<<
>>

ПРЕДИСЛОВИЕ

Пожилой уже клиницист в психотерапии, радуюсь тому, что психотерапия перестала быть только психотерапией вра­чей, вышла за ворота клинической медицины, и занимаются по-своему психотерапией психологи, педагоги, священни­ки, философы, искусствоведы, культурологи, писатели — все, кто по роду своей профессии имеет отношение к душе человека и тянется ей помогать.

Так и должно быть, потому что души людей разные, потому что в психотерапевтической (душевной) помощи нуждаются и многие здоровые люди — и тоже нуждаются по-разному. Помню, как когда-то один московский писатель (покойный теперь) сказал мне, что ему мог бы серьезно душевно помочь «только глубокий пси­хологический тоже писатель — такой, как Макс Фриш».

Я не раз подчеркивал: психотерапия должна быть разно­образной, лишь бы не была безнравственной. Пусть каждый психотерапевтический подход в бескрайнем психотерапевти­ческом поле относится к другим психотерапевтическим под­ходам-дорогам с серьезным уважением, потому что нас род­нит, связывает в Человечестве и то, чем мы не похожи друг на друга, — в том числе, своим душевным, духовным от­кликом на разные личностно-мироощущенческие или толь­ко технические способы психотерапевтического прикосно­вения к нам.

Клиническая психотерапия, в отличие от психоаналити­ческой, экзистенциально-гуманистической, религиозной, вышла, в основном, не из неврологии, психологии, фило­софии, религии, а из развивающейся клинической психиат­рии стран немецкого языка и России, есть ее неотъемлемая часть и, естественно, так же проникнута клиническим пси­хиатрическим мироощущением. Коренное отличие клиниче­ской психотерапии от психологической (в широком смыс­ле) — не в том, что она предназначена больше для больных людей («клинические случаи»), а в самом ее психотерапев­тическом клинико-реалистическом мироощущении. Она мо­жет быть глубоко личностной, одухотворенной, философ- ски-поэтической, внешне не похожей на медицину, но она идет к духу не от духа, а от тела — в том смысле, что посто­янно чувствует-понимает стихийную самозащиту источника духа, клинические, физиологические закономерности, про­ступающие в клинической картине, характерах, дифферен­циальной диагностике.

Можно сказать, что в широком, сти­хийном смысле одухотворенный психотерапевтический юшницизм — это мироощущение Пушкина, Чехова — в сравнении с идеалистически-психологическим мироощуще­нием Лермонтова, Тютчева. Как и психоанализ, экзистен­циально-гуманистическая психотерапия, религиозная пси­хотерапия, широко применяющиеся для здоровых, во многих случаях серьезно помогают людям с тягостными бо­лезненными расстройствами, так и одухотворенно-личност­ная клиническая психотерапия помогает уже многим, мно­гим здоровым разобраться в своих душевных, духовных трудностях, вступить на свою дорогу в жизни, сообразно своим природным особенностям, обрести свой смысл (также сообразно своей природе) и т. д.

В нашей стране в последнее десятилетие традиционно развивавшаяся у нас клиническая психотерапия, с насту­пившей долгожданной идеологической свободой в психо­логии, философии, как бы скрывается под волнами запад­ного, «привозного» психотерапевтического психологизма и техницизма. Многие известные образованные наши психологи-психотерапевты даже говорят, что нет такой особенной своим клиническим мироощущением клини­ческой психотерапии, есть во всем мире только психологи­ческая психотерапия, основанная на психологическом об­разовании и мироощущении. И это потому, что всякая профессиональная работа с душой — дело квалифицирован­ного психолога, изучавшего душу на психологическом фа­культете. Подобные утверждения естественны, поскольку психологическое мышление, в отличие от клинического (с его «для каждого свое по природе его»), склонно к абсо­лютизации. Типичный психолог-аутист[1] с убежденностью вводит весь мир в свою замкнутую психологически-аути- стическую систему, которая может быть гениальной, а ти­пичный клиницист-реалист, диалектик, реалистически, со­гласно законам природы, раскладывает все по полкам, в духе клинической системы показаний и противопоказаний, быть может, в ущерб гениальности в ее принятом, «сума­сшедшем» смысле. Основоположник отечественной клиниче­ской психотерапии С.И.

