветшего текста, выявление невидимых следов рук и т.п. <173>.

--------------------------------

<172> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 40, 41.

<173> См.: Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 40, 41.

Перечисленные положения являются криминалистическими задачами, которые приходится решать субъекту расследования, однако их нельзя считать тактическими, и в отличие от последних они не могут выступать в роли организатора эмпирического материала.

Одним из направлений выработки правильной, внутренне непротиворечивой классификации криминалистических задач является создание научно обоснованного представления о сущности такого рода задач. Нельзя, например, определять криминалистическую задачу "как ситуацию криминально-правового характера" <174>. Совершенно очевидно, что криминалистические задачи и следственные ситуации - это структурные звенья, выполняющие разные функциональные нагрузки в системе расследования. Задачи криминалистического характера формируются субъектом расследования, исходя из содержания сложившейся ситуации, и уже по одной только этой причине не могут являться составной частью последней и тем более ее содержанием.

--------------------------------

<174> См.: Полевой Н.С. Криминалистическая кибернетика. М., 1982. С. 120.

Задача вообще - "это осознанное и сформулированное человеком противоречие между целью выполняемой им функции, с одной стороны, и реальными возможностями ее достижения в условиях конкретной ситуации, с другой стороны, приводящее к выбору одного из вариантов действия" <175>.

--------------------------------

<175> Самыгин Л.Д. Указ. соч. С. 42.

Продуктивность данного определения заключается в том, что в нем содержится указание на связь между ситуацией и целью предстоящей деятельности на конкретном этапе расследования, которая и является задачей.

Следующим структурным звеном в системе расследования являются следственные версии. Функциональная роль версии в системе расследования исключительно велика. Версия - это основание принятия тактического решения по делу. С точки зрения логической природы версии, логических правил ее построения и выведения из нее следствий она является средством установления истины. Выдвижение и проверка версий как логический процесс составляет один из наиболее существенных элементов всего процесса доказывания. Структурная принадлежность версии к логической системе расследования совершенно очевидна. В функциональном плане версия логически определяет направление всего процесса расследования, служит логическим обоснованием программы действий следователя. Игнорирование данного структурного элемента исследуемой системы неизбежно делает невозможным индивидуализацию предмета расследования, определение перечня источников фактических данных, круга вопросов, подлежащих установлению, и составление программы расследования. Ни одно структурное звено, находящееся в системе расследования после уголовно-процессуальных задач и целей, не функционирует в отрыве от следственной версии и не может быть объяснено изолированно от нее ни гносеологически, ни функционально. Без этого звена утрачивается целостность системы расследования.

Признавая структурную принадлежность следственной версии к системе расследования, следует отметить, что относительно данного функционального звена не может быть накопления криминалистически значимых статистических данных. Данное положение основывается на том, что выдвижение версий осуществляется исходя из содержания информационного компонента сложившейся по делу следственной ситуации на основе криминалистической характеристики механизмов сходных преступлений. Последняя как категория криминалистической науки относится только к криминальной сфере. Следственная же ситуация как категория науки относится к системе расследования. Относительно этих двух категорий следственная версия как предположение, объясняющее отдельные факты или событие в целом, является результатом оценки и криминалистического анализа следственной ситуации, матрицирования ее на основе криминалистической характеристики механизмов определенного вида преступлений. В частных криминалистических методиках как комплексах криминалистических рекомендаций, рассчитанных на типичные ситуации, следственные версии применительно к процессу доказывания по делу выполняют логическую, содержательную и функциональную роль в виде типичных версий.

Таким образом, можно сделать вывод: накопление криминалистически значимой информации должно осуществляться относительно только тех объектов, которые участвуют в акте матрицирования в целях поиска типичных предположительных объяснений отдельных фактов или события в целом. Такими объектами являются соответствующие структурные элементы криминалистической характеристики механизмов сходных преступлений и следственные ситуации. Наличие в процессе доказывания индивидуальных черт оцениваемой следственной ситуации, не охватываемых соответствующим типом ситуации, предполагает конкретизацию типичных версий. Однако это обстоятельство не влияет на изложенное здесь решение по данному вопросу, оно должно учитываться лишь при накоплении криминалистически значимой информации относительно информационно-процессуального компонента следственной ситуации.

Аналогично решается вопрос о возможности накопления эмпирического материала относительно следствий, выводимых из версий. Без этого элемента не может быть единой, неразрывно связанной системы расследования. Следствия, выведенные из версий, - это гипотетическая система необходимых аргументов объяснения наличных фактических данных, характеризующих сложившуюся по делу следственную ситуацию <176>. К следствиям, выводимым из версий, относятся вероятно существующие связанные с преступным событием следы, а также объекты - носители этих следов. Выдвижение версии как объяснения наличной информации по делу логически предполагает выведение из нее указанного рода следствий. В противном случае целостность системы расследования существенно ослабевает, проверка выдвинутой версии неизбежно приобретает бессистемный характер и может стать невозможной.

