Типология криминальных объединений

Указанные выше особенности преступной деятельности являются общими, но в конкретных сообществах они не всегда проявляются одинаково. Поэтому, как уже отмечалось, систематизировать их можно лишь на основе типологического анализа самих устойчивых групп.

Однако в литературе не содержится четкого понятия форм организованности преступников. В них, например, фигурируют такие названия, как «организованные группы», «группировки», «опасные проявления групповой преступности», «воры в законе», «лидеры уголовной среды» и др. В этой связи на практике объективно возникли трудности в разграничении форм организованной преступной деятельности и в понимании самой проблемы. Более того, отдельные правоохранительные органы на обслуживаемой ими территории подобной деятельности «не обнаружили». В действительности же там не были выявлены преступные сообщества, занимавшиеся шантажом и контролем расхитителей. Не случайно больше половины из числа опрошенных работников указали на необходимость теоретической разработки проблем организованной преступной деятельности.

Предпринимая попытку криминологической классификации организованных групп, заметим прежде, что мы не имеем в виду какое-либо централизованное сообщество, управляющее всеми профессиональными преступниками в стране. Таких сведений нет даже по преступному миру капиталистических стран. И здесь совершенно права А. И. Долгова, отмечая, что «современные группировки, кооперации преступников не делают их каким-то особым «классом», «партией» с централизованным управлением, не исключают их изолированности»4 .

Действительно, такие понятия, как «партия» и «класс», вряд ли применимы для понимания преступных организаций временного характера, и, очевидно, вообще не следует прибегать к ним при характеристике преступности.

По нашему мнению, в основу типологии преступных сообществ целесообразно включить два основных критерия. Первый — это степень и характер соорганизованности, поскольку организацию следует рассматривать как особую и специфическую форму связи. Некоторые ученые и практические работники понятие «организация» (неформальная) ассоциируют по внешним признакам с официальными учреждениями (юридическими лицами), что в корне ошибочно. «Организация (если мы отвлечемся от обыденного употребления этого понятия в смысле государственного объединения, учреждения и т. д.) есть прежде всего процесс упорядочения положения элементов, их взаимосвязи в системе»5 .

Второй критерий .связан с направленностью действий организованного сообщества, так как по существующей в социальной психологии концепции «ведущим признаком, определяющим структуру микросреды, остается род деятельности человека»6 .

С учетом высказанных соображений и данных проведенного исследования, не претендуя на бесспорность, представляется целесообразным выделить следующие объединения преступников, при этом используя в большинстве их названий уголовно-правовую терминологию, закрепленную в законе (ст.ст. 39, 72, 77, 771 УК РСФСР и соответствующие статьи УК других союзных республик): организованные группы; организованные группировки; бандитские формирования; преступные организации; кооперация «воров в законе»7 .

Организованная группа — это простейшая форма связи преступников для совместного совершения преступлений. Удельный вес таких групп в числе всех изученных нами сообществ составил 19%.

В подобных группах роли распределены заранее, приемы совершения преступлений четко отработаны, поэтому речь может идти лишь о предварительном выборе объекта посягательства, определении места и времени действий. К организованным группам чаще всего относятся группы мошенников, карманных и квартирных воров, спекулянтов винно-водочными изделиями.

Организованные группировки — более устойчивые объединения лиц, имеющие определенную соподчиненность (иерархию). Во главе данной общности стоит признанный лидер, руководящий всеми ее действиями. Здесь соблюдается жесткий принцип единоначалия: главарь определяет направленность группировки, планирует и готовит преступления, распределяет роли между соучастниками. Однако это может согласовываться и с другими членами объединения.

Группировки возникают как в местах лишения свободы, так и вне их. В первом случае главарь группировки, как правило, подчиняется «вору в законе» или «па-хану» зоны, во втором — действует самостоятельно. По численности группировка значительно превышает организованную группу и в среднем имеет семь-восемь активных членов.