Консторум более полувека назад сокрушался, что, благодаря прежде всего психоанализу Фрейда и Юнга «психотерапия оторвалась от клиники», притом не от клиники психозов, а от «клиники “погранич­ных и мягких форм”» (Консторум, 1962, с. 31). Убежден, что истинно клиническая, человечески-сердечная психотерапия не исчезнет среди других подходов, потому что нужна мно­гим пациентам с более или менее сложным реалистическим мироощущением: только она им по-настоящему и поможет. А таких пациентов особенно много в России. Они все более разочаровываются сейчас в сухих техниках и психоаналити­ческих раскопках, а то и ранятся всем этим.

По-видимому, все же западный душевный склад в извест­ной мере предопределяет сегодняшнюю западную рациона- листически-психодинамическую пограничную психиатрию- психотерапию, подобно тому как восточный — восточную, чувственно-идеалистическую пограничную психиатрию- психотерапию. У России своя душа и своя особая психотера­пия, думается, прежде всего клиническая[2], одухотворенно­клиническая, созвучная ослабевшей классической немецкой, выросшая из клиницизма Гиппократа, Мудрова, Корсакова, Э. Блейлера, Э. Кречмера, Ганнушкина, Консторума.

Порою спрашивают: а что дала миру клиническая психо­терапия, психотерапия врачей? Гипноз, внушение, самовну­шение и другие подобные первобытные методы? Это же не современная психотерапия. Сегодняшняя психотерапия — это психотерапия психологов и врачей с неклиническим мышле­нием: психоанализ, психоаналитическая терапия, когнитив­но-поведенческая, гештальт-техники, эриксоновский гип­ноз, экзистенциальная психотерапия, нейролингвистическое программирование и т. п. Отвечу на этот вопрос. Клиническая психотерапия применяет разнообразные методы, но клини­чески, т. е. отправляясь от клинической картины, с достаточ­но строгой системой показаний, противопоказаний. Гипноз, гипносуггестивную терапию отнюдь не всегда применяют клинически. Врач Леон Шерток применял, толковал гипноз психоаналитически, и гипноз врача Милтона Эриксона, формирование транса в нейролингвистическом программиро­вании тоже не клиническое лечение в нашем понимании (не отправляется от клинической картины, дифференциальной диагностики, продуманной системы показаний-противопо­казаний).

Клиническая психотерапия сегодня традиционно преподается у нас на государственных кафедрах России в соответствии с унифицированной программой по психотера­пии (как «специальность, требующая углубленной подготов­ки» в рамках основной специальности — психиатрии [Приказ М3 РФ №337 от 27.07.99]). Что же есть сегодня в арсенале врачебной, клинической психотерапии? Перечислю в исто­рическом порядке — по мере того, как эти клинико-психо­терапевтические подходы (методы в широком смысле) скла-