--------------------------------

<176> См.: Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. М., 1978. Т. 2. С. 285.

Отмечая важную роль "следствий из версий" в функционировании системы расследования, следует одновременно подчеркнуть, что вероятностное представление о них составляется при реализации метода дедукции на основе криминалистической характеристики механизма аналогичных преступлений. Данные представления имеют целью установление в процессе доказывания по делу единичных причинно-следственных связей. Последние же являются единицей исходной эмпирической информации для обобщения и выявления закономерных связей (общих причин и общих следствий), составляющих определенную часть содержания криминалистической характеристики механизма данного вида преступлений.

Поэтому можно сделать вывод: накопление эмпирического материала относительно "следствий из версий" должно осуществляться в рамках познания криминальной сферы, но не сферы доказывания.

Представляет значительный интерес рассмотрение аналогичного вопроса относительно предмета расследования, составляющего содержание цели доказывания, - установление истины по делу. Предмет расследования по своей практической значимости и, следовательно, актуальности занимает в рассматриваемой системе одно из важнейших мест, хотя и не в качестве самостоятельного структурного элемента. Это объясняется тем значением, которое имеет предмет расследования в процессе доказывания, той ролью, которую он играет при определении содержания цели и задач расследования, при выборе методов и средств собирания доказательств.

Проблема предмета расследования неоднопланова. Науку интересует ее криминалистический аспект, но полнота его рассмотрения требует хотя бы краткого освещения процессуального аспекта и получения ответов на вопросы: 1) чем вызвана необходимость введения в криминалистическую науку термина "предмет расследования" и 2) тождествен ли он уголовно-процессуальному термину "предмет доказывания".

В процессуальной и криминалистической литературе нет четких ответов на эти вопросы. В уголовно-процессуальной науке вообще не упоминается о предмете расследования. Речь идет лишь о предмете доказывания. Причем до последнего времени он рассматривался в основном без детального освещения криминалистического аспекта.

В уголовно-процессуальной науке под предметом доказывания по уголовному делу понимается совокупность фактических обстоятельств дела, установление которых необходимо для правильного его разрешения <177>. В основе определения предмета доказывания по уголовному делу лежат нормы материального уголовного права, уголовно-процессуального закона и конкретные обстоятельства дела. В предмет доказывания по уголовному делу входят обстоятельства, указанные в ст. 73 УПК РФ, т.е.: 1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступлением; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 7) обстоятельства, которые могут повлечь освобождение от уголовной ответственности и наказания; 8) обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, и др.

--------------------------------

<177> См.: Кобликов А.С. Доказательства в советском уголовном процессе // Советский уголовный процесс: В 2 кн. М., 1982. Кн. 1. С. 113.

Для правильной квалификации деяния по уголовному закону, индивидуализации наказания, обеспечения интересов потерпевших перечисленные выше обстоятельства конкретизируются на основании диспозиции соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса, по признакам которой ведется уголовное дело, и соответствующих статей Общей части уголовного закона.

Очерченный таким образом круг обстоятельств является конечной целью доказывания по любому уголовному делу. По мнению А.С. Кобликова, в предмет доказывания помимо обстоятельств, установление которых является конечной целью доказывания, включаются промежуточные (доказательственные) факты. Например, по делам об убийстве такими фактами могут быть: нахождение обвиняемого вблизи места убийства непосредственно перед его совершением; угроза убийством, высказанная им в адрес потерпевшего незадолго до преступления; обнаружение в жилище обвиняемого оружия, которым совершено убийство, и т.п. С помощью таких доказательственных фактов устанавливаются обстоятельства, имеющие уголовно-правовое значение. В предмет доказывания им включены также вспомогательные факты, установление которых необходимо в интересах правильной оценки доказательств. К таким фактам отнесены: характер взаимоотношений свидетеля с обвиняемым и потерпевшим; наличие у свидетелей физических или психических недостатков, препятствующих правильному восприятию ими тех или иных явлений, и т.п.

Доказательственные и вспомогательные факты включены в предмет доказывания в качестве обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу, на том основании, что сами они нуждаются в доказывании. При этом факты объективной реальности, о которых идет речь, и доказательства (фактические данные, информация о тех или иных обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу) - не одно и то же. Сами эти факты не могут быть познаны иначе, как путем доказывания, с помощью доказательств. "Доказательства - это не сами факты объективной действительности, подлежащие установлению по делу, а сведения об этих фактах, информация о них, их отображения" <178>. "Понимание доказательств как фактов объективной реальности не соответствует закону и практике органов расследования и суда" <179>. Доказательство (любые фактические данные), как всякая вообще информация, имеет содержание и форму. Его содержание - фактические данные об обстоятельствах, входящих в предмет доказывания, форма - источник сведений об этих обстоятельствах <180>.

