1.3. Убийство как крайняя форта агрессивного поведения серийных насильников

Как уже отмечалось, ряд серийных насильников при совершении серии изнасилований производили такие действия, которые приводили к смерти потерпевших. Изучение личности и причин совершения таких действий представляет, на наш взгляд, особый интерес при анализе детермина- ционных особенностей и разработке профилактических мероприятий именно на данную категорию насильственных преступников.

Исследования сексуальных убийств показали, что наиболее целесообразно рассматривать подобные преступления только тогда, когда исследовательский интерес охватывает все возможные случаи противоправного лишения жизни, которые связаны с сексуальной жизнью человека, его взаимоотношениями, переживаниями и мотивами в этой сфере.

Поэтому, исследуя группу насильников, которые в ходе серии изнасилований начинают совершать убийства, мы хотим понять причины, подтолкнувшие преступников изменить прежде всего способ достижения удовлетворения сексуальных потребностей, заставившие перешагнуть черту, проходящую между насилием, пусть даже в некоторых случаях и тяжелым, и убийством человека. На наш взгляд, такое преодоление даже применительно к насильственным преступникам не происходит просто так и непременно обусловливается серьезными, в первую очередь внутренними, причинами.

Одним из внешних показателей превращения насильника в убийцу является совершение им своих преступлений со все более усиливающейся агрессией, что совершенно отчетливо просматривается при общем анализе противоправного поведения серийных насильников.

Среди теорий причин возникновения агрессии можно выделить теорию многофакторной ее обусловленности. По данной теории агрессивное поведение человека связано с предрасположенностью к нему определенных темпераментов, а также с процессом научения агрессии.

3. Старович обращает внимание на то, что среди совершивших изнасилования наблюдался «более высокий по сравнению с другими группами сексуальных преступников уровень агрессии и враждебности по отношению к женщинам»1. Наряду с этим выявлялся страх перед женщинами, который был, «с одной стороны, обусловлен нарушениями в мужской роли/идентичности, а с другой - восприятием женщин как реального объекта угрозы уголовного наказания» .

Ю. Антонян и В. Гульдан, исследуя сравнительные ха-рактеристики агрессивности и жестокости, приходят к выводу, что агрессивные действия, являясь неотъемлемой чертой многих видов человеческой деятельности, в нравственном плане нейтральны, а потому не только не наказуемы, но и социально одобряемы. Под агрессивностью авторы предлагают понимать «реакцию личности на фрустрацию потребностей и конфликт, выражающуюся в субъективной тенденции к враждебному поведению, направленному к полному или частичному подавлению другого человека или других людей, их ограничению, управлению ими, на причинение им ущерба или страданий. Однако в отличие от жестокости причинение ущерба, страданий или мучений не является самоцелью, т.е.

С точки зрения Т. Дмитриевой и Б. Шостаковича, аг-рессивность следует рассматривать, с одной стороны, как обусловленную биологически (конституциональными осо- бенностями, свойственную личности черту характера) осо-бенность нрава субъекта, имеющую во многом важное эволюционное значение для выживания вида, очевидно находящуюся у человека под контролем сознания и морально-этических норм, и агрессивное поведение субъекта, действия, базирующиеся на агрессивности и направленные на причинение физического, морального или иного ущерба людям или другим объектам окружающего мира, сопряженные с насилием против них, - с другой. Поэтому нередко можно говорить об агрессивно-насильственном поведении.

По мнению указанных авторов, личностные установки субъекта играют весьма значительную роль, особенно при объективно существующей психотравмирующей либо патологически интерпретируемой ситуации: в одних случаях они приводят к возникновению и даже к повторным однотипным агрессивным действиям; в других - препятствуют таким поступкам. При этом представляется очевидным, что существенное влияние на формирование агрессивного поведения и реализацию агрессии оказывают психопатологические проявления1. В качестве действий, совершенных с нарастающей агрессией, мы рассматривали случаи причинения тяжкого вреда здоровью, в том числе приведшие к смертельному ис-ходу (в данную категорию вошли все преступники, в ходе серии изнасилований совершавшие убийства жертв), случаи нанесения ударов руками, ногами, какими-либо предметами, применение оружия, которое в предыдущих эпизодах служило только средством запугивания, иное более ак-тивно жестокое поведение. Главным критерием признания агрессии нарастающей послужило, по нашему мнению, совершение действий, более активных и жестоких в конце серии в отличие от первоначальных эпизодов, связанных как с усилением сексуального возбуждения, так и со стремлением активнее подавить сопротивление жертвы.

А., 23 года, образование незаконченное высшее, по профессии инженер-экономист.

В середине декабря того же года в 23 ч неожиданно сзади напал на возвращающуюся домой Л. и оттеснил ее к забору. После того как она закричала, ударил ее по лицу рукой, нанес несколько ударов кулаками в грудь и живот, угрожая убить, если будет кричать. Насильственными действиями причинил потерпевшей легкие телесные повреждения. Л. решила успокоить А. разговором, так как взгляд у него был «ненормальный, психически больного человека». Он заявил, что хочет совершить с ней половой акт, повел ее в подвал, расположенный рядом с местом нападения. По дороге Л. пыталась заговорить, но он, достав нож, приставил к ее шее и сказал, что она «достала» его своими разговорами. Заставив ее спуститься в подвал, попытался совершить вагинальный половой акт, но долго не мог добиться эякуляции. Она стала помогать ему рукой, но он в ответ начал кричать, что «все не так», достал нож, стал им размахивать, затем сдавил ей шею руками. Не сумев завершить половой акт, отобрал у нее кошелек, вывел из подвала и дошел почти до ее дома. По дороге сказал, что она у него первая женщина, которая не кричала во время полового акта, а он хотел этого.

27 января 1996 г. в 23 ч аналогичное нападение совершил на К.: обхватив сзади руками, затащил в подъезд, толкнул под лестницу, приказал «снимать штаны». Решив его обмануть, К. предложила ему совершить половой акт у нее дома. Они стали подниматься по лестнице, но он, до-гадавшись, что она хочет позвонить в первую попавшуюся квартиру за помощью, схватил ее за шею и потащил в под- вал. Когда она попыталась закричать, сильно сдавил ей шею, отчего она потеряла сознание. Очнувшись, поняла, что А. совершает с ней вагинальный половой акт. Через некоторое время он прекратил свои действия, не сумев закончить их семяизвержением.

15 марта, вечером, находясь в состоянии алкогольного опьянения, стал преследовать Н., предложил проводить ее домой. Она отказалась, но он, продолжая настаивать на желании познакомиться, зашел с ней в подъезд, а затем в лифт. Под угрозой ножа отобрал украшения, но тут же заявил, что вернет их, если она совершит с ним половой акт. Потерпевшая, сделав вид, что согласна, предложила это сделать у нее дома, так как якобы живет одна. Когда они, поднявшись на нужный этаж, позвонили в квартиру, то дверь открыл муж потерпевшей. Увидев это, А. бросился бежать на улицу, но, увидев, что его преследуют, повернулся к нему лицом, достал нож и предложил драться.

Спустя 4 часа обвиняемый совершил нападение на К.: обхватив одной рукой за шею, другой приставил нож к шее жертвы. Потерпевшая сумела вырваться, но он догнал ее, вырвал из руки сумочку и сильно толкнул К. в спину, отчего она упала на землю.

В тот же день примерно через час он, преследуя ранее незнакомую Б., предложил совершить половой акт. Она попыталась вырваться и убежать, но он догнал ее, толкнул в спину и нанес удар ножом в живот. Б. стала звать на помощь, попыталась подняться, тогда он нанес ей вто-рой удар ножом в спину, причинив потерпевшей тяжкие телесные повреждения в виде двух проникающих ранений в область живота и грудной клетки.

На допросе по первому и второму нападениям заявил, что эти эпизоды не помнит, удивлен показаниями Л., так как женщин ему всегда хватало, но потерпевшей верит. Все эпизоды, совершенные 15 марта, категорически отрицал, заявляя, что в это время спал на скамейке в детском саду.