дывались один за другим или одновременно в истории меди­цины. Это, конечно, клиническая суггестивная и гипносуг- гестивная терапия. Она подробно разработана многими пси­хотерапевтами при различных расстройствах с показаниями, противопоказаниями, осложнениями и т.д., начиная от Джеймса Брэда (середина XIX века) и до современных оте­чественных работ второй половины 20-го столетия (Сумба- ев, 1946; К.И. Платонов, 1962; Рожнов, 1974, 1985; Кара- вирт, 1980; Полищук, Гурвич, Зозуля, 1990; Свядощ, 1997; Салынцев, 1999)[3]. Это рациональная психотерапия — от Поля Дюбуа (начало XX века) к подробно разработанной консторумской рациональной психотерапии истерических и психастенических расстройств (Консторум, 1962) и до ле­чебного обучения пациентов законам формальной логики (Д.В. Панков, 1985). Клинически понятно, что человеку с формально-логическим мышлением помогает и формально­логическое лечебное убеждение. Это психотерапевтическая тренировка XX века Иоганна Шульца и Эдмунда Джекобсо- на со множеством и сегодняшних модификаций при разно­образных расстройствах. При этом, конечно, не назовешь клиническим шульцевское понимание его «высшей ступе­ни» Аутогенной тренировки. В конце своей долгой жизни в шестидесятые годы XX века на одном из международных конгрессов на вопрос В.Е. Рожнова о сути «высшей ступе­ни» Шульц ответил: «Это полет к Богу» (по рассказу В.Е. Рожнова). Это клиническая групповая психотерапия — от Джозефа Прэтта (начало XX века) к «коллективной психотерапии» невротиков (Гиляровский, 1926; Озерецков- ский, 1927; Иванов, 1974; Либих, 1974) и к нашим сего­дняшним клиническим группам творческого самовыраже­ния (М.

Бурно, 1999). Это клиническая поведенческая психотерапия от основоположников поведенческой психоте­рапии В.М. Бехтерева (1914, 1917) и Н.В. Канторовича (1929,1967) — к клинико-поведенческим методам А.М. Свя- доща (1997) и до сегодняшнего дифференцированно-кли- нического применения когнитивно-поведенческой терапии (А.М. Бурно, 1996)[4]. Это классическая активирующая психо­терапия Консторума (1927, 1930, 1959), клинико-аналити­ческая психотерапия XX века Э. Кречмера, Каннабиха, Свядоща (каузальная, аналитическая психотерапия), Кара- вирта. Это клиническая Терапия духовной культурой (твор­ческим вдохновением, поиском смысла жизни) — от работ Яроцкого (1908, 1913), Лахтина (1926), Берштейна (1927) до исследований Воскресенской (1964), Вольперта (1979), Брусиловского (1985) и Терапии творческим самовыраже­нием (М. Бурно, 1989, М. Бурно, Благовещенская, 1997; Добролюбова, 1997; Гоголевич, 1998; Зуйкова, 1998; Не­красова, 1999; Махновская, 1999). Наконец, это подробно разработанная, являющая собою сложное переплетение раз­нообразных методов клиническая психотерапия шизофрении (Клези, 1922; М. Мюллер, 1930; Консторум, 1962; Э. Броди, 1971; М. Бурно, 1985; Смирнов, 1985; Полищук, Гурвич, Зозуля, 1990; А. М. Бурно, 1996; Волков, 1993; Добролюбова, 1997; Некрасова, 1999; Махновская, 1999), клиническая психотерапия эпилепсии (Вольф, 1961; Смир­нов, 1979), клиническая психотерапия депрессий (Киль- хольц, 1970; Колосов, 1985; Крыжановский, 1995), клини­ческая психотерапия психопатий (Личко, 1985; М. Бурно, 1989; Гоголевич, 1998; Зуйкова, 1998), клиническая психо­терапия невротических расстройств (Иванов, 1974; Дег­лин, 1979; Зачепицкий, 1979; Колосов, 1979; Каравирт, 1980; Н. Асатиани, 1985; Слуцкий, 1985; Чаргейшвили, 1985; Свядощ, 1997, Простомолотов, 2000). Наконец, это клиническая психотерапия зависимостей (алкоголизма, наркоманий, токсикоманий). Например, психотерапия в соответствии с особенностями душевного склада алкоголика (И.С. Павлов, 1974; Иванец, Игонин, 1976; Небаракова, 1976; Новиков, 1976).

Это, конечно, далеко не полное представление об основ­ных методах (подходах) в клинической психотерапии.

