ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ОПЬЯНЕНИЯ КАК СУДЕБНОПСИХИАТРИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

В. Б. Первомайский, В. Р. Илейко, Э. Б. Первомайский

Едва ли не ведущей судебно-психиатрической проблемой в наркологии сегодняшнего дня является доказательство зависимости обвиняемого от психоактивных веществ и наличия признаков их употребления.

Применительно к теме настоящей статьи имеется достаточно публикаций о прямой взаимосвязи алкогольной и наркотической аддикции с противоправным поведением и действиями, предусмотренными как Кодексом об административных правонарушениях, так и Уголовным кодексом. Наиболее характерными, в связи с очевидностью механизма происхождения, являются дорожно-транспортные происшествия.

Так, в Великобритании у одной трети всех водителей, погибших на дорогах, уровень алкоголя в крови превышал установленную законом норму [5]. Около полуночи их количество возрастало до 50%, а в субботу вечером — до 75%. В другой выборке у одной трети водителей, задержанных за управление транспортом в нетрезвом состоянии, была повышена активность гамма-глютамил-транспептидазы, указывающая на хроническое злоупотребление алкоголем. В Украине, например, в период с 24.09.03 по 1.10.03 по данным ГАИ зарегистрировано 4411 случаев езды в нетрезвом состоянии [1]. По данным открытой печати в г. Киеве ежедневно задерживается 25-30 и более человек за управление автотранспортом в нетрезвом состоянии.

Аналогичные данные получены нами при изучении материалов 7702 случаев судебнопсихиатрической экспертизы лиц, привлечённых к уголовной ответственности [16]. У 30,9% из них обнаружены признаки алкоголизма [17]. Большинство из них на момент задержания обнаруживали признаки алкогольного опьянения, установленные внесудебной процедурой в соответствии с действовавшей на тот период «Инструкцией о порядке направления граждан на осмотр для установления состояния опьянения» № 45/06- 14/14/14/К-8-347 от 29.06.1983 г. Когда это происходило непосредственно после совершения противоправного деяния, состояние опьянения использовалось следствием как обстоятельство, отягчающее ответственность. Эксперты же решали вопрос только о наличии признаков хронического алкоголизма.

В случае опьянения наркотическими веществами ситуация выглядит несколько иначе. Анализ 215 экспертных случаев, по которым были поставлены вопросы относительно наличия наркомании, показал следующее [14]. 32 случая из них были диагностированы как эпизодическое употребление наркотиков и 183 — как наркомания. Почти в половине случаев (48,4%) в исследованной выборке отмечалась диссимуляция, причём достоверно чаще это делали испытуемые с наркоманией (52,5%), чем с эпизодическим употреблением наркотиков (25%). Экспертная практика показывает, что в связи с этим, особенно на ранних стадиях наркомании, для диагностики является обязательным доказательство факта употребления наркотического вещества в двух его проявлениях. Во-первых, как систематическое, во-вторых — как не прекращающееся. Таким прямым доказательством, наличие которого не может быть диссимулировано, является только определение наркотика или его специфических метаболитов в биологических средах (слюна, кровь, пот, моча) сразу после задержания подозреваемого в совершении противоправных действий.

При отсутствии судебно-медицинского освидетельствования уничтожаются следы недавнего употребления наркотиков.

Эксперты лишаются возможности наблюдать абстинентный синдром.

Испытуемый получает время для адаптации и выработки диссимулятивной позиции.

Утерянная информация не может быть компенсирована, что в целом ведёт к гиподиагностике наркомании.

Все эти негативные для доказывания экспертных выводов последствия имеют место и в тех случаях, когда исследование на опьянение проведено некачественно и в неполном объёме.

Опьянение как болезненное состояние. Человечеству известно много функций алкоголя: а) как пищевой продукт; б) как опьяняющий яд; в) как наркотик [4]. К этому перечню можно добавить и такие менее интересные для нас функции, как антисептик, консервант, растворитель и др. Юридическое, а, следовательно, и судебно-психиатрическое значение имеет такое имманентное свойство алкоголя, как способность формировать болезненное состояние и изменять способность лица сознавать свои действия и руководить ими.

опьянения и соответствующими нормами действующего законодательства. На этом вопросе мы далее и остановимся.