Отец и бабка со стороны отца злоупотребляли алкоголем. Отец - жестокий, требовательный, в семье часто учинял скандалы. Воспитанием сына занимались оба родителя, часто «пороли за провинности». В младшем возрасте во время игр предпочитал роль «скрытого лидера», был общительным, имел много друзей. В школе больше нравились гуманитарные предметы, особенно история. В 11 лет А. был сбит автомашиной, в результате чего получил закрытую черепно-мозговую травму с ушибом головного мозга легкой степени, переломы плеча, бедра и голени, шок 3-й степени. В тяжелом состоянии был доставлен в больницу, где в течение двух месяцев проходил курс лечения. После перенесенной болезни ухудшилась память, появились головные боли, головокружение, снизилась успеваемость. В 9-м классе начал заниматься боксом, но после появления головных болей занятия бросил. В 15 лет, упав с мотоцикла, повторно получил черепно-мозговую травму, две недели находился на больничном листе в связи с сотрясением головного мозга. С 18 лет стал употреблять спиртные напитки, в состоянии алкогольного опьянения часто происходили провалы в памяти. После окончания 8 классов учился в ПТУ на газоэлектросварщика, после окончания училища поступил на вечернее отделение тех-нологического института, одновременно работал водителем, затем охранником. Учеба давалась с большим трудом, не мог сосредоточиться, подводила память. По словам сожительницы, в состоянии алкогольного опьянения становился агрессивным, кидался в драку по малейшему поводу, порой поведение было странным - не узнавал родителей, пытался спрыгнуть с балкона 4-го этажа, наутро ничего не помнил. Ему нравилось быть в центре внимания. С определенного времени стал выдумывать, что у него много денег, золота, несколько квартир.

В ходе обследования сексопатологом было выявлено, что с 4 лет проявлял любопытство к строению женс- ких половых органов, с 7-летнего возраста появился интерес к девочкам-ровесницам, в 13 лет ухаживал за одно-классницей. Первый половой акт, который провел в 14 лет с одноклассницей по ее инициативе, считает успешным. С этого времени стал совершать регулярные половые акты с той же партнершей, иногда по 3-4 раза в день. Через три года расстались, так как партнерша с целью усиления оргастических ощущений душила его, при этом теряла контроль над собой и стала проводить удушение чрезмерно. С 17 лет стал сожительствовать с девушкой своего возраста, но совершал «обычные» половые акты. По словам испытуемого, в этот же период стали перед сном появляться фантазии-видения полового акта с одноклассницей, которая его душила. Видения цветные, с обонятельными и осязательными ощущениями, иногда закан-чивались оргазмом.

В ходе беседы с психологом А. пожаловался, что часто слышит голос девушки, которая якобы из-за него покончила с собой, видит ее, чувствует ее запах, занимается с ней в фантазиях сексом. С удовольствием рассказывает об увлечении буддизмом, читает свои стихи. Совершение правонарушений отрицает, ссылаясь на плохую память. Испытуемому характерны демонстративность суждений, зависимость поведения от средовых воздействий, поиски признания и успеха среди окружающих, легкое вживание в разные социальные роли, эгоцентризм, повышенная требовательность к окружающим.

Судебно-психиатрическая экспертиза обнаружила у А. остаточные явления травматического поражения голов-ного мозга с эпилептиформным и истероформным синдромами.

Версию механизма возникновения насильственного способа реализации полового удовлетворения, в том числе и с садистическими тенденциями, предложил последователь 3. Фрейда немецкий ученый В.Райх, создавший теорию сексуальной экономики, которая изначально отрицает биологический характер влечения к разрушению (деструкция). По мнению Райха, любое проявление жизни связано с агрессией, которая не имеет ничего общего ни с садизмом, ни с деструкцией. Природа агрессии находится в проявлении жизни мышц и системы движения, а ее целью всегда является удовлетворение какой-то жизненно важной потребности. Поэтому агрессия не является влечением как таковым, а лишь необходимым средством для возбуждения любого влечения. В том случае, если проявления сексуальности не находят удовлетворения при сохранности стремления к его достижению, у индивида возникает импульс, направленный на получение этого удовлетворения любыми средствами. При этом агрессивная сторона влечения сначала заглушает сексуальную, а затем может ее заменить, став действием, разряжающим напряжение. Таким образом, предварительным условием садизма является «полная блокировка способности испытать естественное генитальное наслаждение»1, а как половое извращение он является «смешением изначальных сексуальных импульсов со вторичными деструктивными»2. В. Райх подчеркивает, что садизм в животном мире от-сутствует и представляет собой приобретенное свойство человека.

Характерной особенностью сексуального садизма является наличие сексуальной дисфункции во время проведения девиантного акта. Объясняется это тем, что сексуальный акт используется садистами как средство унижения и контроля над жертвами. Сексуальное возбуждение и удовлетворение садисты получают от действий, которые унижают их жертвы, причиняя физическую и психологическую боль. К тому же многие садисты сообщают о сексуальной дисфункции и во время обычной сексуальной активности. Трудно не согласиться с мнениями тех ученых, которые считают, что акт насилия включает и сексуальные, и агрессивные черты, взаимоотношения которых легли в основу представленной авторами классификации. В случае преоб- ладания агрессивных стремлений насильник стремится причинить жертве физический вред и унижение, уже получая от этих действий сексуальное удовлетворение. В других случаях преступник нападает, находясь в состоянии крайнего сексуального возбуждения, поэтому целью нападения является совершение конкретных сексуальных действий. Агрессивное поведение при этом играет роль способа достижения главной цели. Кроме этого, выделяют группу преступлений, где корыстно-агрессивные и сексуальные стремления максимально сближены. Это, как правило, случайные изнасилования, часто совершаемые в ходе иных преступлений, на-пример грабежей или разбоев .

В группу серийных насильников, действовавших с нарастающей агрессивностью, входит каждый четвертый из изученных преступников - из 75 имеющих криминалистические данные по изучаемой позиции 19 действовали с нарастающей агрессией. Примерно такие же количественные показатели получил и Д. Грубин, выявивший среди изученных им 37 серийных насильников 11, действовавших с нарастающей агрессией . На наш взгляд, данная группа, представляя собой наиболее опасную категорию серийных насильников, максимально приближена по своим характеристикам к серийным сексуальным убийцам. Более того, эта группа насильников не только крайне близко стоит к категории сексуальных убийц, но и активно стремится занять среди них свое место - все десять насильников, совершивших в ходе серии изнасилований убийства, действовали с нарастающей агрессией. Можно предположить, что правоохранительные органы, своевременно разоблачив серийных насильников, действовавших с нарастающей агрессией, фактически обезопасили общество от потенциальных серийных убийц.

Комплекс причин, детерминирующих совершение серийных изнасилований, подробнее будет рассмотрен в последу- ющих разделах. Здесь же лишь схематично остановимся на тех факторах, которые обусловливают интеграцию серийных насильников в группу сексуальных убийц. В первую очередь нас будут интересовать субъективные истоки насильственных сексуальных действий, приводящих к смертельному исходу, поскольку именно преступник является носителем причин преступного поведения и их «выразителем», что и создает предпосылки привлечения именно данного человека к уголовной ответственности. Выбор человеком способа решения своих внутренних проблем с помощью насилия, т.е. в подавляющем большинстве случаев совершения действий против воли партнера, определяется его индивидуальными особенностями, опытом жизни, а также часто неосознаваемыми мотивами, реализация которых имеет для девианта крайне важное значение, порой связанное с це-лесообразностью его дальнейшего существования.

Как показывают исследования психологии преступного поведения для лиц, совершающих изнасилования, как правило, очень велика ценность женщины, но чрезмерна низка ее половая неприкосновенность, что заставляет испытывать к женщинам и тяготение и отвергание одновременно. При этом «чем глубже и травматичнее переживания в сек-суальной сфере и межполовых отношениях, чем меньше они осознаются, чем стабильнее установки на отрицание половой неприкосновенности женщины, тем выше вероятность совершения изнасилований, в том числе повторных»'.