Я не затронул, например, клиническую психотерапию соматиче­ских и сексуальных расстройств, богатейшую клиническую психотерапию в детской психиатрии. Однако из перечислен­ного выше уже ясно видится, что клиническая психотера­пия (психотерапия клиницистов) сегодня продолжает раз- виваться-углубляться в основном в нашей стране. У нас, кстати, сложилась и клиническая психотерапия в комплексе разгрузочно-диетической терапии (Полищук, Заиров, 1979; Заиров, Гурвич, Бабенков, 1985).

Иредисшие

В шестьдесят один год я отобрал для этой книги те свои рабо­ты, публиковавшиеся обычно малым тиражом, научные и учеб­ные[5], которые, по-моему, могут помочь прочувствовать-проду- мать клиническую психотерапию и поучиться ей. Учиться клинической психотерапии, по-моему, лучше всего исторически: то есть изучая, как постепенно, со временем, клиническая пси­хотерапия усложнялась, углублялась. Поскольку клиническая психотерапия развивается-совершенствуется прежде всего в поле клинического психиатрического мироощущения, художествен­ной и философской духовной культуры человечества и мало за­висит от медицинской техники, лаборатории, она не устаревает за десятилетия своими живыми описаниями так сильно, как, например, устаревает хирургия.

В это издание не включены другие мои уже опубликованные книги: «Терапия творческим самовыражением» (1989, 1999), «Трудный характер и пьянство» (1990), «Сила слабых» (1999). Не включены и способствующие изучению клинической психоте­рапии (с моей точки зрения) мои главы в 3-х изданиях «Руко­водства по психотерапии» (под редакцией В.Е. Рожнова — 1974, 1979, 1985), поскольку эти, в сущности, три разных тома есть сами по себе книги для психотерапевтов, да и выпущенные большим тиражом. Не вошли сюда и приготовленные уже для издания работы, которые, надеюсь, сами станут книгами: «Школа Терапии творческим самовыражением» (в соавторстве с моими последователями), «Реалистический психотерапевтичес­кий театр», «Клуб трезвых людей», «Психотерапевтические по­вести и рассказы».

В книге о клинической психотерапии, естественно, много клинических, дифференциально-диагностических размыш­лений, как, кстати, и в консторумском «Опыте практиче­ской психотерапии» (1962). Предполагаю, что и такие темы, как «Клиника хронического алкоголизма», «Этиология ал­коголизма», подробные клинические описания психастени­ческих, алкогольно-шизофренических расстройств, истори­ко-психотерапевтические работы и т. п. уместны здесь не только для клинического самоусовершенствования, но и для непосредственной психотерапевтической, целебно-просве­тительной работы с пациентами — и особенно в Терапии творческим самовыражением. Думается, вся книга так или иначе проникнута, овеяна этим моим клинико-психотера- певтическим методом, который и есть, в сущности, одухо­творенно-личностная клиническая психотерапия. В такой книге, естественно, встречаются некоторые повторы, но, в основном, — другими словами, и это, думается, уместно для

постепенного постижения нелегкой клинической психотера­пии как научного искусства.

В клинической психотерапии, понятно, разные встреча­ются случаи. Много в психотерапевтическом потоке и «лег­ких», примитивно-внушаемых пациентов, которым доволь­но, в основном, групповых гипнотических сеансов. Но эта книга прежде всего о сложных, трудных пациентах, кото­рых Консторум, при большой очереди к нему, вызывал первыми и подолгу с ними сидел. Отмечу здесь, что, хотя знаком с С.И. Консторумом лишь по его работам и живым воспоминаниям современников, кажется, ощущаю, пони­маю его в его работе и жизни так, как будто бы хорошо его знал, знаю, как своего живого и главного учителя.