Прежде всего, о медицинском значении опьянения. Вряд ли необходимы особые доказательства отнесения состояний опьянения к болезненным. Для этого есть все и формальные и содержательные основания. МКБ-10 содержит рубрику Р1х.0 — «Острая интоксикация» как преходящее состояние вслед за приёмом алкоголя или другого психоактивного вещества, приводящее к расстройствам сознания, когнитивных функций, восприятий, эмоций, поведения или других психофизиологических функций и реакций [11]. И далее указывается, что острая интоксикация находится в прямом соответствии с уровнями доз, за исключением пациентов с какими-либо органическими заболеваниями. И далее в зависимости от характера осложнений указываются дополнительные шифры, охватывающие всю возможную наркотическую патологию. При этом в указаниях по дифференциальной диагностике составители рекомендуют иметь в виду возможное наличие травм головы и гипогликемии, а также возможность интоксикации в результате употребления нескольких веществ. Это предостережение имеет существенное значение для правильного понимания хода дальнейшего изложения материала.

Включение составителями МКБ-10 опьянения в категорию болезненных состояний отражает точку зрения, достаточно устоявшуюся и в западной, и в отечественной психиатрии.

Опьянение как юридически значимое обстоятельство. Начнём с гражданского процесса как наименее обременённого категорией опьянения. В новом Гражданском кодексе есть лишь одна статья, в которой упоминаются спиртные напитки и наркотические вещества [20]. Это часть 2 ст. 36 ГК «Ограничение гражданской дееспособности физического лица». В ней в неявном виде присутствует понятие «опьянение», поскольку доказать злоупотребление спиртными напитками или наркотическими веществами можно только доказав, что лицо достаточно часто пребывает в состоянии опьянения.

быть признана судом недействительной, если будет установлено, что она противоречит интересам самого подопечного, членов его семьи или лиц, которых он в соответствии с законом обязан содержать.

В ГК имеется и статья 225 «Правовые последствия совершения сделки дееспособным физическим лицом, которое в момент её совершения не осознавало значение своих действий и (или) не могло руководить ими». Норма этой статьи предусматривает возможность совершения сделки дееспособным гражданином, но который, в силу своего состояния, именно в момент её совершения не мог осознавать значение своих действий и (или) не мог руководить ими. Законодатель в данном случае исходит из того, что сделка, совершённая в таком состоянии, не выражает подлинной воли лица и поэтому должна быть признана недействительной. Комментарий к этой статье пока отсутствует. Формулировка статьи даёт основание включать в предполагаемую группу лиц, находящихся в состоянии выраженного алкогольного или иного опьянения, включая изменённые формы, когда расстройство когнитивных и волевых функций лишает лицо способности в полном объёме осознавать значение своих действий и (или) руководить ими. Фактически в этом случае речь идёт об использовании третьими лицами беспомощного состояния. Понятно, что для такого решения нужны доказательства пребывания лица в момент совершения сделки в состоянии такого опьянения. Это отдельная тема, на которой мы сейчас не останавливаемся.

Уголовным процессом категория «опьянение» более востребована [13]. Статья 21 УК указывает на криминальную ответственность за преступления, совершённые в состоянии опьянения вследствие употребления алкоголя, наркотических или иных одурманивающих средств. Причём эта криминальная ответственность не влечёт за собой назначение принудительного лечения в местах лишения свободы в случае обнаружения признаков алкоголизма или наркомании, как это предполагала ст. 14 предыдущего УК. На это однозначно указывают авторы комментария 5 к ст. 21 УК.

Статья 67 УК, п. 13 признаёт отягчающим обстоятельством совершение преступления лицом, находящимся в состоянии алкогольного опьянения или в состоянии, вызванном употреблением наркотических или иных одурманивающих средств.

В соответствии со ст. 76 УК суд может обязать осуждённого, в случае освобождения от отбывания наказания с испытанием, пройти курс лечения от алкоголизма, наркомании или заболевания, опасного для здоровья других лиц.

В новом УК раздел XIII посвящён преступлениям в сфере оборота наркотических средств, их аналогов или прекурсоров (ст.ст. 305-324). Уже сам характер действий, связанных с наркотическими веществами, является предпосылкой для направления лиц, подозреваемых в совершении преступления, как и потерпевших от преступных деяний, на освидетельствование на предмет наличия признаков опьянения. Разумеется, это не означает, что такая же процедура не может быть проделана и в отношении лиц, совершивших иные преступные деяния. В плане рассматриваемой темы представляют интерес две статьи, по которым, как нам представляется, экспертиза на предмет опьянения и наличия признаков алкоголизма и наркомании является обязательной. Это ст. 309 УК (Незаконное производство, изготовление, приобретение, хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов без цели сбыта). Часть 4 этой статьи предусматривает, что лицо, которое добровольно обратилось в лечебное учреждение и начало лечение от наркомании, освобождается от уголовной ответственности за действия, предусмотренные частью первой этой статьи. А действия по этой части наказываются ограничением свободы на срок до трёх лет либо лишением свободы на этот же срок. Такая мера наказания может быть стимулом для симуляции наркомании, и это обстоятельство требует особого внимания к доказательности экспертных выводов. Судебно-психиатрическая практика знает такие примеры. На них указывают и западные источники. К. ^о1й", 8. ^е1сЬ, I. 81гап§ указывают, что лица, злоупотребляющие психоактивными веществами, иногда стремятся повлиять на результаты тестирования, желая получить или положительный результат как обязательное условие для начала психофармакотерапии, или отрицательный как подтверждение соблюдения режима трезвости [3].