Как показали исследования, для преступников, соверша-ющих серийные изнасилования, важное значение имеет идентификация себя как мужчины, субъективный взгляд на свое положение в межполовых отношениях, при этом застревае- мость на сексуальной сфере в той или иной степени развития приводит не только к использованию сексуальных контак-тов как инструмента поднятия своего внутреннего статуса, но и к выделению данного критерия как главного и перво-степенного при оценке тех или иных жизненных ситуаций.

Свойственное многим преступникам обезличивание своих жертв еще более снижает ценность женщины как человека что в итоге приводит не только к дальнейшему обесценению ее половой неприкосновенности, но и ее жизни.

Если взять за основу разработанную ранее классификацию серийных сексуальных убийств, составленную в контексте их мотивации, то серийных насильников можно отнести ко всем перечисленным группам: убийство своих жертв, чтобы сломить их сопротивление и облегчить последующее сексуальное насилие; убийство с целью обеспечения собственной безопасности после совершенного изнасилования; убийство, когда преступник получает особое удовлетворение от мучений и агонии своих жертв, так называемое сладострастное убийство; убийства женщин до, во время и после совершения изнасилования, когда потерпевшие говорят или делают то, что воспринимается преступником как тяжкое оскорбление'.

Рассмотрим некоторые характеристики серийных насильников, действовавших с нарастающей агрессией, и тех из них, кто совершал в ходе серии изнасилований убийства своих жертв, сравнивая эти показатели с общей группой серийных насильников, что позволит выявить отличительные особенности изучаемых.

Более половины убийств (59 %) было совершено на «открытых» местах - на улицах, в парках, скверах и в лесу, остальные в помещениях - в квартирах, подъезде, лифте. Необходимо отметить, что все серийные насильники, совершавшие преступления у себя в квартире, заканчивали их убийствами жертв, с которыми, как правило, были знако-мы, что объясняется, с одной стороны, более тщательной подготовкой задуманного, с другой - повышенными мерами предосторожности и желанием скрыть следы совершенного (т.е. возможность быстрого разоблачения).

Среди тех, кто совершил убийства, процент покушений в два раза ниже, чем в основной группе серийных насиль- ников (19% против 40%), что говорит о наличии нацеленности и целеустремленности в доведении до конца совершенных деяний.

Абсолютное большинство (71 %) убийств было осуществ-лено посредством удушения жертв руками или с помощью различных предметов (веревки, провода и т.п.). Далее примерно в одинаковой пропорции следуют нанесения тяжких телесных повреждений с помощью ударов руками, ногами (наносились многочисленные удары, приводившие к смертельному исходу) и проникающие ранения колюще-режущими орудиями, как правило ножом.

Большинство (82%) преступников, действовавших с на-растающей агрессией (в том числе и убийц), в момент совершения преступлений находились в состоянии опьянения - 70% алкогольного и 12% наркотического.

Примером такого поведения служат преступления В., 23 лет, совершившего 7 нападений на девушек и женщин в возрасте от 12 до 55 лет, причем последние шесть - в течение двух дней. Все нападения происходили в лесном массиве, в состоянии алкогольного опьянения. Нападая неожиданно сзади на проходящих по лесной тропинке женщин, насильник без какого-либо вербального контакта наносил жертвам многочисленные удары, причиняя тяжкий вред здоровью, затаскивал в глубь леса, где пытался совершить, как правило, вагинальные половые акты (три эпизода окончены). Об усилении жестокости в поведении с одновременным проявлением снижения сексуальной потенции свидетельствуют два последних эпизода. Так, в декабре, вечером В. напал на 53-летнюю Б., сильно избил ее и после того, как она потеряла сознание, совершил половое сношение. Потерпевшая от полученных по-вреждений скончалась. Возвращаясь с места убийства, встретил несовершеннолетнюю А., которую также сильно избил, а когда та потеряла сознание, раздел потерпевшую, после чего стал вводить пальцы рук во влагалище жертвы, повредив девственную плеву. В ходе следствия В. полностью признал свою вину. Нападения объяснял возникавшим сексуальным возбуждением, при котором, однако, не всегда мог осуществить половой акт. В этом случае получал удовлетворение либо от разрыва пальцем девственной плевы, либо от обнажения тела жертвы, или от ее избиения. В некоторых случаях нападал «просто так» и только после того, как начинал избивать жертву, приходило «звериное состояние», возникало желание совершить половой акт.

В. родился в многодетной семье, четвертым ребенком из пяти детей. Отец был вспыльчивый, часто злоупот-реблял спиртными напитками, мать - спокойная. В детстве переболел пневмонией, до 14 лет страдал ночным энурезом. В школе учился удовлетворительно, досуг проводил в компании сверстников. Увлекался резьбой по де-реву, рисованием, участвовал в художественной самоде-ятельности. К учебе особого рвения не проявлял, отличался общительностью, отзывчивостью, бывал иногда строптив. Его было трудно переубедить, он твердо отстаивал свое мнение, среди товарищей пользовался авторитетом. С 6-го класса занимался боксом. Со слов испытуе-мого, его всегда привлекал бой с партнером, испытывал «неописуемое состояние» при ударах по телу, чувство азарта, когда не ощущал боли; если не сдерживал себя, то мог нанести сопернику тяжелые повреждения. После 10-го класса окончил курсы шоферов, работал автослесарем, по месту работы характеризовался положительно. Служил в армии, увлекался карате, конфу. После возвращения из армии работал на прежнем месте, харак-теризовался как скромный, спокойный, замкнутый. Со слов отца, В. сильно изменился после армии: стал грубым, вспыльчивым, замкнутым, начал злоупотреблять спиртными напитками. Со слов друзей, в состоянии алкогольного опьянения его тянуло к женщинам. С 21 года сожи-тельствовал с Ф., которая была моложе его на 2 года. В 22 года был привлечен к уголовной ответственности по ст. 145 4.2 УК РСФСР, но дело было прекращено за недоказан- ностью. Со слов испытуемого, он совершил избиение жен-щины, которая сама это избиение спровоцировала.

В ходе беседы с сексопатологом и психологом пояснил, что в армии подвергался СВЧ облучению, в этом видит причину повышенной раздражительности. С сожитель-ницей практически ежедневно проводил половые акты, в первое время с эксцессами до 10 в сутки и пролонгацией до 1,5 ч с частой сменой позиций. В сексуальном плане сожительница удовлетворяла полностью, но имел других женщин, в том числе гораздо старших по возрасту и несо-вершеннолетних. Отрицает жестокость и насилие к партнершам. Однако со слов сожительницы известно, что В. был вспыльчив, груб, злоупотреблял алкоголем, избивал ее без причины, во время полового акта иногда кусал ее, делал больно, говорил, что «разорвет». Любил смотреть порнофильмы, фильмы ужасов, после чего возбуждался. На сожительнице хотел жениться, но помешали родители, так как та не могла длительное время забеременеть. Отмечает, что после службы в армии изменился. В основном его привлекали 30-летние женщины, что связывает с их «опытностью». Неохотно признает возможность агрессивных действий во время половой близости. Категорически отрицает правонарушения, считает уголовное дело сфаб-рикованным в отместку за неудачное обвинение в прошлом. Признание на следствии объясняет давлением со стороны правоохранительных органов.

Вот как оценил состояние подэкспертного сексопатолог: на основании материалов уголовного дела можно предположить наличие у В. сексуального садизма. Одна-ко отрицание испытуемым подобных переживаний не позволяет категорически утверждать его наличие, дать клиническую квалификацию и оценить степень влияния на психологическое состояние и поведение.

Убийцы не придавали особого значения возрасту своих жертв - как правило, нападение происходило на женщин разного возраста. Большинство преступников призналось, что половое возбуждение возникало у них задолго до напа-

дения и значительно усиливалось либо при преследовании уже выбранной жертвы, либо в ходе подавления ее сопро-тивления, в том числе и во время нанесения ей ударов.

В основном убийцам диагностирован сексуальный садизм и раптофилия, эпизодически и в составе полиморфного парафильного синдрома встречается педофилия, экс-гибиционизм и др. Причем 57% преступников признают у себя ненадлежащую сексуальную активность, но, как пра-вило, относятся к этому равнодушно.