--------------------------------

<178> Кобликов А.С. Указ. соч. С. 122.

<179> Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 223.

<180> См.: Кобликов А.С. Указ. соч. С. 124.

При всей стройности данной концепции предмета доказывания все же возникает естественный вопрос: каким образом определить ту совокупность доказательственных и вспомогательных фактов, которые должны быть доказаны в целях установления истины и правильного разрешения дела по существу. Ведь материальный и процессуальный законы указывают только на те обстоятельства, которые должны быть доказаны в конечном счете. К сожалению, удовлетворительного ответа на этот важный вопрос нет ни в уголовно-процессуальной науке, ни в криминалистической. Указание в процессуальной литературе на то, что конкретные обстоятельства дела лежат в основе определения индивидуального предмета доказывания наряду с нормами уголовного и процессуального законов, не решает эту проблему. Невозможно представить, как могут конкретные обстоятельства дела играть данную роль, если многие из них на момент начала расследования следователю вообще не известны и подлежат установлению! Очевидно, для их установления нужны соответствующие предпосылки. Такой предпосылкой является видовой (частный) предмет расследования, в котором доказательственные и вспомогательные факты представлены в обобщенном виде как результат познания следственной и судебной практики. Это положение подтверждается следующими высказываниями в работах отечественных и зарубежных авторов: на основе изучения судебной и следственной практики в каждой методике содержатся указания на обстоятельства, подлежащие установлению в процессе расследования, круг которых определяется с учетом особенностей способов совершения преступления <181>; в качестве основы определения и систематизации круга обстоятельств, устанавливаемых по конкретному уголовному делу, выступают типовые модели обстоятельств по уголовным делам. При наполнении их конкретным содержанием используются собранные по делу данные <182>.

--------------------------------

<181> См.: Зуйков Г.Г., Мусил Я. Изучение способа совершения преступления // Криминалистика социалистических стран. М., 1986. С. 186.

<182> См.: Образцов В.А. Криминалистика как область научного знания // Криминалистическое обеспечение предварительного расследования. М., 1992. С. 38.

Далее рассмотрим вопрос о той закономерности, которая управляет процессом формирования предмета расследования в криминалистическом аспекте. В этом процессе в качестве причины выступает криминалистическая характеристика механизма конкретного вида преступления. Такое ее значение определяется тем, что в ней в обобщенном виде представлены способы совершения преступлений и возникающие в окружающей среде следы (факты), которые с точки зрения процесса доказывания являются доказательственными фактами. Например, следы отложения копоти и порошинок несгоревшего пороха в области пулевой пробоины на той или иной преграде - это факты, а фактические данные о них - доказательства, которые указывают на вид и даже на марку примененного огнестрельного оружия, дистанцию выстрела, направление полета пули и т.д. (обстоятельства, имеющие значение для дела). Это есть не что иное, как информационная основа для познания определенных причинно-следственных связей между фактическими данными, полученными из определенных источников, и обстоятельствами, от которых зависит правильное разрешение дела. В массовом виде единичные доказательственные факты вследствие их разнообразия могут коррелировать, приобретать вероятностно-статистический характер.

Таким образом, открываются реальные возможности разработки частных предметов расследования, в которых будут представлены также доказательственные и вспомогательные факты, в основе которых лежат, с одной стороны, криминалистические характеристики механизма сходных преступлений, с другой - положения теории доказательственного права и криминалистики, регулирующие соответственно процесс и технологию собирания и оценки доказательств.

В связи с этим необходимо выяснить, каким образом криминалистическая характеристика механизма аналогичных преступлений выполняет указанную выше роль по отношению к предмету расследования. Нет сомнения в том, что типичные следствия, выведенные из типичных версий на основе криминалистической характеристики, есть логическая и содержательная предпосылка к определению частного предмета расследования в его криминалистическом аспекте. Следствия, выведенные из совокупности типичных версий о характере события и отдельных связанных с ним обстоятельствах, - это взятые в массовом виде следы-отражения механизма сходных преступлений в окружающей среде, их комплексы и объекты-носители. Фактические данные о них (доказательства) как результаты их собирания и оценки - это тоже следствия, но выведенные из версий на основе соответствующих положений теории доказательств и закономерностей информационно-познавательной деятельности, изучаемых криминалистикой.