Работы, сложившиеся в специальные разделы в этой книге, я немного поправил, не лишая «молодые» из них налета той свет­лой психиатрически-психотерапевтической молодости, которую заною переживал, работая над книгой. Некоторые непоправлен- ные «молодые» неточности оговорил-уточнил подстрочно. Но с каким душевным удовлетворением я освободил свои опублико­ванные прежде работы от огрублявшей, калечившей, обезличи­вающей их правки разнообразных научных и литературных ре­дакторов советского времени. Эта редакторская правка — для меня предмет моих пожизненных, неизбывных переживаний. По­нимал, конечно, что не так уж виноваты эти редакторы передо мной, перед моими беззащитными работами: им было приказано править личность-сгаль по дороге к стандарту. Под их объяснени­ем «иначе наш читатель не поймет» крылось более для них опас­ное — работа обратит на себя внимание кого-то нестандартной живостью, кто-то заинтересуется редактором журнала, автором на предмет, нет ли здесь чего-то идеологически подмоченного. Все это я достаточно прожил-пережил. Но в клинической психотера­пии личностное изложение особенно уточняет дело, помогая чи­тателю работать тоже личностно, по-своему, всей душой.

Наконец, в книге немало работ, написанных в соавторст­ве с моими последователями, младшими товарищами, под моим руководством, и я сердечно благодарю здесь моих со­авторов, с которыми мы складывали в общую сумму наши клинико-психотерапевтические случаи, обдумывали их, спорили, и это неслучайное соавторство меня и сейчас со­гревает. Это Алла Алексеевна Бурно (в прошлом —

А.А. Журавлева), Константин Сергеевич Горячев, Людмила Даниловна Зикеева, Коксал Арутюнович Каравирт, Нина Леонидовна Куклина, Людмила Мечиславовна Мочкина, Александр Николаевич Мочкин, Игорь Степанович Павлов.

Многое в этой книге дышит нашей совместной многолет­ней работой с покойным Владимиром Евгеньевичем Рожно- вым (1918—1998). Профессор В.Е. Рожнов создал кафедру

психотерапии в Центральном институте усовершенствования врачей (ныне — Российская медицинская академия последи­пломного образования) в 1966 г., и я штатно работаю на этой кафедре с 1970 года. Владимир Евгеньевич пригласил меня на кафедру ассистентом, и все мы, сотрудники кафед­ры, клиницисты, навсегда, думаю, благодарны нашему бывшему заведующему за отеческое (хотя и с оттенком пат­риархальности) к нам отношение, за возможность зани­маться в круге клинической психотерапии тем, чем хотелось. Моя благодарность В.Е. Рожнову особенна еще и тем, что я мог работать в психотерапии, которая, в сущности, была Терапией духовной культурой (в сегодняшнем понимании).

В.Е. Рожнов называл это «Эмоционально-стрессовая психо­терапия». Началась она со стрессовых рвотных противоалко­гольных гипнотических сеансов (Методика коллективной эмоционально-стрессовой гипнотерапии алкоголиков В. Е. Рож­нова), но потом, в процессе совместной нашей работы, за­хватила в себя и психастенические, депрессивные рас­стройства, расширившись до психотерапии, обращенной «кдуховным компонентам личности», пробуждающей «насущную потребность самоусовершенствования» (В.Е. Рож­нов, 1985, с. 30). Концепцией эмоционально-стрессовой психотерапии В.Е. Рожнова я долгие годы жил, понимая ее, прежде всего, как возможность работать в этом духе и надеясь, что слово «концепция» по-настоящему себя оправ­дает. К сожалению, концепция еще не превратилась в истин­ную концепцию (систему научных взглядов), а осталась рых­ловато-благородным психотерапевтическим призывом жить и работать на душевном, духовном подъеме. Со временем широкое, личностное толкование эмоционально-стрессовой психотерапии потерялось по причине устоявшегося уже (и в других странах) представления о стрессе как напрягающем организм «ударе», на что сетовал еще Г. Селье. Эмоциональ­но-стрессовая психотерапия и понимается сегодня у нас, в основном, как терапия лечебными «ударами». Но Терапия творческим самовыражением, которая в самых общих чертах (как вдохновенное обучение пациентов элементам психиат­рии) сложилась у меня уже к 1970 г. (Бурно М., 1970), могла содержательно, основательно развиваться в этом рожновском эмоционально-стрессовом психотерапевтическом климате как «эмоционально-стрессовая психотерапия творческим самовыражением». Одновременно немало я увлекался клинико-психотерапевтическим изучением гипноза.