Помимо уже перечисленных различий в характеристи-ках серийных насильников и серийных сексуальных убийц существует еще одно, на наш взгляд, определяющее - на-личие некрофилии. Некрофилия, как сексуальная парафи- лия, определяется как любой половой контакт с трупом. Еще Крафт-Эбинг, объясняя подобные отклонения, отмечал, что, с одной стороны, некрофилы примыкают к категории слас-толюбцев-убийц, т.е. тех, кто совершает убийства и получает сексуальное удовлетворение от нанесения смертельных по-вреждений, от агонии жертвы, при этом часто происходят дальнейшие сексуальные манипуляции уже с мертвым телом. «В том случае, когда над трупом не предпринимаются никакие дальнейшие акты жестокости, вроде, например, рассечения и т.п., причину возбуждения, вызываемого в извращенном ин-дивиде, нужно, по всей вероятности, искать в безжизненности трупа. Возможно, что труп, единственно представляющий со-четание человеческой формы с полным отсутствием воли, потому и удовлетворяет патологическую потребность видеть объект желания безгранично себе подчиненным, без возмож-ности сопротивления» .

85

3. Заказ № 2396.По мнению К. Имелинского, некрофилия представляет собой крайне редкую разновидность фетишизма, при которой роль фетиша играет мертвое человеческое тело, при этом может сочетаться с садистическими наклонностями и проявляться вампиризмом. Социально приспособленная

форма парафилии может выражаться в повышенной заинтересованности кладбищами и умершими, но без обесчещи- вания трупов. Нередко «черты некрофилии могут проявляться в наклонности к сексуальным действиям со спящими людьми, с лицами в бессознательном состоянии или умирающими. Для большинства некрофилов мертвое тело является объектом влечения потому, что сексуальные действия с ним допускают свободу, которая немыслима в отношении живого человека»1.

Для серийных сексуальных убийц в первую очередь характерен садизм с тотальным стремлением подчинить, разрушить и уничтожить все живое, переходящий в некрофилию с ее неодолимым влечением ко всему мертвому, гниющему, разлагающемуся. Для удовлетворения жизненно актуальных проблем серийным насильникам нет необходимости убивать жертву, т.е. у них не развиты в достаточной степени некрофильские черты, хотя и присутствуют отдельные элементы парафилии, которые, как мы видим, проявляются не только во всевозрастающем желании убивать свои жертвы, но и приводить потерпевших в бессознательное состояние и только затем совершать сексуальные действия уже с бессознательным телом. Примером таких действий может служить преступное поведение некоего Щ., 28 лет, образование среднее, который в течение недели совершил два изнасилования (одно окончено), нападая на улице поздним вечером на проходивших женщин и угрожая ножом. За эти преступления Щ. был осужден на 7 лет лишения свободы, осво-бодился условно-досрочно через 4 года. После возвращения уже через год вновь предпринял попытку изнасилования при следующих обстоятельствах: в начале февраля 1992 г. поздно вечером догнал К., схватил за плечи, повалил на снег и, угрожая убийством, потребовал совершить половой акт. Преодолевая сопротивление потерпевшей,

которая закричала, он надавил ей рукой на шею, отчего та потеряла сознание. После этого насильник, перетащив тело потерпевшей, положил его в металлический ящик, где стал снимать с нее одежду, но в это время был задержан милицией. На следствии и на судебно-психиатричес- ком исследовании совершение правонарушений отрицал, ссылался на «голоса».

По данным обследования, Щ. с детства отставал в развитии, говорить начал после 3 лет, рос вялым, малообщительным, общался с детьми младше себя. По характеру формировался замкнутым, внушаемым. В школе учился плохо, без желания, дублировал 1-й класс. Отец часто ругал и бил Щ. за плохую учебу. Учителя предлагали перевести во вспомогательную школу. Тем не менее закончил 8 классов, работал слесарем, иногда употреблял спиртные напитки, после чего становился злобным, склонным к агрессивным поступкам. В 18 лет привлекался к уголовной ответственности за наезд на мотоцикле на пешехода. По заключению проведенной СПЭ был признан невменяемым с диагнозом «остаточные явления органического поражения ЦНС с выраженной степенью недоразвития интеллекта». Направлялся на принудительное лечение в психиатрическую больницу общего типа.

Рассмотрим некоторые характеристики личности серий-ных насильников. Нами отмечено примерно одинаковое (25-30%) представительство убийц и лиц, действовавших с нарастающей агрессией, в возрастных группах 18-25, 26— 35, 36-45 лет и практически полное отсутствие их в несовершеннолетней группе (до 18 лет), что при сравнении с основной группой серийных насильников показывает значи-тельный крен в сторону более старших возрастных групп. Средний возраст убийц и агрессивных приближается к 30 годам (составляет 29,6 лет) и значительно выше, чем в основной группе серийных насильников.

з*

67

Можно отметить, что среди действовавших с нарастающей агрессией 40% преступников имеют неполное среднее обра-зование; 32% - среднее; 21% - учатся или закончили высшие

учебные заведения. Очевидно, что нарастанию агрессии, втом числе приводившей к совершению убийств, способствовал либо недостаточный умственный уровень, связанный непосредственно с психическими аномалиями, либо развитые интеллектуальные способности использовались для более умелого сокрытия следов преступления, что продляло серию и со временем приводило к более тяжким последствиям.

Трудовая адаптация среди группы действовавших с нарастающей агрессией также отличается от основной группы серийных насильников: если среди общей группы неработающим был каждый седьмой, то среди агрессивных им уже был каждый четвертый. В то же время отношение рабо-тающих к своим обязанностям и их поведение на рабочих местах характеризовались практически так же, как и в основной группе серийных насильников: 77% имели положи-тельные отзывы, 23% - отрицательные.

Данные об увлечениях свидетельствуют о том, что наиболее популярными (30%) были занятия активными видами спорта (бокс, штанга, восточные единоборства и т.д.), что говорит о недостаточной уверенности в своем полноценном физическом развитии и стремлении его восполнить, доказать, усилить свою маскулинность. Треть серийных насильников занималась коллекционированием порнографических изображений.

Насильников, состоящих в официальном браке, почти в два раза меньше, чем холостых. В то же время среди группы действовавших с нарастающей агрессией отмечается значительное количество лиц, состоящих в гражданском (имели сожительниц) и в повторном браке. Сравнение этих данных с основной группой насильников, где женатых было в три раза больше, чем состоящих в гражданском браке, свидетельствует, с одной стороны, о желании социально адаптировать свои сексуальные девиации через ведение совместной жизни, а с другой - о серьезных препятствиях для нор-мального осуществления этого процесса.

В быту убийцы отличались уединенным образом жизни (30%), но в отличие от основной группы были менее заметны, у них не отмечены какие-либо особенности (38%). Несексуальная агрессия в большинстве случаев была направлена на знакомых-сверстников (39%), причем выражалась она либо в форме нанесения побоев и телесных повреждений, либо, встречая ответный отпор, перерастала в драку.

Характерным показателем уровня криминогенное™ той или иной личности является совершение преступлений в прошлом (криминальный анамнез). По нашим данным, 63% из действовавших с нарастанием агрессии ранее привлекались к уголовной ответственности, подавляющее большинство (65%) - привлекались за насильственные сексуальные посягательства, при этом половина тех, кто повторно привлекается за совершение серии изнасилований входит в группу агрессивных.

Многие исследователи отмечают, что серийные преступники от преступления к преступлению приобретают больший криминальный опыт. При этом изменение характера действий, как правило, происходит по двум «сценариям»: либо преступник все более умело скрывает следы преступления, в том числе убивает свои жертвы, избавляясь от свидетеля, и таким образом длительное время избегает задержа-ния, либо его «криминальная карьера» приобретает оттенок нахальства и цинизма, характеризуется безнаказанностью, что в ряде случаев приводит не только к стремлению использовать такие способы нападения и пресечения сопротивления, которые позволили бы максимально быстро приводить их в бессознательное состояние, но и к желанию ужесточить свои действия в отношении жертвы, подвергая ее все более усиливающемуся мучению.