На основании данных рассуждений можно заключить, что полное представление о предмете расследования может быть составлено только по окончании акта выведения из версий следствий. В частной криминалистической методике процесс определения видового предмета расследования протекает на типовом уровне, а по конкретному уголовному делу - на индивидуальном. При этом в данном логическом акте выполняют свою функциональную роль как общие версии, так и частные. При выведении следствий из общих версий следователь исходит из криминалистических характеристик механизмов определенных видов преступлений. Так, при обнаружении на проезжей части дороги трупа человека с признаками автотранспортных повреждений (уплощение груди от прокатывания по ней автомобильных колес, характерные для переезда переломы костей и т.д.) и отсутствие сведений о свидетелях-очевидцах следователь принимает к проверке в числе других версий версию об убийстве, инсценированном под дорожно-транспортное происшествие, и пользуется криминалистическими характеристиками механизма автотранспортных происшествий и убийств, инсценированных под такое событие. На их основе выводятся из версий следствия. Так, к следствиям, вытекающим из версии об убийстве, инсценированном под автопроисшествие, относятся, в частности, такие, как отсутствие следов обуви потерпевшего на асфальте, обочине и откосах дороги, на идущей вдоль тропинке; наличие следов волочения тела в сторону места происшествия, дорожки следов, ведущей к месту обнаружения трупа, которые не могли быть оставлены обувью потерпевшего, посмертных автомобильных травм на теле погибшего.

Если исходить из версии о наезде на идущего или стоящего человека, совершенном вследствие нарушения правил дорожного движения, то к доказательствам, подтверждающим ее, относятся, в частности, такие, как наличие следов торможения автомобиля, переломов костей от удара бампера, кусочков грязи, отвалившихся из-под крыльев в момент наезда на человека, следов скольжения на подошвах и каблуках обуви потерпевшего. Данные факты устанавливаются в процессе доказывания путем осуществления соответствующих следственных действий (следственного осмотра, назначения судебных экспертиз, допроса свидетелей и т.д.).

Здесь преднамеренно названо достаточное количество следствий, вытекающих из версий о характере события, чтобы подчеркнуть мысль о том, что фактические данные (доказательства) как "аргумент в логическом выводе" могут быть оценены как доказательственные факты. Ведь сам факт существования следа, являющегося следствием действия причины, нуждается в доказывании путем получения сведений из определенных источников (свидетелей-очевидцев, документов, предметов, заключений экспертиз и т.д.). При этом в процессе доказывания факта наличия того или иного следа используются вспомогательные факты. Например, факт отсутствия у свидетеля-очевидца физических или психических недостатков, препятствующих правильному восприятию тех или иных событий, явлений, запоминанию полученной информации и ее воспроизведению; факт наличия сведений о том, что обувью, которой оставлен след на месте происшествия, никто, кроме подозреваемого, не пользовался в установленное время совершения преступления.

С учетом данных положений является ошибочным распространенное мнение о том, что фактические данные существуют независимо от сознания лиц, осуществляющих доказывание, аккумулируясь в памяти других людей (обвиняемого, подозреваемого, свидетеля) или фиксируясь в той или иной форме в виде следов преступления на предметах, в документах <183>. В окружающей среде (в памяти людей, на предметах, в документах и т.д.) объективно, независимо от сознания и воли субъекта расследования, существуют лишь материальные источники фактических данных, но не сами фактические данные, которые становятся достоянием следователя не сами по себе, а в результате его целенаправленных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом.

--------------------------------

<183> См., например: Дорохов В.Я. Понятие доказательства // Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С. 197.

Изложенное выше убеждает в том, что обобщенные данные, содержащиеся в криминалистических характеристиках механизмов преступлений, имеют значение не только для разработки систем типичных версий и вытекающих из них следствий, но и для определения соответствующего круга типичных доказательственных фактов.

В связи с изложенным необходимо ответить и на такой вопрос: все ли обстоятельства предмета расследования равноценны или их можно подразделить на главные и второстепенные? При ответе на этот вопрос следует исходить из того, что выделение в предмете расследования систем фактов (обстоятельств, подлежащих доказыванию в конечном счете, и доказательственных фактов) необходимо с той целью, чтобы подчеркнуть - одна из них ("главный факт") является непосредственной базой для применения норм уголовного, гражданского и уголовно-процессуального права, другая ("промежуточные факты") - связана с доказыванием или опровержением "главного факта". Обе эти системы фактов объединяются понятием предмета расследования. Предложение включить указанные группы фактов в понятие предмета расследования и рассмотреть предмет доказывания в качестве его структурной части имеет и научный, и практический смысл. Введение в научный оборот термина "предмет расследования" закрепляет в криминалистической науке правильные представления о предмете доказывания.

Термин "предмет расследования", если правильно его понимать, полнее соответствует своему предназначению. При более подробном рассмотрении этого вопроса становится очевидным, что система доказательственных фактов, в отличие от основных ("конечных") фактов, носит ситуационно обусловленный характер. В ситуациях, для которых характерна неодинаковая по объему и содержанию исходная информация о событии, отдельных его обстоятельствах и источниках фактических данных, доказательственные факты будут разными по количеству и содержанию. Так, если в начале расследования по имеющейся в распоряжении следователя доказательственной информации невозможно сделать однозначный вывод, например об убийстве человека, на трупе которого обнаружены телесные повреждения, принимаются к проверке версии об убийстве, самоубийстве, несчастном случае т.д. По каждой из этих версий устанавливаются и проверяются доказательственные факты, круг которых будет, естественно, значительно шире по сравнению с кругом фактов, которые требуется установить по делу об убийстве, совершенном в условиях очевидности. То же самое можно сказать о системах такого рода фактов, когда по делу достаточно доказательственной информации для уголовно-правовой оценки убийства и когда ее недостаточно для однозначного вывода. Убийство может быть совершено при отягчающих обстоятельствах, в состоянии аффекта, при превышении пределов необходимой обороны. В равной степени все это относится и к частным версиям.