Ст. 316 УК (Незаконное публичное употребление наркотических средств) не может быть применена без экспертизы опьянения. Но здесь возникает новая проблема — доказательство наличия причинной связи между обнаруженным состоянием опьянения и употреблением наркотического вещества в конкретное время пребывания обвиняемого в определённом месте. То есть речь идёт о фармакокинетике вещества и возможности ретроспективного определения времени введения его в организм. Естественно, это невозможно сделать на основании внешних клинических признаков опьянения. Необходимы лабораторные исследования и соответствующие научные разработки.

Одной из статей УК, по которой, как правило, назначается экспертиза опьянения, есть статья 286 (нарушение правил безопасности дорожного движения или эксплуатации транспорта лицами, управляющими транспортными средствами). Поскольку санкции по этой статье значительно более суровые, чем за аналогичные действия, предусмотренные КУАП, то очевидны и требования к доказательности экспертного заключения.

В доступной нам литературе мы не нашли даже упоминаний о судебно-психиатрической экспертизе по делам об административных правонарушениях. Впервые на это обстоятельство мы обратили внимание в 1991 году в связи с готовившимся изменением подведомственности лечебно-трудовых профилакториев [15]. В это смутное время, когда постепенно начинали приобретать очертания права человека, готовился Закон о принудительном лечении больных алкоголизмом и наркоманией. Изучение его проекта показало несостоятельность с медицинской и незаконность с юридической точки зрения существовавшей в СССР системы обследования указанного контингента медицинскими комиссиями, которые принимали решения о необходимости принудительного лечения в ЛТП. Суд же только придавал этому решению юридическую форму. Медицинские комиссии фактически подменяли суд. Ни о какой судебной экспертизе не было и речи.

Между тем Кодекс Украины об административных правонарушениях (КУАП) [9] содержит все нормы, необходимые для полноценного судебно-психиатрического экспертного процесса. В нём есть практически все понятия, относящиеся к судебнопсихиатрической экспертизе, что и в УК и УПК.

Ст. 20 КУАП (Невменяемость) полностью повторяет норму ст. 12 предыдущего УК. Понятие «невменяемость» присутствует в ст. 17 КУАП (обстоятельства, исключающие административную ответственность), в ст. 247 КУАП (Обстоятельства, исключающие производство по делу об административном правонарушении).

Обстоятельством, смягчающим ответственность за административное правонарушение, признаётся совершение правонарушения под влиянием сильного душевного волнения либо при стечении тяжёлых личных или семейных обстоятельств (ст. 34 КУАП «Обстоятельства, смягчающие ответственность за административное правонарушение»). Обстоятельством, отягчающим ответственность за административное правонарушение,

признаётся совершение правонарушения в состоянии опьянения (ст. 35 КУАП «Обстоятельства, отягчающие ответственность за административное правонарушение»).

В соответствии со ст. 273 КУАП (Эксперт) в случае, когда возникает необходимость в специальных познаниях, органом (должностным лицом), в производстве которого находится дело об административном правонарушении, назначается эксперт. Он обладает теми же правами и имеет те же обязанности, что и в уголовном и гражданском процессе.

В соответствии со ст. 251 КУАП (Доказательства) доказательствами по делу об административном правонарушении являются любые фактические данные, на основе которых в определённом законом порядке орган (должностное лицо) устанавливает наличие или отсутствие административного правонарушения, виновность лица в его совершении и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Эти данные устанавливаются протоколом об административном правонарушении, объяснениями лица, привлекаемого к административной ответственности, потерпевших, свидетелей, заключением эксперта, вещественными доказательствами, показаниями технических приборов, используемых при надзоре за выполнением правил, норм и стандартов, касающихся обеспечения безопасности дорожного движения, протоколом об изъятии вещей и документов, а также иными документами.

Совершенно очевидно, что в настоящее время, когда решения по административным правонарушениям принимаются судом, проблема применения специальных психиатрических (включая наркологические) знаний приобретает особую актуальность во всём комплексе научных, организационно-методических и экспертных подходов.