Преступная деятельность группировки чаще всего связана с совершением различных имущественных преступлений, поэтому сопряжена с определенными криминальными ролями соучастников — воровской разведкой, сбытом похищенного, техническим обеспечением. Именно данный фактор определяет большее число участников и создает достаточно обширную периферию, в результате чего они связаны со скупщиками краденого, сбытчиками наркотиков, подделывателями документов, техническими работниками и т. п. В свою очередь это обстоятельство вызывает необходимость обеспечения мер конспирации, установления неформальных норм в межличностных отношениях и санкций за их нарушение. Главари группировок бывают осведомлены о других аналогичных сообществах, действующих в пределах города или региона.

Бандитские формирования — это также форма организованного соучастия, которая в уголовно-правовом понимании заключается в создании воооруженной группы с целью нападения на государственные или общественные предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц. Как видим, от группировки их отличает обязательность наличия оружия и преступная направленность — открытое нападение. В криминологической характеристике банд нами выявлены более жесткая подчиненность, высокая активность и исключительная безжалостность по отношению к жертве и соучастникам, нарушившим установленные главарем правила. В среднем на бандитскую группу приходилось 29—30 преступлений, количественный состав ее участников превышал 10 человек. В отличие от группировок банды не имели периферии и сохраняли своеобразную кастовость (замкнутость). Обращает на себя внимание также самый малый удельный вес ранее судимых лиц среди бандитов. Он составил 22,6%, в то время как в группировках доходил до 60%. Вместе с тем доля невменяемых (18,2%) в несколько раз превышала эту же категорию лиц по сравнению с другими организованными формированиями. Почти половина главарей банд занимали определенные должности на предприятиях и в учреждениях, многие из них были связаны с работниками правоохранительных органов. Не случайно продолжительность времени действия в бандах оказалась больше, чем в организованных группах и группировках.

Преступные организации — это объединения лиц, степень организованности и характер деятельности которых несут в себе элементы организованной преступности в форме мафии. Несмотря на то, что советскому уголовному праву известно понятие преступной организации (антисоветская организация), эта форма объединения относится к новому явлению в уголовной преступности 8 и потому нуждается в более детальном освещении.

Преступные организации имеют пять основных признаков, совокупность которых позволяет отграничить их от прочих организованных сообществ.

наличие материальной базы, что проявляется в создании общих денежных фондов для взаимопомощи и подкупа должностных лиц;

коллегиальный орган руководства, при котором управление организацией осуществляется группой лиц, имеющих равное положение;

устав в форме неформальных норм поведения, традиций и законов, санкций за их нарушение (в двух из общего числа изученных нами организаций был письменный устав);

функционально-иерархическая система — разделение организации на составные группы, межрегиональные связи, наличие руководящего ядра, телохранителей, держателей касс, связников, «контролеров» и т. п.;

информационная база — сбор различного рода сведений, разведка и контрразведка.

Следует отметить, что в последние годы преступные организации распределяют сферы своего влияния как в географическом плане, так и по конкретным объектам, лицам. Происходит также заметная их специализация — одни контролируют азартные игры, другие занимаются вымогательством денег у расхитителей, третьи вкладывают средства в подпольные цеха и получают соответствующие прибыли.

Элементы мафии проявляются и в коррумпированных связях. Более того, нередко преступники стремятся проникнуть на работу в органы внутренних дел или с помощью изощренных мер привлечь к преступной деятельности отдельных служащих государственного аппарата.

Работники правоохранительных органов использовались ими для получения необходимой информации, документов, форменной одежды, сокрытия совершенных преступлений. Выявлены неединичные факты, когда такие лица от вспомогательной роли переходили к более активным действиям и занимали в преступной организации лидирующее положение.