С учетом данного обстоятельства система доказательственных фактов, находящихся в зависимости от содержания информационного компонента следственной ситуации, в отличие от системы фактов, которые должны быть доказаны в конечном счете, может быть шире уже по своему содержанию. Именно это обстоятельство не позволяет включить доказательственные факты в предмет доказывания, они - структурная часть предмета расследования.

Далее рассмотрим завершающее логическое звено системы расследования, к которому относятся, в частности, следственные и розыскные действия, а также оперативно-розыскные мероприятия, объединенные в определенные сочетания (тактические комбинации) для решения соответствующих тактических задач. Сами по себе следственные и иные действия не являются основанием для обобщения эмпирического материала. Перечень следственных действий, который не подлежит расширению за счет каких-то иных не предусмотренных законом действий, а также перечень розыскных действий и оперативно-розыскных мероприятий заранее известны и являются соответственно процессуальными и не процессуальными способами собирания, проверки и использования информации, имеющей значение для дела. В плане собирания статистических данных имеют значение лишь комплексы (тактические сочетания) этих действий, которые были эффективно реализованы в целях решения стоящих перед следствием задач, но еще не учтены в криминалистическом информационном банке данных для их обобщения.

Следует отметить, что обсуждение проблемы тактической комбинации (по терминологии некоторых авторов - тактической операции) в теоретическом плане началось сравнительно недавно и еще далеко до завершения. Но уже сейчас совершенно ясно, что криминалистический аспект данной проблемы неразрывно связан с такой криминалистической категорией, как тактическое решение, а также с ее судебно-психологическими аспектами, в частности с перспективами использования теории рефлексии и правомерностью использования интуиции.

Под тактическим решением здесь имеется в виду процесс принятия решения с учетом тактического замысла следователя (об этом речь пойдет ниже), а под его результатом - тактическая комбинация как средство тактического воздействия на следственную ситуацию. При этом идет речь о разноуровневых тактических решениях и тактических комбинациях: в рамках отдельного следственного действия (простые тактические решения и тактические комбинации) и в рамках конкретного акта расследования (сложные тактические решения и тактические комбинации). И те и другие интересуют криминалистическую науку как основания для обобщения эмпирического материала именно в сфере расследования преступлений.

Для того чтобы убедиться в этом, необходимо разобраться в понятии и сущности тактического решения и тактической комбинации.

Первоначально понятие тактического решения как криминалистической категории определялось "как основанный на анализе следственной ситуации вывод о целесообразности применения при производстве одного или нескольких следственных действий некоторых тактических приемов и технико-криминалистических средств определенными лицами и в определенной последовательности в целях наиболее эффективного осуществления собирания, исследования, оценки и использования доказательств" <184>. В дальнейшем, по мере разработки этой проблемы, под тактическим решением стали понимать "выбор цели тактического воздействия на следственную ситуацию в целом и на отдельные ее компоненты, на ход и результаты процесса расследования и его элементы и определение методов, приемов и средств достижения этой цели" <185>. В данном определении идет речь о процессе принятия решения ("выбор цели" и "определение методов, приемов и средств достижения этой цели"). Выходным "продуктом" процесса принятия тактического решения является тактическая комбинация, "определенное сочетание тактических приемов или следственных действий, преследующее целью решение конкретной задачи расследования и обусловленное этой целью и следственной ситуацией" <186>. При этом "в структуре тактической комбинации каждое следственное действие как элемент структуры является незаменимым, а их последовательность - обычно жестко определенной, поскольку в этой последовательности может заключаться замысел комбинации" <187>. То есть тактические решения и тактические комбинации обладают признаком окончательности, а о гибкости и динамизме говорят лишь в смысле разнообразия их вариантов <188>.