Классические диагностические обозначения душевных расстройств, обозначения по Международной классификации болезней 9-го пересмотра (МКБ-9) я соотнес с современной

Предисловие

МКБ-10. Но только соотнес, а переделывать устоявшиеся классические клинические названия в сегодняшние международные эклектические, часто громоздкие и маловыра­зительные, как это теперь часто делают, — не стал. Да и

С.Ю. Циркин в своем предисловии к русскому изданию «Международная классификация болезней (10-й пересмотр). Классификация психических и поведенческих расстройств. Клинические описания и указания по диагностике. ВОЗ. СПб.: АДИС, 1994» подчеркивает, что «МКБ-10 предназначена прежде всего для статистических целей» и «не должна подменять собой концептуальных классификаций, сохраняющих свое значение для психиатрической науки и практики» (с. 6).

Мне осталось душевно поблагодарить тех, без кого не было бы этой книги.

Моихродителей-психиатров Софью Наумовну и Евгения Иосифовича Бурно — за то, что когда-то родился у них на территории большой московской психиатрической больни­цы и с детства среди домашних разговоров о душевноболь­ных, о характерах вообще впитал в себя психиатрический клиницизм.

Моих пациентов и коллег.

Мою жену Аллу Алексеевну Бурно, тоже психиатра-пси- хотерапевта, с которой мы уже 36 лет с глубоким одухотво­ренным созвучием, взаимопониманием говорим о клиниче­ской психотерапии.

Российскую медицинскую академию последипломного образования — РМАПО (нынешний ректор — член-коррес­пондент РАМН, профессор Лариса Константиновна Мошето- ва). Это бывший Центральный институт усовершенствования врачей. Здесь работаю уже более 30-ти лет с возможностью исследовательски погружаться в тонкости психотерапевтиче­ского процесса и совершенствовать свои размышления, на­блюдения, а иногда и обретать творческие озарения в живой педагогической работе с врачами и психологами.

Заведующего кафедрой психотерапии и медицинской психологии РМАПО, президента Общероссийской про­фессиональной психотерапевтической лиги, президента Ев­ропейской ассоциации психотерапии профессора Виктора Викторовича Макарова за предложение издать эту книгу моей психотерапевтической жизни.

Издательство «Академический Проект», согласившееся выпустить эту, уже вторую, мою книгу в свет — и тоже в академически-праздничном исполнении.

Август2000г.

<< | >>
Источник: Бурно М. Е.. Клиническая психотерапия. 2006

Еще по теме ПРЕДИСЛОВИЕ:

  1. Предисловие
  2. Развернутое ПРЕДИСЛОВИЕв котором обсуждаются многочисленные признаки кризисного состояния демократической формы политического управления
  3. Предисловие
  4. ПРЕДИСЛОВИЕ
  5. Предисловие
  6. Предисловие
  7. Предисловие ко второму изданию
  8. Предисловие
  9. Г. ГейнеПредисловие ко второму изданию «Книги песен»
  10. У. ВордсвортПредисловие к «Лирическим балладам»
  11. В. СкоттПредисловие к роману «Айвенго»
  12. ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ
  13. АВТОРСКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ И ВСТУПЛЕНИЯ К « ИЗЛОЖЕНИЮ МЕДИЦИНЫ».
  14. ПРЕДИСЛОВИЕ
  15. Предисловие автора
  16. ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ
  17. ПРЕДИСЛОВИЕ
  18. ПРЕДИСЛОВИЕ
  19. Предисловие ко второму изданию