В том случае, если девиант на протяжении длительного времени не может избавиться от своего влечения, например, обращаясь за медицинской помощью, или найти социально приемлемый путь удовлетворения своего влечения, что приводит к необходимости обеспечивать свое существование за счет совершения противоправных деяний, можно говорить о приобретении им профессиональных навыков совершения насильственных нападений, ко- 69 торые позволяют совершать подобные деяния на протяжении достаточно длительного времени, в том числе и после отбывания наказания за них.

Приобретение криминального опыта может происходить как с внутренних позиций, т.е. в ходе совершения серии, от преступления к преступлению, так и с помощью внешних факторов, т.е. в криминогенной среде, в первую очередь в местах лишения свободы. Несомненно, что в качестве своеобразной «школы» необходимо рассматривать информацию, которую получает преступник во время нахождения в следственных изоляторах, в местах лишения свободы. Более того, как показывает статистика, рецидивное поведение ранее судимых отличается большей склонностью к совершению убийств и причинений тяжких телесных повреждений, чем к совершению изнасилований, не отягощенных такими по-следствиями.

Сложность в установлении межличностных связей, трудности адаптации в исправительных учреждениях, необхо-димость не только противостоять агрессивной среде, но и занять там подобающее место, иногда и недостаток доказательств, собранных на предварительном следствии и в суде, приводит к тому, что у насильников, отбывающих наказание, вырабатывается активная защитная позиция, заключающаяся в их убежденности в собственной невиновности и переносе причин совершившегося на пострадавших женщин, еще более усиливая в отношении них негативные «ненавистнические» тенденции.

Некто Т., 31 год, был впервые осужден в 18 лет на 2 года лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора за то, что в состоянии алкогольного опьянения напал на незнакомую женщину, угрожая убийством, отобрал 30 копеек, затем повалил на скамейку и пытался приподнять полы одежды. В том же году был призван в армию, но через три месяца совершил побег из части, в связи с чем обследовался в психиатрической больнице. На основании диагноза «психопатия (неадекватная служба)» был освобожден от прохождения службы. После возвращения домой работать отказывался, с родителями стал злобным, убегал из дома. Через полгода вновь был осужден, на этот раз на 3,5 года, за совершение трех нападений на женщин, которых пытался насиловать (одно изнасилование окончено), угрожая отверткой. Вскоре после освобождения в 1988 г. вновь совершил три аналогичных нападения, при этом одну из потерпевших ударил ножом в жи-вот, пытаясь сломить сопротивление, за что был осужден на 7 лет лишения свободы. Освободившись в 1995 г., работал маляром, характеристика с места работы положительная, женился. Жена характеризовала его как добро-го и спокойного человека, странностей не замечала. Через год совершил четыре нападения при следующих обстоятельствах: днем, подходя к незнакомым девушкам, вступал в короткий словесный контакт, затем неожидан-но для потерпевших зажимал им рот рукой, затаскивал либо в подъезд, либо в подвал, где пытался насиловать. Три нападения совершил на девочек 12-13 лет, четвертой жертвой стала женщина 33 лет, которую Т. затащил на чердак, где совершил половой акт во влагалище. После того как потерпевшая стала кричать и звать на помощь, задушил ее и похитил часы.

Т. воспитывался в благополучной семье - отец не пьет, занимался воспитанием детей, строгий, серьезный, но впоследствии «потерял влияние на сына». Мать спокойная. После перенесенной в 4 года травмы головы стали замечаться странности в поведении, убегал из дома. Фор-мировался тихим, замкнутым, легко ранимым, драться не любил. В школе успеваемость плохая, дублировал 1-й класс, учиться не хотел, характеризовался как неактивный, замкнутый, осторожный, друзей не имел. После ссор с отцом убегал из дома, причину объяснить не мог, блуждал несколько дней, уезжал в другие города, воровал. После 8-го класса учился в ПТУ, но вскоре бросил «из-за конфликтов со сверстниками».

Первый половой акт совершил в 15 лет, оценивает как успешный, после этого эпизодические половые контакты с

доступными женщинами. Примерно с 17 лет етап часто выходить гулять без определенной цели, при виде понравившейся женщины чувствовал дрожь в теле и сердцебиение, преследовал, испытывал желание напасть, появлялась мысль «совершить с ней во что бы то ни стало половой акт», все остальное становилось безразлично. Сразу после правонарушения в течение часа «на душе становилось легко», появлялась «бодрость и легкость», через некоторое время наступало раскаяние, страх, мысли о наказании, но никогда не боролся со своими желаниями. Утверждает, что желания убивать не было, но пришлось это сделать, когда потерпевшая стала кричать, оцарапала его. По результатам судебно-психиатрической экспертизы обнаруживает признаки органического поражения головного мозга (ОПГМ) сложного генеза (травматического, интоксикационного) с эпилептиформным синдромом, по мнению сексопатолога, испытуемый страдает парафилией в форме раптофилии.

Рассмотрим некоторые особенности личности изучаемой категории насильников, сформировавшихся в результате психических и сексуальных расстройств. Влияние подобных аномалий на выбор девиантом криминального решения своих проблем является весьма значительным, хотя и не фатальным. Анализ динамики психопатологических расстройств позволяет выделить два типа серийных сексуальных убийц: «Один с постепенным нарастанием расстройств влечения от невыраженных форм садизма до значительных, вплоть до формирования некрофилии; второй - с появлением и постепенным нарастанием неагрессивных форм расстройств сексуального влечения, к которым присоединяются и замещают их агрессивно-садистические проявления»'.

Обобщение результатов экспертных оценок показало, что соотношение вменяемых и невменяемых среди действо-вавших с нарастающей агрессией примерно такое же, как и в основной группе: 77% признаны вменяемыми, 23% - не-

1 Антонян Ю.М., Ткаченко А.А., Шостакович Б.В. Криминальная сексология. С. 285.

вменяемыми. Среди тех, кто совершил убийства, процент невменяемых оказался более низким - 11 % совершали преступления в состоянии хронического психического заболевания (олигофрения). У подавляющего большинства вменяемых (86%) диагностировано органическое поражение головного мозга, которое часто встречается с отягощением эпилептиформным синдромом. У остальных выявлена психопатия. Среди признанных невменяемыми основными заболеваниями установлены олигофрения и шизофрения.

Для личности преступников, сформированной под воздействием органической патологии, характерен психофизический инфантилизм, нерешительность и робость, сложность контактов с окружающими. Аномалии часто проявляются различного рода церебрастенической симптоматикой в виде головных болей, склонности к головокружению. У изучаемых групп выявлен повышенный процент страдающих со-матической патологией, в первую очередь вегетососудистой дистонией. Так, если в основной группе серийных насильников соматические заболевания диагностированы у 44%, у большинства которых (57%) установлена ВСД, то у насильников, действовавших с нарастающей агрессией, соматическая патология имеется уже у 61%, из них 64% страдают вегетососудистой дистонией.

Дальнейшее прогрессирование аномалии может привести к психопатоподобным расстройствам, выражающимся в повышенной конфликтности, неуживчивости, вспыльчи-вости. Необходимо отметить негативное влияние органических аномалий и на углубление тяжести в проявлениях сексуальных расстройств. Причем в данном случае наблюда-ются не только изменения количественного показателя (развитие полиморфной структуры парафилий), но и качественного (от менее криминогенных - вуайеризм, эксгибиционизм, к более криминогенным - садизм, раптофилия), что несомненно влияет на характер и частоту сексуальных преступлений.

Для страдающих психопатией свойственны слабые адаптационные возможности как в семье, так и вне дома, боль- шинство не может приобрести достаточной квалификации. Близкие характеризуют их как людей эгоистичных, склонных к демонстративности, повышенной эмоциональности и фантазированию. Среди психопатов большой процент составляют преступники с изменением направленности полового влечения по объекту, как правило, педофильные посягательства на девочек.

Для насильников, страдающих эпилепсией, характерна полярность в поведении.