--------------------------------

<184> Цветков С.И. Состояние и перспективы использования данных науки управления в криминалистике: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1977. С. 116; О понятии тактического решения см. также работы: Шостак Г.С. Тактическое решение и его значение в работе следователя // Теория и практика криминалистики и судебной экспертизы. Саратов, 1978. С. 43, 44; Новик Ю.И. Научные основы принятия тактических решений при производстве следственных действий: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Минск, 1979. С. 7; Быков В.М. Тактическое решение следователя // Уголовно-правовые и уголовно-процессуальные гарантии защиты конституционных прав граждан. Калинин, 1980. С. 114; Дулов А.В., Новик Ю.И. Понятие и структура тактического решения, принимаемого следователем при производстве следственного действия // Теоретические проблемы криминалистической тактики. Свердловск, 1981. С. 42; Драпкин Л.Я. Решения следователя и тактические приемы в структуре процессуальных действий // Следственные действия (криминалистические и процессуальные аспекты). Свердловск, 1983. С. 112; Лузгин И.М. Моделирование при расследовании преступлений. М., 1981. С. 92.

<185> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 110.

<186> Белкин Р.С. Указ. соч. С. 145; Он же. Очерки криминалистической тактики. Волгоград: ВСШ МВД РФ, 1993. С. 120.

<187> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1988. С. 145; Он же. Очерки криминалистической тактики. С. 121.

<188> См.: Дулов А.В., Новик Ю.И. Понятие и структура тактического решения, принимаемого следователем при производстве следственного действия // Теоретические проблемы криминалистической тактики. Свердловск, 1981. С. 42.

Это требование к тактическому решению и тактической комбинации может и должно быть реализовано при условии, если они будут рассчитаны не на общие уголовно-процессуальные задачи, а на непосредственные - криминалистические - задачи, решение которых преследует вполне определенную цель.

Любая тактическая комбинация всегда направлена на решение конкретной тактической задачи. Однако следует иметь в виду, что уголовно-процессуальные задачи типа "установление истины по делу", "изобличение", "изучение личности обвиняемого", "розыск" и т.п. не могут быть непосредственными задачами тех или иных тактических комбинаций. Решение такого рода задач может быть осуществлено только посредством решения целого ряда тактических задач, преследующих конкретные тактические цели. То есть для того чтобы уголовно-процессуальные задачи были успешно решены, "необходимо предварительно обеспечить решение того или иного круга тактических задач" <189>. В этом смысле разработка тактических комбинаций предполагает формулирование общих тактических задач и составляющих их содержание элементарных ("базисных") тактических задач. Вообще алгоритмизация в криминалистической методике (тактическая комбинация - это "строгий" алгоритм действий или приемов следователя) "оказывается возможной в тех случаях, когда сложная задача (процесс, работа) поддается расчленению на составные, более простые задачи (процессы), а эта, в свою очередь, - на еще более простые, вплоть до элементарных ("базисных") операций, если это необходимо" <190>.

--------------------------------

<189> Образцов В.А. Криминалистика как область научного знания // Криминалистическое обеспечение предварительного расследования. М., 1992. С. 29.

<190> Самыгин Л.Д., Форкер А. Опыт создания алгоритмов расследования преступлений // Криминалистика социалистических стран. М., 1986. С. 209, 210.

Комплексирование следственных и иных действий вокруг уголовно-процессуальных задач, решаемых на отдельных этапах расследования, ничего нового не добавляет к тому, чем уже располагает криминалистическая методика. Новизна заключается в исследовании тактических целей и направленных на их достижение тактических задач, а также "связей как между отдельными тактическими приемами в рамках одного следственного действия, так и между отдельными следственными действиями, осуществляемыми в соответствии со складывающейся следственной ситуацией при производстве конкретного акта расследования" <191>. В этом и состоит одна из актуальных задач криминалистической методики как раздела науки.

--------------------------------

<191> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. М., 1988. С. 143.

Необходимость решения этой задачи продиктована потребностями следственной практики. Так, при осуществлении выбора цели, на достижение которой будет направлено тактическое решение, следователь всегда исходит из обобщенных представлений о целях (задачах) данного акта расследования, обусловленных предметом доказывания по делу. Цель конкретного тактического решения всегда лежит в границах этого обобщенного представления и является его конкретизацией и детализацией применительно к данному этапу и моменту расследования <192>. Аналогичная роль при принятии тактического решения по делу отводится обобщенным данным о действиях следователя в сходных ситуациях.

--------------------------------

<192> См.: Белкин Р.С. Указ. соч. С. 112, 113; Он же. Очерки криминалистической тактики. Волгоград: ВСШ МВД РФ, 1993. С. 86, 87.

В связи с изложенным напрашивается вопрос: какие положения можно рассматривать в качестве тактических целей? К таковым целям могут быть отнесены, например, такие общие положения, как: 1) изменение следственной ситуации в благоприятную для следствия сторону; 2) максимально эффективное использование неблагоприятной следственной ситуации; 3) изменение отдельных компонентов следственной ситуации; 4) достижение превосходства в ранге рефлексии над противодействующей стороной; 5) использование фактора внезапности, особенно на начальном этапе расследования; 6) обеспечение методичности и наступательности расследования <193>.

--------------------------------

<193> См.: Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 111.