Теперь посмотрим, в каком контексте КУАП использует понятие «опьянение». Оно упоминается в трёх статьях, приведём их содержание в интересующей нас части:

Ст. 129 КУАП Допуск к управлению транспортными средствами или судами водителей либо судоводителей, находящихся в состоянии опьянения, или лиц, не имеющих права управления транспортным средством

Допуск к управлению транспортными средствами водителей, находящихся в состоянии алкогольного, наркотического либо иного опьянения, или в болезненном состоянии, или под воздействием лекарственных препаратов, снижающих их внимание и быстроту реакции, или не прошедших в установленный срок медицинского освидетельствования.

Ст. 130 КУАП Управление транспортными средствами или судами лицами, находящимися в состоянии опьянения

Управление транспортными средствами лицами в состоянии опьянения, передача управления транспортным средством лицу, находящемуся в состоянии опьянения, а равно уклонение лиц, управляющих транспортными средствами, от прохождения в соответствии с установленным порядком освидетельствования на состояние опьянения.

Ст. 131 КУАП

Уклонение от прохождения освидетельствования на состояние опьянения

Уклонение судоводителей речных или маломерных судов от прохождения в соответствии с установленным порядком освидетельствования на состояние опьянения.

Во всех трёх статьях речь идёт об освидетельствовании водителей. В ст.ст. 130, 131 указывается на «установленный порядок освидетельствования на состояние опьянения». На этот же порядок указывают авторы в комментарии к ст. 129 КУАП. Однако обратим внимание, что согласно норме ст. 129 КУАП объективная сторона состава проступка проявляется в допуске к управлению транспортными средствами водителей, находящихся не только в состоянии опьянения, но и иного опьянения, кроме алкогольного и наркотического, и находящихся в болезненном состоянии и под воздействием лекарственных препаратов, снижающих их внимание и быстроту реакции.

Предусмотренный ст.ст. 130, 131 КУАП «установленный порядок освидетельствования на состояние опьянения» определяется совместным приказом министерств внутренних дел, здравоохранения и юстиции № 114/38/15-36-18 от 24.02.1995 г., утверждающим «Инструкцию о порядке направления граждан для осмотра на состояние опьянения в учреждения здравоохранения и проведения осмотра с использованием технических средств». Укажем сразу же, что этот документ никоим образом не регламентирует порядок определения иного опьянения, кроме алкогольного и наркотического, и нахождение в болезненном состоянии и под воздействием лекарственных препаратов, снижающих их внимание и быстроту реакции. Таким образом, эта часть объективной стороны состава проступка, предусмотренного ст. 129 КУАП, осталась вне внимания законодателя, а значит и препятствий для допуска водителей к управлению транспортом в описанном состоянии, фактически нет.

Остановимся на упомянутой инструкции более детально с точки зрения её соответствия закону и возможности обеспечения доказательств в уголовном процессе и в делах об административных правонарушениях.

В приказе, утверждающем инструкцию, отмечено, что это сделано в соответствии с требованиями Кодекса Украины об административных правонарушениях, Законов Украины «О милиции» и «Дорожное движение» и во исполнение соответствующих постановления и поручения Кабинета Министров. Уголовный кодекс среди этих документов не упоминается. Между тем, последний абзац п. 1.1 говорит о том, что проведение осмотра на состояние опьянения водителей, судоводителей и иных лиц, управляющих транспортными средствами, независимо от наличия признаков опьянения,

участников дорожно-транспортных происшествий, вследствие которых пострадали граждане, является обязательным. Как указывалось выше, такая ситуация предусмотрена ст. 286 УК. Следовательно, проведение оного осмотра должно соответствовать и требованиям Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса. Что это означает? Дело в том, что и КУАП и УК предусматривают при необходимости применение специальных знаний, носителем которых является фигура эксперта. Естественно возникает вопрос: что такое осмотр на предмет выявления состояния опьянения при совершении правонарушения — экспертиза или просто удовлетворение любопытства должностного лица или следователя или врача-нарколога? Ответ на этот вопрос зависит от формальных (процессуальных) и содержательных характеристик процедуры осмотра.

Определение опьянения как предмет судебно-психиатрической экспертизы. Закон Украины «О судебной экспертизе» от 25.02.1994 года в ст. 1 разъясняет, что судебная экспертиза — это исследование экспертом на основе специальных знаний материальных объектов, явлений и процессов, которые содержат информацию об обстоятельствах дела,

которое находится в производстве органов дознания, предварительного следствия или суда.