Некий М., 17 лет, ранее не судимый, совершил несколько сексуальных нападений при следующих обстоятельствах.

В середине июня 1994 г., днем, на берегу реки догнал несовершеннолетнюю Б., приставил к ее шее нож, затащил в кусты, где попытался ударить камнем по голове с целью прекратить сопротивление потерпевшей. Когда М., связав ей руки и ноги, ушел, поддавшись на уговоры потерпевшей «напоить ее лучше водкой», Б. сумела освободиться и убежала. В конце июня того же года он при аналогичных обстоятельствах напал на несовершеннолетнюю А., но та, предложив ему пойти к ней домой, сумела вырваться и убежать. В тот же день через два часа на берегу реки М. встретил ранее знакомую К., 17 лет, угрожая ножом, заставил ее выпить водку, после чего, подавив сопротивление, совершил вагинальный половой акт. Затем нанес потерпевшей 5 проникающих ножевых ранений, несколько ударов камнем по голове, обвязал ее шею ремешком от дамской сумочки и оттащил труп в камыши.

При изучении истории болезни матери установлено, что беременность и роды протекали без патологии. Воспитывался М. в основном матерью в условиях гиперопеки, был с ней эмоционально близок, со старшим братом до настоящего времени сохраняет враждебные отношения. По характеру формировался спокойным, уравновешенным. В школе учился средне, интересовала история, свободное время в основном проводил дома, помогал матери, в старших классах увлекся баскетболом. Отме- мались конфликты с учителями, мог ответить грубостью на замечание. В 13 лет был поставлен на учет в ПНД в связи с перенесенными судорожными приступами с потерей сознания и обильным слюноотделением. Закончив 9 классов, поступил в ПТУ, где и учился до ареста.

В ходе беседы с сексопатологом и психологом М. рассказал, что впервые влюбился в 11 лет в девочку из со-седнего дома, «изводил письмами», она пожаловалась взрослым, и те устроили скандал, после которого «охладел к ней». Нравились другие девочки, в том числе и будущая жертва, с которой пытался подружиться, но она отказа-ла. С12-13 лет после просмотров видеофильмов представлял половые акты с девушками, видел сны аналогичного содержания. Характер фантазий изменился с 16 лет, стали преобладать сцены насилия. С того же времени занимался мастурбацией, в ходе которой нередко представлял сцены насилия женщин с жестокостью и истязанием. В общении с девушками чувствовал себя «неловко и скованно», иногда старался задеть или ударить понравившуюся. После разрыва с первой девочкой в фантазиях избивал ее, после этого «на душе становилось легче». В порнофильмах особо привлекали и возбуждали сцены насилия. Правонарушения объясняет сексуальным влечением. Рассказывает, что в день убийства с утра испытывал половое возбуждение, «пошел в камыши, чтобы кого-нибудь изнасиловать и ограбить», но убивать не хотел. Пришлось убить, так как она угрожала заявить в милицию, кричала. Сожалеет о случившемся, но только в связи с неблагоприятными для себя последствиями.

Судебно-психиатрическая комиссия установила, что у М., признанного вменяемым, есть признаки эпилепсии с редкими судорожными припадками и изменениями психики на резидуально-органическом фоне. Сексопатолог установил у обвиняемого сексуальный садизм, дисгармонию пубертата.

Как мы видим, с одной стороны, поведение нападающего отличается недоброжелательностью, злопамятностью, эмоциональной взрывчатостью, с другой - за достаточно короткий промежуток времени он успокаивается, поддается на уговоры, следует указаниям своей жертвы и т.д. При негативной динамике эпилепсия может привести к значи-тельным изменениям личности, развитию злобности, повышенной агрессии, жестокости и сексуального садизма.

Заслуживает внимания типология сексуальных насиль-ственных преступников, которую приводят английские ученые. По их мнению, значительную группу (около 75%) составляют «агрессивные», у которых проявляющаяся в отношении женщин агрессия может и не связываться прямо с мотивировкой сексуального удовлетворения. Во вторую группу (около 15%) входят «невротически возбудимые», которые не могут контролировать свои желания и потребности и действуют без учета возможного риска. Их агрессивность может быть направлена не только на женщин, но и на другие объекты, в том числе и на неодушевленные предметы. «Сексуальные садисты», по мнению этих исследователей, составляют наименьшую по количественному составу группу (6-7%).

Несколько иную по содержанию типологию представили Ю. Антонян, А. Ткаченко, Б. Шостакович, проследившие особенности динамики и характера девиантного поведения серийных сексуальных убийц .

Самой многочисленной (67%) оказалась группа убийц, условно названная «сексуальными агрессорами», характерной особенностью которых было постепенное нарастание расстройств влечений от неагрессивных форм до агрессивных. У подавляющего большинства констатировался сформировавшийся садизм, у остальных - его начальные формы. Длительность серии сексуальных нападений у таких преступников, как правило, не превышала одного года. Начиная совершать убийства, они уже не могли остановиться, число смертельных исходов нарастало лавинообразно. В качестве примера здесь можно привести поведение испытуемого К., 23 лет, обвинявшегося в ряде изнасило-ваний и десяти сексуальных убийствах женщин.

Установлено, что в мае 1991 г. он совершил убийство М. при следующих обстоятельствах: работая водителем, подвез незнакомую девушку, которая голосовала на шос-се. По дороге познакомились и разговорились. К. предло-жил продолжить знакомство, на что М. согласилась. Ото-гнав машину в лесной массив и употребив спиртное, К. совершил с М. несколько половых актов, после чего, по показаниям К., девушка якобы потребовала деньги, а ус-лышав отказ, пригрозила, что обратится в милицию. После этих слов на К. «накатило». Он оттащил девушку в лес, привязал к дереву и несколько раз нанес удары монти-ровкой по голове.

В сентябре того же года, угрожая ножом С., завел ее в лес, совершил насильственный половой акт, после которого по дороге в общежитие потребовал, чтобы она никому ничего не рассказывала. Заявления об изнасиловании она не подавала.

В том же месяце К. уговорил Ч. поехать к нему домой, где совершил с ней насильственный половой акт. Опасаясь угроз К., потерпевшая заявление в милицию не подала. В ноябре 1991 г. напал на знакомую Д., нанес ей ряд ударов и, угрожая ножом, совершил насильственный половой акт. Потерпевшая пояснила, что знакома с К. с весны 1991 г. При знакомстве он назвался Олегом, но в тот же день сообщил, что Олег - это его прозвище, а настоя-щее имя - Дима. После знакомства в течение двух дней провожал ее с работы домой. На третий день он, увидев, как ее поцеловал в автобусе один из ее сослуживцев, начал предъявлять претензии, после чего несколько месяцев с ней не встречался. В день совершения преступления встретил Д. с работы, догнав, вытащил нож, нанес ряд ударов руками и потащил в сторону кладбища, при этом говорил, что если она не сделает, что он хочет, то домой не уйдет. После совершения полового акта приказал ей привести себя в порядок и идти домой. Узнав о том, что потерпевшая подала заявление в милицию, уехал в г. Киев.

В Киеве, в течение января 1992 г. К. совершил одно изнасилование и 4 убийства. Всем убитым были нанесены множественные ножевые ранения с повреждением шеи, век, глаз, влагалища. Из показаний изнасилованной Б. известно, что К. познакомился с ней на улице и предложил погулять. По дороге он рассказывал, что у него «сильные родственники», а сам он руководит рэкетирами. Когда они проходили мимо стройки, завел ее в пустой дом, где, угрожая убийством, совершил насильственный половой акт. При этом внезапно начал избивать потерпевшую ногами, бил головой о стену, сказал, что не беспокоится о том, что она кому-то расскажет, так как он обычно «свидетелей не оставляет». После того как потерпевшей удалось вырваться и убежать, он ее не преследовал.

Из показаний 19-летней медсестры Г., с которой К. проживал в Киеве, установлено, что тот ежедневно с ней совершал чрезвычайно продолжительные половые акты, доводил ее до изнеможения, при этом говорил, что специально приучил себя затягивать половые сношения, чтобы получать большее удовольствие, настаивал на совершении половых актов в орапьно-генитальной форме. По ее словам, К. производил впечатление очень жестокого человека.