Разумеется, этот перечень тактических целей весьма приблизителен. Их достижение возможно при реализации не одной, а нескольких тактических комбинаций, каждая из которых будет преследовать уже конкретную тактическую цель, но согласующуюся с общей тактической целью. Непосредственными целями тактической комбинации могут быть:

а) разрешение конфликтной ситуации с помощью рефлексии с получением следователем определенного выигрыша;

б) создание условий, необходимых вообще для проведения следственного или иного процессуального действия следователя;

в) создание условий, гарантирующих результативность следственного действия;

г) обеспечение следственной тайны, в том числе сохранение в тайне источника используемой информации;

д) обеспечение сохранности до необходимого момента еще неиспользованных источников доказательственной информации;

е) иные тактические воздействия на следственную ситуацию с целью ее изменения или использования <194>.

--------------------------------

<194> Там же.

В качестве промежуточных целей (задач) по отношению к первой указанной выше цели могут быть рассмотрены, например, два типовых варианта целей тактического воздействия в плане рефлексии в условиях конфликтной ситуации:

1) формирование у противника истинного представления об обстановке и условиях, в которых ему предстоит действовать, или о целях, совпадающих с целями следователя;

2) создание условий для формирования у противника ошибочных представлений о тех или иных обстоятельствах дела, целях следователя и его действиях, состоянии расследования <195>.

--------------------------------

<195> См.: Там же. С. 135; Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М., 1967. С. 194 - 196.

Все указанные выше цели и задачи тактического воздействия, конечно, нельзя сводить к целям и задачам следственного действия или акта расследования. Конкретные тактические цели и задачи могут быть только у тактических комбинаций, которых может быть несколько при производстве одного следственного действия (что не является правилом во всех без исключения случаях) или их система в рамках отдельного акта расследования. Следственные действия и акты расследования, разумеется, имеют свои цели и задачи, но только более общие по сравнению с теми, которые характерны для тактических комбинаций, осуществляемых в их рамках; причем они являются не криминалистическими, а, скорее, уголовно-процессуальными.

Любое следственное действие, как известно, имеет целью получение достоверного знания. В противном случае был бы невозможен процесс доказывания. Такая же цель преследуется и на отдельных этапах процесса доказывания при производстве конкретного акта расследования. По этой причине природа этих целей - уголовно-процессуальная. Только в одном случае следственное действие (или акт расследования) может иметь криминалистическое содержание цели и задач: если оно будет взято как структурный элемент в общей их системе. Такой подход к решению данного вопроса позволяет точно определить место тактической комбинации в общей программе расследования.

Говоря о тактической комбинации, важно иметь в виду, что ее структуру наряду с другими элементами (цель, замысел, запасной вариант на случай неудачи и других осложнений) <196> может составлять комплекс не только следственных действий, но и розыскных действий и оперативно-розыскных мероприятий; она может относиться к отдельным сторонам организации расследования, например к созданию оптимальных условий для эффективного применения тех или иных рекомендаций криминалистики, организации взаимодействия следователя с органами дознания, использованию наличных сил и средств, помощи специалистов и общественности, проведению организационно-материальных и организационно-технических мероприятий, создающих оптимальные условия для реализации способов достижения тактической цели. "Важно лишь, чтобы решение оставалось по своей природе тактическим" <197>.

--------------------------------

<196> См.: Гмырко В.П. К вопросу о тактических комбинациях в расследовании // Вопросы охраны правопорядка и борьбы с правонарушениями. Караганда, 1983. С. 69.

<197> Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы. С. 110.

Выше обсуждены лишь отдельные стороны тактического решения и тактической комбинации, с тем чтобы подчеркнуть важность решения задачи по изучению и обобщению эмпирического материала относительно этого структурного элемента системы расследования в целях разработки криминалистических характеристик деятельности по расследованию преступлений.

Суммируя все сказанное о разработке указанных криминалистических характеристик, важно определить, что объектами типизации эмпирических данных являются следующие структурные элементы системы расследования: 1) следственные ситуации: а) наличие доказательственной и ориентирующей информации о событии и его участниках на начальном и последующем этапах расследования, источниках доказательств и материалах дела, в которых они содержатся; б) наличие возможности маневрирования наличными силами и средствами, применения группового (бригадного) метода раскрытия и расследования преступлений; в) наличие возможности изоляции друг от друга проходящих по делу лиц; г) наличие условий организационно-технического и материального характера для эффективного применения рекомендаций криминалистики; д) наличие противодействия следствию со стороны лиц, заинтересованных в исходе дела; е) наличие возможности взаимодействия следователя с органами дознания, использования специальных знаний и помощи общественности; 2) тактические цели и тактические задачи и рассчитанные на них простые и сложные тактические комбинации.