Другими словами — необходимы ли специальные знания для выявления признаков опьянения? Ответ, казалось бы, очевиден. Опьянение, независимо от его природы, имеется в перечне психических и поведенческих расстройств МКБ-10 под названием «Острая интоксикация» и диагностика его входит в компетенцию психиатра. На этом обстоятельстве мы подробно остановились в начале статьи. Но при этом следует помнить, что юридическое понятие «специальные знания» и знания психиатрические или наркологические не являются синонимами. Первое значительно шире и включает в себя не только знания психиатрические и наркологические, как их неотъемлемая часть, но и знания экспертные, включая знания законодательства, уголовного и гражданского процесса, особенностей методики экспертного исследования и доказательства экспертных выводов.

Поэтому можно формулировать ответ. Диагностика острой интоксикации алкоголем и наркотическими веществами у лиц, совершивших правонарушения, предусмотренные КУАП и УК, входит в компетенцию судебного психиатра-эксперта. Точно так же, как, например, установление характера и тяжести телесных повреждений, связанных с совершённым правонарушением, входит в компетенцию судебно-медицинского эксперта, а не хирурга-травматолога, невропатолога или фельдшера фельдшерско-акушерского пункта. Или первичный осмотр трупа на месте происшествия, который производится также судебно-медицинским экспертом, а не патологоанатомом ближайшей больницы. Такое умозаключение по аналогии представляет собой «логический вывод, в результате которого достигается знание о признаках одного предмета, на основании знания того, что этот предмет имеет сходство с другими предметами» и который, несмотря на свою простоту, иногда труднодоступен пониманию [10].

Рассматриваемая инструкция предлагает иной подход. П. 1.1 содержит следующее утверждение: «Установление у правонарушителя состояния опьянения осуществляется на основании его осмотра, который проводится в соответствии с требованиями этой инструкции работниками милиции с использованием индикаторных трубок «Контроль трезвости» или иных специальных технических средств и (или) работниками медицинских учреждений». П. 3.1 разъясняет, о каких именно работниках и каких медицинских учреждениях идёт речь. В соответствии с ним осмотр в учреждениях здравоохранения для установления состояния опьянения лица проводится в любое время суток в специализированных кабинетах наркологических диспансеров врачами-психиатрами- наркологами или в определённых органами здравоохранения лечебно-профилактических учреждениях или передвижных специализированных медицинских лабораториях врачами- психиатрами, психиатрами-наркологами, невропатологами, специально подготовленными врачами других специальностей, фельдшерами фельдшерско-акушерских пунктов, значительно отдалённых от лечебных учреждений, которые прошли специальную подготовку с применением методик и приборов, разрешённых Министерством здравоохранения Украины, по списку, утверждённому главным врачом центральной городской (районной) больницы. Пункт 2.1 к проведению осмотра лица с применением индикаторной трубки допускает уполномоченных представителей органов внутренних дел, «которые имеют специальные звания (возможно, имелись в виду знания?) и прошли соответствующую подготовку в системе служебного обучения». Как видно, среди субъектов осмотра не упоминаются судебные психиатры-эксперты. Остается также неясным, что означает «специальная подготовка», и в какой именно области знаний, кто эту подготовку проводит, кто и как аттестует подготовленных таким образом лиц? О каких специальных званиях идёт речь? Эти вопросы не столь безобидны, как может показаться на первый взгляд. Прежде всего потому, что они имеют прямое отношение к доказательству обстоятельства, имеющего юридическое значение и влияющего на квалификацию противоправного деяния и определение меры наказания. Да и с точки зрения элементарного здравого смысла вряд ли будет справедливо, если водителя лишат прав управления автотранспорта, а правонарушителю ужесточат наказание на основании заключения об алкогольном опьянении, установленном фельдшером фельдшерско- акушерского пункта или инспектором ГАИ в результате неправильного применения индикаторной трубки, с чем обследуемый по своему невежеству согласился.

Статья 251 КУАП (Доказательства) и ст. 65 УПК (Доказательства) одинаково трактуют понятие «доказательства» и относят к ним любые фактические данные, на основании которых устанавливаются обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Ст. 64 УПК (Обстоятельства, подлежащие доказыванию в уголовном деле) относит к ним обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности обвиняемого, а также иные обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого. Операцию доказательства изучает логика [6]. Структуру доказательства составляют три взаимосвязанных элемента: тезис, аргументы (доводы, основания), демонстрация. В соответствии с избранной темой статьи суждением, истинность которого обосновывается в процессе аргументации, является утверждение, что испытуемый в момент совершения противоправного деяния пребывал в состоянии алкогольного опьянения. Это тезис доказательства. Этот тезис обосновывается аргументами, роль которых выполняют фактические данные или факты. Фактами или фактическими данными называются единичные события или явления, для которых характерны определённое время, место и конкретные условия их существования [7]. Наконец, демонстрация — это логическая связь между аргументами и тезисом.