Вернувшись в Москву, в период с конца февраля по начало марта в течение одной недели К. совершил изна-силования и убийства еще 5 женщин.

После задержания дал признательные показания, во время следственных действий указал места, где совершались убийства. В период следствия дал чистосердечные признания, в которых сообщил о множестве (около пятисот изнасилований и 18 убийств) эпизодов изнасилований, которые совершал в различной форме, сопровождая их избиением потерпевших. Эти признания излагал однотипными фразами и выражениями, при этом постоянно указывал на причинение боли жертве как важное условие получения полового удовлетворения.

В ходе допросов пояснил, что после каждого случая нападения раскаивался, но не мог контролировать себя, что-то происходило, его «клинило», испытывал «порыв бешенства, ощущение безвыходности положения». Подробно описывая свое поведение, предшествующее преступлениям, настаивал на том, что не помнит, как наносил удары, в ряде случаев приходил в себя, уже находясь на определенном расстоянии от места нападения, обнаруживал в руках нож, возвращался по своим следам и натыкался на труп девушки. К. заявил, что сильно переживает из-за случившегося, но из-за сложившихся в жизни обстоятельств становился «как зверь», терял контроль над собой. Потерял веру в женщин после того, как его обманула знакомая девушка. Какое-то время сдерживал себя, а потом стал «сходить с ума», что выражалось в агрессии, возбуждении, «трудно было сдержаться, если перечили». Знакомясь с девушками, не замышлял убийство, но, когда они отказывали или говорили, что заявят в ми-лицию, не мог себя контролировать.

Установлено, что К. в раннем детстве развивался правильно, рос нормальным ребенком, тяжелых заболеваний не переносил. Первоначально воспитывался обоими родителями, которые расторгли брак, когда К. было 6 лет. По словам К., очень переживал развод родителей. После их развода жил в новой семье отца, матери во встречах с ним было отказано. Подчеркивал, что с детства характер был самолюбивый, неуравновешенный, «все время пытался что-то доказать». Со слов мачехи известно, что характер К. имел спокойный, очень боялся отца, который нередко бил и наказывал его за привычку врать. Психических отклонений не обнаруживал. В школе начал учиться вовремя, успевал удовлетворительно. Обладал средними способностями, ему были свойственны неуверенность, упрямство, замкнутость. Учебой не интересовался, книг не читал, вел довольно замкнутый образ жизни, близких друзей не имел. В возрасте 11-12 лет лечился по поводу отита. По словам отца, испытуемый в этот период был трусливым, часто врал, учился «из-под палки», по характеру был вспыльчивым, очень злым. Закончил 8 классов общеобразовательной школы, затем ПТУ по специальности модельщика. С 10-летнего возраста увлекался биатлоном, часто ездил на сборы. Товарищи по спортивной секции характеризовали его замкнутым, малообщительным. Близких друзей не имел, держался особняком, был флегматичным, заторможенным, но, если что-то задевало, «трудно было остановить», мог подраться, долго не успокаивался.

К. служил в армии. За период службы часто нарушал воинскую дисциплину, употреблял спиртные напитки, совершал самовольные отлучки. Оставался замкнутым, друзей не имел. По словам сослуживцев, в армии ходил «как неприкаянный, был каким-то тормозом», часто попадал на гауптвахту за пьянки, самовольные оставления части и драки.

После возвращения из армии работал водителем в разных местах, характеризовался одними сослуживцами грубым, несдержанным, другими - скромным, вспыльчивым, жадноватым. Иногда бывал агрессивен, если что-то происходило не так, как он хотел. По словам знакомых, часто обращал внимание на женщин, «был к ним неравнодушен». Если на улице нравилась какая-либо девушка, сразу «начинал к ней приставать».

В 20 лет лечился по поводу гонореи. Примерно через год лечился стационарно в районной больнице с диагнозом «тупая травма живота, повреждение серозной оболочки слепой и восходящей кишки». В больнице К. кон-сультировал психиатр. Во время осмотра он отметил, что К. подавлен, выражение лица грустное. Пациент жаловался, что его преследуют мысли о том, что «не так зашили» и от этого будут спазмы. Высказывал уверенность, что его будут обязательно повторно оперировать. Был диагнос- тирован «астено-фобический синдром у тревожно-мнительной личности».

По словам мачехи, после армии К. сильно изменился, стал более замкнутым, злым, эгоистичным, упрямым, «делал все назло». Слишком увлекался женщинами, не мог без них жить. Жаловался, что никому из родных, кроме бабушки, он не нужен. Говорил, что нравятся женщины старше него. Сосед К. по квартире характеризует его как человека делового, высокомерного, довольно осторожного и скрытного. Часто замечал, что К. носит с собой нож. Однажды услышал от него рассказ, как тот изнасиловал знакомую девушку после того, как увидел ее с другим парнем.

Знакомая отца обвиняемого рассказала, что июне 1991 г. случайно встретила К. около леса. Он сообщил ей, что давно ее ждет, уговаривал совершить половой акт, тянул в лес. Пытался выяснить, не является ли она любовницей отца. Заявлял, что изнасилует ее, так как его привлекают женщины более старшего возраста и он всегда добивается того, чего хочет. Рассказал, что ему якобы изменила какая-то женщина, «пришел в бешенство», заявил, что будет мстить всем женщинам.

Знакомые женщины обвиняемого показали, что К. со-вершал половые акты в естественной и извращенной формах, обычно раз в неделю. Говорил при этом, что ему нельзя часто совершать половые акты, так как он занимается штангой и тратит на это много энергии. Был жестоким, ревнивым, не терпел, когда ему перечили, оскорблял, мог даже избить. Мог «завестись» по малейшему поводу, разряжался, ударяя кулаками о стену. На улице обращал внимание на хорошо одетых красивых девушек. Бывал неискренним, жестоким, но вместе с тем в сексуальных отношениях проявлял деликатность, агрессии и садизма во время половых актов не было.

Сексологическое обследование: первая эякуляция в 13 лет при ночной поллюции, после ареста - поллюции до 3 раз в неделю. Мастурбацию отрицает. В 8-9 лет стал чувствовать сильное влечение к женщинам. В возрасте 10 лет впервые влюбился в тренера-женщину, на ее занятиях старался выделиться, сделать все как можно лучше, «быть первым». Эпизодически отмечает эротические сновидения. Первый половой акт совершил в 16 лет с женщиной, которая была старше на 5 лет. С 16 лет почувствовал необходимость нравиться женщинам, перед вы-ходом на улицу долго простаивал у зеркала, приводя себя в порядок. Хотел иметь более мужественную внешность, стал заниматься штангой, в течение трех месяцев употреблял анаболические препараты. Следил за изменени-ем очертаний и массы тела, ростом мышц. С 17 лет при интимных отношениях с женщинами стал применять пролонгированный половой акт. По его словам, уже через два месяца мог задержать эякуляцию до 3 - 4 ч, незадолго до привлечения к уголовной ответственности продолжительность полового акта К. составляла в среднем 2 ч. Максимальный эксцесс -12 половых актов в сутки - якобы имел место в возрасте 17-18 лет. До призыва в армию общался только с женщинами старше него, с ними было «проще находить общий язык». В период службы тяжело переживал отрыв от гетеросексуальных связей, когда возникало же-лание, мог «наплевать на все», часто самовольно уходил из части, за период службы якобы имел примерно 70 связей с женщинами. После армии обычно совершал 3-4 половых акта за сутки, часто менял партнерш. Иногда, несмотря на длительность полового акта, не мог завершить его и достичь эякуляции, однако не переживал по этому поводу, поскольку основное удовлетворение получал не от оргазма, а от реакции партнерши - нравилось, когда они выражали свои чувства, стонали, кричали, стремился причинить им боль. Если женщина жаловалась на болевые ощущения и просила прекратить половой акт, не мог остановиться, становился «как робот», прибегал к силе, бил ее. Подчеркивал, что если женщина его привлекала, то его не интересовало, хочет ли она совершать половой акт или нет, заставлял ее, иногда избивал.