При этом важно подчеркнуть, что в первом пункте в качестве объектов типизации эмпирических данных представлены только те факторы, которые действительно существенно влияют на содержание комплексов следственных и иных действий, предназначенных для тактического воздействия на соответствующую следственную ситуацию. Во втором пункте в качестве объекта типизации представлены тактические комбинации в совокупности с тактическими целями и тактическими задачами. Здесь имеются в виду только результативные тактические комбинации, продиктованные следственной ситуацией и реализованные по уголовным делам, нашедшим законное разрешение.

Накопление репрезентативного эмпирического материала по указанным выше основаниям создает необходимые условия для выявления закономерных связей (общих причин и общих следствий), составляющих содержание криминалистических характеристик расследования преступлений.

С проблемами разработки криминалистических характеристик механизмов различных видов преступлений и криминалистических характеристик деятельности по их расследованию тесно связаны вопросы организации и методики ретроспективного криминалистического анализа следственно-судебной практики. В этих целях такой анализ может осуществляться отдельными исследователями (адъюнктами, аспирантами, соискателями, научными коллективами и соответствующими должностными лицами системы органов расследования). В настоящей работе эти вопросы детально не рассматриваются, так как требуют отдельного специального исследования.

Такова исходная гносеологическая ситуация, сформировавшаяся взаимоотношением познающего субъекта, практики организации и осуществления расследования преступлений (как объекта изучения и обобщения) и информационного (гносеологического) посредника, роль которого выполняет информационный поток, идущий от объекта к субъекту.

Для того чтобы ответить на вопросы о том, каким понятием охватываются научно-эмпирические данные, полученные в результате изучения и обобщения следственно-судебной практики, и как они соотносятся с научно-практическими рекомендациями конкретной частной криминалистической методики, необходимо прежде всего исследовать особенности упомянутого выше гносеологического соотношения и выявить звенья возникающей здесь информационной цепи (или элементы функционирующей системы).

При расследовании преступлений в материалах уголовного дела не фиксируются сведения об условиях расследования, тактическом замысле следователя и тактической комбинации, направленной на обеспечение эффективного осуществления того или иного следственного действия. Поэтому единственным источником (носителем) информации, получение которой необходимо для изучения и общения практики организации и осуществления расследования, является субъект расследования по данному уголовному делу. Рассмотрим требования, которым должен отвечать субъект расследования, чтобы он мог быть включен в данную гносеологическую ситуацию.

Прежде всего это - требование принципиальной или фактической возможности устанавливать с данным источником информационную связь, но не непосредственно, не путем общения с ним, а путем выяснения его "информационных представлений" в виде описаний элементов сложившейся ситуации, тактического замысла и использованной при этом тактической комбинации. При этом описания должны быть выражены на таком языке, семантика которого была бы известна как источнику информации, так и адресату и который позволял бы снимать в каждом конкретном случае интересующую исследователя информацию для введения ее в память электронно-вычислительной машины в качестве единицы. Ведь в информационном отношении тактические действия следователя, применяемые при расследовании преступлений, неисчерпаемы, включение их в гносеологическую ситуацию предполагает соответствующее информационное ограничение, т.е. представление их как некоторой структуры (матрицы). В противном случае будет невозможно реализовать информационную связь между субъектом расследования и ученым-исследователем. На данном этапе развития криминалистической методики подобного рода матрицу могут составить перечисленные выше элементы, которые выделены в качестве объектов типизации эмпирических данных в области организации и осуществления расследования.

Другое требование к носителю информации заключается в том, что сообщаемая субъектом расследования информация должна быть адекватной существовавшим в действительности особенностям ситуации и тактической комбинации.

При этом предполагается наличие достаточного разнообразия информации, определенного заданного интервала между абстракциями, что позволяет ученому-исследователю из всего многообразия в информационном потоке выделить устойчивые, закономерные связи, общие причины и общие следствия, структуру деятельности следователя при расследовании преступлений конкретной категории. Все, что в единичном явлении было случайным и несущественным, отбрасывается, остается лишь то, что является усредненным, типизированным и подчиняется определенным закономерностям процесса расследования.

Эти закономерности наряду с закономерностями механизма преступлений составляют информационную основу разработки частной криминалистической методики и в совокупности могут быть рассмотрены в качестве криминалистической характеристики деятельности по организации и осуществлению расследования преступлений данной категории.

В заключение отметим, что обе указанные выше структуры находятся во взаимосвязи с конкретными частными криминалистическими методиками как элементы общего метода расследования преступлений, обеспечивающие эффективность их применения. Эта взаимосвязь выражается в следующем. Криминалистическая характеристика механизма сходных преступлений отражается в соответствующей частной криминалистической методике во взаимодействии с типичными следственными ситуациями в виде систем типичных версий и типового перечня доказательственных фактов, подлежащих установлению. Что же касается криминалистической характеристики деятельности по расследованию преступлений, то она включается в конкретную частную методику в чистом виде, в качестве отдельных объектов, комплексов рекомендаций, между которыми установлена общая закономерная связь.