Индикаторная трубка «Контроль трезвости» определяет наличие паров алкоголя в воздухе, находящемся в ротовой полости, но никак не указывает на употребление алкоголя внутрь в дозах, способных влиять на безопасность движения и доступных определению с помощью лабораторных методов. Нам известны случаи последующего опротестования подобного тестирования ссылкой на обработку ротовой полости спиртосодержащими веществами с медицинской целью незадолго до совершения правонарушения. Уже только это обстоятельство исключает доказательность вывода о состоянии алкогольного опьянения на основании применения индикаторной трубки без последующего клинико-лабораторного исследования. Мы даже не говорим о тех случаях, когда цвет наполнителя меняется после употребления маринованных огурцов, капусты, некоторых прохладительных напитков и прочих продуктов.

Читаем пункт 2.5 Инструкции: «Позитивная проба на алкоголь в выдыхаемом воздухе является подтверждением факта употребления алкогольного напитка, а протокол, при согласии лица с результатами осмотра, — основанием для привлечения его, в соответствии с действующим законодательством, к ответственности, в том числе водителей — за управление транспортными средствами в состоянии алкогольного опьянения». Фактически же позитивная проба на индикаторной трубке свидетельствует лишь о возможности пребывания лица в состоянии алкогольного опьянения и может служить только основанием для дальнейшего исследования. Таким исследованием, в соответствии с инструкцией, является осмотр на состояние опьянения.

Для распознавания предлагаются следующие признаки пребывания лица в состоянии опьянения (п. 1.1.1): запах алкоголя изо рта; нестойкость позы; нарушения речи; выраженное дрожание пальцев рук; резкое изменение окраски кожного покрова лица; поведение, не отвечающее обстановке; заявление граждан об употреблении водителем

спиртных напитков; признание в этом самого лица. Кстати отметим, что два последних аргумента, как и направление обследуемого на осмотр в учреждение здравоохранения только если он не соглашается с результатами пробы (п. 2.5) противоречат действующему законодательству и не имеют никакой доказательной силы. Приведём цитату из предисловия к КУАП: «Административная ответственность относится к компонентам правового статуса субъектов правовых отношений. В ней находит своё выражение один из методов государственного управления обществом, состоящий в принудительном, государственно-властном воздействии на поведение лиц, совершивших правонарушение». Принудительный характер административной ответственности (как и уголовной) исключает согласие или несогласие субъекта на полный комплекс обследований, необходимых для установления юридически значимых фактов.

Для определения признаков наркотического или иного опьянения к приведённым признакам алкогольного опьянения (кроме запаха алкоголя изо рта) предлагается добавить (п. 1.1.2): суженные или очень широкие зрачки, почти не реагирующие на свет; замедленность движений или ответов на вопросы; специфическим признаком могут быть многочисленные следы от инъекций на руках или теле.

Казалось бы, признаки бесспорные и их выявления достаточно для утверждения о пребывании обследуемого в состоянии алкогольного или иного опьянения. Это, собственно, и предлагает как рассматриваемая инструкция, так и ранее действовавшая на территории СССР [12]. На практике же обычно решающее значение имеют запах алкоголя изо рта, следы от инъекций и «царица доказательств» — признание обследуемого, от которого он в последующем может легко отказаться. Хотя они, так же как и все остальные признаки, не являются абсолютно специфичными для диагностируемой патологии. Так, МКБ-10 для диагностики острой интоксикации (шифр Р1х.0) предлагает обязательно руководствоваться тремя общими критериями:

Очевидность недавнего употребления психоактивного вещества (или веществ) в достаточно высоких дозах, чтобы вызвать интоксикацию;

Симптомы и признаки интоксикации должны соответствовать известному действию конкретного вещества (или веществ), как это определяется ниже, и они должны отличаться достаточной выраженностью, чтобы привести к клинически значимым нарушениям уровня сознания, когнитивных функций, восприятия, эмоционального состояния или поведения;

Имеющиеся симптомы или признаки не могут быть объяснены соматическим заболеванием, не связанным с употреблением веществ, а также другим психическим или поведенческим расстройством.