В отличие от организаций расхитителей, имеющих те же признаки, но более сложные структуры, в сообществах общеуголовного профиля участники, как правило, знают друг друга. Однако в последнее время практика уголовного розыска стала регистрировать случаи, когда члены организаций оказывались неосведомленными о руководителях сообщества, что типично для многозвеньевых структурных образований с региональными связями.

Главари преступных организаций в подавляющем своем большинстве оказались лицами, ранее не судимыми. Они характеризовались как волевые, дерзкие и предприимчивые люди, обладающие организаторскими способностями, деловыми связями и материальными возможностями. Например, из опрошенных нами работников органов внутренних дел 14% их считали, что авторитет лидера держится на материальных средствах, 10%—на уголовных традициях, 24%—на личных качествах, а 52% указали на все эти условия, вместе взятые.

Преступные организации иногда бывают связаны с другими сообществами (исключая лишь банды), стремятся контролировать их преступную деятельность, подчинить их и заставить служить своим интересам. В этих целях имелись специально выделенные лица («бригадиры»), которые, например, у магазинов «Березка» выявляли «ломщиков» чеков и заставляли платить их дань в размере 30% дневного дохода. Аналогичное можно сказать и в отношении «наперсточников», проституток, сбытчиков наркотиков и т. д. Удельный вес преступных организаций в числе изученных групп составил почти третью часть.

Кооперация «воров в законе» относится к особой форме объединения, не имеющего аналогов в мировой криминалистической практике. Она составляет касту профессиональных преступников-лидеров, имеет все признаки преступной организации и вместе с тем отличается от нее. Во-первых,— отсутствием территории и места своего нахождения. Во-вторых,— размытостью структуры, поскольку объединение основано на уголовных традициях и неформальных «законах». В-третьих,— практически равным положением состава лиц этой кооперации. В-четвертых,— разными течениями «законников», объединенных общей уголовной «идеей». Отличается данное общество и по криминальной направленности, о чем уже ранее говорилось. В иерархии организованных сообществ кооперация «воров в законе», пожалуй, самая устойчивая, гибкая и находится на верхней ее ступени. Это объединение стало приобретать некоторые политические оттенки. Последнее связано с оказанием организованного противодействия нормальной работе правоохранительных органов по наведению в стране должного правопорядка. Но еще большая опасность кроется в том, что в деятельности «воров в законе» стали появляться элементы международной преступности, о чем свидетельствует связь с некоторыми представителями преступного мира буржуазных стран, которые эмигрировали туда в начале и середине 70-х годов.

Количество «воров в законе» в стране пока достоверно не установлено, поскольку их выявление и учет начались лишь в конце 1985 года. Но уже на 1 января 1990 г. по далеко не полным данным органов внутренних дел насчитывалось более 500 «воров» и 2 тыс. лиц, придерживающихся воровских «законов». По экспертным оценкам, общее их число с учетом латентности составит около трех тысяч, т. е. приблизится к показателю 50-х годов. Однако было бы ошибочным исходить лишь из количественной стороны данного явления, тем более когда речь идет о совершенно замкнутой касте профессиональных преступников, стремящихся ограничить прием в сообщество и одновременно — расширить свое влияние в уголовной среде с помощью создания обширной периферии (окружения).

По структуре кооперация «законников», как уже отмечалось, отличается от всех иных организованных сообществ. В Грузии и среднеазиатских республиках в отдельном районе или городе «власть» этой кооперации представлена одним «вором в законе»; там он имеет свое окружение, ведет работу по сбору денег в общую кассу, пропагандирует воровские «идеи» и вовлекает в преступную деятельность новых лиц. Несмотря на свою независимость, «эмиссары» подчиняются центральному звену — «сообщаковой братве». В настоящее время есть основания полагать, что среди «воров в законе» выделились наиболее опытные и авторитетные преступники, которые стремятся управлять сообществом в масштабе страны и определять его тактику.

Управление кооперацией осуществляется с помощью воровских сходок, а воздействие на уголовную среду — посредством специально выделенных лиц и воровских обращений.