По заключению сексопатолога, у К. обнаружено садистическое сексуальное влечение на фоне дисгармонии психосексуального развития с проявлениями задержанной эякуляции.

Во время освидетельствования у психолога установлено, что в начале беседы держится оппозиционно, раздражителен, вспыльчив, допускает оценочные высказывания в адрес окружающих, несдержан. Затем успокаивается, становится более мягким, однако на вопросы отвечает избирательно, умалчивает об отрицательно ха-рактеризующих его фактах. О своем прошлом сообщает последовательно, в хронологическом порядке, иногда ссылается на запамятование отдельных деталей. Жалуется на головные боли, подчеркивает, что после возвращения из армии неоднократно переносил ушибы головы. Отмечает, что бывают приступы сердцебиения, тревоги, которые он пытается снять, принимая валериановые капли. Считает себя очень добрым, ранимым, отзывчивым, никогда не вступает в драки и конфликты с окружающими. Утверждает, что злым и жестоким стал по вине других. Так, от него отказалась родная мать, рос одиноким, никому не нужным, с болью говорит, что незадолго до совершенных им преступлений ему изменила его девушка. Го-ворит о том, что с тех пор возненавидел женщин.

Все женщины, с которыми он общался до армии, были старше него, потому что с ними чувствовал себя уверенно. Настаивает на том, что если бы знакомая девушка не заявила на него в милицию об изнасиловании, то он не совершил бы остальных убийств. Рассказывает, что с того момента, как начал скрываться, чувствовал себя «как загнанный зверь», переживал, что не может увидеть родных, постоянно испытывал тревогу. Было еще труднее себя сдерживать, не мог контролировать свои поступки. О пра-вонарушениях говорит неохотно, ссылаясь на плохую память. Однако достаточно подробно рассказывает, как знакомился с девушками, приглашая их погулять или предлагая проводить. С некоторым оживлением говорит, что

«искал девушек изящных, похожих на кошечек», именно такой была обидевшая его знакомая. С одной стороны, именно такие женщины ему нравились, с другой - был зол на них. Утверждает, что, знакомясь, не хотел их убивать, но, если девушка отказывалась вступить с ним в близость и оказывала сопротивление, приходил в ярость. Заявляет, что не помнит, как наносил удары. После ареста «был в шоке», не мог прийти в себя, не знал, какие давать показания, не понимал, чего от него хотят. Чтобы от него «отстали», дал ряд показаний об изнасилованиях и избиениях.

Настроение К. снижено, обеспокоен дальнейшей судьбой. Эмоционально неустойчив, вспыльчив, склонен к внешне обвиняющим формам реагирования, однако способен контролировать поведение. Мышление последовательное, логичное. Психопатологической симптоматики (бреда, галлюцинаций) нет. Критически оценивает свое состояние и сложившуюся ситуацию.

Судебно-психиатрическая экспертная комиссия пришла к заключению, что у К. обнаруживаются психопатические черты характера. Садистическое сексуальное влечение влияло на поведение обследуемого в момент совершения им инкриминируемых деяний, однако оно не сопровождалось клиническими признаками психопатологических состояний, которые лишали бы его способности осознавать характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Поэтому К. в отношении содеянного экспертная комиссия рекомендовала считать вменяемым.

Вторую группу (14%), названную «скрывателями», составили преступники, которые совершали убийства, как правило, в состоянии опьянения, с целью сокрытия совершенного изнасилования или в контексте свойственных им агрессивно-садистических тенденций в целом. Большинство этих преступников были ранее судимы за сексуальные посягательства, продолжая после освобождения вести асоциальный образ жизни.

В особую группу (19%) вошли так называемые «типичные маньяки», у которых наблюдалось длительная транс- формация расстройств влечений в течение нескольких лет. Садистические тенденции, формируясь постепенно и последовательно, все более усиливались, приводя к убийствам. Для большинства обследованных характерно формирование сверхценных идей своеобразного мировоззрения, отражавшего их отношение к своей сексуальной девиации. Содержание этих идей было схожим у разных типичных маньяков, и в известной степени они носили характер самооправдания своих поступков. Достаточно часто относительная размеренная преступная активность типичных маньяков нарушается, происходит нарастание частоты девиантных актов.

К наиболее кровавым и жестоким даже среди всей кате-гории убийц на сексуальной почве относятся те из них, которые достигают удовлетворения (и даже оргазма) только тогда, когда причиняют своим жертвам мучения и телесные повреждения, вызывая таким образом особое психологическое и эмоциональное состояние. При этом смерть часто не является целью преступника, она лишь крайний, наиболее тяжелый результат совершения таких действий, иногда даже нежелательный для насильника. В то же время смерть может быть закономерным результатом, к которому неизбежно влечет определенную часть насильников.

Физиологическое и психологическое осознание девиантом подобного состояния, как единственно возможного для получения необходимого удовлетворения, делает прак-тически невозможным найти какие-либо социально адаптированные заменители. «Нормальные интимные отношения с женщинами (в частности, с женой) не дают столь мощной разрядки и не могут конкурировать с патосексуальным поведением. Достижение патосексуального состояния при-обретает самостоятельный личностный смысл и начинает выступать как самостоятельный мотив поведения, что свидетельствует о замыкании патологической функциональной системы, которая лежит в основе «феномена Чикатило» .

По мнению А.О. Бухановского, в основе подобного поведения лежит измененная, патологическая форма функционального состояния, получившего название патосек- суального, приводящая к развитию обсессивно-компуль- сивной сексуальной агрессии. Особенности подобного состояния позволили описать его как «феномен Чикатило». Физическая зависимость при развитии феномена, детерминирующая повторность преступлений, обусловливается компульсивным влечением к сексуальному садизму, состоянием психофизического дискомфорта вне патосек- суальной ситуации и возможностью снять его при ее воз-никновении.

Это состояние проявляется как субъективное переживание высокого уровня эмоционального напряжения, обус-ловленного сексуальным возбуждением; характеризуется суженностыо сознания, заключающегося во фрагментарном и отрывочном восприятии. Представляет собой мощную психофизиологическую разрядку и сопровождается специфическими изменениями поведения, проявляющимися в стереотипизации. В действиях девианта резко усиливается энергетика, движения приобретают стремительный характер и выполняются с большей, чем в обычном режиме, силой.

Момент возникновения и процесс нарастания состояния характеризуется спонтанностью и практически не имеет ситуационной зависимости. Тем не менее внутреннее ощущение предстоящей развязки усиливает глубину состояния и стимулирует поведение девианта на поиск благоприятной ситуации и уже само по себе нормализует дискомфортное психическое состояние.

В то же время достаточно часто, особенно на начальном этапе формирования и развития, патосексуальное состояние внутренне отвергается индивидом и переживается как нечто чуждое и неприемлемое. Свойственная этому состоянию навязчивость заставляет постоянно мысленно к нему возвращаться, обыгрывая в различных деталях, что в ко-нечном счете и конструирует общую схему поведения при реализации этих фантазий, превращая ее в систему многократных повторений. Как правило, данная общая схема поведения в ходе совершения преступления индивидом не осознается и не контролируется, что отражается в повторяющихся оставленных следах.

Указывая на этапность развития садистического влечения, выделяют продормальную стадию, в ходе которой деви-анты не предпринимают активных действий, а ограничиваются фантазированием и сновидениями. Появление признаков первой стадии сексуального садизма вызвано снижением эффективности внутренних воздействий, что явилось причиной возникновения поведенческой активности, как правило, в социально приемлемых формах. На завершающей стадии наступает физическая зависимость с полным подчинением парафильным проявлениям. Происходит оскуд- нение личности с одновременным снижением сексуальности, которая, становясь аутоэротичной, фактически обезличивает партнера.

Таким образом, рассмотренные примеры позволяют проследить наличие у определенной группы сексуальных на-сильников внутренних причин, которые обусловливают склонность к совершению все более агрессивных действий, в ряде случаев неминуемо заканчивающихся смертью для пострадавших.