Критерий 03 чрезвычайно важен с точки зрения доказательства состояния опьянения. Для того чтобы признаки, которые относят к опьянению, действительно считались таковыми и отвечали критериям фактических данных, необходима непосредственная причинноследственная связь между ними и определённым химическим веществом. С экспертной точки зрения они должны быть абсолютно специфичны. В действительности это не так. Аналогичные признаки в том или ином сочетании могут наблюдаться и при иной патологии. Если при этом учесть возможность выявления «синдрома индуцированного опьянения», изменения признаков опьянения волевыми усилиями, влиянием стресса и травм в результате дорожно-транспортного происшествия, то становится очевидным, что «клинические признаки» не могут свидетельствовать со 100% достоверностью в пользу опьянения [8, 19]. Мы не останавливаемся на их описании ввиду ограниченности объёма статьи. Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть любой справочник по неотложной медицинской помощи. На это и указывает критерий 03, который полностью игнорируется инструкцией. Да и сравнительный анализ критериев алкогольного и наркотического опьянения, предлагаемых обсуждаемой инструкцией и МКБ-10, оказывается не в пользу первой. Инструкция, как подзаконный акт, никак не может ограничивать диагностические возможности носителя специальных знаний и уж никак не может быть уже, беднее диагностического стандарта.

Таким образом, и результаты применения индикаторной трубки, и результаты осмотра на состояние опьянения являются лишь косвенными признаками, которые могут быть основанием для вывода о наличии состояния алкогольного, наркотического или иного опьянения лишь при исключении всех прочих обстоятельств, порождающих аналогичные признаки. Прямым доказательством может быть только определение уровня алкоголя, иных психоактивных веществ и производных их утилизации в биологических средах и тканях организма. Современный уровень науки вполне позволяет это делать если не в отдельных наркологических диспансерах или передвижных лабораториях, то уж в головном учреждении, каким является Украинский НИИ социальной и судебной психиатрии и наркологии, обязательно. Здесь необходимы не только теоретические изыскания, но и накопление собственного материала по экспертизе опьянения различными психоактивными веществами с его последующим анализом. Это необходимо, прежде всего, потому, что между фактом обнаружения в организме искомого вещества и окончательным экспертным выводом об определённом состоянии отсутствует прямая и непосредственная связь. В этом пространстве находится множество объективных и субъективных обстоятельств, факторов, условий, которые влияют на доказательность выводов. Этот перечень достаточно велик — от стандартизации процедуры исследования на каждом этапе и выбора методик, адекватных искомому веществу, до выявления и учёта ситуационных, психологических факторов, психического состояния обследуемого, влияющих на фармакокинетику вещества и способствующих получению ложноположительных либо ложноотрицательных результатов анализов. Их выявление, учёт и интерпретация составляют содержание понятия «демонстрация», как обязательной части процесса доказывания. Иначе не могут быть доказательно разрешены основные проблемы тестирования, заключающиеся, по мнению К. ^о1й", 8. ^е1сЬ, I. 81гап§ [3], в разнообразии применяемых психоактивных веществ, необходимости использования различных способов для определения различных веществ и, что самое главное, в огромной разнице между клинической и юридической значимостью результатов тестирования, что не всегда очевидно в лабораторных исследованиях.

Рассматриваемая инструкция не обеспечивает необходимой полноты и точности исследования для доказательной диагностики опьянения и поэтому полученные результаты могут рассматриваться лишь как предварительные. В силу этого они не могут быть положены в основу судебного решения, а должны быть верифицированы судебнопсихиатрической экспертизой. На практике это сделать невозможно ввиду исчезновения подлежащих исследованию предметов и явлений в течение времени между совершением противоправного деяния и проведением экспертизы. Такое исследование относится к категории, новой для судебной психиатрии, — неотложной судебно-психиатрической экспертизе. И проводиться оно должно в соответствии со всеми правилами (методическими, процессуальными, профессиональными, включая составление соответствующего акта экспертизы), предусмотренными законом для судебной экспертизы.

Выводы

«Инструкция о порядке направления граждан для осмотра на состояние опьянения в учреждения здравоохранения и проведения осмотра с использованием технических средств», утверждённая совместным приказом министерств внутренних дел, здравоохранения и юстиции № 114/38/15-36-18 от 24.02.1995 г. не соответствует Закону Украины «О судебной экспертизе», Кодексу Украины об административных правонарушениях, Уголовному и Уголовно-процессуальному кодексам Украины и должна быть согласована с ними и с современными возможностями науки.

Алкогольное и иное опьянения является болезненным состоянием, предусмотренным МКБ-10.

Диагностика острой интоксикации алкоголем и наркотическими веществами у лиц, совершивших правонарушения, предусмотренные КУАП и УК, входит в компетенцию судебного психиатра-эксперта и должна проводиться как неотложная судебно-психиатрическая экспертиза.

Доказательная диагностика острой интоксикации алкоголем и наркотическими веществами у лиц, совершивших правонарушения, предусмотренные КУАП и УК, должна базироваться на совокупности результатов, полученных на различных этапах исследования: первичное тестирование, клиническое исследование, лабораторное исследование с учётом всех факторов, которые могут их искажать на каждом этапе исследования.

Литература

Автоцентр. — 2003. — № 41. — С. 30.

Алкоголизм: Руководство для врачей / Под ред. Г. В. Морозова, В. Е. Рожнова,

Э. А. Бабаяна. — М.: Медицина, 1983. — 432 с.

Жо1//К., Же1сИ 8., 81тапдЗначение специальных лабораторных исследований для оценки и лечения расстройств, вызванных употреблением психоактивных веществ // Обзор современной психиатрии. — 2000. — Вып. 6. — С. 65-75.

Жуж К. Алкоголизм // Клиническая психиатрия / Под ред. Г. Груле, Р. Юнга,

В. Майер-Гросса, М. Мюллера. — М.: Медицина, 1967. — С. 166-191.

Гельдер М., Гэт Д., Мейо Р. Оксфордское руководство по психиатрии. — Киев: Сфера, 1997. — Т. 2. — 436 с.

Жеребкт В. С. Лопка. —Харюв-КиТв: Основа-Знання, 1998. — 256 с.

Кириллов В. И, Старченко А. А. Логика. — М.: Высшая школа, 1982. — С. 219.

Клиническая и лабораторная диагностика алкогольного опьянения: Методические рекомендации / Сост. В. И. Кононенко, И. К. Сосин, В. И. Моисеев и др. — Харьков, 1984. — 36 с.

Кодекс Украины об административных правонарушениях. Научно-практический комментарий. — Харьков: Одиссей, 2000. — 1008 с.

Кондаков Н. И. Логический словарь. — М.: Наука, 1971. — С. 29.

Международная классификация болезней (10-й пересмотр). Классификация психических и поведенческих расстройств: Клинические описания и указания по диагностике / Пер. под ред. Ю. Л. Нуллера, С. Ю. Циркина. — Киев: Факт, 1999. — 272 с.

Медицинское освидетельствование для установления факта употребления алкоголя и состояния опьянения: Методические указания № 06-14/33-14 от 01 сентября 1988 г. — М., 1988. — 40 с.

Науково-практичний коментар до Кримшального кодексу УкраТни: Особлива частина / Пщ ред. М. О. Потебенька, В. Г. Гончаренка. — КиТв: Форум, 2001. —

942 с.

Особенности диагностики наркоманий в условиях судебно-психиатрической экспертизы: Отчёт о НИР. — Инв. № 02.88.0076679. — Киев, 1988. — 100 с.

Первомайський В. Б. Чи слщ змшювати тдвщомчють ЛТП // Радянське право. — 1991. — № 2. — С. 25-27.

Первомайский В. Б. Структура общественно опасных действий, совершаемых больными хроническим алкоголизмом // Неотложная наркология: Тезисы докладов конференции. — Харьков, 1987. — С. 115-119.

Первомайский В. Б., Илейко В. Р., Радзиевская Л. А.Системный подход к изучениюпсихических аномалий в судебной психиатрии// Клинические и организационные вопросы общей и судебной психиатрии / Под ред. А. П. Чуприкова, И. Стоянова. — Киев-София, 1993. — С. 153-157.

Первомайский В. Б., Карагодина Е. Г., Илейко В. Р., Козерацкая Е. А.Категорииболезни, здоровья, нормы, патологии в психиатрии: концепции и критерииразграничения// Вюник псиаатрп та психофармакотерапп. — 2003. — № 1. — С. 14-27.

Сосин И. К. Некоторые особенности психогигиенических мероприятий по профилактике рецидивов алкоголизма в условиях наркологического стационара при промышленном предприятии // Современные проблемы гигиены труда и профпатологии в машиностроительной и химической промышленности: Тезисы докладов республиканской конференции. — Харьков, 1983. — С. 162-164.

Цившьний кодекс Укра!ни (прийнятий 16 ачня 2003 р.). — Ки!в: Велес, 2004. — 312 с.

Энтин Г. М., Гофман А. Г., Музыченко А. П., Крылов Е. Н. Алкогольная и наркотическая зависимость: Практическое руководство для врачей. — М.: Медпрактика, 2002. — 328 с.